Последнее десятилетие мы часто слышим, что в мире должен воцариться «новый порядок». Однако это выражение теряет смысл без понимания того, что же из себя представляет порядок «старый». Кардинал Джулио Мазарини (1602-1661) был одним из его авторов. Он установил мир от Средиземного моря до Балтийского и Чёрного, а в «театре» европейской политики появилась новая роль – арбитр. Первым государством, чьи суждения возвысились над различиями в вере, стала Франция, монарху которой верно служил кардинал.
Разумеется Мазарини из книг Александра Дюма имеет к реальному кардиналу более, чем сомнительное отношение. В одном лишь можно согласиться с романистом: тайная власть в лице Мазарини первый и последний раз в истории Европы, покидает тень, делаясь объектом ненависти, преклонения и удивления.
За неполные 59 лет кардинал провернул такой объём работы, которого хватило бы на десяток королей или римских пап средней руки. Уже давно ясно, что будь Мазарини обычным авантюристом или карьеристом, он не ставил бы перед собой труднейшую задачу мобилизовать госмашину Франции, а обошёлся чем-нибудь менее затратным для здоровья. Так не исполняют чужие заказы, но так вкладываются в собственные проекты. Не совсем понятно, зачем итальянец Маццарини решил стать французом Мазарином и откуда этот закрытый человек, постоянно пребывавший на виду, черпал свою неиссякаемую силу? Чему и у кого учился Мазарини?
«Серыми кардиналами» сейчас кличут кого ни попадя, но давайте обратимся к истокам. Если быть точным, Мазарини числится уже третьим в ряду деятелей, кои заслуживают подобной чести. Его предшественниками на благородном поприще были Арман Жан дю Плесси герцог Ришелье и гораздо менее известный отец Жозеф (в миру Франсуа Леклер дю Трамбле), который, собственно, впервые удостоился знаменательного прозвища.
Буквально «кардинал» означает «двёрной крюк» и символизирует то, что это духовное лицо так же прочно прикреплено к своему приходу, как дверь соединяется с крюком, на котором висит. В иерархии католицизма кардинал следовал за папой, а его носитель должен был принадлежать ко всем трём степеням священства. Однако на практике данное правило соблюдалось далеко не всегда: кардиналами назначали даже детей. С этим чином подозрительно много неясностей и, хотя официальная легенда гласит, что он берёт начало с эпохи древнехристианской общины Рима, детали выдают нечто иное.
Символические атрибуты кардинальского облачения – зонтик, трон, шапочка с шёлковыми шнурами и кистями, красная мантия – ничего общего с апостолом Петром не имеют. Зато без труда узнаются на этрусских фресках, где изображаются древние церемонии загадочных предшественников Римской империи. Когда папа принял титул «верховного понтифика», т. е. председателя языческой коллегии жрецов, сие было не пустой формальностью, а отражало скрытый процесс переустройства католической церкви. С течением времени её иерархия воспроизвела практически все черты римского государственного культа, в свою очередь наследовавшего не столько эллинское поклонение богам, сколько ландшафтную магию этрусков.
Облако из тонкостей и оговорок окружает кардинальскую сутану. Например, назначив кардинала, папа мог до конца жизни не объявлять этого, храня тайное имя у себя «в груди» (in petto). Однако, если понтифик умер не успев сообщить своё решение консистории, то оно считалось недействительным. С Джулио Мазарини вышла и вовсе странная история: став кардиналом, он ни дня не пробыл ни епископом, ни даже священником (постриг, естественно, принять пришлось).
Теперь – о «сером преосвященстве», иначе, кардинале короны, которого могли назначать католические монархи, предварительно согласовав свою кандидатуру с папой. Эта должность возникла из довольно распространённой практики привлечения монахов на дипломатическую службу. Иметь в числе приближённых клирика церкви было весьма выгодно для короля. Шёлковые шнуры выполняли функцию страховочного троса, спасая клирика от лап гражданского правосудия и поднимая на одну ступень с принцами крови. Круг обязанностей кардинала короны не был строго очерчен, завися от обстоятельств, желаний государя и способностей самого преосвященства, что предоставляло простор для инициативы. Разумеется, преданность кардинала королю вне обсуждения.
Не симпатий ради, но государственной пользы для, Людовик XIII сумел преодолеть сопротивление жены, Анны Австрийской, и матери, Марии Медичи, и сделать Ришелье своим премьер-министром. Кардинал полностью оправдал его надежды. Мало того – добился вещей, коих от него никто не требовал. Ришелье стал первым европейским политиком, уловившим ветер перемен. Вначале невольно, а затем вполне осознанно, он вышел за рамки чисто национальных интересов Франции, разглядев за неразберихой Тридцатилетней войны контуры Большой Игры - не узконациональной, а мировой политики.
Его протеже, монах из ордена капуцинов Жозеф дю Трамбле, был не менее замечательной, местами даже святой личностью. Для Ришелье, «красного» кардинала, он служил своего рода тенью, отчего и заслужил прозвание «серого преосвященства», хотя кардинальского сана так и не дождался. Всегда в униформе капуцинов (они носили серые рясы), смиренный и внутренне и напоказ, отец Жозеф исполнял наиболее щекотливые и ответственные поручения патрона. Используя свой непререкаемый авторитет подвижника, дю Трамбле создал нечто вроде сети агентов, растянутой в странах-участницах Тридцатилетней войны. Защищая интересы Франции на переговорах высшего уровня, отец Жозеф ходил босяком и отказывался от участия в званых обедах, если они совпадали с церковным постом.
Интересно, что угодив в центр политического циклона, этот кремень-человек отошёл от своих первоначальных замыслов. Вступая на дипломатическую стезю, дю Трамбле был одержим идеей крестового похода против турок. Но когда перед Регенсбургским сеймом он оказался с глазу на глаз с генералом фон Валленштейном, то вместо того, чтобы заключить с ним тайный пакт, дю Трамбле воспользовался откровенностью вояки для последующих манипулятивных внушений австрийскому императору. В результате Валленштейн был уволен, его армия сократилась наполовину. А ведь генерал был единственным деятелем нужного масштаба, который горел желанием возродить крестоносное движение на Восток…
Занявший должность «кардинала короны» словно приобщался к некоему тайному знанию, максимально расширявшему его угол зрения. Не всякий выдерживает подобное. Ришелье так и не смог завещать своё место отцу Жозефу, поскольку последний, как говорили тогда, предварил своего патрона в Царствии Небесном. Срочно требовалась замена. Ею стал молодой Джулио Мазарини, хорошо знакомый как «серому», так и «красному» кардиналам. Он был слеплен совсем из другого теста и совершенно не походил на своих покровителей. Но только такой человек и мог в полной мере постичь уникальные возможности, раскрытые перед «кардиналом короны». Рассчитанный риск
Характерной чертой врагов Мазарини была та, что они никак не могли успокоиться после его смерти и продолжали занудно строчить пасквили. О кардинале было напридумано столько, что отвечать на каждый чих, признаться, нет ни малейшего желания. Последние полвека историки провели основательную ревизию россказней и домыслов, поэтому тех, кто остановился на образе, знакомом по романам Дюма-отца, отошлём читать книжки дальше, только желательно более современные и более научные.
Не столь важно, где именно родился Джулио (а родился он в Пешине, итальянской провинции Абруцци, где его мама укрывалась от жуткого римского зноя), сколь из какого круга происходили его родители. Мать и отец, дворяне Гортензия Буфалини и Пьетро дельи Маццарини, были, что называется одного поля ягоды, принадлежа к «людям Дома» принцев Колонна. Позднее Пьетро Маццарини попал в папскую администрацию, а его старший сын, тоже Джулио, стал знаменитым проповедником-иезуитом.
Джулио-младший, конечно, извлекал все выгоды, проистекавшие из данного расклада, но вступать в орден, основанный Игнацием Лойолой, не торопился. Почему - будет сказано ниже. Он получил лучшее в Италии образование, окончив Римскую коллегию, а затем Римский университет Ла Сапиенца. Детство Джулио провёл в квартале Треви, колоритнейшем месте Вечного города, где соседствовали рядовые горожане, принцы и священники.
Весомое дополнение к книжной науке: Мазарини сызмальства приценивался к людской натуре, на глаз определяя её добрые и худые черты. Ребёнком он часами пропадал в приёмной бездетного секретаря Колонна Бенедетти. Тот позволял Джулио прятаться под столом, наблюдая за башмаками посетителей. Когда приёмная пустела, мальчик вылезал наружу и Бенедетти спрашивал его, какого мнения Джулио о том или ином человеке. Как правило, Мазарини не ошибался в психотипах.
В 1619-1621 годах молодой человек отправился сопровождать сына своего патрона Джироламо Колонна в испанский университет Алькала-де-Энарес. Там он в совершенстве изучил кастильский, что сильно пригодилось, когда Мазарини попал ко двору Бурбонов. Для Европы XVII века кастильский был тем же, чем являлся французский для России XIX-го. Способность галантно изъясняться на аристократическом наречии послужит в будущем решающим фактором в расположении к нему капризной королевы Анны.
Пытливый и беспристрастный, Мазарини не спеша отсканировал Испанию, начиная с престарелого Филиппа III и заканчивая состоянием имперской армии. Понял, что ловить тут нечего, разве что пылкие взоры синьорит, за коими он, по чистосердечному признанию, в Мадриде активно ухлёстывал. Хотя, всё что рассказывал о себе Мазарини следует делить надвое: единственная, подтверждённая независимой экспертизой, его «возлюбленная» оказалась по странному стечению обстоятельств дочкой столичного нотариуса, который покрывал карточные долги юноши.
В мае 1622 году Коллегия праздновала великое событие: Игнаций Лойола наконец-то был официально канонизирован. По этому случаю устроили театрализованное представление, однако актёр, намеченный на роль святого заболел. Едва вернувшемуся Мазарини поручили его заместить. Тот должен был не только сыграть Лойолу, но и произнести хвалебную речь. В роли небесного патрона иезуитов Джулио зажёг бесподобно, зрителей пробрало до слёз. Правда, потом случился конфуз. Ораторствуя, Мазарини не обошёл стороной некоторые поступки и установки святого, о которых присутствующие высокие гости предпочитали помалкивать. Впоследствии Мазарини никогда не действовал в лоб, но тогдашняя прямота стоила ему священного сана. Впрочем, - Бог весть? – возможно, это входило в планы Джулио. Всю жизнь он стойко дистанцировался от попыток записать его по жреческому ведомству. И, кстати, всегда отказывался исповедоваться падре из Ордена Ииуса.
К 28 годам карьера Джулио Мазарини ещё колебалась между светским и духовным градусом. После службы в папской армии, он прилагает усилия, чтобы продвинуться по дипломатической линии, став секретарём нунция Сакетти, улаживавшего распрю из-за Мантуанского наследства. Нарушив законный порядок, испанские части вторглись в эту северо-итальянскую провинцию, провоцируя новый виток конфронтации между Францией и Габсбургами. Мазарини этого периода – вылитый Арамис: глаза с поволокой, струящиеся локоны, душистые усы, аккуратная бородка. Только волновали «арамиса» Джулио отнюдь не белошвейки (к ним он и так имел неограниченный доступ).
Общаясь накоротке с племянниками папы Урбана VIII, кардиналами Барберини, Джулио всё глубже разочаровывался в родной Италии. Его друг, кардинал Антонио Барберини, художник и тонкий эстет, по праву считался одной из светлых голов. Однако даже он слабенько представлял себе диспозицию на карте европейской геополитики. Между тем противоречия мантуанского клубка позволили Мазарини оценить перспективы главных игроков на арене. Как в детстве, он по-прежнему видел лишь туфли под столом, но уж больно выразительно они свидетельствовали о нраве своих хозяев. Но вот скатерть резко приподнялась и под стол заглянуло чьё-то удивлённое лицо…
28 января 1630 года стало судьбоносным для молодого посланника Папы – произошла его первая встреча с кардиналом Ришелье. Хотя француз сперва отнёсся к ватиканскому «шпиону» настороженно, оба вспоминали позже о присутствии какого-то особого духа, осенявшего это свидание. «Мой инстинкт подсказал мне, что передо мной гений», – запишет в мемуарах Ришелье. А Мазарини признается, что сразу доверился кардиналу per genio (интуитивно, точнее, ангелически). Два дипломата словно перешли за некую секретную грань, когда не пытаются уже играть, но становятся бескорыстным орудием сверхчеловеческих сил.
Съездив во Францию и оценив военно-экономический потенциал, Мазарини понял: лишь такая страна может стать гарантом мира, которого так жаждал Папа. На переговорах в Регенсбурге Мазарини знакомится со вторым «я» Ришелье, отцом Жозефом, и помогает заключению пакта на выгодных для Франции условиях. Теперь следовало донести мир до конфликтующих сторон, которые, тем временем, стянули войска к Казельской цитадели.
26 октября 1630 года испанская и французские армии уже готовились ринуться друг на друга, когда между ними вдруг возник конный ездок, размахивающий белым шарфом. Бесстрашно гарцуя вдоль ощерившихся боевых рядов, он кричал: «Мир! Мир!» То был Джулио Мазарини. Любой случайный выстрел, оплошность – и его бы просто затоптали, а вместе с ним хрупкие регенсбургские договорённости. Однако ничего подобного не случилось. Весть о перемирии была услышана и безнадёжная, казалось, Мантуанская проблема разрешена. Европейские газеты наперебой перепечатывали гравюру с героическим кавалером. По нарастающей
Успехи Мазарини были по справедливости, но не одинаково оценены в Ватикане и Париже. Если Ришелье делал всё, чтобы заполучить талантливого дипломата, то Урбан VIII на всякий случай того придерживал: «Это ловкий пройдоха, и даже я не знаю, о чём он думает», – считал понтифик. Дабы успокоить его святейшество, Мазарини соглашается на постриг. Но что папа мог ему предложить? Ну ввёл новоиспеченного прелата в состав секретариата курии, а затем чего-то снова испугался и услал экстраординарным послом в Авиньон. Ни в каком шпионаже в пользу Франции Мазарини уличён не был, однако франкофилии своей не скрывал. Беда в том, что Урбана окружали главным образом симпатизанты Испании…
1633-1639 годы самые мрачные для Мазарини. Папа то отпускает его в Париж в ранге чрезвычайного нунция, то отзывает обратно. Не помогала и дружба с племянником Урбана VIII кардиналом Антонио Барберини. Хотя Мантуанское дело уладилось, Тридцатилетняя война не затухала. Мазарини и кардинал-племянник пробовали двинуть идею созыва Общеевропейского мирного конгресса, однако «испанская партия» гасила подобные начинания на корню.
И Ришелье, и Людовик XIII недвусмысленно намекали понтифику, что хотели бы видеть монсиньора Мазарини при своём дворе. Когда родился наследник, будущий Людовик XIV, король предложил папе стать крёстным, а восприемником сделать Мазарини. Правда, французский посол действовал слишком топорными методами. Урбан рассвирепел и заявил ему, что сам выберет восприемника, да так стукнул посохом об пол, что тот сломался. Поняв, что по добру его не отпустят, Мазарини изготовился к побегу, но, будучи предельно рассудителен, решил использовать все шансы… Тогда же умирает Жозеф дю Трамбле и присутствие Мазарини в Париже становится жизненно необходимым.
Официальные попытки заполучить его порождают новые скандалы вплоть до временного разрыва отношений между двумя дворами. Хотя репрессий со стороны папы тоже не производится. Решение оказалось на удивление простым: Людовик прислал Мазарини официальное приглашение, а поскольку отношения с Римом на тот момент считались прерванными, тот ни у кого не спросясь, быстро собрался и отбыл из Вечного города декабрьским вечером 1639-го. Навсегда. С собой Мазарини вёз непомерное количество антиквариата и шедевров искусства. Папа не шевельнул пальцем. Вероятно, это самое большое, что он мог сделать для приятеля своих племянников. Обмануть дьявола
«Джулио, – предсказывал ему Ришелье незадолго до смерти, – ваша фортуна пойдёт далеко, быть может, даже, дальше моей, ибо вас природа создала настолько гибким, что вы проскользнёте в такой проход, которого я даже не замечу. Джулио, если бы нужно было обмануть дьявола, я прибегнул бы к вашим талантам». Все знавшие Мазарини, независимо от отношения, отмечали широту и тонкость его ума, трудолюбие, властное коварство, сочетавшееся с крайней обходительностью. Сказать, что у Мазарини был гибкий характер – не сказать ничего. У кардинала (он стал им в 1642 году) НЕ БЫЛО ХАРАКТЕРА. Его поведение менялось в зависимости от собеседника, обстановки, расположения звёзд… Прежде чем осуждать Мазарини за хамелеонство, зададимся вопросом: чего же он всё-таки добивался по жизни? А также: что творилось во Франции, когда восприемник будущего Людовика XIV, прижал, наконец, к груди крестника, стоя в окружении столь благоволившей к нему королевской семьи?
Здесь позволю себе привести притчу. Ею поделился со мной знакомый суфий, обсуждая вопросы текущей политики. Представьте, что вы обедаете в самолёте, а блюда на вашем столике не закреплены, а ездят туда-сюда, так что приходиться их постоянно подправлять. В конечном счёте, к этому можно притерпеться: качка равномерна и вектор сдвига каждого прибора предугадываем. Теперь добавьте всего одно условие: каждый прибор на столе обладает собственной траекторией. Положение становится почти неуправляемым, вы можете контролировать лишь какой-нибудь участок. А теперь представьте, что все приборы дружно поднялись в воздух и кружатся по своим орбитам вокруг невидимого центра. Что тогда, вы сможете контролировать?! Это и есть картина современной истории.
В эпоху Мазарини положение дел было ещё не столь удручающим. Ложкам с солонками не выдали пока отпускных. Однако шло к тому и только единицам в век Барокко удавалось отслеживать ситуацию полностью. Мазарини безусловно являлся одной из этих великолепных единиц. Духовный отец абсолютизма
Франция, чью великую миссию кардинал прозревал, вынуждена была продолжать войну. Чтоб выиграть её следовало навести порядок в государстве. Загвоздка в том, что государства в классическом виде тогда не существовало! Должности покупались и перепродавались, сбор налогов граничил с рэкетом, главными врагами королевства были не Испания с Австрией, а бездарная, но подлая и кичливая внутренняя оппозиция, Фронда. Каждый день эпохи Регентства (малолетства Людовика XIV) начинался с нового вызова и для всякого вызова Мазарини находил симметричный ответ.
Чтобы описать титаническую деятельность кардинала с 1643 по 1661 годы нужно отводить как минимум по тому на каждый. Были блестящие победы, долгосрочные комбинации, тактическе маневры, бои с переменным успехом. Доходило до осады собственной столицы… Завоевания кардиналов-предшественников могли в одночасье обнулиться, настолько всё оказалось запущено.
То, что этого не случилось и Мазарини укрепил центральную вертикаль да так, что она стала абсолютной (отсюда – абсолютизм) свидетельствует не только о его таланте политика, но и об исключительных душевных качествах. Нужно помнить, что статус кардинала держался лишь на монаршей милости, теоретически Мазарини мог быть смещён, когда им заблагорассудится. Вслед за пристрастными мемуаристами, даже серьёзные учёные ещё вчера нет-нет да поддавались искушению свести секрет влияния кардинала к любовной связи с королевой-регентшей Анной. Кроме грязных стишков, распевавшихся фрондёрами, никаких доказательств тому в природе не известно. Историческим же фактом является взаимная привязанность Мазарини, королевы и дофина Людовика. Можно сказать, что абсолютизм родился из абсолютного доверия этих трёх людей друг к другу. Это было редчайшее сочетание материнской любви (со стороны Анны), духовного отцовства (со стороны Мазарини) и преданного ученичества (со стороны Людовика). Луч из облака
Наверное, оседлать турбулентность общественного развития Мазарини сумел благодаря натуре отчаянного игрока. Однако умение поймать фортуну за хвост сочеталось у него с массой прочих достоинств, которые у обычных игроков не водятся. Внутренняя жизнь Мазарини остаётся закрытой и 300 лет спустя.
Есть, хотя, косвенная информация. Эпоха Мазарини славилась не только распрями да интригами. Это был апофеоз мистического богословия в католицизме. И Ришелье, и, особенно, отец Жозеф являлись не только государственными мужами, но и приверженцами конкретных аскетических доктрин, которые не уводили их от политической деятельности, но, наоборот, заставляли смотреть на неё как на продолжение духовной работы.
Так, современник «серого преосвященства», отца Жозефа, монах-кармелит Леон Сен-Жан делил людей на мистиков и микоберов. Основное свойство последних в том, что те ждут избавления от бед, но не желают ударить ради него палец о палец. В противоположность микоберам мистики – избранные, причём избрать себя должны сами – для самосовершенствования, не для блаженства. Успех благочестивых упражнений зависит от того, кто их совершает. Не нравится – к микоберам, плиз.
Самым ужасным грехом для человеческой природы, учил другой мистик, Бенет из Канфилда, выступают не явные страсти (их легко заметить, а потому отсечь), а непрестанный психологический фон – «отвлечения». Это бессмысленные, хаотические побуждения и ассоциации, назойливо помрачающие сознание, как солнце – пыльная буря. Повседневная мотивация обычных людей проистекает именно из этого броуновского движения, а не из сознательного света Божества, которое оно скрывает. Прежде, чем отдаться каким-либо внешним побуждениям, следует разобраться с внутренним хаосом, иначе самое благое снаружи дело обернётся вредом для души. Как наставлял ещё Фома Аквинский: «Действие должно быть тем, что прибавляется к жизни в молитве, а не тем, что от неё отнимается». Мы можем стать подлинными со-творцами Бога и очень многое поменять в мире, если только не станем изменять своей бессмертной сущности, учил иезуит Луи Лаллеман.
Черпая из сокровищниц иезуитской премудрости, кардиналы французской короны, всё же исповедывали несколько иные принципы. Современник Мазарини, кардинал Пьер де Берюлль подверг иезуитскую систему аскетических упражнений строгой критике и совершил «коперниканскую» революцию в мистическом богословии. Берюлль обратил внимание, что гимнастика индивидуальной воли св. Игнация Лойолы слишком зациклена на человеке. Она, как птолемеевская система космоса, заставляет даже божественную волю (Солнце) вертеться вокруг человеческой воли (Земли). Истинная мистика, писал Берюлль, теоцентрична: Бога следует почитать не думая о собственной выгоде, ради него самого. Его нужно почитать не таким, каким мы его себе представляем, а таким, каков Он в себе. Для внешнего восприятия Бог в себе представляется божественным мраком, облаком неведения. Хотя человеческие усилия необходимы, сами они не способны пробиться сквозь него, и только сам Бог «посылает луч духовного света, пронзающий облако неведения, которым ты от Него отделен».
Главные решения, которые принимал кардинал Джулио Мазарини и которые неуклонно вели к возвышению Франции, очень напоминают этот луч исходящий из божественного облака. Внутренняя дисциплина кардинала безмолвно свидетельствует – ему была открыта тайна политической теологии: мировой прогресс достигается не жертвами, приносимыми в момент кризиса, а повседневными усилиями, совершаемыми безо всякого намека на немедленную отдачу. Приближённость Мазарини к королевской семье диктовалась не только прагматической пользой, но и глубоким мистицизмом Людовика XIV. Будущий «король-солнце» хорошо знал правило: «Человек молитвы достигнет большего за один год, чем другой за всю свою жизнь». Поэтому не спешил перенять у крестного бразды правления, но прилежно учился у до конца его жизни.
Сообщение: 467
Настроение: va bene
Зарегистрирован: 31.03.09
Откуда: Россия, Екатеринбург
Репутация:
7
Отправлено: 07.07.11 10:33. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Оффтоп: Amie du cardinal пишет:
цитата:
Вы уверены? Разве каноническое право, то есть теория церковного права, не является лишь отраслью богословия? Это как в наше время доктор медицинских наук может специализироваться в психиатрии, урологии или ревматологии, к примеру.
Дело в том, что еще со времен Средневековья (примерно начиная века с 13-го) университеты постепенно начали разделять свое образование на три направления (факультета) - юридический, медицинский и богословский (причем первоначально разделились именно юриспруденция и богословие, медицина отделилась позднее), так что к 17-му веку богословский и юридический факультеты были совершенно отдельными друг от друга структурными подразделениями университетов. Каждый из этих факультетов был вправе присваивать свою ученую степень - для этого кандидату надо было лишь заплатить денег, написать тезисы и защитить их на публичном или закрытом диспуте. Защитивший тезисы по юриспруденции получал степень доктора права, защитивший тезисы по богословию - степень доктора богословия, защитившийся по медицине - степень доктора медицины. Так что как видите, право не являлось частью богословия (хотя и соприкасалось с ним, естественно) и получение ученой степени по праву не подразумевало автоматически получения ученой степени по богословию.
университеты постепенно начали разделять свое образование на три направления (факультета) - юридический, медицинский и богословский
Это мне, разумеется, известно. Просто у Черкасова, например, сказано, что епископ Люсонский был магистром канонического права, когда был посвящен в сан епископа. Он явно не учился на юриста. И я думаю, что каноническое право изучали на богословском факультете. Сейчас же есть кафедры канонического права во всех духовных учебных заведениях, а не на юридических факультетах. Каноническое право входит в комплекс богословских дисциплин.
Сообщение: 468
Настроение: va bene
Зарегистрирован: 31.03.09
Откуда: Россия, Екатеринбург
Репутация:
7
Отправлено: 08.07.11 21:11. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Оффтоп: Amie du cardinal пишет:
цитата:
Это мне, разумеется, известно. Просто у Черкасова, например, сказано, что епископ Люсонский был магистром канонического права, когда был посвящен в сан епископа.
Вы правильно заметили - магистром, но не доктором. Присвоение степени магистра канонического права здесь исполняло утилитарную функцию, поскольку одной из функций епископа в своей епархии была обязанность вести все судебные дела, связанные с каноническим законом. Поскольку Тридентская реформа особое внимание уделяла статусу и образованию высшего духовенства, то степень магистра канонического права была обязательна для епископа. Другое дело как к этому в итоге подходили. Степень же доктора приваивалась при защите на диспуте, и только совсем редко давалась за особые заслуги. К тому же есть еще один небольшой нюанс: степень доктора права дословно называлась "степень доктора того и иного права", то есть канонического и секулярного. Именно эту степень и имел Мазарини, за что его иногда в шутку называли "дважды доктором". Кроме того, в силу некоторых причин Мазарини не мог учиться на богословском факультете, а поэтому учился на юридическом. Amie du cardinal пишет:
цитата:
И я думаю, что каноническое право изучали на богословском факультете. Сейчас же есть кафедры канонического права во всех духовных учебных заведениях, а не на юридических факультетах. Каноническое право входит в комплекс богословских дисциплин.
Несомненно. Каноническое право в обязательном порядке входило в комплекс обучения на богословском факультете, поскольку подразумевалось, что на данных факультетах проходит обучение будущее высшее духовенство. Однако ученой степенью богословского факультета была все-таки степень доктора богословия.
Отправлено: 16.07.11 15:00. Заголовок: Франция, шедшая в ав..
Франция, шедшая в авангарде стран-коллекционеров в эпоху Ренессанса, продолжала сохранять лидирующие позиции и в XVII в. Однако в первой половине столетия интерес монарших особ к составлению собраний явно угас. Но в этот период богатейшие художественные коллекции собрал и завещал французской короне кардинал Ришелье (1585–1642). Его преемник кардинал Мазарини (1602–1661) являл собой яркий тип коллекционера-фанатика, который даже перед лицом смерти, если верить мемуарам его секретаря, думал не о встрече со Всевышним, а о своих картинах, горестно восклицая: «Я должен оставить все это. Как трудно смириться с тем, что я никогда не увижу их вновь там, куда ухожу». Художественные сокровища Мазарини размещались в апартаментах кардинала в Лувре, а также в двухэтажной галерее парижского особняка, где ныне располагается Национальная библиотека. Согласно инвентарю 1661 г., живописная коллекция Мазарини состояла из 877 картин, 386 из них были признанными шедеврами. (Курс: История развития музеев Западной Европы и средневекового Востока - Художественное коллекционирование в XVII веке)
Джулио Мазарини, будущий кардинал и всесильный правитель, начинал свою деятельность во Франции с того, что, выполняя секретные инструкции Рима, установил за Кампанеллой тайную слежку и принялся его всячески травить. Урбан VIII не довольствовался наличием в Париже обычного нунция, которым был тогда Болоньетти, и направил туда нунция экстраординарного – Мазарини.
Кампанелла еще не успел приехать в Париж, а кардинал Барберини уже послал Болоньетти письмо, где требовал принятия неотложных мер. Он характеризовал Кампанеллу как "мятежный ум" и предупреждал, что надо любыми средствами помешать ему печатать книги. "Позаботьтесь заиметь, – приказывал кардинал Барберини, – какое-нибудь доверенное лицо в том месте, которое будет назначено Кампанелле для жительства; обеспечьте, чтобы это лицо завязало с ним дружбу и знало бы его мысли о том, что он намерен писать". Кардинал Барберини выразил уверенность, что нунций "сознает всю важность дела и поэтому не даст Кампанелле заделаться ересиархом". Неослабный надзор над опаснейшим вольнодумцем был крайне необходим. Но это показалось кардиналу Барберини недостаточным. В своих последующих инструкциях обоим нунциям он настаивал, чтобы они попытались под любым благовидным предлогом добиться высылки Кампанеллы из Парижа. Это было бы большой удачей упрятать Кампанеллу в какой-нибудь отдаленный монастырь, где он будет под надзором иезуитов, где ему не дадут книг, где настоятель будет выполнять роль тюремщика. Кардинал Барберини уже имел на примете такие монастыри в Авиньоне и Провансе. Но он рассчитывал и на худшее: если нельзя будет выслать Кампанеллу и он останется в Париже, то надо держать его подальше от двора и по возможности ограничить круг лиц, с которыми он будет общаться.
Следовало пустить в ход все средства, чтобы дискредитировать Кампанеллу в глазах французов. Инструкции, присылаемые из Рима, пестрели этим словом: "дискредитировать". Казалось, что это стало навязчивой идеей кардинала Барберини. И оба нунция старались как могли. Они не гнушались ни подкупом, ни угрозами, ни шантажом. Они клеветали на Кампанеллу и старались отвадить от него друзей. Болоньетти умудрился узнать от Пьера Руффи, которому так доверял Пейреск, о всех обстоятельствах поездки Кампанеллы из Экса в Париж.
Кампанелла не сомневался, кто наносит ему удары исподтишка, но не подавал и виду, что знает истинных вдохновителей травли. Он осторожно и умно противодействовал проискам нунциев и в то же самое время писал в Рим хитрые письма, где называл папу своим защитником и просил, чтобы ему выплачивали пенсию. Ему очень нужны были деньги: в тюрьмах Неаполя голодали десятки его земляков.
Сразу же после прибытия в Париж он должен был явиться к папскому нунцию, но он не торопился это делать. Ему совсем не улыбалась перспектива быть запрятанным в какой-нибудь монастырь. Он направил Болоньетти записку с извинениями, сослался на тяжелую болезнь ног, которая мешает ему выходить из дому, и на отсутствие подходящей одежды, поскольку его багаж все еще оставался в Риме. Он нарочно оттягивал визит, а тем временем его друзья хлопотали у Ришелье об аудиенции. Он не хотел, чтобы его дальнейшей судьбой распоряжались слуги кардинала Барберини. Встрече с первым министром Людовика XIII он придавал большое значение. Ришелье согласился его принять. Свидание произошло в Руэле, в резиденции Ришелье. Кампанелла сумел произвести на фактического правителя Франции сильное впечатление. Он дал ему почувствовать, что может быть очень полезен в качестве политического советника. Он всю жизнь борется с испанским владычеством и знает, насколько слабы позиции испанцев в Италии. Ришелье отнесся к нему очень милостиво. Он подарил ему от имени короля шестьдесят дублонов. Надо же поддержать такого заклятого врага Испании, у которого к тому же столько тайных и явных сторонников в Неаполе. Когда речь зашла о том, в каком из монастырей Кампанелла будет в дальнейшем жить, ему не стоило большого труда получить от Ришелье разрешение остаться в Париже. Кардинал не имел ничего против того, чтобы Кампанелла поселился в доминиканском монастыре, расположенном на улице Сен-Оноре.
Нунции были поставлены перед свершившимся фактом. Они не в силах были отменить приказа кардинала. Несколько дней спустя после беседы с Ришелье Кампанелла нанес визит Болоньетти. Нунций сделал ему строгое внушение и распорядился не отдавать в печать ни одной рукописи без его личного дозволения. Кампанелла не возражал. Он еще раз извинился за запоздалый визит и заверил Болоньетти, что сразу же поспешил навестить его, как только ему позволили это сделать его старые больные ноги.
На Кампанелле висел большой лионский долг, который ему нечем было погашать, но тем не менее почти все деньги, полученные в подарок от короля, он тут же послал в Неаполь сидящим в тюрьме землякам.
В Париже Кампанелла чувствовал себя значительно лучше, чем в Риме. Он многое бы отдал, чтобы Галилей был рядом с ним. Он писал об этом Роберто, а тот пересылал его приветы и добрые пожелания узнику в Арчетри. Находясь в Париже, Кампанелла продолжал думать о родине. Он делал все, что мог, чтобы мысль о необходимости помочь итальянцам в их борьбе с Испанией овладела умами представителей влиятельных французских кругов. В беседах с политическими деятелями, учеными и придворными он без устали доказывал, что король должен послать свой флот – и чем быстрее, тем лучше! – к берегам Неаполитанского королевства. Это предприятие не будет стоить Франции много сил – недовольство испанским владычеством достигло предела и как только военные корабли освободителей высадят десант, поднимется весь юг Италии.
Людовик XIII высказал желание лично поговорить с Кампанеллой. Визит к королю прошел как нельзя лучше. Беседа была очень оживленной, несмотря на то, что Кампанелла говорил по-итальянски. Король не поскупился на знаки благорасположения. Он обещал ему свою защиту и помощь и сказал, что прикажет выплачивать ему пенсию.
Ясно, что не из любви к философии Людовик принял с почестями нищего эмигранта. Он видел в нем смертельного врага Испании и считал, что в будущем Кампанелла может быть полезен. Денег, обещанных королем, пришлось ждать очень долго: военные расходы вконец опустошили казну. Однако приемом короля Кампанелла остался доволен. Милостивое отношение Людовика помогало ему бороться с тайными кознями, чинимыми Мазарини и Болоньетти.
Он очень нуждался. По его собственным словам, он жил "благотворительностью и славой". Но не только поэтому ему важно было получить пенсию от папы – у него родился еще один план, как противодействовать той кампании травли и клеветы, вдохновителями которой были оба нунция.
Кампанелла несколько раз писал в Рим, добиваясь пенсии. Ему не отвечали. Тогда он поставил в известность Мазарини, что несколько книготорговцев проявляют очень большой интерес к его сочинениям. Он не намерен умирать от голода и будет вынужден вопреки запрещению издавать свои книги во Франции. Это подействовало. Ему выдали пятьдесят скудо, предупредив, что выплата пенсии будет продолжаться только в том случае, если без согласия святого престола он не станет публиковать ни одного своего сочинения. Денежной подачкой они хотели заставить его замолчать. Им надо было бы уже знать Кампанеллу! Он взял деньги, выразил согласие. Мазарини не забыл ему напомнить, что пенсию, получаемую из Рима, он должен держать в секрете. Кампанелла пообещал. Так вот чего они опасаются: если в Париже узнают, что папа выплачивает ему пенсию, то трудно будет продолжать "дискредитировать" его в глазах влиятельных придворных, среди которых много набожных и клерикально настроенных людей. Это соответствовало его планам.
Когда он узнал, что при дворе стали особенно часто вестись разговоры, инспирируемые Мазарини, о том, что ни один истинный христианин не должен общаться с Кампанеллой, безбожником и бунтовщиком, он тут же нанес ответный удар. Он объявил, что вся эта клевета распространяется со злым умыслом его личными врагами. У него были неоспоримые тому доказательства, и он не делал из них тайны: сам папа выплачивает ему пенсию!
Он снова посадил в лужу сразу обоих нунциев. "Дискредитировать" Кампанеллу было не так-то уж легко!
Отвечая хитростью на хитрость, Кампанелла отбивался от врагов и продолжал делать свое дело. Он по-прежнему всеми силами стремился, чтобы Франция оказала помощь его землякам в их борьбе с испанцами. Одновременно он разыскивал свои рукописи, приводил в порядок и готовил собрание сочинений. Его рукописи находились у разных лиц, в разных городах и разных странах. Он старательно их собирал: ведь они писались в таких нечеловеческих условиях и стоили ему столько труда!
Остаток своих дней он хотел посвятить тому, чтобы издать во Франции свои книги. Не обращая внимания на запреты Рима и на настойчивые напоминания нунциев, он стал потихоньку от всех с помощью Филиппо Борелли вести переговоры с типографами.
Он написал "Афоризмы о политических нуждах Франции", где сделал ряд рекомендаций, как легче всего обеспечить победу над Испанией, и передал их Ришелье.
Пользуясь дружескими связями с французскими учеными и благожелательным отношением Сорбонны, Кампанелла предпринимал энергичные усилия, чтобы именно Парижский университет одобрил его сочинения. Таким путем в обход Рима он получил бы разрешение на опубликование во Франции своих работ. Сорбонна согласилась дать свое заключение. Несколько сочинений, в том числе "Побежденный атеизм", были одобрены к печати. Это было большой победой. Нунций забил тревогу. Он снова поставил Кампанелле на вид, что Рим ни в коем случае не даст разрешения публиковать даже те работы, которые, как "Побежденный атеизм", в былые времена получили одобрение папской цензуры. Он напомнил, на каких условиях выплачивается пенсия. Кампанелла просил нунция не волноваться: он просто хотел узнать мнение Сорбонны о своем комментарии к стихам "Божественного поэта". О печатании каких бы то ни было произведений не может быть и речи!
Вскоре он отправил рукопись "Побежденного атеизма" в типографию. Кроме него, об этом знал только Филиппо Борелли.
Болоньетти был неприятно поражен; когда узнал, что в конце 1635 года в Лионе вышла в свет "Медицина" Кампанеллы. Он вызвал его к себе и устроил разнос. Кампанелла невозмутимо пожал плечами: он не может нести ответственности за всех книготорговцев Франции. Выход "Медицины" для него самого полная неожиданность. Вероятно, издатели, воспользовавшись украденной рукописью, начали ее самовольно печатать еще в то время, когда он жил в благословенном Риме!
Нунций прилагал все силы, чтобы оказать давление на профессоров Сорбонны. Ни при каких условиях они не должны давать одобрения писаниям Кампанеллы! Но Париж – это был не Рим. Многие профессора заупрямились. Почему они должны быть святее папы? Ведь ряд работ Кампанеллы был официально одобрен магистром Святого дворца! Нунций был в затруднении. Как объяснить этим упрямцам, что богословие богословием, а попробуй-ка не посчитайся хотя бы с мимолетным настроением Урбана!
Меры предосторожности, принятые Кампанеллой и Филиппе, принесли свои плоды. Печатание "Побежденного атеизма" прошло в полной тайне, и нунции, несмотря на кучу шпионов, узнали об этом только тогда, когда экземпляры книги стали распространяться по Парижу. На Кампанеллу обрушилась новая гроза. Болоньетти и Мазарини были вне себя от ярости. Они заявили, что впредь он не получит больше пенсии. Странные люди! Неужели они всерьез могли думать, что он ради денег откажется от опубликования своих работ и от возможности еще раз среди других произведений издать "Город Солнца"?!
Оба нунция соревновались друг с другом, чтобы любыми средствами отравить Кампанелле жизнь. Они встречали самую горячую поддержку со стороны кардинала Барберини, Мостро и Ридольфи. Кампанелле приходилось тратить много времени и сил, чтобы противодействовать их интригам. Хотя борьба с врагами и была успешной, тем не менее широкая кампания по его дискредитации не проходила для него бесследно. Случалось, что на слухи и клевету поддавались и друзья. Отношения с Пейреском и Гассенди стали более прохладными, а с Ноде, который, невзирая на все требования Кампанеллы, не присылал ему ни "Книги о моих собственных сочинениях", ни "Жизни Кампанеллы", дело даже дошло до разрыва. Но ничто не могло заставить Кампанеллу отказаться от своих намерений. С поразительной трудоспособностью готовил он свои объемистые рукописи к опубликованию и с помощью Филиппо Борелли ухитрялся их печатать. Он очень торопился, чтобы использовать благоприятный момент. Он знал, что Рим в конечном итоге найдет средства лишить его возможности печататься. Уже чувствовалось давление, оказываемое Римом на профессоров Сорбонны.
Кампанелла жил в крайней нужде. К мукам, перенесенным в тюрьме, теперь еще прибавились тяготы жизни на чужбине. Пенсия папы была у него отобрана, а деньги, назначенные королем, не выплачивались по многу месяцев подряд. Да и враги не оставляли в покое ни на минуту старика эмигранта. Видя, что ему удается срывать их планы один за другим, они изощрялись в придумывании новых козней. Они не довольствовались тем, что Кампанелла в монастыре на улице Сен-Оноре был постоянно окружен шпионами. Они шли на любую подлость, чтобы досадить ненавистному упрямцу, который никак не хочет угомониться, невзирая на недуги и преклонный возраст. Ридольфи, генерал ордена, обещал настоятелю монастыря, что сделает его провинциалом, если тот сумеет вынудить Кампанеллу уехать из Парижа. Кампанелла жалуется в письмах, что скоро умрет от голода. Ну что же, надо нанести ему удар в самое уязвимое место!
Хроническая болезнь почек причиняла Кампанелле много страданий. Он нуждался в диете. Диету такому злоумышленнику и бунтарю?! Приор категорически запретил готовить на монастырской кухне необходимую Кампанелле пищу. Пусть-ка он, сидящий без гроша, наймет себе слугу.
Цинизм настоятеля не знал предела: Кампанелла довольствовался самым малым, а он нарочно повсюду разглагольствовал о его привередливости и расточительности.
Летом 1636 года Кампанелла тяжело заболел. Острое воспаление почек грозило смертельным исходом. Восемь дней врачи с минуты на минуту ждали конца. Недруги уже потирали от удовольствия руки. Мазарини и Болоньетти все время интересовались новостями из монастыря на улице Сен-Оноре. Им было от чего испытывать радость: их старания во что бы то ни стало доконать Кампанеллу приносили свои результаты. Ведь недаром уже давно сам кардинал Барберини с истинно христианским человеколюбием писал из Рима, что усердие Мазарини в отношении Кампанеллы "заслуживает высшей похвалы Бога и людей"! (Штекли А.Э. Кампанелла)
Сообщение: 479
Настроение: va bene
Зарегистрирован: 31.03.09
Откуда: Россия, Екатеринбург
Репутация:
7
Отправлено: 18.08.11 08:03. Заголовок: Штэкли А.Э. (с http:..
Штэкли А.Э. (с http://www.log-in.ru/books/author/1849/): Альфред Энгельбертович в своем творчестве поставил на прочную базу строгого историзма изучение общественно-политической мысли, культуры, социальных и идейных движений Европы XVI-XIX вв. Труды Альфреда Энгельбертовича отличает почтительное, благоговейное отношение к источнику, стремление услышать в нем подлинный голос породившей его эпохи.
Очень благоговейное... Начать с того, урезал Кампанелле аж целых три года жизни. Да, и забыл о такой мелочи, из-за чего собственно такой злобный мракобес папа Урбан 8, по вине которого великий мыслитель обрел почти после 33 лет тюрем свободу, стал его преследовать. Кампанелла был активным вдохновителем вполне реальных и опасных заговоров в Калабрии и Кампанье и было бы просто невероятно, чтобы папа мог оставить такого потенциально очень опасного человека, пользовавшегося к тому же его покровительством, в покое.
Ёшика, разумеется, я обратила внимание, в каком году в СССР издана эта книга. Но даже в то время автор всё же опирался на какие-то исторические факты. Меня заинтересовали следующие моменты.
1 Можно ли связать приезд Мазарини в качестве экстраординарного нунция с делом Кампанеллы.
2 Правда ли, что, преследуя Кампанеллу, он фактически шёл против воли Ришелье, а это было весьма опасно.
3 Сколько времени Мазарини, в реальности, занимало решение проблем, связанных с Кампанеллой. По книге может сложиться впечатление, что он только этим и занимался.
Сообщение: 480
Настроение: va bene
Зарегистрирован: 31.03.09
Откуда: Россия, Екатеринбург
Репутация:
7
Отправлено: 18.08.11 16:28. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
1 Можно ли связать приезд Мазарини в качестве экстраординарного нунция с делом Кампанеллы.
Нет, скорее дело Кампанеллы могло быть дополнительным, но никак не основным, это однозначно. Наделять нунция straordinare полномочиями, соответствующими этому статусу, для того, чтобы преследовать одного единственного мятежника? Кардинал Франческо Барберини, не смотря на всю свою меланхолию, отсутствием разума не страдал. Есть еще один момент: решение о назначении Мазарини nunzio straordinare предшествовало разоблачению мятежа в Калабрии, обнаружении того факта, какую роль в нем играл сам Кампанелла и бегству Кампанеллы во Францию. Следовательно, выпуская бреве о назначении Мазарини нунцием, папа имел ввиду для этого назначения не Кампанеллу. Скорее, Кампанелла добавился в круг обязанностей по свершившемуся факту. Amie du cardinal пишет:
цитата:
2 Правда ли, что, преследуя Кампанеллу, он фактически шёл против воли Ришелье, а это было весьма опасно.
Что значит против воли Ришелье? На тот момент Мазарини принадлежал дому Барберини и в круг клиентов Ришелье не входил. По факту он работал над тем, что требовали от него текущие хозяева. Правда, это не мешало вести ему параллельно свои игры. Ришелье был одной и этих параллелей. Он мог одновременно отчитываться перед Барберини о состоянии порученных ему дел и при этом посвящать Ришелье в то, что считал выгодным ему показать. Точно те же игры, со своей стороны, вел и Ришелье. Агентом Парижа (и Ришелье) Мазарини станет намного позже, уже после возвращения из Авиньона. Amie du cardinal пишет:
цитата:
3 Сколько времени Мазарини, в реальности, занимало решение проблем, связанных с Кампанеллой. По книге может сложиться впечатление, что он только этим и занимался.
Не знаю. Но уж точно не все свое время. И уж точно он не мог потирать руки при известии о смерти Кампанеллы, поскольку 1639 году был в Риме и гораздо больше озабочен собственным положением в курии, борьбой за кардиналат и придумыванием способов избежать требований папы получить священство.
Сообщение: 6977
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
30
Отправлено: 24.09.11 13:29. Заголовок: Ёшика пишет: Это це..
Ёшика пишет:
цитата:
Это церковь Святых Винченцо и Анастазио, семейная церковь его семьи, которую он посещал в детстве.
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Там говорится, что в 1646-1650 году на месте старой церкви была выстроена новая по заказу кардинала Джулио Мазарини.
Ёшика пишет:
цитата:
Я почему-то встречала только то, что старая церковь была капитальным образом отреставрирована на деньги кардинала. Возможно, реставрация была настолько капитальной, что церковь в итоге просто перестроили
Мне тоже несколько раз встречалась информация о том, что церковь Святых Винченцо и Анастазио была выстроена заново:
"Между 1644 и 1650 годами Мартино Лонги Младший построил церковь Сан Винченцо эд Анастазио по заказу кардинала Мазарини на пьяцца ди Треви прямо напротив того места, где Борромини планировал возвести палаццо Карпенья. Диагональное положение участка строительства относительно площади позволило Лонги найти неповторимое решение - три отдельно стоящие колонны сгруппированы вместе на каждой из сторон относительно центральной оси и такие же группы колонн помещены на верхнем уровне постройки. Этот "ярусный" эффект усилен повторным использованием других конструктивных элементов. Две пары колонн подчеркивают ширину фасада. Три фронтона на уровне цоколя и другие три фронтона, несколько отличные по форме, на уровне второго этажа создают необычный и странный эффект. Сочетание колонн и фронтонов не вполне логично и выдает склонность архитектора к контрастным построениям в духе маньеризма. При этом Лонги демонстрирует мастерское владение объемом и массой, пробуждая ассоциации с античными римскими постройками".
Отправлено: 10.10.11 13:02. Заголовок: Надо признать, что М..
Надо признать, что Мазарини отнюдь не пользуется у французов тем уважением, какого заслуживает. В то время как в Ришелье, например, потомство видит только его великие достоинства, Рец так хорошо поработал, что в Мазарини оно видит прежде всего его низменные черты. Память о нём заслонили язвительные шутки, памфлеты и песенки, которыми его преследовала золотая молодёжь, окружавшая Конде и Бофора; она издевалась над слабостями человека, потому что неспособна была понять деятельность министра. А между тем если бы Мазарини не принял наследства Ришелье, то трудно себе представить, как мало осталось бы от дела великого кардинала. Дважды Мазарини изгоняли, но, находясь в ссылке, он продолжал давать советы и руководить, а вернувшись к власти, невозмутимый и упорный, снова принимался за дело там, где его оставил, и восстанавливал петли той сети, которой опутывал Испанию. По своей гибкости он не склонен был к ломке: он старался не портить отношений на будущее время, даже когда имел дело со своими злейшими врагами, и к чести его надо сказать, что никого не казнил. Он любил предметы искусства, картины, книги. Он мнил себя также знатоком военного дела и любил составлять планы кампаний, которые должны были выполнять такие люди, как Конде или Тюренн. Это было у него кокетством, вроде того, какое мы наблюдали у Тьера, который во многом был на него похож. Ж.-Ж. Вейс питал к Мазарини особую склонность: он щеголял пониманием всех тонкостей этого великого политика. Его пленяла гениальность этого итальянца, который, несмотря на жалкое состояние страны, обеспечил ей во внешней политике самые поразительные успехи, и он хвалил Мазарини за то, что тот, несмотря на своё иностранное происхождение, был больше французом, нежели многие французы. (Жюль Камбон Дипломат Русский перевод книги «Le diplomate» par Jules Cambon, Paris 1926.)
Автор настоящей книги Жюль Камбон в 1897 г. был назначен послом в Вашингтон, где в 1898 г. по поручению испанского правительства вёл переговоры об условиях прекращения испано-американской войны. В 1902 г. он был назначен послом в Мадрид, а в 1907 г. — в Берлин. С 1915 г. Жюль Камбон был генеральным секретарём министерства иностранных дел Франции, в 1919 г.— членом французской делегации на Парижской мирной конференции, в 1923 г. председательствовал на конференции послов в Париже. За свои труды по международным вопросам, которые отличались не только обилием фактического материала, пониманием международной обстановки, но и прекрасным стилем, Жюль Камбон был избран в 1918 г. членом «Французской Академии ».
Отправлено: 14.10.11 23:45. Заголовок: О прозвищах Мазарини..
О прозвищах Мазарини, данных ему Ришелье, мы немного говорили, когда обсуждали книгу Ивониной. Жорж Детан в книге «Mazarin, un homme de paix à l'âge baroque, 1602-1661» приводит следующие: Rinzama (*анаграмма фамилии), Colmardo, frère Coupechou, Nunzinicardo. Последнее, как объясняет Детан, значит по французски cher petit nonce, то есть дорогой нунцик, где-то так. Про него я раньше не слышала.
Уважаемая Ёшика, могу я обратиться к Вам с просьбой? Сегодня, читая сочинение Франсуазы Хильсхеймер, я наткнулся на упоминание отеля Тюбеф, который Мазарини взял в аренду у интенданта и контролера финансов и в 1643-м году сделал местом своего пребывания. Помню Ваш перевод статьи Клод Дюлон, посвященной последовательному приобретению отеля, финансовым отношениям между Тюбефом и итальянцем и созданию комплекса, который известен под названием Дворец Мазарини. Но вот про жизнь дворца во времена кардинала, про внутренее убранство мне практически ничего неизвестно. Если Вы располагаете сведениями, то, пожалуйста, поделитесь.
Отправлено: 19.05.12 01:32. Заголовок: Антон Евсеев, Игорь ..
Антон Евсеев, Игорь Буккер Мельница мифов: "тень" великого кардинала
Александр Дюма дал кардиналу Мазарини эпитет "тень Ришелье". Отчасти верно подмеченное свойство, но в такой же степени расхожий штамп, употреблявшийся в отношении этого французского государственного деятеля итальянского происхождения эпохи барокко. Имя этого великого человека еще при жизни было запятнано грязью клеветы, чего он вовсе не заслужил.
Главная сложность для воссоздания облика Мазарини, с которой сталкиваются историки, состоит в том, что наследник великого кардинала, в отличие от своего предшественника на посту первого министра, не оставил мемуаров, а лишь многочисленную деловую корреспонденцию. Поэтому для биографов Мазарини — если воспользоваться политической терминологией — до сих пор "темная лошадка". Дипломат Папы Римского, тайный агент двух государств, он 18 лет стоял у руля французской и европейской политики и подготовил себе смену в лице Короля-Солнце, при котором Франция стала самой мощной державой на континенте.
Кардинал Ришелье, видевший себе замену только и только в этом ловком итальянском прелате, перед смертью сказал ему: "Джулио, если бы нужно было обмануть дьявола, я прибегнул бы к вашим талантам". Действительно, что-то жуликоватое чувствуется уже в самом звучании имени кардинала, чья фамилия по-итальянски произносилась как "Маццарино" или "Мадзарини". Во Франции он будет зваться Жюль Мазарен.
Само его рождение окутано тайной. Злые языки во время смуты, называемой Фрондой, распускали слухи, что его отцом был влиятельный римский аристократ Филиппо Колонна (Filippo Colonna), а не его мажордом Пьетро Мазарини (Pietro Mazarino, или Mazzarino, или Mazzarini).
Для подобных заявлений имелись веские основания: его мать, кокетливая Ортенсия Буфалини (Ortensia Bufalini), принимала ухаживания своего крестного отца, зачат был Джулио еще в Риме, и Колонна всю жизнь заботился о нем и пекся об его карьере. Однако характеры официального отца и сына оказались весьма схожи, а благосклонность Колонны историки объясняют, с одной стороны, его политическими взглядами, а с другой — благодарностью за услуги отца-мажордома и впоследствии сына-дипломата.
Отчасти негативный образ Мазарини — это плод правления итальянцев во Франции. Точнее, двух итальянок: Екатерины и Марии Медичи. Про Екатерину мы уже писали. Прошло не так уж много времени — и снова во главе государства становится итальянец. Ну не насмешка ли судьбы?
"Уже в день смерти Ришелье Людовик XIII вызвал к себе Мазарини и объявил, что назначает его главой Королевского совета, — пишет биограф кардинала Людмила Ивонина. — Никто до сих пор не располагает точными данными, когда конкретно Анна Австрийская стала возлюбленной Мазарини. Ряд историков предполагают, что это произошло еще в 1640 или 1641 году во время заговора Сен-Мара. Другие — после того, как королева стала регентшей: тогда же Мазарини и Анна якобы вступили в тайный брак. Об этом есть сведения в мемуарной литературе. А вот вездесущий д'Артаньян, наоборот, полагал, что у королевы с кардиналом кроме добрых взаимоотношений ничего не было".
Если провести исторические параллели, Анна Австрийская доверила управление государством своему фавориту Мазарини так же, как Екатерина Вторая — Потемкину. Не только из-за сильного чувства, но и по причине того, что оба этих деятеля обладали умом государственного масштаба.
Так каковы же итоги правления Мазарини, которое продолжалось (с небольшим перерывом — год кардинал вынужден был провести в отставке и изгнании) целых 18 лет? Следует заметить, что этот период нельзя назвать самым спокойным в истории Франции, поскольку с 1648 по 1652 год государство раздирала на части гражданская война, получившая после название "Фронда". Однако причиной этой смуты было вовсе не назначение Мазарини первым министром или его недальновидная политика.
Скорее Фронду вызвало его чрезмерное человеколюбие — после смерти Людовика XIII кардинал амнистировал всех вельмож и аристократов, которые попали в опалу за годы правления Ришелье. Однако никаких важных государственных постов он давать им не собирался, поскольку хорошо помнил об их деструктивной роли в период предыдущего царствования. В итоге маявшаяся от безделья знать (в рядах которой было немало родственников юного короля) устроила мятеж, целью которого было низложение Мазарини. Одновременно была пущена в ход самая бесстыдная клевета на премьер-министра, которой поверили французские горожане и провинциальное дворянство. Словом, милосердие Мазарини вышло ему самым что ни наесть боком.
Однако премьер-министр не растерялся и начал борьбу против мятежников. И, следует заметить, справился с ними еще более эффективно, чем это сделал бы Ришелье. Активным боевым действиям он предпочитал тонкую интригу. В результате Мазарини удалось перессорить всех фрондеров друг с другом и переманить на свою сторону самых выдающихся мятежных полководцев. Таким образом Фронда закончилась сама собой и, обратите внимание, без единой казни — все ее участники сохранили не только свои жизни, но и имущество.
После гражданской войны экономика Франции находилась в состоянии коллапса. Однако всего за три года благодаря решительным мерам кардинала положение изменилась — пустая казна вновь наполнилась, расцвела торговля и производство, обозначился подъем и в сельском хозяйстве. Мазарини умело провел повышение налогов, стараясь равномерно распределить их бремя среди всех налогоплательщиков. Кроме того, он урезал содержание многих аристократов (мотивируя это тем, что они участвовали в мятеже) и сократил придворный штат.
Все эти меры дали положительный эффект. Кроме того, в годы правления Мазарини казну изрядно пополнили доходы от продажи должностей (которая официально была запрещена, однако кардинал мастерски умел обходить законы, которые сам и утверждал) и проценты, которые платили откупщики (премьер-министр здесь следовал курсу, который наметил еще Ришелье). Также кардинал способствовал оживлению торговли, установив ряд льгот для купечества. Для поощрения промышленного производства Мазарини ограничил ввоз в страну ряда товаров — и через несколько лет французы научились производить их сами.
Много времени Мазарини, как и его предшественники, потратил на то, чтобы победить коррупцию и казнокрадство. И ему, в отличие от того же Ришелье, это почти удалось — Людовик XIV (который, кстати, не столь враждебно относился к своему премьер-министру, как многие считают, прочитав романы Дюма) с удивлением обнаружил, что даже судьи во Франции не берут взяток! Правда, продлилось это недолго — уже в середине царствования Короля-Солнце коррупция вновь начала разъедать государственный аппарат. Но это случилось лишь потому, что монарх перестал следовать правилам Мазарини, который составил их специально для Людовика незадолго до своей смерти.
Что касается внешней политики, то, честно говоря, никогда до правления Мазарини Франция не могла столь преуспеть в этом нелегком деле. Кардиналу же удалось стать одним из миротворцев, которые погасили пожар Тридцатилетней войны (и не безвозмездно — Франции отошел ряд земель Империи). Конечно, это сразу же подняло престиж государства в Европе. При нем были урегулированы отношения с вечными врагами Франции — Англией и Испанией, а также разрешен вечный спор с последний за ряд провинций в южной части Фландрии. И все это происходило без кровопролитных и разорительных войн (на которые был богат период правления Ришелье) и с минимальным применением силы.
Экономный и прижимистый кардинал не жалел денег тогда, когда речь шла об искусстве и образовании. Именно Мазарини впервые пригласил во Францию итальянскую оперную труппу, положив начало национальной опере. А собрание книг премьер-министра легло в основание старейшей публичной библиотеки Франции, известной ныне как Библиотека Мазарини. Удивительно и то, что человек, занимавший высший пост в церковной иерархии Франции, отличался крайней веротерпимостью. За время его правления не было ни одного конфликта с гугенотами и ни одного процесса над еретиками или колдунами! Более того, при Мазарини во Франции фактически не было цензуры — многие вольнодумцы вроде Паскаля и Гассенди спокойно публиковали свои сочинения.
Итак, как видите, Мазарини действительно можно считать величайшим государственным деятелем своего времени. Весьма прискорбно, что имя этого человека оказалось запачкано грязью, которую ушатами лили на него клеветники всех мастей. Потому-то о нем сейчас вспоминают достаточно редко. И напрасно — современные политики могли бы многому научиться у кардинала Джулио Маццарини, итальянца, посвятившего всю свою жизнь Франции, которая отплатила ему черной неблагодарностью.
Сообщение: 8781
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
32
Отправлено: 19.05.12 12:45. Заголовок: после смерти Людовик..
цитата:
после смерти Людовика XIII кардинал амнистировал всех вельмож и аристократов, которые попали в опалу за годы правления Ришелье.
Гастон Орлеанский, братья Вандомы, Тревиль, Витри, Бассомпьер, Сен-Сиран, Белльгард, маршал д'Эстре и другие были освобождены Людовиком XIII. Поэтому Мазарини ну никак не мог амнистировать ВСЕХ вельмож и аристократов, которые попали в опалу за годы правления Ришелье. Герцогиню де Шеврёз и Шатонёфа амнистировали уже после смерти короля, это верно.
цитата:
Кроме того, в годы правления Мазарини казну изрядно пополнили доходы от продажи должностей (которая официально была запрещена, однако кардинал мастерски умел обходить законы, которые сам и утверждал)
Продажа должностей во Франции известна еще со времен Франциска I, а в конце 1604-м году Генрихом IV был установлен ежегодный сбор, который прозвали полеттой. Дворянство во время Генеральных Штатов требовало отменить полетту, правительство было готово пойти на это, но натолкнулось на противодействие Парламента. Насколько я понимаю, доходы от продажи должностей запрещены не были вплоть до революции, и казуальные доходы (которые росли при Ришелье и колебались при Мазарини) составляли неотъемлимую часть бюджета королевства. Какой закон утвердил кардинал? А какой обходил в таком случае?
цитата:
Мазарини умело провел повышение налогов, стараясь равномерно распределить их бремя среди всех налогоплательщиков. Кроме того, он урезал содержание многих аристократов (мотивируя это тем, что они участвовали в мятеже) и сократил придворный штат.
цитата:
Много времени Мазарини, как и его предшественники, потратил на то, чтобы победить коррупцию и казнокрадство.
Было ли это сделано на самом деле?
цитата:
За время его правления не было ни одного конфликта с гугенотами
Конфликты были, об этом пишет Губер, говоря, что в период с 1656-го года отмечены столкновениями между католиками и протестантами в Руане, Пуатье и Бордо.
цитата:
Более того, при Мазарини во Франции фактически не было цензуры — многие вольнодумцы вроде Паскаля и Гассенди спокойно публиковали свои сочинения.
Да? А как же знаменитые заседания членов теологического факультета Сорбонны, которые заклеймили сочинения Арно? А как же тайные постепенные публикации "Писем к провинциалу" Паскаля во Франции? А автор статьи в курсе, что специально собранная в 1660-м году комиссия официально заклеймила и сожгла это произведение Паскаля?
Заслуги Мазарини очевидны, но не стоит впадать в крайности и приписывать кардиналу великие амнистии или, например, отмену цензуры во Франции, что просто немыслимо. Авторам статьи было бы полезно просто ознакомиться с историей Франции того периода.
Сообщение: 8782
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
32
Отправлено: 19.05.12 22:42. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Оффтоп: Amie du cardinal пишет:
цитата:
Авторы находятся в плену демократических иллюзий, однако.
А мне кажется, что теперь просто стало модным - обожествлять всех, так можно и прославиться, ведь раньше страдали прямо противоположным. Как-то трезво судить о вещах так и не могут научиться.
Отправлено: 01.07.12 00:36. Заголовок: Вот что пишет о Маза..
Вот что пишет о Мазарини астролог Борис Пясик.
О творцах и интригах
Характеры Раков - сплетения невообразимых противоречий. Сострадательные, трепетно заботящиеся о семье, друзьях и близких, они подчас могут довести до нервного срыва своей ревностью или мнительностью. Есть у наших героев и еще одно свойство, которому невозможно дать однозначную оценку – Раки охочи до всевозможных тайн и перевоплощений, потому именно из их числа выходит немало великолепных актеров, равно как и непревзойденных «рыцарей плаща и кинжала».
Кардинал-то «серый»!
Его Высокопреосвященство кардинал Джулио Мазарини (урожденный Джулио Раймондо Мадзарини), появившийся на свет 14 июля 1602 года в итальянском местечке Пешине, личность сколь талантливая, столь и противоречивая. В натальной карте будущего закулисного правителя Франции присутствуют аспекты вроде Черной Луны на восходящем знаке карты в Козероге, свойственные для гороскопов так называемых «серых кардиналов». Вероятнее всего, подобные задатки аскетичный молодой человек проявил еще на службе в папской курии, которую Мазарини оставил в 1630 году, когда был послан во Францию, где смог завоевать симпатии влиятельного кардинала Ришелье. Именно Франция, и предопределила будущую судьбу первого своего министра. Произошло это не случайно. Восходящий знак релокационной карты Мазарини (карты переезда) сместился в сторону Стрельца, тем самым, усилив врожденные дипломатические способности, объясняемые присутствием Юпитера в знаке Весов. Тот же «французский» Юпитер наделил Мазарини умением убеждать, равно как и плести интриги; аналитическим складом ума, причем – наряду с умением мыслить абстрактно; проницательностью, умением понимать не только психологию людей, но и доселе незнакомого народа. Именно благодаря Юпитеру, Франция получила не самого скверного из своих правителей, покровительствовавшего изящным искусствам, но самое главное - не позволившего стране сползти в пучину гражданской войны. Отсюда.
Сообщение: 10267
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 07.01.13 12:06. Заголовок: В одной из книг Луи ..
В одной из книг Луи Батиффоля в примечании мне встретилась информация, что в одно время у кардинала Мазарини была идея реконструировать здания Наваррского коллежа, основанного в 1304-м году супругой Филиппа Красивого, на примере того, как это сделал Ришелье со старой Сорбонной. В этом он поддерживал главу коллежа Николя Корне, но дальше дело не зашло.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 31
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Но даже в то время автор всё же опирался на какие-то исторические факты. Меня заинтересовали следующие моменты. 
- участник сейчас на форуме