Сообщение: 748
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
5
Отправлено: 20.12.08 21:59. Заголовок: Франциск II (биография и портреты)
Франциск II, король Франции и благодаря браку с Марией Стюарт номинально также король Шотландии, был болезненным и психически неустойчивым подростком неполных шестнадцати лет, когда несчастный случай на турнире с отцом в июле 1559 г. привел его на трон Франции. В смысле общепринятого правового понимания король был совершеннолетним, поэтому, несмотря на его болезненное состояние, вопрос о регентстве не стоял. Однако не возникало никаких сомнений в том, что выбор его ближайших советчиков ввиду естественной слабости его авторитета приобретал особо важное значение. Теперь наступил час Гизов, герцога Франциска и его брата Карла, изысканного и острого на язык кардинала Лотарингского. При Генрихе II оба представителя младшей ветви лотарингской герцогской семьи неоднократно уступали коннетаблю де Монморанси; в лице новой королевы Марии Стюарт, дочери Якова V Шотландского и их сестры Марии де Гиз, они нашли значительную поддержку. Кроме того, королева-мать Екатерина Медичи разделяла их недовольство инспирированным Монморанси миром в Като-Камбрези и в последние месяцы жизни Генриха II сблизилась с ними.
Таким образом, с приходом к власти Франциска II при дворе произошли значительные изменения. Франциск II не стал заниматься государственными делами, препоручив их братьям Гизам. Тем не менее слишком большого унижения старый фаворит Генриха II де Монморанси, имевший влиятельных сторонников, не испытал. Правда, он потерял реальную власть, но сохранил престижное звание коннетабля Франции, которое теоретически подразумевало верховное главнокомандование королевской армией во время войны, и был также утвержден на управление Лангедоком.
Звезда же Дианы де Пуатье закатилась. Давний друг и любовница Генриха II покинула двор и вдобавок была вынуждена уступить Екатерине Медичи свой расположенный на Луаре замок Шенонсо в обмен на менее роскошный Шомон. Тот, кто продвинулся благодаря ее протекции, должен был уступить место приближенным Екатерины Медичи или Гизов.
Однако последним приходилось считаться не только со старыми соперниками, как Монморанси и его единомышленники. Аристократы, бывшие в родстве с королевским домом, а при прекращении прямой линии имевшие право на престолонаследие (так называемые «принцы крови»), при существующей слабости монархии представляли серьезную опасность для ведущих министров. Два представителя Бурбонского дома были в этом отношении опаснейшими соперниками Гизов: Антуан, герцог Вандомский и благодаря браку с Жанной д'Альбре король Наваррский, и его младший брат Луи де Конде. По причине их особого отношения к королевскому дому они легко стали центром различнейших оппозиционных группировок и оба не делали никакой тайны из своей склонности к протестантизму. Именно в сфере религиозной политики Гизы побудили Франциска II к продолжению непреклонной линии его предшественника. Генрих II еще в Экуанском эдикте от 2.06.1559 г. распорядился наказывать смертью через сожжение преступление ереси; теперь были добавлены другие меры, которые затронули жизненный нерв существовавшей в подполье протестантской церкви: дома, служившие местом собраний, должны были быть разрушены, допущение или организация тайных сходок карались смертной казнью. Собственники феодальных владений с судебными полномочиями при нерадивом преследовании религиозных отступников лишались судебных прав. Церковные власти поощряли доносы на протестантов тем, что объявляли об отлучении от церкви в случае незаявления о ереси. Одновременно волна обысков увеличила количество арестов приверженцев нового учения. Религиозный антагонизм начал проникать и в низшие слои населения: взаимные провокации и кровавые столкновения между католиками и протестантами становились все чаще.
Впоследствии была неизбежна радикализация французского протестантизма, к которому из-за увеличивающегося притока дворян примкнули активные элементы. Устранение «чужеземных» фаворитов, в которых видели виновников непримиримой политики короны, и более активное участие во власти отечественного дворянства являлись основной целью движения, во главе которого вскоре стал Луи де Конде. В отличие от своего скорее нерешительного по характеру брата, Конде был склонен к энергичным и смелым действиям. С его ведома и одобрения в феврале 1560 г. в Нанте состоялась тайная встреча под руководством уроженца Пери-гора, провинциального дворянина по имени Ла Реноди, обращенного в Женеве в протестантство. Это собрание, считавшее себя легитимным представителем всей нации, вынесло решение о вооруженной акции, направленной только против герцога Гиза и кардинала Лотарингского, но не против короны.
Дорогостоящие приготовления к такому предприятию не могли остаться незамеченными. Когда появились первые сообщения о заговоре, король и его свита покинули незащищенный Блуа и отправились вниз по Луаре. Двор отступил в замок Амбуаз, который был немедленно подготовлен к обороне герцогом Гизом.
16 марта Ла Реноди сделал попытку штурмовать Амбуаз. Верные королю войска разогнали плохо организованных нападающих, среди которых находилось много необученных военному делу ремесленников, и захватили большое количество пленных. Сам Ла Реноди погиб в сражении, но те, кто выжил, как государственные изменники были осуждены уголовным судом. В последующие дни Амбуаз превратился в место многочисленных казней; по сообщениям современников, даже стены и ворота замка были увешаны телами казненных. Хотя вооруженное восстание потерпело полный крах, события в Амбуазе не остались без последствий. В непосредственном окружении короля все громче раздавались голоса, возлагавшие ответственность за восстание на Гизов, и в интересах государства советовали с большей терпимостью относиться к протестантам. Вскоре последовали робкие шаги в этом направлении: еще при первых сообщениях о заговоре 2.03.1560 г. на королевском Совете было выработано распоряжение, обещавшее амнистию тем протестантам, которые были готовы изменить религию. Роморантенский эдикт ограничивал компетенцию светских судов в религиозных вопросах и только на церковные суды возлагал задачу выносить решения о ереси как составе преступления.
Эта тенденция к более гибкой политике была инспирирована и поддержана Екатериной Медичи. Королева-мать начала отходить от своей прежней сдержанности и играть роль ловкой, при необходимости даже беззастенчивой защитницы интересов монархии и тем самым собственного дома. В самом ли деле она, как надеялись и верили многие протестанты, испытывала тайную симпатию к учению Кальвина, представляется сомнительным; но совершенно определенно, что непримиримость в религиозных вопросах абсолютно не соответствовала ее прагматической природе. То, что теперь побуждало ее вмешиваться в политические события, было ясное осознание опасности, которой подвергалась корона, будучи на стороне Гизов.
Назначение Мишеля де л'Опиталя, гуманистически образованного и проникнутого духом религиозного равенства юриста, на место умершего в феврале 1560 г. канцлера Оливье, было делом рук Екатерины. Также когда адмирал Колиньи, племянник Мопморанси и умеренный представитель протестантов, посоветовал созвать нотаблей королевства для разрешения внутренних проблем, она поддержала его. Гизам, которые, как и раньше, подвергались ожесточенным нападкам протестантской пропаганды, не оставалось ничего другого, как занять примирительную позицию, к тому же их положение было подорвано и внешнеполитическими неудачами: в Шотландии в феврале 1560 г. регентша Мария де Гиз, поддержанная своими братьями, потерпела решающее поражение от протестантов, действовавших с английской помощью.
Инициированное Колиньи собрание состоялось 10.08 в Фонтенбло. Многие нотабли открыто критиковали непримиримую политику Гизов; представители высшего духовенства даже рекомендовали созвать национальный Собор в том случае, если Общий Собор для устранения конфессионального раскола потерпит неудачу. Гизы поняли, что должны пойти на уступки. Кардинал Лотарингский, правда, в своем возражении резко высказывался против далеко идущих уступок протестантам, однако больше не ставил под вопрос временную и ограниченную религиозную терпимость. Его предложение созвать как можно быстрее Генеральные штаты королевства получило полное одобрение.
Правда, Наварра и Конде, два видных представителя высшей аристократии, в Фонтенбло не присутствовали. Как Екатерина, так и Гизы с самого начала не сомневались в причастности Конде к восстанию Ла Реноди. Конде во время штурма Амбуаза и даже после него находился при дворе, однако под впечатлением сначала скрытых, а потом и открытых намеков на его связь с восставшими покинул его и отправился со своим братом в юго-западную Францию. Пока Бурбоны не были выведены из игры, едва ли можно было подавить неоднократно вспыхивавшие восстания в отдельных провинциях, прежде всего в Провансе и Дофине. Екатерина Медичи и Гизы уговаривали короля со всей категоричностью вызвать Наварру и Конде ко двору, чтобы они оправдались по поводу брошенного им упрека в государственной измене. Виновные едва ли могли проигнорировать этот приказ. Филипп II Испанский по просьбе Екатерины сосредоточением войск на пиренейской границе сделал больше, чем следовало, для того, чтобы запугать короля Наваррского.
31.10.1560 г. Наварра и Конде прибыли в Орлеан, где должны были собраться Генеральные штаты. Франциск II встретил Конде резкими упреками, он был арестован и предстал перед специальным судом. В конце ноября двум «принцам крови» был вынесен смертный приговор за государственную измену. Правда, не все судьи согласились с приговором, что дало возможность канцлеру л'Опиталю противодействовать желанию Гизов немедленно привести его в исполнение. На самом деле Екатерина Медичи боялась, что казнь Конде ввергнет корону в еще более глубокие противоречия с французскими протестантами и снова отдаст ее в руки Гизов. Для нее было важным политическое приручение «принцев крови» и их сторонников, не подталкивая их к дальнейшей радикализации, тем более, теперь было ясно, что дни ее старшего сына сочтены. В левом ухе короля образовался свищ, с которым врачи не смогли ничего сделать, и болезнь не давала никаких шансов на выздоровление. Предполагаемым наследником Франциска II был его десятилетний брат Карл, и над королевством нависла тень регентства, в котором должны были принимать решающее участие «принцы крови». Следовательно, для королевы-матери было важно использовать оставшееся время, чтобы перегруппировать силы и помешать монархии утонуть в водовороте фракционных и партийных битв. И менее всего ей хотелось, чтобы на смену Гизам пришел бурбонский регент.
Король Наваррский был оставлен на свободе, однако он находился в постоянном страхе не только за жизнь брата, но и за свою собственную. Екатерина использовала эту неуверенность первого «принца крови». В присутствии Гизов она обвинила Наварру в государственной измене и напрямик отказала ему в праве быть регентом при несовершеннолетнем наследнике. Чтобы подкрепить заверения в своей невиновности и в обмен на неопределенные обещания звания «генерал-лейтенанта королевства», Наварра предложил отказаться от своих прав на регентство в пользу королевы-матери, на что Екатерина тотчас же охотно согласилась. Одновременно Екатерина оказала важную услугу Гизам: благодаря сделанному умирающим королем заявлению, что он действовал по собственному решению, герцог Гиз и кардинал Лотарингский были освобождены от ответственности за арест и осуждение Конде, что делало возможным по крайней мере внешнее примирение с Бурбонами.
К концу правления Франциска II Екатерине ловкой тактикой удалось добиться своей цели — сохранить независимость короны в условиях усилившейся распри между католиками и протестантами, сторонниками Гизов, с одной стороны, и «принцев крови» — с другой.
Сообщение: 749
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
5
Отправлено: 20.12.08 22:01. Заголовок: Франциск II (1559-15..
Франциск II (1559-1560). Сбывшиеся предсказания Нострадамуса.
Четверостишие, в котором речь идет о матери короля Франциска II Екатерине Медичи (VI, 63), произвело сильное впечатление на современников:
Женщина останется одна на царстве, Ее единственный сын зачахнет на почетном ложе, Семь лет она его станет оплакивать, После долго будет властвовать, вечно ей будет сопутствовать фортуна.
С точки зрения современного читателя, Варфо-ломеевская ночь и другие деяния Екатерины Меди-чи вряд ли могут быть названы «великими часами . правления», но Мишель Нострадамус был правовер-ным католиком, протестанты в его глазах были де-тьми Сатаны, еретиками, а Екатерина — великой ко-ролевой. Тот, кто «зачахнет на почетном ложе», — это Генрих II, муж Екатерины, умерший в 1559 г. Траур по нем вдовствующая королева носила до 1566 г. Умерла же она в преклонном по тем време-нам возрасте — 70 лет.
Когда 17 ноября 1560 г. новый король Фран-циск II, болезненный юноша неполных 18 лет, за-болел лихорадкой, уже 20 ноября венецианский посол Микель Суриано доносил дожу. «Все при-дворные вспоминают 39-й катрен X "Столетия" Но-страдамуса и обсуждают его втихомолку». Этот кат-рен гласил:
Первый сын вдовы, неудачный брак Вовсе без детей, два острова в конфликте. Нет восемнадцати лет, еще несовершеннолетний. Близ иного более низкою /молодого/ будет гармония.
Позднее комментаторы извлекли из этого чет-веростишия бездну информации. Франциск II был первым сыном Генриха И. Его жена — шотландская королева Мария Стюарт прожила в браке с ним ме-нее двух лет, и в этом плане их брак можно считать несчастливым. Детей у них не было. Относительно двух островов, находящихся в раздоре, вспомнили, когда Мария Стюарт вступила в борьбу с англий-ской королевой Елизаветой I.
Строчку «нет восемнадцати лет, еще несовершенно-летний» относили ко второму сыну Генриха П королю Карлу ГХ (15б0— 1574), который был обручен с прин-цессой Елизаветой Австрийской в возрасте 11 лет.
Но все эти толкования появятся в будущем. В конце же 1560 г. внимание современников было сосредоточено на смертельной болезни Францис-ка П. 3 декабря тосканский посол Никколо Торна-буони писал герцогу Козимо Медичи: «Здоровье короля очень неопределенное, и Нострадамус в своих предсказаниях на этот месяц говорит, что королевский дом потеряет двух молодых членов от непредвиденной болезни». И Франциск II действи-тельно умер 5 декабря 1560 г., в том же месяце умер юный граф Рош-сюр-Йон, отпрыск самой младшей ветви королевского дома.
Помимо этих катренов, к царствованию Фран-циска II относят также и предсказание X, 59:
В Лионе двадцать пять на одном дыхании /разом/, Пять Германских бюргеров /городских жителей/, Брессанских и Латинских, Секретно повезут благородного человека в высокой повозке И будут раскрыты лаем собак.
Комментаторы уже в середине XVI в. стали при-вязывать этот катрен к неудачной попытке восста-ния протестантов во главе с принцем Луи Конде в Лионе 5 сентября 1560 г. Собаки, по мнению ком-ментаторов, — это верные католики, разоблачив-шие протестантских волков.
В катрене VI, 75 упоминается некий «великий кормчий», в котором некоторые современники видят адмирала Колиньи — главного вдохновителя и воен-ного руководителя религиозных войн во Франции на первом этапе.
Великий Кормчий /Штурман/ будет направлен Государем, Он покинет флот, дабы, добиться более высокого поста, Но через семь лет его схватят, Войско дикарей ужаснет Венецию.
Исследователь пророчеств Нострадамуса Анатоль Лепелетье комментирует этот катрен следую-щим образом: «Гаспар де Колиньи, возведенный в ранг адмирала (великого кормчего) Генрихом II в 1552 г., уйдет в отставку с этого поста в 1559 г. после смерти короля, чтобы встать во главе кальвинист-ской партии. В1562 г. кальвинисты провозгласят его своим первым генерал-полковником, а в 1567 г. его мятеж достигнет пика, и он будет главным подстре-кателем гражданской войны. Эти события произой-дут в то же время, когда Венеция будет страшиться победоносного оружия султана Сулеймана I, кото-рый в 1570 г. захватит принадлежащий ей (Венеции) остров Кипр».
Звезда же Дианы де Пуатье закатилась. Давний друг и любовница Генриха II покинула двор и вдобавок была вынуждена уступить Екатерине Медичи свой расположенный на Луаре замок Шенонсо в обмен на менее роскошный Шомон.
Вообще-то доход от Шомона был в три раза больше, чем доход от Шенонсо.
Отправлено: 31.12.08 11:53. Заголовок: Ортанс пишет: Так ..
Ортанс пишет:
цитата:
Так доход и обеспечивает роскошь
Не совсем согласна. Можно потратить на обустройство дворца или парка огромные деньги, чтобы это красиво и роскошно смотрелось. Но дворец или парк не обязательно будут приносить доход. Средства-то могут быть выделены из других источников.
Отправлено: 20.02.09 22:49. Заголовок: Письмо Франциска II ..
Письмо Франциска II к Антуану Бурбону.
Шатоден, 16 июня 1560.
"Дядя, я недавно писал вам о некоторых сборищах, которые происходят, как меня предупредили, в некоторых местностях моей провинции, герцогстве [зачеркнуто: провинции] Гиэни. Затем через одного чиновника из Ажана я узнал о том, что один из проповедников [зачеркнуто: и некоторые из моих чиновников в этом городе], который был причиной всего, что там творилось, [зачеркнуто: были арестованы] и некоторые ив моих чиновников, поддерживавших его, были арестованы и что в настоящее время против них возбуждено судебное дело и ведется следствие. Поэтому я отправил бордоскому парламенту распоряжение о том, чтобы он поручил пятерым или шестерым своим членам направиться в эту местность и там, в числе десяти, провести следствие (Т. е. провести следствие при участии нескольких местных чиновников) по одному из этих процессов, А также было написано господину д'Экару, чтобы он занялся этим е ваше отсутствие и распорядился, чтобы правосудие свершилось и чтобы при этом не произошло никакого бесчинства и беспорядка. Поскольку я узнал из писем сеньора де Монлюк, кавалера моего ордена, написанных президенту дю Фору, что эти канальи, согласно их утверждению, в числе пятисот или шестисот человек, задумали устроить осаду его дома близ Ажана и преградить ему оттуда выход за то, что он отправился в Ажан и предложил свои услуги для поимки указанных проповедников и прочих той же масти, я прошу вас, дядя, если они будут продолжать, распорядитесь о необходимых мерах и соберите силы, которыми вы располагаете в вашем губернаторстве, дабы наказать их так сильно, чтобы это послужило примером для других. Ибо вы знаете, что названный сеньор де Монлюк не такой человек, чтобы его можно было оставить в опасности и бросить в качестве добычи этим канальям, не признающим ни бога, ни закона [зачеркнуто: и поэтому]. Я уверен, что вы его поддержите и, зная его как доброго слугу, сумеете принять меры, которые будут необходимы, не только ради пользы моей службе, но особенно ради уважения к нему. Прошу вас, дядя, распорядиться, чтобы впредь в местах, где вы находитесь, были начеку на случай волнений и происшествий, которые произойдут, ибо я очень хорошо осведомлен о всех их решениях и хорошо знаю, что они затеяли бы какое-либо скверное дело, если бы имели возможность его осуществить, и что они не преминут к этому стремиться, если это будет в их власти.
Но я уповаю на бога, что он даст мне и рассудок, и силу, и возможность, чтобы сохранить власть, которую ему угодно было мне даровать, и убережет меня от их злосчастного заговора. Молю бога, дядя, да возьмет он вас под свою святую и высокую защиту. Из Шатодена, 16 июня.
Отправлено: 20.02.09 22:56. Заголовок: Письмо Франциска II ..
Письмо Франциска II к герцогу Савойскому
Фонтенбло, 31 августа 1560 (с поправками)
"Дядя, собрав сюда всех, кто имеет честь состоять в моем Совете, что бы по их мудрому и благоразумному совету постараться принять меры к прекращению раздоров, имеющихся ныне в делах веры и постараться уладить и усмирить все смуты и волнения, которые несколько месяцев тому назад начались в этом королевстве, я получил совет от этого славного и почетного собрания сделать две вещи, которые они считают единственным средством как для согласия в делах веры, так и для удовлетворения моих подданных, которые по какой-либо причине могут быть недовольны. Одна — это добиться при помощи всей моей власти общего [церковного] собора, а если он задержится или на него будет мало надежды [зачеркнуто: собрать национальный] созвать совещание всего духовенства моего королевства, на котором постараться восстановить церковь в ее первоначальном величии, исправить то, что имеется испорченного и развращенного в нравах духовенства, и ввести такие хорошие преобразования, чтобы божья слава возросла, народ был бы удовлетворен, а эти негодяи усмирены, если только они могут внять рассудку. Другой, второй пункт — это собрать генеральную ассамблею всех сословий моего королевства, подобно тому как она созывалась многократно в прошлом; я ее назначил на 10 декабря, дабы услышать жалобы и просьбы от всех моих подданных, принять меры против их бедствий, сообщить им о своих нуждах и выразить сожаление, которое я испытываю, не имея возможности облегчить их бремя и обходиться с ними лучше, чем делал до сих пор. Однако, когда все это славное и большое собрание принцев, военоначаль-ников и кавалеров ордена моего королевства было около меня, случилось, по божьему промыслу, что я открыл заговор еще более крупный и зловредный, чем Амбуазский. Ко мне явились дворяне и капитаны, люди порядочные, добрые и честные подданные, и открыли, как их побуждали и подговаривали [зачеркнуто: от имени принца Конде] [пропуск] принести клятву, взять деньги и обещать до конца наступающего месяца поднять против меня оружие и осуществить некое пагубное и зловредное предприятие во вред моему государству и моей короне. Поскольку указанный заговор готовился с давних пор, многие капитаны и солдаты были подкуплены, и все они обещали это сделать; делалось это от имени принца Конде. [Зачеркнуто: Меня хотели уверить] [пропуск], что король Наваррский принимал участие в этом, а королева Англии настолько замешана, что предоставила часть денег для этого предприятия. Как только я это узнал, я сейчас же приказал арестовать видама Шартрского, на которого легло тяжкое обвинение, а также послал к королю Наваррскому для того, чтобы сообщить ему об этом и потребовать, чтобы он (если хочет доказать мне свою верность) арестовал своего брата и привез его ко мне, дабы я в его [короля Наваррского] присутствии услышал его [Конде] оправдания, сообщив ему [королю Наваррскому], что если он откажется это сделать, я [зачеркнуто: решил применить всю власть, предоставленную мне богом, чтобы справиться с ним] решил дать ему почувствовать, что являюсь его королем. И поскольку я не знаю (ведь в своей дерзости и наглости заговорщики зашли так далеко!), не отважатся ли они на последний шаг и не поднимут ли оружие в моем королевстве, я всем отдал необходимые распоряжения и отправил принцев, сеньоров и кавалеров ордена по всему моему королевству с силами и людьми, и надеюсь доставить им [заговорщикам] немало хлопот, если они захотят объединиться вместе. А если они на это решатся и я буду нуждаться в помощи иностранных войск, я попросил короля Испании, моего славного брата, согласно стольким любезным предложениям, которые он мне делал, оказать мне помощь [зачеркнуто: в этой нужде] и в случае необходимости помочь своими силами сохранить в моем королевстве католическую веру и повиновение моих подданных. Поскольку, дядя, вы находитесь в числе моих наиболее близких родственников и наиболее преданных друзей, каких я имею, я хочу и вас уведомить об этом и просить помочь мне своим советом и средствами, когда этого потребует время и обстоятельства. Могу вас заверить, что, поскольку, как я знаю, нет никого, кто превосходил бы вас благорасположением ко мне, то вы тоже будете из тех, кого я призову первыми. Я посылаю моего кузена маршала Сент-Андре в его губернаторство Лионнэ, равно как и других губернаторов в их провинции с кавалерийскими силами и поручением набрать, в случае необходимости, пехоту. Я крепко наказал ему [Сент-Андре], чтобы, когда он там будет, он постоянно оповещал вас о состоянии моих дел. Вот все, что я мог вам сообщить. В надежде на бога, правоту своего дела и на стольких честных людей, своих верных и преданных слуг, я приведу мой народ к послушанию, от которого эти негодяи хотят его отвратить, и рассчитаюсь с теми, кто хочет сеять смуту в моем государстве. Прошу бога, дядя, да дарует он вам свою святую и высокую защиту. Из Фонтенбло, 31 августа 1560 г."
Отправлено: 20.02.09 22:58. Заголовок: Письмо Франциска II ..
Письмо Франциска II к Бюри.
[Орлеан], 17 ноября 1560. Черновик
Господин де Бюри, желая, пока в моих руках есть силы, принять меры для безопасности моего государства и для наказания моих восставших подданных так, чтобы в будущем не попадать больше в такую беду, в какой я находился в течение нескольких месяцев, я послал моего кузена маршала де Терма с его тяжелой кавалерией и несколькими отрядами пехоты в области Лимузен, Аженуа и Перигор, где обычно происходит множество беспорядков, мятежей и сборищ, дабы [зачеркнуто: узнать, кто именно там восставал], судить тех, кто мне не повиновался и не повинуется, и наказать людей подобного рода таким образом, чтобы это было примером на будущее. Но поскольку я постоянно слышу (и вы совсем недавно мне об этом написали) о бесчинствах, которые [зачеркнуто: ежедневно] обычно творятся на Мареннских островах и в большей части Сентонжа, я считаю необходимым принять против этого меры и не позволять более подобным бунтовщикам и мятежникам, восстающим против бога и своего государя, жить в такой безнаказанности, как они жили до сих пор. По этой причине [зачеркнуто: мне кажется, я не мог бы лучше сделать], поскольку в той части Гиэни, где вы находитесь, все мирно и спокойно, я решил отправить вас туда [в Сентонж] с силами достаточными, чтобы примерно наказать тех, кто бесчинствует, и судить их согласно посланной мною вам инструкции, подобной той, которую я послал моему кузену маршалу де Терму и всем тем, кого я отправил с той же целью во многие места моего королевства. Прошу вас, г. де Бюри, поскольку это необходимо для блага моей службы, постараться точно следовать этой инструкции, ибо необходимо, чтобы они (поскольку они столь дерзки) были хорошенько наказаны и чтобы больше не осмеливались говорить, что они не делают ничего плохого, а только устраивают проповеди. Ввиду того, что все это были сборища запрещенные, зловредные и опасные, надо также без дальнейших выяснений сурово наказать всех тех, кто их устраивал и кто присутствовал на них. Для того чтобы у вас было больше возможностей привести в исполнение то, что вы решите и сочтете нужным для моей службы, вы поведете с собой вашу роту и, кроме того, у вас будут роты сеньоров де Сансака и де Жарнака, из которых одна в Ангумуа, а другая в Ларошели, что от тех мест [от Сентонжа] недалеко. Если же вы увидите, что вам необходимо некоторое количество пехоты [зачеркнуто: король], вы меня известите, дабы были сделаны нужные распоряжения для оплаты им жалованья за один месяц. У вас там есть г. де Дюра, который, если понадобится, имея своих капитанов наготове, в один миг наберет для вас одну или две роты. Но вам нужны судейские чиновники для ведения процессов против тех, кто окажется уличенным и виновным, и даже против моих чиновников, которые допустили злоупотребления и утратили бдительность; ввиду этого я написал парламенту Бордо, чтоб они отправили одного президента и нескольких советников сопровождать вас туда, и для сего посылаю вам поручения на это. Прошу же вас, г. де Бюри, поскольку вы знаете, как это важно для блага моей службы, осуществить все это и навести порядок, чтобы я мог считать эти места очищенными от этого сброда, который столь долго разлагал и заражал другие соседние области. Заверяю вас, что, сделав это, вы сослужите мне большую службу. Я пишу г. д'Оссону о том, чтобы он приехал ко мне и сообщаю г. де Ноайлю, чтобы он в ваше отсутствие пребывал в моем городе Бордо. Вот и все, что у меня есть для вас на сегодня. Молю бога, г. де Бюри, да сохранит он вас под своей святой и высокой защитою.
Отправлено: 28.02.09 15:52. Заголовок: Письмо герцога де Мо..
Письмо герцога де Монморанси - Франциску Второму
Экуан, 5 мая 1560 г.
Государь, я получил письмо, которое вам было угодно мне написать 2-го числа настоящего месяца, и посланные вами копии с двух писем господина Жуайеза, из коих я узнал, государь, о возмущении и мятеже, которые произошли в городе Ниме, чем я сильно недоволен и очень огорчен. Я немедленно отправил две депеши, одну — названному сеньору Жуайезу, а другую — вашим чиновникам и магистрату названного города, чтобы они не преминули быстро употребить все старания, использовав средства, о которых я им сообщил, чтобы потушить это пламя, которое иначе может привести к другим затруднениям, поскольку ничто так не умаляет повиновение государю, как народные волнения. Но я надеюсь, государь, что страх божий и любовь, которую все ваши подданные естественно питают к вашему величеству, заставят каждого сохранить верность долгу так, что в конце концов все пойдет согласно вашему желанию и власть ваша сохранится вместе с верностью и признательностью, которые вам принадлежат чему я не премину со своей стороны, государь, способствовать всю свою жизнь, не упустив ничего из моих обязанностей. Пока же, государь, я уже имею известия о некоторых смотрах рот вашей конницы, а именно тех, которые находятся здесь вокруг в качестве гарнизонов и к которым я послал моего сына маршала [Франсуа деМонморанси. — Ред.], каковые он нашел гораздо лучше снабженными и экипированными, чем я думал. Хочу вас об этом предупредить, государь, и уверить, что вы не можете сделать чего-либо более для себя полезного, чем содержать ваши войска в хорошем состоянии, исправно их оплачивая, согласно вашему намерению, о котором вам было угодно недавно мне сообщить. Государь, я поручаю себя столь смиренно, как только могу, вашей благосклонности и прошу бога, чтобы он вам дал в прекрасном здравии долгую и очень счастливую жизнь.
Из Экуана, в 5 день мая 1560.
[Собственноручная подпись] Ваш всенижайший и покорный подданный и слуга Монморанси.
Отправлено: 28.02.09 15:55. Заголовок: Письмо муниципалитет..
Письмо муниципалитета г. Бордо к Франциску II.
Бордо, 14 сентября 1560
Государь, хотя по долгу службы и из страха и почтения к богу и к вам мы, с тех пор как в области появились некие бунтовщики, не переставали зорко за всем следить, дабы не быть застигнутыми врасплох их злодеяниями и проявить при этом наибольшее усердие и преданность, какие только в наших силах, тем не менее то, что угодно было вашему величеству нам об этом написать и приказать через господина де Лансака, настолько увеличило наше усердие и стремление повиноваться и угодить вам в этом отношении, что со всем усердием, каковое при сем требуется, и почтением к вашим распоряжениям мы это выполняем, хотя, благодарение богу, нет каких-либо признаков или подозрений того, что здешние жители по слабости, убеждению, легкомыслию или по другой причине могут столь безрассудно уклониться от повиновения, которым они обязаны вашему величеству, и совершить столь большие проступки; в этом мог уже убедиться названный сеньор де Лансак, от которого было бы трудно скрыть состояние людей данной области, сердца каковых он (как дворянин, приближенный к вашему величеству) легко привлечет к служению вам, дабы исполнить все ваши желания. Поскольку мы надеемся, что он доложит вам о сем всю правду, а также о нуждах этого города (ради каковых дел мы направляем в сопровождение ему прокурора сего города, чтобы просить вас о милости), мы лишь заверим вас, государь, что постоянно будем столь ревностны в исполнении нашего долга, что не придется опасаться каких-либо изменений в худшую сторону, и все более и более будем поощрять и побуждать всех к повиновению, коим вам обязаны. Смиреннейше молим вас, государь, да будет вам угодно держать под вашей властью, полной благости и милосердия, ваших бедных подданных, жителей этого города, которые непрерывно молят бога, Государь, чтобы он увеличил ваше процветание при очень счастливой и долгой жизни. Из Бордо, четырнадцатого сентября тысяча пятьсот шестидесятого [года].
Ваши смиреннейшие, покорнейшие и преданнейшие подданные мэр и присяжные вашего города Бордо.
Как известно, Франциск II скончался в Орлеане, где и должен был находится его сердечный монумент. 23 декабря 1560-го года тело короля было перевезено в Сен-Дени принцем де Ля Рош-сюр-Йон. Проект монумента подготовил Приматиччо, а скульпторы Жан Лёру и Понс Жакио его исполнили между 1562-1570 годами. В конце концов памятник занял место в монастыре Целестинцев в Париже.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 39
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме