Отправлено: 09.02.11 19:54. Заголовок: Суббота, 24 февраля ..
Суббота, 24 февраля 1431 года
Третье заседание
Далее, в ближайшую субботу, 24 февраля,
Мы, означенный епископ, явились в Руанский замок, в указанную палату, где, согласно закону, названная Жанна предстала пред нами в присутствии многочисленных преподобных отцов, докторов и магистров, а именно: Жилля, аббата Святой Троицы в Фекане (38), Пьера, приора Лонгвилль-Жиффара (103), Жана де Шатийона (21), Эрара Эмангара (41), Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Жана де Ниба (111), Жака Гедона (58), Мориса дю Кенэ (37), Жана Ле Февра (77), Гийома Ле Буше (72), Пьера Удана (62), Пьера Мориса (101), Ричарда Прати (116), Джона Карпентера (20), Жерара Фёйе (47), Дени де Сабревуа (119) – докторов священной теологии; аббатов Никола из Жюмьежа (86), Гийома из монастыря св. Екатерины (24), Гийома из Кормея (10), а также Жана Герэна (57) – докторов канонического права; Рауля Русселя (117), доктора обоих прав; Никола Купкена (26), Уильяма Хейтона (59), Тома де Курселля (27), Жана Ле Мэтра (81), Никола Луазелёра (92), Рауля Ле Соважа (88), Гийома де Бодрибоска (6), Никола Ле Мира (84), Ришара Ле Ганё (78), Жана Дюваля (40), Гийома Ле Мэтра (80) и Гийома Лермита (85) – бакалавров священной теологии; аббата св. Уэна (83), аббата св. Георгия (65), аббата Прео (109), приора Сен-Ло (73) и приора Сажи (120), а также Робера Ле Барбье (71), Дени Гастинеля (53) и Жана Ле Ду (75) – лиценциатов обоих прав; Никола де Вандре (127), Жана Пэншона (114), Жана де Ла Фонтэна (67), Обера Мореля (107), Жана Дюшмэна (33), Жана Коломбеля (23), Лорана дю Бюска (32), Рауля Анги (4), Ришара де Со (31) – лиценциатов канонического права; Андре Маргери (97), Жана Алепе (2), Жоффруа дю Кротэ (35), Жилля Дешана (29), Никола Молэна (100), Пьера Кареля (14), Бюро де Кормея (25) – лиценциатов гражданского права; Робера Морелле ( 108) и Жана Ле Руа (87) – церковных каноников Руана, и Никола де Фовилля (51).
В их присутствии мы прежде всего потребовали от названной Жанны, чтобы она поклялась просто и безоговорочно отвечать правду о том, о чем ее спросят, не добавляя никаких условий к сей клятве, и к сему мы призывали ее троекратно.
Оная Жанна ответила: «Позвольте мне сказать». И сказала тогда: «Право же, вы можете спросить меня о том, чего я вам не скажу». И она сказала еще: «Может быть, на многие вопросы, кои вы станете мне задавать насчет моих откровений, я не отвечу вам правды, поскольку вы можете, по случаю, вынудить меня сказать [45] такое, чего я поклялась не говорить, и так я нарушу клятву, чего вам не следовало бы желать». И она прибавила: «Говорю вам, остерегитесь называть себя моим судьей, ибо вы берете на себя тяжкое бремя и слишком обременяете меня». Она сказала еще, что ей кажется достаточным, что она поклялась в суде дважды.
Спрошенная опять, желает ли она принести простую и безоговорочную присягу, ответила: «Вы вполне можете передохнуть. Довольно того, что я поклялась дважды». И она сказала затем, что все духовенство Руана или Парижа не сможет ее осудить, если не имеет на то права 43. Затем она сказала, что о своем приходе охотно скажет правду, но не расскажет всего; и для того, чтобы рассказать все, и восьми дней не хватит.
Но мы, означенный епископ, сказали ей, чтобы она посоветовалась с заседателями о том, должна ли присягнуть или нет.
И она вновь ответила, что о своем приходе охотно расскажет правду, но не иначе, и что нам не следует более говорить ей о том.
Вследствие сего мы сказали ей, что она навлечет на себя подозрения, если не пожелает поклясться говорить правду.
Она ответила как прежде.
Мы вновь просили ее принести безусловную и безоговорочную клятву.
Она ответила тогда, что охотно расскажет то, что знает, но, однако, не все. И она сказала затем, что пришла от Бога и ей нечего делать здесь, прося, чтоб ее отправили к Богу, от коего она пришла.
На новое требование и побуждение поклясться под страхом быть признанной виновной в том, в чем ее обвиняют, ответила: «Переходите к другому».
Наконец, мы еще раз попросили ее поклясться и в заключение призвали ее говорить правду о том, что касается сего процесса, говоря ей, что она подвергает себя великой опасности подобным отказом.
Тогда она ответила: «Я готова поклясться говорить правду о том, что смогу, относительно процесса» 44. Так она и поклялась.
Затем, по нашему приказанию, она была допрошена преславным доктором, вышеупомянутым мэтром Жаном Бопером, каковой первым делом спросил ее, в котором часу она в последний раз принимала пищу и питье.
Она ответила, что со вчерашнего вечера не ела и не пила.
Затем, спрошенная, с которого часа она слышала приходящий к ней голос, ответила: «Я слышала его вчера и сегодня».
Затем, спрошенная, в котором часу вчера она слышала сей голос, ответила, что слышала его трижды в день: один раз утром, другой – к вечерне, а третий – когда звонили к вечерней Ave Maria; и нередко она слышала его чаще, чем говорит.
Спрошенная о том, что она делала вчера утром, когда голос пришел к ней, ответила, что спала и голос разбудил ее.
Спрошенная, разбудил ли ее голос, коснувшись ее рук, ответила, что голос разбудил ее, не прикасаясь к ней.
Спрошенная, находился ли сей голос в камере, ответила, что нет, насколько она знает, но он находился в замке.
Спрошенная, поблагодарила ли она голос и преклонила ли колени, ответила, что поблагодарила сидя на кровати и соединила молитвенно руки, и все сие произошло после того, как она попросила о помощи. Голос сказал Жанне, чтобы она отвечала смело. [46]
Затем, спрошенная, о чем сказал ей голос, когда разбудил ее, она ответила, что сама попросила у голоса совета о том, как ей следует отвечать, говоря голосу, что просит свыше совета от Бога. Голос сказал ей отвечать смело – и Бог ей поможет.
Спрошенная, не говорил ли ей голос каких-нибудь слов, прежде чем она его попросила, ответила, что голос сказал ей несколько слов, но она не все поняла. Однако, как только она совсем проснулась, голос сказал ей, чтобы она отвечала смело.
Затем она обратилась к нам, означенному епископу: «Вы говорите, что вы мой судья; остерегитесь того, что делаете, ибо я поистине послана Богом, и вы сами подвергаете себя великой опасности».
Спрошенная, не менял ли голос порой своего мнения, ответила, что ни разу не ловила его на противоречиях. Также, по ее словам, она сей ночью слышала, что он говорил ей отвечать смело.
Спрошенная, запретил ли ей голос говорить что-либо о том, о чем ее спросят, сказала: «Я не отвечу вам. У меня есть откровения касательно короля, коих я вам не раскрою».
Спрошенная, запретил ли голос раскрывать ее откровения, ответила: «Мне нет совета на сей счет. Дайте мне отсрочку в 15 дней – и я вам отвечу». И, снова прося отсрочки для ответа, сказала: «Если голос мне запретил сие, что вы скажете?».
Спрошенная еще раз, было ли ей сие запрещено, ответила: «Поверьте, что не люди мне сие запретили». Затем она сказала, что не ответит сегодня и не знает, должна ли отвечать или нет, покуда сие не будет ей открыто 45. Затем она сказала, что крепко верит, – так же крепко, как верит по-христиански в то, что Бог искупил наши адские муки, – что сей голос исходит от Бога и по его приказанию.
Спрошенная, является ли голос, каковой, по ее словам, приходит к ней, ангелом или он исходит непосредственно от Бога, или же сие есть голос святого или святой, ответила: «Голос исходит от Бога; и я думаю, что не скажу вам полностью того, что знаю, и я гораздо сильнее боюсь лишиться сих голосов, сказав что-нибудь им неугодное, чем не ответить вам. Что же до сего вопроса, то я прошу отсрочки».
Спрошенная, считает ли она, что Богу неугодно, когда говорят правду, ответила: «Голоса сказали мне передать кое-что королю, а не вам». Затем она сказала, что минувшей ночью [голос] поведал ей многое ко благу ее короля: она желала бы названному королю узнать сие, – не пригубить ей вина до Пасхи 46 ; у него же самого, по ее словам, оттого улучшился бы аппетит.
Спрошенная, не могла бы она сделать так, чтобы голос пожелал покориться ей и передать послание ее королю, ответила, что не знает, пожелает ли голос покориться, разве что на то будет воля и согласие Божье. Если же сие угодно Богу, сказала она, то Он сам сможет сделать так, чтобы откровения дошли до ее короля. «И я буду тем вполне довольна».
Спрошенная, отчего сей голос не говорит теперь с ее королем, совершенно так же, как он делал, когда Жанна была там, ответила, что не знает, такова ли воля Божья. И она добавила, что не будь на то милости Божьей, она не смогла бы ничего совершить. [47]
Спрошенная, открыл ли ей ее совет, что она сбежит из тюрьмы, ответила: «Я должна говорить о том вам?» 47. Спрошенная, не высказал ли голос минувшей ночью совета или мнения о том, как ей следует отвечать, ответила, что, если голос и открыл ей сие, то она не совсем поняла.
Спрошенная, не снисходило ли за последние два дня, когда она слышала голоса, какого-либо света, ответила, что от голоса исходит ясность 48. Спрошенная, не замечала ли она вместе с голосами чего-либо еще, ответила: «Я не скажу вам всего; у меня нет на то дозволения, и моя клятва сего не касается. Голос хорош и достоин, и я не стану отвечать вам на сей вопрос». Затем она попросила дать ей в письменном виде те вопросы, кои сейчас остаются без ответа.
Тогда ее спросили, есть ли у голоса, с коим она советуется, зрение и глаза. Она ответила: «Вы сего пока не узнаете». И сказала, что присказка маленьких детей – что кое-кого повесили за правдивое слово.
Спрошенная, известно ей, пребывает ли она в благодати Божьей, ответила: «Если нет, Бог да сподобит меня, если же пребываю, Бог да сохранит меня в ней 49. Я была бы несчастней всех в мире, если б узнала, что не пребываю в благодати Божьей». Она сказала затем, что если бы пребывала во грехе, то думает, что голос не пришел бы к ней; и ей бы хотелось, чтобы каждый слышал его так же хорошо, как она сама. Затем она сказала, что ей было, как она думает, тринадцать лет или около того, когда голос впервые пришел к ней.
Спрошенная, ходила ли она в юности гулять в поле вместе с другими девочками, ответила, что ходила туда несколько раз, но не знает, в каком возрасте.
Спрошенная, держали ли жители Домреми сторону бургиньонов или противную, ответила, что не знала там бургиньонов, кроме одного, и желала б, чтобы ему отрубили голову, если, впрочем, сие угодно Богу.
Спрошенная, были ли жители деревни Максэ 50 бургиньонами или противниками бургиньонов, ответила, что они были бургиньонами.
Спрошенная, говорили ли голоса в ее юности, чтобы она ненавидела бургиньонов, ответила, что после того как поняла, что голоса были за короля Франции, она не любила бургиньонов. Затем она сказала, что бургиньонам будет война, если они не поступят как должно; и сие ей известно от означенного голоса.
Спрошенная, были ли ей в юности откровения от голоса, что англичане должны прийти во Францию, ответила, что англичане уже были во Франции, когда голоса стали приходить к ней.
Спрошенная, была ли она когда-нибудь с детьми, кои защищали ту же сторону, каковую признавала и она, ответила, что нет, насколько помнит; но видела, что некоторые из деревни Домреми, кто дрался против максейских, порой возвращались крепко побитыми и окровавленными.
Спрошенная, были ли у нее самой в юном возрасте сильная воля и желание преследовать бургиньонов, ответила, что у нее были сильная воля и желание, чтобы король обрел свое королевство.
Спрошенная, хотелось ли ей стать мужчиной, когда пришлось пойти во Францию, сказала, что уже ответила на сие.
Спрошенная, не водила ли она скот на пастбище, сказала, что уже ответила – на сие и что после того, как подросла и стала смышленой, обычно не пасла скотину, но помогала отводить ее в поле и, из страха перед солдатами, – в замок, прозванный Иль 51 ; но не помнит, пасла ли ее в юности или нет. [48]
Затем ее спросили о некоем дереве, кое находится возле ее деревни. Она ответила, что довольно близко от деревни Домреми есть дерево, прозванное Деревом Дам; другие зовут его Деревом фей, и подле него есть источник 52; и она слышала, что больные лихорадкой пьют из сего источника 53 и приходят к нему за водой для исцеления. И сие она видела сама; но ей не известно, исцелялись ли они или нет. Затем она сказала, что слышала, будто больные, если в силах подняться, ходят к дереву на прогулки. И сие очень большое дерево, бук, откуда берут май, «красный май», как говорят по-французски 54; по слухам, он принадлежит монсеньеру Пьеру де Бурлемону, рыцарю 55. Затем она говорила, что несколько раз прогуливалась вместе с другими девочками и плела у дерева цветочные венки для образа Богоматери Домреми. И множество раз она слышала от стариков, не из ее родственников, что там обитали дамы феи. Она слышала от одной женщины из сей деревни, по имени Жанна, жены мэра Обри, каковая ей самой, Жанне, приходилась крестной 56, что та видела сих дам фей; но сама она не знает, правда сие или нет. Затем она сказала, что никогда не видела названных фей у дерева, насколько ей известно; если же и видела их где-нибудь, то ей о том неведомо. Затем она сказала, что видела, как маленькие девочки вешали гирлянды на ветви дерева, и она сама вместе с другими девочками несколько раз вешала их, а иногда они забирали их с собой, иногда же оставляли там. Затем она сказала, что после того как узнала, что должна идти во Францию, редко участвовала в их играх и прогулках – так редко, как только могла. И не знает, плясала ли она у дерева с тех пор как стала смышленой, хотя вполне могла там танцевать 57 вместе с детьми, и пела она там чаще, нежели плясала. Затем она сказала, что там есть лес, прозванный Лесом буков, по-французски Буковый лес (Bois Chesnu), каковой виден из дверей ее отчего дома, и он не далее чем в полулье 58. Она сказала затем, что не знает и никогда не слышала, чтобы дамы феи там обитали; но слышала от своего брата, что в народе говорят, будто она, Жанна, получила свою силу у дерева дам фей. Но она сказала, что того не делала и брату [тоже] говорила противное. Затем она сказала, что когда пришла к королю, кое-кто спрашивал у нее, есть ли в ее краях некий лес, прозванный по-французски Буковым лесом, поскольку существуют пророчества, гласящие, что из окрестностей сего леса должна придти девица, коей предстоит совершить удивительные вещи. Но названная Жанна сказала, что нисколько тому не верила 59.
Спрошенная, хочет ли она иметь женское платье, ответила: «Дайте мне таковое; я надену его и уйду; а иначе я его не возьму. И я довольна своим, раз Богу угодно, чтобы я его носила».
Так, исполнив сие, мы прервали допрос и назначили ближайший вторник, дабы тогда, в тот же час и в том же месте те, кто был призван, явились бы для дальнейшего ведения допроса. [49]
Отправлено: 09.02.11 19:56. Заголовок: Четверг, 1 марта 143..
Четверг, 1 марта 1430 года
Пятое заседание
Далее, в четверг 1 марта,
Мы, названный епископ, явились по обыкновению в палату Руанского замка, и, согласно закону, предстала перед нами названная Жанна, в присутствии преподобных отцов, сеньоров и магистров: Жилля, аббата святой Троицы в Фекане (38), Пьера, приора Лонгвилль-Жиффара (103), Жана де Шатийона (21), Эрара Эмангара (41), Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Дени де Сабревуа (119), Пьера Мориса (101), Жерара Фёйе (47), Мориса дю Кенэ (37), Гийома Ле Буше (72), Пьера Удана (62), Жана де Ниба (111), Жана Ле Февра (77), Жака Гедона (58) – докторов священной теологии; аббатов Никола из Жюмьежа (86), Гийома из монастыря св. Екатерины (24), Гийома из Кормея (10), а также Жана Герена (57) – докторов канонического права; Рауля Русселя (118), доктора обоих прав; аббатов монастырей в Сент-Уэне (83) и Прео (109) и приора Сен-Ло (73), Уильяма Хейтона (59), Никола Купкена (26), Тома де Курселля (27), Гийома де Бодрибоска (6), Жана Пигаша (113), Пьера Минье (105), Ришара де Груше (56), Жана Ле Мэтра (81), Жана Ле Вотье (90) – бакалавров священной теологии; Никола де Вандре (127), Жана Брийо (12), Жана Пэншона (114), Жана Бассе (5), Жана де Ла Фонтана (67), Рауля Анги (4), Жана Коломбеля (23), Ришара де Со (31), Обера Мореля (107), Жана Дюшмэна (33), Лорана дю Бюска (32), Филиппа Ле Марешаля (82) – лиценциатов канонического права; Дени Гастинеля (53), Жана Ле Ду (75), Робера Ле [55] Барбье (71) – лиценциатов обоих прав; Андре Маргери (97), Жана Алепе (2), Жилля Дешана (29), Никола Каваля (17), Жоффруа дю Кротэ (35), Пьера Кавэ (18), Никола Молэна (100) – лиценциатов гражданского права; Робера Мореля [Морелле] (108) и Никола Луазеллёра (92) – каноников Руанской церкви.
В присутствии оных мы потребовали и попросили у названной Жанны, чтобы она, просто и безоговорочно, произнесла клятву и присягнула говорить правду о том, что у нее спросят.
Она ответила, что готова поклясться говорить правду обо всем, что сумеет сказать относительно процесса, как и говорила ранее. Далее она сказала, что знает много такого, что не относится к процессу, и о том нет нужды говорить. Затем она снова сказала: «Обо всем, что я знаю, в самом деле относящемся к процессу, я охотно расскажу».
Далее, снова, как и прежде, на требование и просьбу поклясться, ответила: «То, на что я смогу ответить правду, и то, что относится к процессу, я охотно скажу». Так она и поклялась, прикасаясь к священным Евангелиям. Затем она сказала: «О том, что мне известно из относящегося к процессу, я охотно скажу правду; и расскажу вам сие так же, как если бы была пред Римским папой».
Спрошенная, что она скажет о нашем сеньоре папе и какового [из них] она считает истинным папой, ответила, спрашивая: разве их двое?
Спрошенная, были ли у нее письма от графа д’Арманьяка 80 с вопросом, какому из трех суверенных понтификов он должен повиноваться, ответила, что оный граф написал ей о том письмо, на кое она ответила, кроме всего прочего, что когда будет в Париже или где-либо еще на отдыхе, то даст ответ. Она собиралась вскочить в седло, когда отвечала ему.
Что же до копий писем означенного графа и сей Жанны, каковые мы велели зачитать присутствующим, то оную Жанну спросили, являлось ли ее ответом то, что содержалось в названной копии. Она ответила, что, кажется, давала такой ответ частично, но не полностью.
Спрошенная, утверждала ли она, будто по совету царя царей знает, что означенному графу надлежит о сем думать, ответила, что ничего о том не знает.
Спрошенная, сомневалась ли она, кому названный граф должен повиноваться, ответила, что не знала, что ему послать [в ответ] о том, кому он должен повиноваться; ибо означенный граф просил узнать, кому велит ему подчиниться Бог. Но что до нее, Жанны, то она считает и верит, что мы должны подчиняться нашему сеньору папе, пребывающему в Риме 81. Она сказала также, что передала графскому посланнику [на словах] кое-что другое, чего нет в данной копии письма; и если б названный посланник тотчас не уехал, он был бы брошен в воду – правда, не самой Жанной. Далее она сказала, что на то, о чем спрашивал граф, а именно: кому Бог велит ему повиноваться, она ответила, что не знает; но она послала ему много того, что не было записано. А что до нее самой – она верит в нашего сеньора папу, пребывающего в Риме.
Спрошенная, почему же она написала, что даст ответ в другой раз, если верит в папу, пребывающего в Риме, ответила, что данный ею ответ был о другом, а не о трех папах.
Спрошенная, говорила ли она, что испросит совета насчет трех суверенных пап, ответила, что никогда не писала и не велела писать о трех суверенных понтификах. И она дала клятву, что никогда не писала и не велела писать о том. [56]
Спрошенная, был ли у нее обычай ставить на своих посланиях имена ИИСУС МАРИЯ с крестом, ответила, что на некоторых она их ставила, а иногда – нет; иногда же она ставила крест в знак того, чтоб тот из ее сторонников, кому она писала, не совершал бы указанного ею.
Содержание посланий, кои названные граф и Жанна писали друг другу, приведено ниже, в статьях судебного обвинителя (статьи XXVII, XXIX. – А. С.).
Далее Жанне прочли послания, кои она сама отправила сеньору нашему королю, монсеньеру герцогу Бедфордскому 82 и прочим, содержание коих также приложено ниже, в статьях судебного обвинителя (статья XXII. –А. С.).
Затем ее спросили, признает ли она сии послания. Она ответила, что да, кроме трех выражений, а именно: «сдайте Девице», где надлежит поставить «сдайте королю»; во-вторых, сказано «военачальник»; в-третьих, там поставлено «всех до единого», чего не было в тех посланиях, кои она отправила. Она сказала также, что никогда ни один сеньор не диктовал сих посланий, но она сама диктовала их, прежде чем отправить; однако они были показаны некоторым из ее сторонников.
Также она сказала, что не пройдет и семи лет, как англичане утратят залог (gage) 83 гораздо больший, чем под Орлеаном, и что они потеряют все во Франции. Она сказала еще, что названные англичане понесут самую большую утрату из тех, что когда-либо переживали во Франции, и будет сие через великую победу, каковую Бог пошлет французам.
Спрошенная, откуда она сие знает, ответила: «Я хорошо знаю сие из откровения, кое мне было, и сие случится до истечения семи лет; и я буду сильно рассержена, если случится такое промедление». Она сказала также, что знает о том из откровения столь же хорошо, как то, что мы сейчас перед ней.
Спрошенная, когда сие произойдет, ответила, что не ведает ни дня, ни часа.
Спрошенная, в каком году сие произойдет, ответила: «Вы того пока не узнаете; но мне бы хотелось, чтоб сие было до дня святого Иоанна».
Спрошенная, говорила ли она, что сие случится до дня святого Мартина Зимнего, ответила, что говорила, будто до святого Мартина Зимнего увидят много чего, и, возможно, то будут поверженные англичане.
Спрошенная, что она говорила Джону Грею, своему стражнику, о сем празднике святого Мартина, ответила: «Я вам сие уже сказала».
Спрошенная, от кого она знает, что сие произойдет, ответила, что от святых Екатерины и Маргариты.
Спрошенная, был ли святой Гавриил вместе со святым Михаилом, когда тот пришел к ней, ответила, что не помнит.
Спрошенная, говорила ли она со святыми Екатериной и Маргаритой с минувшего вторника, ответила, что да, но не знает часа.
Спрошенная, в какой день, ответила: вчера и сегодня, и нет дня, чтобы она их не слышала.
Спрошенная, видит ли она их всегда в том же одеянии, ответила, что они всегда неизменны видом, и их фигуры очень богато увенчаны. О прочих одеждах она не говорит. Также она сказала, что об их платьях ей ничего не известно.
Спрошенная, откуда она знает, мужчина или женщина ее видение, ответила, что хорошо сие знает, и узнала их по голосам, и они сами ей сие открыли; она не ведает ничего, кроме как по откровению и повелению Божию. [57]
Спрошенная, что именно она видит, ответила, что видит их лица.
Спрошенная, есть ли у святых, кои ей являются, волосы, ответила: «Ясное дело» (C’est bon a savoir).
Спрошенная, было ли что-нибудь между их коронами и волосами, ответила, что нет.
Спрошенная, были ли их волосы длинными и ниспадающими, ответила: «О том я ничего не знаю». Она сказала также, что не знает, было ли у них что-нибудь вроде рук или других видимых частей тела. Кроме того, она сказала, что они говорили прекрасно и чудно и она очень хорошо их понимала 84. Спрошенная, как же они могли говорить, если у них не было частей тела, ответила: «Я уповаю в том на Бога». А также она сказала, что голос мягок, красив, смиренен и говорит по-французски.
Спрошенная, не говорит ли святая Маргарита по-английски, ответила: «Как же ей говорить по-английски, если она не на стороне англичан?».
Спрошенная, носили ли означенные головы, кроме корон, кольца в ушах или еще где-нибудь, ответила: «Я ничего о том не знаю».
Спрошенная, были ли у нее самой, Жанны, какие-нибудь кольца, ответила, обращаясь к нам, названному епископу: «У вас есть одно такое; верните его мне». Также она сказала, что другое кольцо – у бургиньонов. И она попросила нас, чтобы мы показали ей названное кольцо, если оно у нас.
Спрошенная, кто дал ей кольцо, кое находится у бургиньонов, ответила, что то был ее отец или мать, и ей кажется, что там были написаны имена ИИСУС МАРИЯ; она не знает, кто велел написать их, и на кольце не было камня, как ей кажется. И сие кольцо было ей подарено в Домреми. Также она сказала, что брат подарил ей другое кольцо, кое находится у нас, и она поручает нам принести его в дар церкви. Кроме того, она сказала, что никогда не исцеляла кого бы то ни было ни одним из оных колец.
Спрошенная, говорили ли с ней святые Екатерина и Маргарита под деревом, о коем упоминалось выше, ответила: «Я ничего о том не знаю».
Спрошенная, говорили ли с ней святые у источника, что близ сего дерева, ответила, что да и что она их там слышала. Но того, что они тогда ей говорили, не знает.
Спрошенная, что пообещали ей сии святые, будь то там или где-либо еще, ответила, что они не давали ей никаких обещаний, кроме как с дозволения Божьего.
Спрошенная, какие обещания они ей давали, ответила: «Сие вовсе не касается вашего процесса». И, помимо прочего, они сказали, что ее король будет восстановлен в своем королевстве, угодно то его врагам или нет. Она сказала также, что они пообещали препроводить названную Жанну в рай, и так она их и просила.
Спрошенная, не было ли ей иного обещания, ответила, что ей было некое иное обещание, но она о нем не скажет, и сие не касается процесса. И она сказала, что до истечения трех месяцев скажет о сем ином обещании.
Спрошенная, говорили ли ей голоса, что до истечения трех месяцев она будет освобождена из тюрьмы, ответила: «Сие не касается вашего процесса; и все же я не знаю, когда буду освобождена». И она сказала, что те, кто пожелает исторгнуть ее (l’oter) из мира сего, сами могут уйти раньше. [58]
Спрошенная, не говорил ли ей ее совет, что она освободится из своей нынешней тюрьмы, ответила: «Скажите мне о том через три месяца, и я вам отвечу». Затем она сказала: «Спросите у заседателей под присягой, касается ли сие вашего процесса».
После чего, когда заседатели посовещались и все заявили, что сие касается процесса, она сказала: «Я вам всегда твердила, что всего вы не узнаете. Нужно, чтобы однажды я освободилась. И я хочу, чтобы мне было дозволено сказать вам о том; вот почему я прошу отсрочки».
Спрошенная, запретили ли ей голоса говорить правду, ответила: «Вы хотите, чтобы я сказала вам то, что предназначено королю Франции? Есть много вещей, кои не относятся к процессу». Она сказала еще, что хорошо знает, что ее король получит королевство Французское; она знает сие так же твердо, как то, что мы находимся перед ней.
Она сказала также, что умерла бы, если б не откровение, укрепляющее ее каждый день.
Спрошенная, что она сделала со своей мандрагорой 85, ответила, что у нее нет и никогда не было мандрагоры; но она слышала, что близ ее деревни растет таковая, но она никогда ни одной не видела. И она сказала еще, что слышала, что то вещь опасная и хранить ее – дурно; впрочем, ей не известно, для чего она служит.
Спрошенная, где именно находится мандрагора, о коей она слышала, ответила, что слышала, будто она находится в земле, неподалеку от дерева, о коем говорилось выше; но точное место ей не известно. Она сказала еще, что слышала, будто над мандрагорой есть куст орешника.
Спрошенная, для чего, как она слышала, служит мандрагора, ответила, что слышала, будто она приносит деньги; но она тому вовсе не верит. И она сказала, что голоса никогда ничего ей о том не говорили.
Спрошенная, что за вид был у святого Михаила, когда он явился ей, ответила, что короны на нем не видела; и об одеждах его ничего не знает.
Спрошенная, был ли он нагой, ответила: «Думаете, Богу не во что его одеть?».
Спрошенная, были ли у него волосы, ответила: «Зачем бы ему их остричь?». Она сказала еще, что не видела блаженного Михаила с тех пор, как покинула замок Кротуа 86, и она вообще не слишком часто его видит. И, наконец, она сказала, что не знает, есть ли у него волосы.
Спрошенная, были ли у него весы 87, ответила: «Я ничего о том не знаю». Кроме того, она сказала, что когда видит его, испытывает великую радость и ей кажется, что когда она его видит, она не пребывает в смертном грехе. Затем она сказала, что святые Екатерина и Маргарита охотно ее исповедуют время от времени и поочередно. Затем она сказала, что не ведает, пребывает ли сама в состоянии смертного греха.
Спрошенная, считает ли она, что, исповедуясь, пребывает в смертном грехе, ответила, что не знает, бывала ли в смертном грехе и не думает, что сделала что-нибудь подобное; «и да не будет угодно Богу, чтобы я когда-нибудь в сем грехе пребывала и когда-нибудь делала или совершила такое, что отягчит мою душу».
Спрошенная, что за знак дала она своему королю в подтверждение того, что пришла от Бога, ответила: «Я всегда твердила вам, что вы не вырвете сего из моих уст. Идите, спросите у него». [59]
Спрошенная, поклялась ли она не открывать того, о чем ее спросят касательно процесса, ответила: «Я вам уже говорила, что не скажу того, что может относиться к нашему королю. И о том, что для него, я говорить не стану».
Спрошенная, не ведает ли она знака, каковой дала своему королю, ответила: «Вы не узнаете сего от меня».
Когда же ей сказали, что сие относится к процессу, она ответила: «О том, что я пообещала крепко хранить в тайне, я вам ничего не скажу». И она сказала еще: «Я пообещала сие в таком месте, что не смогла бы вам сказать без клятвопреступления».
Спрошенная, кому она сие пообещала, ответила, что пообещала святым Екатерине и Маргарите, и сие было явлено королю. Затем она сказала, что пообещала сие двум названным святым без их просьбы. И Жанна сделала сие по собственному побуждению, так как многие люди стали бы спрашивать ее о том, не принеси она сего обета оным святым.
Спрошенная, был ли с нею кто-либо другой, кроме короля, когда она явила ему знак, ответила, что, как она думает, там не было других людей, хотя многие находились довольно близко.
Спрошенная, видела ли она корону над головой своего короля, когда явила ему знак, ответила: «Я не могу сказать вам сего без клятвопреступления» 88.
Спрошенная, была ли у ее короля корона, когда он пребывал в Реймсе, ответила, что, как она думает, ее король охотно надел корону, каковую нашел в Реймсе; но другая, очень богатая, была ему принесена после 89. И он поступил так, чтобы ускорить дело, по настоянию жителей Реймса, дабы не обременять их постоем военных; а если б он подождал, у него была бы корона в тысячу крат богаче.
Спрошенная, видела ли она сию корону, что побогаче, ответила: «Я не могу сказать вам сего, не преступив клятвы. Если и не видела, то слышала, что она столь богата и роскошна».
Так, исполнив сие, мы закончили [допрос] на тот день и назначили субботу, восемь часов утра для дальнейшего судопроизводства, прося присутствующих быть в том же месте в оный день и час.
Отправлено: 09.02.11 19:59. Заголовок: Суббота, 3 марта 143..
Суббота, 3 марта 1431 года
Шестое заседание
Далее, в ближайшую субботу, 3 марта, в вышеозначенном месте предстала перед нами названная Жанна, в присутствии преподобных отцов, сеньоров и магистров: Жилля, аббата Святой Троицы в Фекане (38), Пьера, приора Лонгвилля (103), Жана де Шатийона (21), Эрара Эмангара (41), Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Дени де Сабревуа (119), Никола Лами (68), Гийома Эврара (45), Пьера Мориса (101), Жерара Фёйе (47), Мориса дю Кенэ (37), Пьера Удана (62), Жана де Ниба (111), Жака Гедона (58) – докторов священной теологии; Гийома, аббата Нотр-Дам де Кормей (10), доктора канонического права; Гийома Дежардэна (30), Жилля Канивэ (13), Ролана Л’Экривена (76) и Гийома де Ла Шамбра (66) – докторов медицины; аббата Сен-Жорж в Прео (109), приора Сен-Ло (73), а также Никола Купкена (26), [60] Тома де Курселля (27), Гийома Ле Мэтра (80), Гийома де Бодрибоска (6), Жана Пигаша (113), Рауля Ле Соважа (88), Ришара де Груше (56), Пьера Минье (105) – бакалавров священной теологии; Жана Ле Ду (75), лиценциата обоих прав; Жана Дюшмэна (33), Жана Коломбеля (23), Рауля Анги (4), Обера Мореля (107) – лиценциатов канонического права; Жоффруа дю Кротэ (35), Бюро де Кормея (25), Никола Молэна (100) – лиценциатов гражданского права; и Никола Луазелёра (92), каноника Руанской церкви.
И в их присутствии мы потребовали от Жанны поклясться говорить правду о том, что ее спросят, просто и безоговорочно.
Она ответила: «Я готова поклясться как прежде». Так она и поклялась, прикоснувшись к святым Евангелиям.
Затем, так как она сказала, что у святого Михаила были крылья, а вместе с тем не говорила ни о телах, ни о телесных членах святых Екатерины и Маргариты, ее спросили, что она желает сказать по сему поводу 90.
На что она ответила: «Я уже сказала вам то, что знаю, и не отвечу ничего иного». Она сказала также, что видела названного святого Михаила и святых так хорошо, что отлично знает, что они – святые райские.
Спрошенная, видела ли она у них что-либо еще, кроме лица, ответила: «Я сказала вам то, что о сем знаю; но я предпочту, чтобы вы перерезали мне горло, чем расскажу вам все, что знаю». Далее, она сказала, что охотно будет говорить обо всем, что знает и что относится к процессу.
Спрошенная, считает ли она, что у святых Михаила и Гавриила натуральные головы 91, ответила: «Я видела их собственными глазами и верю в то, что сие были они, так же крепко, как в то, что Бог есть».
Спрошенная, думает ли она, что Бог сотворил их таким образом и в такой форме, как она их видит, ответила, что да.
Спрошенная, думает ли она, что Бог изначально создал их таким образом и в такой форме, ответила: «Сейчас вы не узнаете от меня ничего иного, кроме того, что я вам ответила».
Спрошенная, узнала ли она по откровению, что сбежит, ответила: «Сие не касается вашего процесса. Вы хотите, чтоб я говорила против себя?».
Спрошенная, неужели ее голоса ничего ей о том не сказали, ответила: «Сие не для вашего процесса, я полагаюсь в том на Бога. Если бы всё вас касалось, я бы и рассказала вам всё». Она сказала, кроме того, что, мол, честное слово, не знает ни дня, ни часа, когда освободится 92.
Спрошенная, говорили ли ее голоса о том хоть что-нибудь, ответила: «Да, правда; они сказали мне, что я освобожусь, но я не знаю ни дня, ни часа; [они сказали мне также,] чтобы я смело держалась».
Спрошенная, спросил ли ее король, когда она впервые явилась к нему, о том, по откровению ли она сменила платье, ответила: «Я уже ответила вам; хотя я не помню, спрашивали меня о том или нет. И сие записано в Пуатье».
Спрошенная, помнит ли она, не спрашивали ли ее о смене платья магистры, находящиеся в ином подчинении, кои допрашивали ее ранее – одни в течение месяца, иные – в течение трех недель 93, – ответила: «Я не помню; но они спросили меня, где я надела сей мужской наряд; и я сказала им, что надела его в Вокулёре».
Спрошенная, задавали ли ей означенные магистры вопрос о том, надела ли она сей наряд по приказу голосов, ответила: «Не помню». [61]
Спрошенная, не задавала ли вопроса о перемене платья ее королева 94, когда она впервые нанесла ей визит, ответила: «Не помню».
Спрошенная, требовали когда-нибудь ее король, королева или кто-либо иной из ее сторонников, чтобы она сняла мужской наряд, ответила: «Сие не относится к вашему процессу».
Спрошенная, не требовали ли от нее того в замке Боревуар 95, ответила: «Да, правда. И я ответила, что не сниму его без дозволения Божьего».
Далее 96 она сказала, что мадемуазель де Люксембург 97 и госпожа де Боревуар 98 предложили ей женское платье или сукно, чтоб его сшить, прося названную Жанну носить такой наряд. И она ответила, что у нее нет дозволения Божьего, и что еще не время 99.
Спрошенная, предлагал ли ей женское платье мессир Жан де Пресси и прочие в Аррасе 100, ответила, что и он сам, и многие другие многократно просили ее надеть такое платье.
Спрошенная, думает ли она, что совершила бы преступление или смертный грех, надевая женское платье, ответила, что поступает наилучшим образом, повинуясь и служа своему высшему сеньору, то есть Богу. Далее она сказала, что если б ей пришлось надеть женское платье, она скорее сделала бы сие по просьбе двух вышеназванных дам, чем каких-либо иных дам во всей Франции, за исключением ее королевы.
Спрошенная: когда Бог открыл ей, что она должна сменить свой наряд на мужской, было ли сие голосом святого Михаила или святой Екатерины, или святой Маргариты, сказала: «Вы не получите сейчас иного ответа».
Спрошенная: когда король допустил ее к делу и она велела изготовить себе штандарт, не приказывали ли прочие воины сделать себе вымпелы наподобие и по образцу ее, Жанны, вымпела, ответила: «Ясное дело, что сеньоры имеют свои гербы». Далее она сказала, что некоторые из ее соратников велели изготовить себе вымпелы по своему вкусу, а иные – нет.
Спрошенная, из какого материала они их заказывали – из холста или шерстяной ткани, ответила, что из белого атласа, и на некоторых были лилии; и в отряде названной Жанны было всего два или три копья, но ее соратники иногда приказывали изготовить вымпелы, похожие на ее, и делали сие только для того, чтоб отличать ее людей от прочих 101. Спрошенная, очень ли часто обновлялись названные вымпелы, ответила: «Не знаю. Когда копья ломались, делали новые».
Спрошенная, говорила ли она когда-нибудь, что вымпелы, сделанные наподобие ее собственных, приносили удачу, ответила, что несколько раз говорила своим людям: «Смело вторгайтесь в ряды англичан», – и вторгалась сама 102. Спрошенная, говорила ли она им, чтобы они смело несли сии вымпелы – и им будет удача, ответила, что в самом деле говорила им о том, что уже случилось и что предстоит.
Спрошенная, окропляла она или велела ли окроплять святой водой сии вымпелы, когда их брали в первый раз, ответила: «Я ничего о том не знаю. Если же сие и делалось, то не по моему приказанию».
Спрошенная, не приходилось ли ей хотя бы видеть, как их окропляли святой водой, ответила: «Сие не касается нашего процесса. Если и видела, как сие делают, сейчас не смогу ответить». [62]
Спрошенная, велели ли ее соратники помещать на своих вымпелах имена «Иисус Мария», ответила: «Честное слово, я ничего о том не знаю».
Спрошенная, обносила она или велела ли обносить вокруг алтаря или церкви ткань, чтобы затем сделать из нее вымпелы, ответила, что нет и никогда ничего подобного не видела.
Спрошенная: когда она была под городом Жаржо, что такое она носила позади своего шлема, и не было ли там некоей округлой вещи, ответила: «Честное слово, ничего не было» 103.
Спрошенная, знавала ли она когда-нибудь брата Ришара 104, ответила «Я не видала его до того, как пришла под город Труа».
Спрошенная, какой прием оказал ей означенный брат Ришар, ответила, что жители Труа, как она думает, послали его к ней, говоря, что сомневаются, правда ли названная Жанна есть нечто, посланное от Бога; когда же оный брат приблизился к ней, то совершил крестное знамение и окропил [сие место] святой водой. Тогда она сказала ему: «Подходите смело, я не улечу».
Спрошенная, видела ли она и заказывала ли образы или портреты самой себя или схожие с нею, ответила, что видела в Аррасе 105 одну картину в руках какого-то шотландца; картина представляла ее в полном вооружении, подносящей грамоты своему королю и преклоненной на одно колено. И она сказала, что никогда не видела и не заказывала другого своего образа или картины.
Спрошенная, была ли в доме ее хозяина в Орлеане 106 картина, на коей были нарисованы три женщины с надписью Правосудие, мир, единение, ответила, что ничего о том не знает.
Спрошенная, известно ли ей, чтобы кто-то из ее сторонников заказывал службу, мессу или молебны в ее честь, ответила, что ничего о том не знает; а если они и заказывали какие-то службы, то не по ее велению; с другой стороны, если они молились за нее, то ей не кажется, что они поступали дурно.
Спрошенная, крепко ли ее люди верили, что она послана от Бога, ответила: «Я не знаю, верят ли они сему, и сие – их дело; но если и не верят, я все-таки послана Богом».
Спрошенная, считает ли она, что они имеют благую веру, веря в то, что она послана Богом, ответила: «Если они верят, что я послана Богом, они в том нисколько не обманулись».
Спрошенная, знала ли она мысли своих людей, когда те целовали ей ноги, руки и одежды, ответила, что многие охотно глядели на нее и порой целовали руки, чего она избегала как могла; но бедняки охотно приходили к ней, потому что она не приносила им никакого огорчения, а скорее наоборот, помогала преодолеть [невзгоды] 107.
Спрошенная, какие почести ей оказали жители Труа при ее въезде в город, ответила, что они вовсе не оказывали ей почестей. Кроме того, она сказала, что, как ей кажется, брат Ришар вошел в город Труа вместе с нею и ее людьми; но она не припомнит, видела ли его при въезде 108.
Спрошенная, не произносил ли брат Ришар проповеди по приезде Жанны в названный город, ответила, что оставалась там ненадолго 109 и не ночевала в городе; а о проповеди ей ничего не известно.
Спрошенная, долго ли она пробыла в Реймсе, ответила, что, насколько помнит, она сама и ее люди пробыли там не больше пяти или шести дней 110. [63]
Спрошенная, окрестила ли она там в купели некоего ребенка, ответила, что в Труа крестила одного, но не припомнит, крестила ли кого-нибудь в Реймсе или Шато-Тьерри, а в Сен-Дени во Франции она была восприемницей у двух детей. И она охотно давала мальчикам имя Карл, в честь своего короля, а девочкам – Жанна; а иногда она наделяла их именем, угодным матерям.
Спрошенная, не стремились ли жительницы города прикоснуться своими кольцами к кольцу, каковое названная Жанна носила на пальце, ответила: «Многие женщины прикасались к моим рукам и моим кольцам; но я не знаю ни их мыслей, ни их намерений».
Спрошенная, что сие были за люди из ее окружения, кои поймали мотыльков 111 на ее штандарте, под Шато-Тьерри 112, ответила, что никогда с их стороны ничего подобного не было; но все сие выдумали противники.
Спрошенная, что она сделала в Реймсе с перчатками, кои были розданы перед миропомазанием ее короля, ответила, что там была раздача перчаток 113, дабы снабдить ими присутствующих рыцарей и знать; и один из них потерял свои перчатки, но она вовсе не говорила, что отыщет их. Она сказала также, что ее штандарт был в Реймсском соборе; и ей кажется, что он был довольно близко к алтарю, когда король был миропомазан, и она сама чуть-чуть его подержала. Но ей не известно, держал ли его там брат Ришар. Спрошенная, часто ли, продвигаясь по стране, она получала таинства святого причастия и покаяния, когда находилась в добрых городах, ответила, что да, время от времени.
Спрошенная, получала ли она названные таинства в мужской одежде, ответила, что да, но не припомнит, чтобы получала их в доспехах.
Спрошенная, зачем она взяла иноходца епископа Санлиского 114, ответила, что сей иноходец был куплен за двести салю 115. Ей не известно, получил он их или нет; однако есть счет, по коему было уплачено; она даже писала означенному епископу, чтобы тот забрал иноходца, если угодно, и что ей он не нужен, ибо не стоит того.
Спрошенная о возрасте ребенка, коего она оживила в Ланьи 116, ответила, что ребенок был трех дней от роду; и его поднесли к образу Богоматери в Ланьи, и Жанне сказали, что юные горожанки пребывали подле сего образа и чтобы она изволила пойти туда и молить Бога и Богоматерь, дабы они даровали ребенку жизнь. Тогда она пошла вместе с другими девушками и молилась, и, наконец, жизнь появилась в ребенке, каковой трижды зевнул и был окрещен. Затем он сразу же умер и был погребен в освященной земле. Как говорили, он уже три дня не подавал признаков жизни и был черен, как туника 117 названной Жанны. Но когда он зевнул, краски стали к нему возвращаться. И Жанна была вместе с девушками, молясь коленопреклоненно пред образом Богоматери.
Спрошенная, провозгласили ли по городу, что она сотворила воскрешение и что сие было по ее молитве, ответила, что вовсе о том не справлялась.
Спрошенная, знавала ли она и видала ли Катерину из Ла-Рошели 118, ответила, что да, в Жаржо и в Монфоконе 119, что в герцогстве Берри.
Спрошенная, показала ли ей оная Катерина некую даму в белых одеждах, о коей говорила, будто та являлась ей несколько раз, ответила, что нет.
Спрошенная о том, что ей сказала сия Катерина, ответила, что оная Катерина сказала ей, будто некая белая дама в золотых одеждах приходила к [64] названной Катерине, говоря, чтобы она пошла по добрым городам, и что король должен дать ей герольдов и трубачей, дабы те кричали повсюду, чтобы все, у кого есть золото, серебро или потаенный клад, немедля бы его принесли; и что те, у кого есть сии припрятанные вещи, и они их не принесут, будут легко распознаны названной Катериной, и она легко сумеет найти сии сокровища, и что таким образом она оплатит воинов Жанны. На что Жанна ответила Катерине, чтобы та вернулась к мужу вести хозяйство и кормить детей. И дабы быть уверенной насчет оной Катерины, Жанна поговорила со святой Екатериной или святой Маргаритой, каковые сказали ей: что до Катерины Ла-Рошельской, то все сие – лишь глупости и сущее ничто. И она написала своему королю о том, как ему надлежит поступать по сему поводу 120, а когда она пришла к нему, то сказала, что дело оной Катерины – глупости и сущее ничто. Тем не менее брату Ришару хотелось, чтобы оную Катерину допустили к делу, и посему оные брат Ришар и Катерина были недовольны Жанной.
Спрошенная, говорила ли она с означенной Катериной о плане похода на Ла-Шарите-сюр-Луар 121, ответила, что означенная Катерина не советовала ей ходить туда и что тогда было слишком холодно; и она сказала Жанне, что ни за что туда не пойдет 122.
Затем оная Жанна сказала Катерине, каковая желала идти к герцогу Бургундскому, дабы заключить мир, что, как ей кажется, мир добудут не иначе, как острием копья. Затем она сказала, что спросила оную Катерину, еженощно ли приходит та белая дама, что является ей, ибо она хотела бы ради того лечь с нею на ночь в одну постель. И действительно, Жанна легла с ней и бодрствовала до полуночи, но ничего не увидела; а после заснула. Когда же наступило утро, она спросила у Катерины, приходила ли к ней оная белая дама. Катерина ответила ей, что да, пока Жанна спала, и что она не смогла ее разбудить. Тогда Жанна спросила, придет ли сия дама будущей ночью; и Катерина ответила, что да; Жанна тогда поспала днем, чтобы быть в силах бодрствовать целую ночь напролет. И она легла в ту ночь вместе с названной Катериной и бодрствовала всю ночь; но она ничего не увидела, хотя часто спрашивала названную Катерину, придет ли оная дама или нет, и Катерина отвечала: «Да, вот-вот».
Далее Жанна, спрошенная о том, что она делала под городом Ла-Шарите, ответила, что она приказала штурмовать его, но не кропила и не приказывала кропить святой водой.
Спрошенная, почему она не вступила в означенный город Ла-Шарите, коль скоро у нее было на то веление Божье, ответила: «Кто вам сказал, что у меня было на то веление Божье?».
Спрошенная, был ли на то совет ее голоса, ответила, что сама она хотела пойти во Францию 123, но воины сказали ей, что прежде будет лучше пойти на город Ла-Шарите.
Спрошенная, долго ли она пробыла в башне Боревуар, ответила, что пребывала там в течение четырех месяцев или около того. И она сказала, что, узнав, что англичане вот-вот придут за ней, была сильно потрясена; и все же голоса часто запрещали ей бросаться с сей башни; но в конце концов, из страха пред англичанами, она сбросилась и поручила себя Богу и Богоматери, и покалечилась; после же того как она спрыгнула, голос святой Екатерины сказал ей, чтобы она хорошо держалась и что компьеньцы 124 получат помощь.
Далее она сказала, что все время молилась вместе со своим советом за компьеньцев.
Спрошенная о том, что она сказала после того как спрыгнула, ответила, что некоторые говорили, что она мертва, но как только бургиньоны заметили, что она выжила, они рассказали ей о ее прыжке.
Спрошенная, говорила ли она тогда, что скорее предпочтет умереть, чем оказаться в руках англичан, ответила, что сказала, что скорее предпочтет вручить душу Богу, нежели оказаться в руках англичан.
Спрошенная, была ли она тогда потрясена и не хулила ли как-нибудь имени Господнего, ответила, что никогда не хулила святого или святую и что никогда не имела привычки божиться.
Спрошенная насчет Суассона и капитана, сдавшего оный город 125, и насчет того, богохульствовала ли она, говоря, что будь у нее в руках означенный капитан, она велела бы его четвертовать, ответила, что никогда не бранила святого или святую, и те, кто сказали или передали таковое, неверно поняли.
Так, по исполнении сего, Жанна была отведена в назначенное для ее темницы место. Затем мы, названный епископ, сказали, что, продолжая данный процесс и не прерывая его, мы призовем некоторых докторов и знатоков обоих прав – божественного и человеческого, – кои обобщат то, что подлежит обобщению в показаниях, данных названной Жанной, и ответах, подтвержденных письменно; исследовав и собрав сие, если будут некоторые пункты, по коим покажется должным допросить названную Жанну более подробно, ее допросят некоторые лица, коих мы пошлем, не беспокоя, таким образом, все множество вышеозначенных заседателей; и всё будет составлено в письменном виде, таким образом, чтобы всякий раз, по необходимости, названные доктора и знатоки могли бы обдумать сие и высказать свои суждения и советы. И мы сказали им, чтобы отныне они изучили и обсудили меж собой все, что, как им кажется, должно сделать относительно процесса и того, что они уже уяснили в нем, и что им представится необходимым сделать еще, и чтобы они сообщили о сем нам или тем, кого мы со своей стороны уполномочили или уполномочим, либо же сохранили при себе свое мнение до тех пор, пока не смогут высказать его более обдуманно и взвешенно, в благоприятное время и в надлежащем месте.
Кроме того, мы запретили всем и каждому из заседателей без нашего дозволения покидать город Руан до конца процесса.
Воскресенье, 4 марта
Окончание публичных заседаний
Далее, в следующее за сим воскресенье, 4 марта, и в другие дни – понедельник, вторник, среду, четверг и пятницу,
Мы, означенный епископ, созвав в доме нашего пребывания в Руане многих почтенных докторов, магистров и знатоков божественного и канонического права, повелели собрать все признания и показания, данные названной Жанной согласно закону, а также выделить то, на что, как кажется, она не ответила [66] достаточно полно и о чем должна быть впоследствии допрошена. Собрав таким образом [оные тексты] и тщательно сделав выдержки, по совету и решению людей сведущих, мы заключили, что следует приступить к дальнейшему допросу оной Жанны. И так как, по причине различных обязанностей, кои возложены на нас, мы не смогли бы по-прежнему лично заниматься сим допросом, мы направили почтенного и достойного мужа, вышеупомянутого мэтра Жана де Ла Фонтана (67), магистра свободных искусств и лиценциата канонического права, дабы он, согласно закону, допрашивал названную Жанну вместо нас; мы поручили ему сие в пятницу 9 марта, в присутствии вышеупомянутых докторов и магистров: Жана Бопера (8), Жака де Турена (124), Никола Миди (102), Пьера Мориса (101), Тома де Курселля (27), Никола Луазеллёра (92) и Гийома Маншона (95).
1. Капелла находилась посреди внутреннего двора Руанского замка.
2. Здесь и далее Кошон настойчиво использует термины (reddition, restitution), выдающие его стремление видеть в Жанне субъект, полностью подвластный его юрисдикции. По его мнению, право ведения процесса над Жанной изначально принадлежало именно ему.
3. Оборот «сильно подозреваемая в ереси» – обычная для инквизиционной процессуальной практики формула, определяющая степень тяжести подозрений, под которые подпадал обвиняемый. Помимо вышеуказанной, существовали и другие градации: «находящиеся под сильнейшим подозрением» и «находящиеся под легким подозрением». От тяжести подозрений зависел выбор епитимьи для осужденного.
4. Манускрипт О содержит противоположное утверждение.
5. Домреми, расположенная в долине реки Мез, на границе между Французским королевством и Империей, относилась к герцогству Бар и превотству Гондрекур; она принадлежала к той части Барруа, которая, по договору в Брюгге от 1301 г., стала подчиняться непосредственно королю Франции. Домреми вошла в шампанское превотство Андело и бальяж Шомон-ан-Бассиньи. Кроме того, часть Домреми относилась к бану Грё. Деревня Грё, которая прежде, как и Домреми, входила в состав епископства Тульского, была присоединена к Французскому королевству уже после 1388. г. В состав королевства входили также и несколько крестьянских дворов Домреми, которые стояли на границе с землями Грё, на другом берегу так называемого «Ручья», впадавшего в Мёз. Его русло затем сильно сместилось, о чем свидетельствуют картографические документы. Остальные дома, находившиеся за ручьем, относились к Лотарингии. Их обитатели были приверженцами партии бургиньонов. В 1398 г. часть Домреми, относившаяся к Барруа, насчитывала двадцать пять хозяйств.
В церковном отношении Домреми зависела от деревни Грё, в которой находилась главная церковь. Церковь Грё была посвящена снятому Маврикию, а церковь Домреми – святому епископу Реймсскому, чье имя носила деревня. От церкви Домреми времен Жанны не осталось ничего, кроме квадратной башни начала XIII в. Эта башня, с парными окнами на крыше, была возведена в романском стиле, и в ней когда-то находились восточные хоры. Церковь была полностью переделана в XVI, а затем и XIX в. На месте западных ворот воздвигли апсиду, а внизу башни, в которой находились хоры, прорубили новую дверь. Из внутреннего убранства церкви св. Ремигия не сохранилось ничего, что могла бы видеть Жанна. Среди стоящих там статуй только статуя св. Маргариты могла появиться в этой церкви ранее середины XV в. Во всяком случае, купели в форме дароносиц относятся, самое раннее, к концу XV, а возможно, и к XVI в.
Принимая во внимание собственные заявления Жанны, годом ее рождения считают 1411. или 1412 г. Однако в показаниях свидетелей процесса реабилитации, а также в нарративных источниках есть ряд разночтений относительно возраста героини. Это заставляет некоторых исследователей отодвинуть дату ее рождения на 1409 или 1410 г.
6. Такой вариант имени отца Девицы содержится в манускриптах процесса осуждения. Этот вариант находит подтверждение в документах, сообщающих об этом человеке: «Жакоб д’Арк», арендатор Шато-де-л’Иль в Домреми (1420) («Дневник Лотарингского археологического общества» за 1889 г.); «Жак д’Арк», староста деревенской общины (1423) (сборник документов, составленный Симеоном Люсом, «Жанна д’Арк в Домреми»); «Жако д’Арк», прокурор жителей Домреми (1427 г.) (там же).
На землях близ леса Буа-Шеню, согласно одному из нотариальных актов, были зарегистрированы владения «Жакоба Дара» и «Жакоба Да». Форма «Дарк» встречается в документах процесса реабилитации. В сентябре 1429 г. Карл VII пожаловал родственникам Жанны грамоты аноблирования. В 1555 г., при их ревизии и переписке, была использована именно форма «Дэ» (Daix). Известно, что эта форма содержится также в анонимной «Хронике Девицы». М. Монтень, который посетил «дом Жанны» в Домреми в 1580 г., тоже пишет в своем «Путевом дневнике» о «Жанне Дэ» (Jane Day).
Вопрос о фамильном имени Жака д’Арка и членов его семьи долгое время оставался спорным. Валле де Виривилль посвятил этой теме свою работу «Новые исследования об имени Жанны, называемой Орлеанской Девицей, снабженные генеалогическими таблицами и неизданными документами» (Vallet de Viriville, Nouvelles recherches sur la famille et le nom de Jeanne Darc, dite la Pucelle d’Orleans, accompagnees de tableaux genealogiques et de documents inedits, Paris, 1854). Он попытался восстановить ту форму имени, которая могла употребляться по отношению к отцу Жанны и его потомкам. Известно, что Валле де Виривилль разделял мнение исследователей, которые предлагали не ставить апостроф между предлогом и именем, вопреки главенствующей традиции. Однако лишь один из наиболее известных биографов Девицы, П. Донкёр, сразу же принял предложенный Валле де Виривиллем способ написания родового имени Жанны. Вез сомнения, его главным аргументом в пользу отсутствия артикля был тот факт, что Орлеанский манускрипт французской минуты процесса осуждения (О) содержит вариант «Тар» (та же форма встречается в «Истории осады Орлеана», написанной неким дю Бретоном в 1631 г.).
Историки, предпочитающие ставить артикль в родовом имени Жанны, считают достоверным, что «Арк» обозначает название местности: какой бы ни была форма – Арк, Ар, Э, Эй, – мы имеем дело с одним и тем же топонимом. Форма Эй выражает локальное произношение названий местечка Арк, Ар. Смягчение звука «р» является обычным для жителей Лотарингии. К примеру, местечко Сен-Мар в пригороде Нанси обозначено в документах начала XVI в. как Сен-Ма или Сей-Мей.
Какой же топоним содержится в родовом имени отца Жанны: Ар-сюр-Мёрт (Мёрт-и-Мозель, Нанси) или же Арк-ан-Барруа (Верх. Марна, Шомон)? В первом случае, род должен был бы считаться Лотарингским. Во втором – относиться к графству Шампань.
Известно, что между сеньорами Домреми и сеньорами Шатовиллен, в чьей власти находился Арк-ан-Барруа, в XIV и XV вв. существовали тесные связи. В 1612 г. был опубликован «Трактат о знатности и родне Орлеанской Девицы» Шарля дю Лиса, потомка в пятом колене одного из братьев Девицы. Он положил начало традиции, согласно которой Жак д’Арк считался уроженцем Сеффона (Верх. Марна, Монтье-ан-Дер). Тем не менее наиболее правдоподобной выглядит версия о том, что Жак д’Арк происходил из Арк-ан-Барруа. В актах, о которых мы упоминали выше, Жак д’Арк фигурировал как один из нотаблей Домреми. Он отправился в Реймс на коронацию дофина и получил благодарность от города, а затем был аноблирован Карлом VII. Когда вышли поэма Вальрана Вараниуса, посвященная Девице и опубликованная в 1516 г., стали говорить, что он умер от горя после смерти дочери, но так ли было в действительности – остается спорным.
7. Изабелла (или Изабо) Роме, мать Жанны д’Арк, была уроженкой барруаской деревни Вутон, относящейся к превотству Гондрекур (Мёз, Бар-Ле-Дюк, Гондрекур). Вутон находилась и двух лье от Домреми, если идти по дороге на Грё.
Около 1440 г. Изабелла переехала в Орлеан. Она жила в этом городе, получая обеспечение из городской казны, вплоть до своей смерти 28 ноября 1458 г. Городская община выплачивала ей 28 ливров 8 парижских солей (36 турских ливров) в год.
7 ноября 1455 г. в парижском соборе Нотр-Дам она, вместе со своими сыновьями, торжественно ходатайствовала о реабилитации дочери.
8. Свидетели реабилитации называют многих крестных Жанны: Беатрис, вдову Этлена из Домреми, Жана Мореля из Грё, покойного на момент процесса Жана Лангара, Жана Рэнгессона, Жаннетту, вдову Тьеслена, и Жаннетту, вдову Тевнэна Ле Ройе; Манжетту, жену Жана Жуайара, вдову Жанну Барре, проживавшую во Фребекуре. Многие свидетели процесса реабилитации называют себя крестными отцами и матерями: Жан Морель из Гре, семидесяти лет, который присутствовал на коронации Карла VII, Беатрис, вдова Этлена, восьмидесяти лет, Жаннетта, вдова Тевнэна Ле Ройе, семидесяти лет, Жаннетта, вдова Тьесслена де Виттель, проживавшая в Нёфшато, шестидесяти лет. Заметим, что Жан Морель был прокурором общины Домреми в то же время, что и Жак д’Арк, о чем сохранилась запись в одном из актов от 31 марта 1427 г. (LXXXII, р. 360). Агнесса и Сибилла, упомянутые Жанной, не названы более ни одним свидетелем. Зато Девица упоминает некую «Жанну, супругу мэра Обри, из сей деревни, каковая была ее крестной».
9. Жан Мине, кюре Домреми. Имя этого персонажа в исторических источниках не упоминается. При Жанне кюре Домреми был мэтр Гийом Фронта, которого со времени процесса реабилитации уже не было в живых.
10. «Французских особ» (de la langue de France). При том, что само слово «национальность», применительно к интересующей нас эпохе, достаточно условно, стоит отметить, что источники, затрагивающие эту тему («Хроника Карла VII» Жана Шартье, ордонанс Генриха VI от 1445 г., упомянутый в «Хронике Мон-Сен-Мишеля и др.), используют схожие формулировки: в них, к примеру, говорится о тех, «кто принадлежит к сей нации или языку». Среди членов руанского инквизиционного трибунала большинство советников, равно как и оба судьи, были французами. Другое дело, что они считали себя подданными Генриха VI, который, по договору в Труа, был королем Франции. Что же касается приверженцев Карла VII то, если таковые и находились в Руане, это могли быть только люди, поменявшие свои политические пристрастия на противоположные, то есть новые сторонники английского правления. Более того, когда секретарь процесса говорит о партии Карла, он, возможно, преднамеренно пользуется выражением, лишенным национальной окраски: «люди с той стороны», «люди ее партии» (то есть сторонники Жанны). Возможно, следует понимать слова епископа как предложение предоставить Жанне нотаблей, которым она могла бы просто-напросто прочесть Credo и Pater по-французски. Впрочем, автор манускрипта О употребляет выражение: «одного или двух именитых особ из сего общества», подразумевая, по всей видимости, кого-либо из асессоров.
11. Настойчивое требование прочесть эти молитвы обусловлено процессуальной практикой инквизиционных трибуналов. Льоренте указывает, что в ходе первых допросов подозреваемого в ереси «заставляли прочитывать Отче наш, Верую, статьи Символа веры, заповеди Десятисловия и некоторые другие догматы христианского учения; если он их не знал, забыл или ошибся при чтении, то презумпция, что он заблуждается в дело веры, обретала новую силу» (Liorent J.-A. Histoire critique de l’Inquisi. On d’Espagne. T. 1, 2. Paris, 1818. T. 2, p. 248).
12. Джон Грей, или Жан Гри, королевский оруженосец (хотя нет твердой уверенности, что речь не идет о другом Джоне или Жеане Грее). 21 февраля ему, вместе с Дж. Бервойтом и У. Тальботом, было поручено стеречь Жанну. 13 марта инквизитор, в свою очередь, представляет его как стражника, вместе с Дж. Бервойтом. Он присутствует на проходивших в тюрьме заседаниях 17 марта, 31 марта и 28 мая.
В 1456 г., свидетельствуя на процессе реабилитации, Тома де Курселль упоминал его как стражника Жанны.
13. Приемная, близ королевских покоев.
14. Здесь и далее мы в большинстве случаев переводим bourguignon как бургиньон, а не бургундец, принимая во внимание политический оттенок термина, который говорил о принадлежности к проанглийской партии бургиньонов. В интересующую нас эпоху партия бургиньонов (сторонников англичан и герцога Бургундского) и партия арманьяков (сторонников дофина Карла) находились в состоянии гражданской войны.
15. Нёфшато относился к герцогству Лотарингскому, но в 1220 г. герцог Лотарингский принес оммаж за Нёфшато графу Шампанскому. Когда же графство Шампань было присоединено к короне, этот оммаж был принесен королю Франции. Нёфшато был подотчетен бальи Шомона, прево Андло и Парижскому Парламенту.
Жители Нёфшато и Лотарингские купцы, которые вели дела по всей Европе, часто вступали в споры с герцогом Лотарингским. 13 связи с этим Парламент возбуждал против него судебные процессы. 1 августа 1412 г. Парламент осудил герцога за злоупотребления, которые он допустил в отношении жителей Нёфшато и провозгласил город присоединенным к короне.
Маловероятно, что король смог тогда обеспечить исполнение этого приговора. Но сама ситуация говорит о том, какое важное место занимал король Франции в сознании горожан Нёфшато. Когда Антуан де Вержи, в июле 1428 г., осадил Вокулёр, большинство жителей Домреми, в числе которых была Жанна и ее родственники, бежало в Нёфшато: город остался верным королю Франции. Женщина Ла Русс (Рыжая), у которой остановилась семья Жанны, ссужала деньги обитателям Нёфшато, поддерживавшим партию дофина. В анкетах реабилитационного процесса, составленных в 1455 г., пятеро земляков Жанны подтверждают, что Ла Русс имела репутацию честной женщины.
16. Авторы манускриптов О и Е относят это ко времени пребывания Жанны в Нёфшато. Показания Жанны о ее работе по дому и в поле послужили темой многих исследований. Если основываться только на словах самой Жанны, она всего лишь помогала отцу в земледельческом и скотоводческом трудах. На допросе 24 февраля она повторит, что обычно не пасла скотину: ей лишь довелось отводить стадо в намок Иль. Жители Домреми, которых спрашивали на процессе реабилитации о том, чем Жанна занималась в юности, отвечали, что иногда она ходила с отцом за плугом, а когда приходила очередь ее отца, пасла общее стадо. Ответы земляков Жанны следуют единому стереотипу, поскольку основной задачей кассационного процесса было утвердить за Жанной репутацию добропорядочной католички, смиренно пасущей овец, подобно многим женщинам ее круга. Образ Жанны-пастушки, возникший, как мы видим, очень рано, может ввести в заблуждение. Жанна работала по дому; она шила, пряла и вела жизнь обычной крестьянки, но пастушкой никогда не была.
17. Гийом Фронте из Нёфшато упомянут в одном из актов 1423 г. По свидетельству Этьена де Сиона, он являлся дуайеном, то есть старостой церковной общины Нёфшато; по воспоминаниям Жана Колэна, свидетеля процесса реабилитации, кюре Домреми считал Жанну доброй католичкой; по его словам, он никогда не знал лучшей. Об этом священнике ничего более не известно.
Комментарии 18. Монастырь Нёфшато был основан герцогом Лотарингским ок. в 1261 г. Жанна дважды или трижды исповедовалась у братьев-миноритов в Нёфшато. Нет оснований полагать, что она посетила кордельеров Нёфшато и те несколько дней, когда находилась в этом городе вместе с семьей, бежавшей из Домреми от бургиньонов. Скорее всего, это случилось при каких-то иных обстоятельствах.
19. То есть примерно в 1424 или 1425 г., если принять 1411 или 1412 г. за дату рождения Жанны. На допросе 27 февраля Жанна скажет, что находится под опекой святых в течение семи лет.
20. Манускрипт О: «в день поста»; манускрипт Е: «она тогда соблюдала пост, а накануне не постилась».
21. Дом Жанны д’Арк в Домреми стоит около церкви, к югу от нее. Этот дом был полностью перестроен в конце XV в. Скульптурный тимпан над дверью, датированный 1481 г., украшен блазонами Тьесслен и дю Лис. Вероятно, эти гербы принадлежат Клоду дю Лису, фискальному прокурору Домреми, внуку Жана, второго брата Девицы, и жене Клода, Николь Тьесслен, представительнице рода, к которому принадлежала одна из крестных матерей Жанны. Местоположение церкви можно определить по показаниями Жанны: строение находилось справа от дома.
22. Манускрипт E: «quod pater suus de suo recessu nihil sciret», что соответствует значению латинского глагольного конъюнктива. Следует перевести это выражение так: «...и чтобы отец ничего не знал о ее уходе». Перевод в списке E более согласован с общим смыслом фразы.
23. Вокулёр был центром королевского кастелянства, входившего в состав графства Шампань. Собственно замок с XI в. по XIV в. принадлежал дому Жуанвиллей. 15 августа 1335 г. Жан де Жуанвилль уступил Вокулёр Филиппу Валуа в обмен на город Мерси-сюр-Сен, а также на некоторые дополнительные привилегии. Карл V в 1358 г. отдал Вокулёр в пожизненное пользование Анри, графу Водемонскому и сенешалю Шампани. После смерти графа, 4 июля 1365 г., Вокулёр был присоединен к королевскому домену. Именно в Катрево, близ Вокулёра, король Франции Филипп IV Красивый и германский император Альбрехт Австрийский встретились и декабри 1299 г., чтобы урегулировать различные вопросы касательно границы между королевством и Империей.
24. Робер де Бодрикур, лотарингский сеньор (Бодрикур-ан-Сентуа, близ Нёфшато), был капитаном Вокулёра в 1420 г. Кроме того, по распоряжению Карла VII, он исполнял обязанности бальи Шомона с 17 октября 1437 г. вплоть до своей смерти, наступившей в 1454 г. Еще ранее он временно замещал на этом посту своего дядю, Жана д’Онуа, – в частности в 1423 г. Поскольку Бодрикур всегда оставался верен Карлу VII, 2 июня 1424 г. Джон Бедфорд конфисковал его крепость Блэз вместе с другими его сеньориями в пользу Жана де Вержи, сеньора Фуванского. В 1425 г. Робер женился вторым браком на Аларде де Шамбле, чей отец был маршалом герцогства Бар (род Шамбле происходил от рода сеньоров Бриксе). Бодрикур находился в постоянных сношениях с Людовиком, кардиналом Барским, а затем с Рене Анжуйским, герцогом Барским. В конце июля 1428 г. Антуан де Вержи, получивший пост маршала Франции от Генриха VI Английского, осадил Вокулёр. В сентябре Бодрикур, в соответствии с военной практикой тех времен, подписал с ним договор, обещая сдать крепость по истечении определенного срока. В действительности Вокулёр так и не был сдан бургиньонам, но благодаря этой формальной уступке Бодрикур выиграл драгоценное время.
25. Важный момент с точки зрения инквизиционной практики: Жанна изначально демонстрирует правильное поведение, стараясь, согласно церковным наставлениям, «прогонять дьявола смирением». Ср.: «Однажды дьявол явился некоторому пустыннику в образе светлого ангела и сказал ему: “Я Гавриил и послан тебе от Бога". Пустынник возразил ему: “Смотри, не к другому ли ты послан; я недостоин видеть ангелов как человек грешный"» (XXVI, с. 99).
26. На самом деле речь идет о сводном двоюродном брате Жанны, которого она звала дядей, поскольку он был вдвое старше ее. Дюран Лассар, или Лассуа, был крестьянином из деревни Бюрей-Ле-Пти, которая находилась в 11 км к югу от Домреми и относилась к превотству Гондрекур. Дюран женился на Жанне, дочери Жана де Вассёля и Авелины де Вутон, сестры Изабеллы Роме. Лассар пользовался особым доверием Жанны и оставил очень ценные свидетельства о первом этапе ее эпопеи, выступая на процессе реабилитации в 1456 г. Из показаний Дюрана Лассара мы знаем, что Жанна попросила его о помощи, когда решила предстать перед Робером де Бодрикуром, так как деревня Бюрей располагалась на пути к Вокулёру, в 6 км к югу от крепости. Бюрей наполовину относилась к Барруа, а наполовину – к Шампань. Поскольку Жанна не хотела возбуждать подозрений родителей относительно своих намерений, она сказала в качестве предлога, что пойдет помогать своей кузине при родах (это подтверждают трое свидетелей кассационного процесса). Лассар доставил ее к капитану Вокулёра и помог собрать необходимое для поездки в Шиной снаряжение. 17 июля 1429 г. он присутствовал в Реймсе на коронации Карла VII.
27. Хронология свиданий Жанны с Бодрикуром долгое время не подвергалась сомнению, и большинство историков пользовалось выкладками Эдуарда Рише, который первым систематизировал сведения, содержащиеся в материалах обоих процессов Жанны, применительно к этому вопросу.
Следуя примеру Э. Рише, биографы Жанны основывались на показаниях одного из ее спутников, Бертрана де Пуланжи, которому Бодрикур поручил проводить девушку к дофину (см. LXXXVIII). Пуланжи был единственным из свидетелей, кто дал хронологические уточнения относительно свиданий героини с капитаном Вокулёра. По его словам, Жанна явилась в Вокулёр около дня Вознесения в 1428 г. Она просила Робера де Бодрикура передать дофину, чтобы тот хорошо держался и пока воздерживался от каких-либо решительных действий против своих врагов, поскольку еще до середины Великого Поста ее Господин пошлет дофину помощь. Однако капитан крепости принял ее дурно, после чего она возвратилась к отцу. Затем, незадолго до начала Великого Поста (10 февраля 1429 г.), она вновь явилась в Вокулёр, ища кого-нибудь, кто согласился бы доставить ее к дофину.
Ни Дюран Лассар, который по просьбе Жанны проводил ее к Роберу до Бодрикуру, ни другой ее спутник Жан де Нуйонпон, ни Катерина, жена Анри Ле Ройе, у которой она проживала в Вокулёре, не говорят о первом приходе Жанны в Вокулёр около дня Вознесения. Дюран Ласcap свидетельствует, что забрал Жанну из отчего дома по ее просьбе и она провела три недели в его доме в Бюрей-ан-Во. Указанный Лассаром временной промежуток значительно превышает тот срок, о котором Жанна скажет на допросе. Катерина Ле Ройе, из Вокулёра, в свою очередь, заявляет, что Жанна проживала у нее в течение трех недель, хотя и с перерывами.
В 1948 г. Жак Кордье и своей работе «Жанна д’Арк» также подверг сомнению «изолированное свидетельство» Пуланжи (см. LXVII). Действительно, трудно согласиться с тем, что в день Вознесения (13 мая 1428 г.) Жанна стала бы говорить о своих планах, относящихся к середине Великого Поста: до этой временной вехи оставалось еще около десяти месяцев – срок немалый.
Указание на середину Великого поста содержится и в свидетельстве Нуйонпона, так что эта дата, по-видимому, действительно была продекларирована Жанной (см. LXVII).
Беспокойство Жанны о том, чтобы дофин не вступал в открытые военные столкновения с англичанами до указанного ею срока, также выглядит странным: в мае 1428 г. Карлу VII еще не нужно было предпринимать серьезных мер для обороны Орлеана, осада которого началась лишь осенью, в октябре. На театре военных действий наблюдалось относительное затишье, и положение Карла не было столь критическим, каким оно станет полгода спустя
С другой стороны, показания Пуланжи можно считать вполне достоверными, если принять версию о том, что изначально Жанна вовсе но намеревалась снимать осаду с Орлеана. Из показаний ее земляков на процессе реабилитации явствует, что Жаннетта уходила из Домреми скорее как ясновидящая, чем как воин. Мы рассмотрим этот вопрос подробнее в статье «Бог и мое право» (см. «Бог и мое право», II).
Вместе с тем, трудно объяснить, каким образом Жанна могла дважды приходить со своей необычной просьбой к Бодрикуру. Известно, что родители с некоторых пор чрезвычайно строго за ней следили, опасаясь, что сон Жакоба об уходе дочери с солдатами станет явью. По словам Жанны, родители испытали изумление и отчаяние, когда она ушла. Не менее показательны свидетельства жителей Домреми, которые, судя но их заявлениям на процессе реабилитации, никоим образом не были осведомлены о ее намерениях покинуть отчий дом.
Впрочем, Жерардэн д’Эпиналь, единственный житель Домреми, державший сторону бургиньонов, который, кажется, хорошо знал Жанну, вспомнил любопытную подробность. Он заявил, что незадолго до своего ухода из деревни девушка бросила ему странную фразу: «Мой друг, если б вы не были бургиньоном, я охотно бы вам кое-что сказала». «Я же, – говорит он, – подумал, что речь идет о некоем парне, за которого она хотела выйти замуж» (XXI, р. 267). Как видим, Жерардэн был далек от мысли о ее уходе.
Другое свидетельство, данное на кассационном процессе Мишелем Ле Буэном, другом Жаннетты, позволяет усомниться, что решение об уходе было принято девушкой спонтанно или под влиянием сообщений о начавшейся осаде Орлеана. Мишель вспоминает свою беседу с Жанной, случившуюся на Иванов день (24 июня 1428 г.), то есть спустя немногим более месяца после дня Вознесения: «Есть, – сказала она ему тогда, – некая Дева между Кусси и Вокулёром, каковая ранее, чем через год, коронует короля Франции» (XXI, р. 280).
Можно допустить, что весной 1428 г. Жанна посетила Вокулёр тайно и просила де Бодрикура лишь том, чтобы он сообщил дофину о скорой поддержке. Тогда становится понятным, что замысел ее созревал постепенно и к тому времени ей уже было трудно держать его в полном секрете. Поэтому она позволяла себе некоторые намеки в разговорах с односельчанами. Возможно, именно к этому периоду стоит отнести известный сюжет о вещем сне Жакоба д’Арка, в котором он увидел, как Жанна уходила с воинами. Судя по всему, его дочери не вполне удавалось блюсти тайну своих намерений и она подчас проговаривалась о них, навлекая на себя гнев отца.
Сведения о хронологии приходов Жанны в Вокулёр, которые содержатся в ее собственных показаниях, слишком противоречивы. Они существенно отличаются от заявлений Пуланжи. По мысли Девицы, «переговоры» с Бодрикуром прошли в гораздо более сжатые сроки – приблизительно, в декабре или январе; она упорно пыталась сломить сопротивление капитана, и, в конце концов, добилась в этом успеха, не возвращаясь в Домреми. Сама Жанна ничего не говорит о возвращении домой перед повторным визитом в Вокулёр. Правда, в другом документе руанского процесса, а именно, в докладе судебного исполнителя или докладе д’Эстиве, действительно есть намек на ее возвращение домой. Конечно, «Доклад д’Эстиве» часто содержит неточные сведения, а иногда и намеренные искажения действительности. И тем не менее трудно объяснить, зачем обвинению понадобилось домысливать повторные визиты Жанны к Бодрикуру: эта подробность никак не влияла на содержание обвинительных статей.
Наконец, нужно учитывать, что и сам Пуланжи мог за давностью лет допустить в своем рассказе ошибку. Существует также вероятность оплошности писаря, который мог перевести Ascensionem Domini вместо Adventum Domini.
28. Карл II, герцог Лотарингский (1390–1431). Сначала он являлся сторонником партии бургиньонов, однако потом изменил политические преференции, выдав свою дочь и наследницу Изабо замуж за Рене Анжуйского. Из источников известно, что герцог подчас вел себя как рутье. В июле 1412 г. Парламент осудил его за притеснения и вымогательства, допущенные по отношению к горожанам Нёфшато (см. выше). Перед отъездом в Шинон, Жанна отправилась в Нанси ко двору герцога, который пожелал ее видеть.
Многие свидетели процесса реабилитации вспоминали о деталях этого путешествия (Дюран Лассар, Жан Морель, Луи де Мартиньи-Ле-Жербонво, Жан де Нуйонпон, который провожал Жанну вплоть до Туля, Бертран де Пуланжи).
Жан Морель слышал, что Жанна якобы получила в подарок от герцога черного коня. Луи де Мартиньи говорит о коне и денежном вознаграждении. Лассар упоминает только о четырем франках, которые Жанна ему показала и которые, по словам Лассара, герцог дал ей в качестве вознаграждения.
Жанна сообщила о своей встрече с Карлом Лотарингским Маргарите Ла Турульд, супруге мэтра Рабато, одного из советников Карла VII. Осенью 1429 г. года Девица проживала в доме Рабато, в Бурже, в течение трех недель. Свидетельство Ла Турульд на процессе реабилитации позволяет нам дополнить показания самой Жанны. По воспоминаниям Маргариты, Девица сказала недужному герцогу, что тот не исцелится, если не раскается в своих грехах; она побуждала его вернуться к своей супруге, благочестивой Маргарите Баварской. Карл II действительно состоял в любовной связи с некоей Ализон дю Мэ и не скрывал этого от придворных.
Историки отмечают некоторую вольность в выражениях, которую Жанна допустила по отношению к герцогу Лотарингскому. Во всяком случае, свидетельство Ла Турульд доказывает, что скандальная жизнь герцога была известна Жанне.
В период томительного ожидания помощи от Бодрикура Жанна совершила, помимо поездки и Нанси, еще одно небольшое путешествие – на этот раз в Сен-Никола-де-Пор. Сама Девица о нем не упоминает, по некоторые сведения содержатся в показаниях ее земляков. «Жанна совершила паломничество в Сен-Никола, – говорит Бертран де Пуланжи, – и предстала с охранной грамотой пред герцогом Лотарингским, каковой пожелал ее видеть» (XXI, р. 293). Следуя мысли Пуланжи можно заключить, что паломничество в Сен-Никола было совершено еще до поездки Жанны в Нанси. Катерина Ле Ройе, приютившая Девицу в Вокулёре, также сообщаете поездке в Сен-Никола. Ожидая решения Бодрикура, Жанна во всеуслышанье утверждала, что ей необходимо идти к дофину. «После сего свидетельница и многие другие люди поверили словам Жанны» настолько, что некий «Жак Алэн из Вокулёра и Дюран Лассар пожелали ее проводить; они доехали до Сен-Никола, по вернулись обратно в Вокулёр, потому что Жанна заявила, что так уехать было бы с ее стороны недостойно» (XXI, p.284).
Большинство историков склоняется к мысли, что Жанна поехала в Сен-Никола-де-Пор на богомолье к мощам св. епископа Мирликийского. Сен-Никола был в те времена популярным местом паломничества, поскольку снятой Николай считался покровителем странников.
Другие исследователи полагают, что Жанна, сопровождаемая Жаком Алэном и Дюраном Лассаром, выехала из Вокулёра в направлении Шинона, и, следовательно, в своих показаниях свидетели говорят не о Сен-Никола-де-Пор, а о Сен-Никола-де-Сетфон – пустыни, расположенной в окрестностях Вокулёра. Интересно, что такой маршрут Жанны находит подтверждение в словах Катерины Ле Ройе, которая, кстати, не говорит о визите к герцогу Лотарингскому (скорее всего, этот визит был инициирован Бодрикуром, и Катерина ничего существенного о нем не знала).
Жак Кордье, говоря о несостоявшемся самовольном отъезде Жанны в Шинон через Сен-Никола, предположил правоту Катерины, так как, судя по словам Жанны, этот отъезд был противен воле Бодрикура, тогда как визит к герцогу Лотарингскому без сомнений был согласован с капитаном. Направляясь и Сен-Никола-де-Пор, что на пути и Лотарингию, Жанна должна была удаляться от пределов королевства Французского, – следовательно, вряд ли она избрала бы эту дорогу, если б ее целью действительно был Шинон. Таким образом, Кордье предполагает, что до отъезда к дофину Жанна дважды покидала Вокулёр: для самовольной поездки к дофину через Сен-Никола-де-Сетфон и для визита в Нанси к герцогу Лотарингскому.
П. Тиссе высказывает иную точку зрения. По его мнению, тот факт, что Жанна могла отправиться в Сен-Никола, прежде чем поехать в Нанси, является вполне объяснимым, ибо тогда из Туля напрямую ехали в Сен-Никола, через Пор-Сен-Венсан, не проезжая через Нанси. Жан де Нуйонпон заявляет, что когда Жанна направилась в Нанси, он сопровождал ее до Туля.
С тезисом Кордье о путешествии в Сен-Никола-де-Сетфон трудно согласиться еще и по другой причине. Бертран Пуланжи прямо указывает, что Жанна совершила в Сен-Никола паломничество. Если действительно имело место паломничество, то его целью мог быть только Сен-Никола-де-Пор.
29. Рене Анжуйский (?–1480), сын Людовика II Анжуйского и Иоланды Арагонской, был воспитан кардиналом Барским, который и августе 1419 г. оставил ему в наследство герцогство Барское (до 1420 г. герцогством Барским управлял герцог Лотарингский). Немногим ранее, в марте, было принято решение о скорой свадьбе Рене со старшей дочерью и наследницей герцога Лотарингского, Карла II. Со смертью Карла II (1431) Репе стал герцогом Лотарингским. Однако ему пришлось столкнуться с претензиями кузена своей жены, графа Антуана Водемонcкого, которого поддержал герцог Бургундский. Рене был убит (пленен – OCR) 2 июля 1431 г. в Бульневилле, расположенном к юго-востоку от Нёфшато. Он приходился шурином Карлу VII, который был женат на его сестре Марии Анжуйской.
Отправлено: 09.02.11 20:04. Заголовок: Комментарии 30. На п..
Комментарии 30. На процессе реабилитации Дюран Лассар сообщил, что жители Вокулёра подарили Жанне перед отъездом мужские одежды. Сам Лассар и Алэн из Вокулёра вскладчину купили ей коня за 12 франков – эту сумму им потом возместил Робер де Бодрикур. Это свидетельство подтверждено Катериной, женой Анри Ле Ройе, у которой жила Жанна.
31. Спутники Жанны известны, это Жан де Нуйонпон из Меца и Бертран де Пуланжи. Они были приближенными Бодрикура, тесно общались с Жанной и оба выступали затем свидетелями на кассационном процессе. Вместе с Нуйонпоном и Пуланжи в путь отправились их слуги – Жюльен и Жан де Онкур. Эскорт Жанны дополняли Коле де Вьенн и его слуга – лучник Ришар. Коле де Вьенна обычно отождествляют с неким Жаном Коле, гонцом при конюшнях Карла VII, который служил курьером между двором дофина и Вокулёром. Его имя упоминается в счетных книгах крепости.
Находясь в Вокулёре, Жанна поведала Нуйонпону и Пуланжи о своем замысле, и ее откровенность нашла у них поддержку. Возможно, они сами предложили свои услуги Бодрикуру. Пуланжи и де Мец не только проводили Жанну в Шинон, но и служили ей в ходе военных кампаний. Их показания на процессе реабилитации представляют огромный интерес.
О родословной этих соратников Девицы известно немного. Местечко Нуйонпон находилось в долине Мез, на территории герцогства Бар, и относилось к замковому округу Шатийона. Возможно, следует считать товарища Жанны родственником некоего Жана де Нуйонпона, который 1 февраля 1325 г. принес оммаж Эдуарду, графу Барскому за фьеф Домреми-о-Буа, расположенный близ Коммерси. Жанна, без сомнения, ошибалась, считая своего спутника рыцарем. Он назван оруженосцем в счетах, касающихся возмещения дорожных расходов, которые понесли Пуланжи и де Мец, провожая Жанну в Шинон. Нуйонпон был аноблирован в марте 1449 г. за «похвальные услуги, кои он оказывал во время войны». Ко времени процесса реабилитации (1455 г.) ему было около 57 лет и проживал он в Вокулёре.
Что касается второго спутника Жанны, Бертрана Пуланжи, то его принято считать потомком Луи де Пюллиньи (названным Пуланжи в одном тексте 1409 г. и упомянутом в нескольких документах конца XIV – начала XV в.). Луи де Пуллиньи (Пуланжи) был горожанином Туля. Собственно Пюллиньи – это местечко в герцогстве Лотарингском, недалеко от Нанси. В документах сохранились разные формы старинного написания фамилии Пуланжи: Польнэ, Пулленьи, Пюлленьи. Как сообщает Симеон Люс, в 1408 г. в Вокулёре жила Изабо Колэн – вдова некоего Луи (или Лойона) де Пюллиньи, уроженца Туля. В 1455 г., в ходе процесса реабилитации, Бертран де Пуланжи давал показания, находясь в Туле. Ему было тогда 63 года, и в материалах процесса он назван «королевским оруженосцем».
32. Бенедиктинское аббатство, относящееся к диоцезу Шалона. Его настоятелем был тогда Арнуль д’Ольнуа, родственник Робера де Бодрикура по материнской линии.
33. Кафедральный собор Осера.
34. Манускрипты О и E содержат лишь: «при ней часто были ее голоса».
35. Это заявление Жанны, а также некоторые другие, позволяют понять, насколько трепетно она относилась к Орлеанскому дому. В связи с этим стоит упомянуть, что Людовик Орлеанский в начале XV в. активно вмешивался в жизнь восточной части королевства и попытался распространить свое влияние в Лотарингии и Люксембурге. В те времена королевская власть все более и более дискредитировала себя по причине безволия и душевной болезни Карла VI, и можно предположить, что именно брат безумного короля, Людовик Орлеанский, сберег престиж французской монархии в этих землях. Вероятно, слова Жанны можно расценивать как своеобразное подтверждение этого. Карл Орлеанский был сыном Людовика Орлеанского и Валентины Висконти. В 1406 г. он женился на Изабелле, дочери Карла VI, которая умерла в 1409 г. Карл женился вторично в 1410 г. – на Бонне, дочери Бернара д’Арманьяка. Убийство его отца Жаном Бесстрашным (23 ноября 1407 г.) повлекло за собой создание партии арманьяков, в которой Карл играл важную роль. После того как герцог попал в плен под Азенкуром (1415 г.), англичане захватили его осиротевшие владения. Жанна страстно желала освободить герцога Карл; Жан Жувенель дез Юрсен, со своей стороны, тоже просил короля содействовать освобождению принца, считая его «наиболее близким короне». Карл Орлеанский был освобожден лишь в 1440 г., благодаря стараниям герцогини Бургундской. Он женился на Марии Клевской, получил орден Золотого Руна и активно способствовал прекращению войны с Англией. Стихи Карла Орлеанского, которые он писал и течение всей жизни, являются прекрасным образцом средневековой лирики.
В 1443 г. герцог Орлеанский подарил островок Иль-о-Бёф, находящийся в русле Луары, Пьеру д’Арку – «в благодарность и в знак внимания к Жанне-Девице, его сестре». После одного из неудачных походов в Италию (1451) Карл поселился в Блуа, где и умер в 1465 г.
36. Возможно, ей прочли эти письма в тюрьме. Возможно также, что составители протокола попросту ссылаются на послание Жанны англичанам, которое содержится в статье XII. Во втором случае вероятно, что это поздняя интерполяция в основной текст.
37. Сен-Катрин-де-Фьербуа, близ Шинона, был весьма почитаемым местом паломничества. Воины, вернувшиеся из плена, оставляли там свои доспехи ex voto (по обету).
38. Долгое время в историографии принято было считать датой прибытия Жанны в Шинон 6 марта 1429 г. Эта дата указана в «Хронике Мон-Сен-Мишель». «Хроника Ла-Рошели» содержит другую дату: 23 февраля. Однако, скорее всего, секретарь ратуши Ла-Рошели, который считается автором этой хроники, неверно выразился, желая сказать, что в названный день Жанна выехала из Вокулёра. Бертран Пуланжи, свидетельствуя на процессе реабилитации, говорит, что путешествие из Вокулёра в Шинон продлилось одиннадцать дней, из чего можно заключить, что Жанна прибыла и Шинон именно 6 марта, как и указано в «Хронике Мон-Сен-Мишель».
И все же стоит отметить, что точную дату установить трудно, поскольку ни «Хроника Ла-Рошели», ни «Хроника Мон-Сен-Мишель» не являются в этом вопросе надежными источниками.
Многие биографы Жанны (М. де Буамармэн, П. Буассонад, Ж. Кордье, О. Леруа, К. Дезам) придерживаются версии о раннем приезде Девицы в Шинон и ориентируются на дату, указанную писцом Ла-Рошели. Пуланжи и Нуйонпон, спутники Жанны, уточнили на процессе реабилитации, что Жанна стремилась увидеть короля до середины Поста, то есть до 6 марта. Никто из них не сказал далее, что Жанне не удалось осуществить своего желания. Нуйонпон говорит, что Жанна выехала из Вокулёра в первое воскресение Великого Поста или около того, то есть 13 февраля 1429 г. Тексты, составленные позднее, – к примеру, «Хроника Девицы» и «Дневник осады Орлеана», – рассказывают, что она «знала Божьей милостью», в какой день случится «битва селедок», а именно в канун первого воскресения Поста (dimanche des Bures). Она якобы предсказала это Бодрикуру, который был поражен ее пророчеством и решил отправить ее к дофину.
Итак, судя по всему, Жанна покинула Домреми в середине февраля (если следовать гипотезе о двух приходах Жанны в Вокулёр, то первый раз она приходила туда 13 мая 1428 г.). Затем, выехав из Вокулёра около 23 феврали 1429 г., Жанна со своими провожатыми достигла Шинона. Это случилось приблизительно 6 марта 1429 г.
39. Шарль де Бурбон, граф Клермонский. Его отец, Жан де Бурбон, был пленен при Азенкуре и умер в Англии в 1433 г. Шарль стал герцогом Бурбонским в 1434 г. Еще прежде, 6 августа 1425 г., он женился на Агнессе Бургундской, сестре Филиппа Доброго. Именно он привел войско на помощь осажденному Орлеану. Он участвовал в осаде Труа, присутствовал на коронации Карла VII в Реймсе, сражался в битве при Монтепиллуа. Он также участвовал в штурме Парижа – последнем крупном военном предприятии Девицы. Назначенный верховным военным наместником в землях, расположенных к северу от Сены, он выступал за заключение мира с герцогом Бургундским (зима 1429 г.). В 1435 г. Шарль де Бурбон участвовал в Аррасской конференции.
Комментарии 40. Жанна находилась в Сен-Дени в период между 9 и 13 сентября 1429 г. Как сообщает хронист Персиваль де Каньи, приближенный герцога Алансонского, Жанна просила герцога вернуться под Париж, чтобы возобновить наступление.
41. Штурм ворот Сент-Оноре произошел 8 сентября 1429 г., в праздник Рождества Богоматери. В ходе этого штурма Жанна была ранена в бедро арбалетной стрелой.
42. Считалось греховным сражаться в день церковного праздника.
43. См. «Бог и мое право», II.
44. Манускрипт О содержит дополнение: «Но я не скажу всего, о чем знаю».
45. В шестидесятой статье обвинения текст д’Эстиве гласит: «Она не знает, должна или нет рассказать все, что ей было открыто». В манускрипте О этих слов нет.
46. Ne boirait-elle pas du vin jusqu’a Paques. Можно предположить здесь некий вид божбы, разговорной клятвы или же присказки. Возможный вариант перевода: «Это так же верно, как то, что она не станет пить вина до Пасхи!».
47. Согласно инквизиционной практике, обвиняемый имел право не свидетельствовать против себя. См. «Бог и мое право», II.
48. Qu’au nom de la voix vient une clarte. Возможно, более адекватным вариантом перевода было бы: «что именем голоса нисходит просветление», то есть «властью голоса, от его имени» – ср. с выражением «именем короля», «именем закона».
49 Возможно, на эти слова Жанну вдохновил текст одной из распространенных молитв XV в.: «Помолимся за тех, кто пребывает в благодати: Бог да сохранит их в ней до конца; и за тех, кто пребывает в смертном грехе: Бог да благоволит скорое исторгнуть их оттуда». Свидетельствуя на процессе реабилитации в 1455. г., Буагийом процитировал этот ответ Жанны и вспомнил, какое изумление ее слова вызвали у судей.
50. Максе-сюр-Мёз. Эта деревня стояла на реке Мёз, ниже по течению, чем Домреми. Она была наполовину барруасской, наполовину лотарингской. Бургиньон из Домреми – это, несомненно, Жерар д’Эпиналь.
51. Замок Иль находился на посевном лугу перед Домреми, на правом берегу реки Мёз. Он стоял на некоем подобии острова, образованного собственно рекой и ее рукавом (так называемое местечко Нантронн). Само строение имело в плане прямоугольную форму, а над его западной стеной возвышалась круглая башня. Часовня Нотр-Дам опиралась на внешнюю крепостную стену, с восточной стороны. 2 апреля 1420 г. эта крепость, вместе с ее окрестностями, была сдана в аренду сроком на девять лет. Арендодателя, сеньора де Бурлемона, представлял мэр Обри по прозвищу Жаннель (муж одной из крестных Жанны), а арендаторами были Жан Биже из Домреми и Жакоб д’Арк, отец Жанны.
52. Это дерево росло на опушке Букового леса. Жители Домреми называли его Древом фей и почитали за красоту: Жерардэн д’Эпиналь назвал его «прекрасным, как лилия» (pulchra sicut lilia). Он вспоминал на процессе реабилитации, что ветви этого бука спускались до земли. Бертран Лаклонн, другой свидетель на кассационном процессе, называл его «сильно согбенным» (mullum corbatus). Его ветви образовывали нечто вроде «пристанища»; его прозвали «пристанищем дам», или «дам фей». Это дерево, возможно, было разновидностью буков криворастущих – действительно довольно редких в этих местах. Рихард Вассбургский, архидиакон из Вердена, в своих «Древностях бельгийской Галлии» (1547 г.) не преминул указать на это прекрасное древо, связанное с легендой о Жанне. По словам Рихарда, «под ним никогда не бывало дождя или снега». Монтень, во время своей поездки в Домреми в 1580 г., также видел «древо Девицы».
Именно у Древа Фей потомок одного из братьев Жанны, Этьен Ордаль, главный дуайен Туля (1569-1612), приказал выстроить в память о героине часовню. Позднее, в последней четверти XIX в., на руинах этой часовни была воздвигнута базилика Буа-Шеню, строительством которой руководил епископат Сен-Дьё. Неподалеку от монастыря кармелитов, близ базилики, бьет Источник, целительный для больных лихорадкой. Со времен Жанны он несколько изменил свое русло. Жанна упоминала Древо фей и Источник. Свидетели, дававшие показания в ходе процесса реабилитации, рассказывали об обрядах, верованиях и суевериях, связанных с этим буком. Дети Домреми собирались возле него в День Источников и в воскресение, называемое Laetare. По склонам холма, который венчал Буковый лес, протекало много источников, поэтому некоторые исследователи путают, к примеру, Смородиновый ручей и Ручей Лихорадочных, он же Источник фей, прозванный сегодня Ручьем Девицы. Источник фей протекает по середине склона, недалеко от современного Кальвэра, что стоит на дороге, ведущей к базилике.
53. Манускрипт Е, в разделе под номером пять, содержит дополнение: «и она сама пила из него».
54. С этого бука срывали на праздник «красный май» – зеленые ветви, считавшиеся в Лотарингии и других мостах символом весеннего обновления. Хороводы вокруг «мая», о которых говорили многие свидетели процесса реабилитации, являлись частью местных обрядов. В других местах Лотарингии обычно спиливают дерево и, установив его в деревне, водят вокруг него хороводы. Пляски и песни вокруг «красного мая», а также языческие верования в то, что бук является пристанищем фей, заставили кюре Домреми прочесть торжественную проповедь. По словам Беатрис Этелэн, во время молитвенной процессии накануне дня Вознесения кюре зачитал возле бука отрывок из Евангелия, после чего феи там больше не появлялись (XXI, р. 247).
55. Род Бурлемонов, принадлежавший к светской общине Туля, происходил от Пьера и Симона де Бриксе, живших во второй половине XII в. (Бриксе – деревня на реке Мёз неподалеку от Вокулёра). Замок Бурлемон стоял близ Нёфшато, на левом берегу реки Мёз, вверх по ее течению от Домреми. Таким образом, он находился в пределах Французского королевства и относился к шампанскому кастелянству Монтеклер (Андло). Бурлемоны владели сеньориями в Шампани и в герцогствах Бар и Лотарингия. Они принадлежали к Лотарингскому рыцарству. Пьер де Бурлемон, последний представитель этого рода по мужской линии, умер 4 апреля 1412 г. Затем Домреми перешло к наследнице его сестры Жанны (ум. до 1410 г.), состоявшей в браке с Андре де Жуанвиллем. Наследницу звали Жанной де Жуанвилль (ум. после 1431 г.), она была женой Анри д’Ожевилле, лотарингского сеньора и рыцаря, а после его смерти вторично вышла замуж за Жана, графа Зальмского.
Древо Фей росло на земле, подвластной Бурлемонам. В судебном докладе д’Эстиве, составленном в ходе руанского процесса, оно названо колдовским древом Бурлемонов (arbre charmine de Bourlemont). Сеньоры Домреми владели четвертью лесных угодий Буа-Шеню, а также примыкавшим к лесу невозделанным виноградником.
Память о Бурлемонах тем более связана с Деревом фей и Ручьем, что дочери и племянницы сеньоров в воскресение, называемое Laetare, встречались у этого бука с девочками из Домреми. Жители Домреми, дававшие на процессе реабилитации показания об этом дереве, называли имена почивших сеньоров. Пьер Дранье в 1455 г. вспоминал, что видел у Ручья Пьера де Бурлемона и его мать, Катерину де Боффремон-Рюпп (ум. ок. 1400 г.). Изабеллетта, жена Жерара д’Эпиналя, также упомянула о Пьере и его жене, которая «была из Франции». Этьен де Сионн (староста христианской общины Нёфшато), Тевнэн Ройе из Шермизе (крестьянин Домреми), Жаннетта, его жена (крестная Жанны), говорили, что видели там Катерину де Рюпп, супругу Жана де Бурлемона.
56. Жанна назвала в числе своих крестных некую Жанну.
57. Манускрипт Е содержит дополнительно: «и прежде».
58. В латинском протоколе выражение bois chenu переводится как «лес, засаженный дубами». Доклад д’Эстиве переводит как nemus canutum, что сообщает несколько иной смысл слову Chenu. Это могло быть сделано намеренно, чтобы сопоставить сведения о Буа-Шеню с известным пророчеством Мерлина.
59. Ссылки на эти предсказания содержатся в так называемом «Recollectio» – сборнике документов, составителем которого был инквизитор Жан Бреаль, руководивший процессом реабилитации. Сборник состоял из различных воспоминаний о процессе осуждения и из материалов самого процесса.
Пророчества, которые после прихода Девицы стали напрямую связываться с ее личностью, передавались из уст в уста. На процессе реабилитации Дюнуа показал, что пленному Саффолку передали четверостишие, в котором было предсказано, что некая Девица придет из Букового Леса и проедется верхом на спинах лучников (XXII, р. 10). Эхо этого пророчества слышно также и в поэме «Посвящение Девице», автором которой была Кристина Пизанская: «Ибо Мерлин и Сивилла, и Беда / Узрили то сверх пяти веков назад».
Жанна и сама порой намекала на существование пророчеств о себе. По словам Дюрана Лассара, она сказала ему, что «Франция, разоренная женщиной, будет спасена девой» (XXI, р. 283). Стоит отметить характерное различие между тем, как интерпретировали мотив дубового леса в истории Жанны клирики двух инквизиционных процессов. С одной стороны, поклонение волшебным источникам и величественным деревьям напрямую связано с язычеством. Именно на это намекали руанские судьи, упоминая об обрядовых плясках вокруг Древа фей, имевших, судя по всему, кельтское происхождение. С другой стороны, приверженцы Карла VII в Шиноне спрашивали Жанну не о дубе, а именно о Буа-Шеню, дубовом лесе, Дубраве, упомянутой в так называемом пророчестве Мерлина (пересказанном в «Истории бриттов» Гальфреда Монмутского). Образ дубравы, в свою очередь, сакрализован библейским сюжетом о явлении трех ангелов Аврааму в Маврийской дубраве. Такое сопоставление позволило инквизитору Жану Бреалю использовать мотив Дубового леса как дополнительное подтверждение божественности миссии Жанны (см. «Бог и мое право», II).
60. Святые, особо почитаемые Жанной. Святая Екатерина была покровительницей церкви Максе-сюр-Мёз; умершая в юности сестра Жанны носила это имя. Часто отмечалось, что в приходской церкви Домреми стоит статуя святой Маргариты, которая могла сохраниться со времен Девицы.
61. После аудиенции с Карлом VII Жанна подверглась проверке со стороны особой комиссии, заседавший в Пуатье с 1 по 21 марта 1429 г. К сожалению, протокол следствия утерян; из разных источников до нас, дошли только его заключения о благосклонном к героине вердикте судебной комиссии.
62. Вариативность толкования здесь термина salut, а также его сужение до однозначного «приветствия» в обвинительном докладе д’Эстиве достойны комментария. Далее на этом же допросе Жанна скажет, что доверилась св. Михаилу тогда, когда поняла, что он приносит ей доброе, благое учение, то есть благо и спасение для ее души. Жанна обладала типичным для человека средневековья пониманием того, что слово имеет множество смысловых уровней. Вспомним ее утверждение о частом присутствии ангелов среди людей, а также о наличии при свидании с дофином в Шиноне множества факелов, «не считая света духовного». Поэтому вполне возможно, что следует принять двойное значение фразы salut qu’ils me font: то есть «приветствие, кое они мне ниспосылают» и одновременно «благо (спасение), кое они мне доставляют».
63. Манускрипт Е в статье под номером шестьдесят заменяет слово «ежедневно» на слово «всегда». См. «Бог и мое право», IV.
64. Мы видим здесь, что «припоминание» она трактует как совет и дозволение. См. «Бог и мое право», II.
65. Святой Михаил был особо почитаем Карлом VII. Известно, что «Гора» (то есть нормандский монастырь-крепость Мон-Сен-Мишель, возведенный на скалистой горе) устояла перед англичанами. Верность, проявленная защитниками монастыря по отношению к династии Валуа, имела очень большое идеологическое и пропагандистское значение. Во многом благодаря этому Карл VII и Людовик XI провозгласили архангела Михаила защитником королевства от врагов. Можно, впрочем, заметить, что культ святого Михаила был весьма распространен и в Лотарингии: в трех ее диоцезах насчитывалось сорок шесть церквей, посвященных архангелу. Знаменитое аббатство Сен-Мишель, основанное в начале VIII в. и во времена Жанны относившееся к Барруе, имело очень большое влияние в регионе (см. «Бог и мое право», II).
66. Важнейшая деталь для понимания природы ее голосов; см. «Бог и мое право», II.
67. Выражение ad ipsam (jusqu’a elle) в действительности противоречит содержанию двух манускриптов, В и С, в которых указан вариант ad ipsum. В манускрипте А два этих слова отсутствуют. Можно предположить, что судьи и Жанна вкладывали в термины lumiere и clarte, разный смысл. Здесь возможно двоякое толкование: либо «не весь свет доходил до нее», либо «не все ей было ясно», то есть не вся ясность до нее доходила (см. «Бог и мое право», II).
68. После намека на откровения, сделанного Жанной в ходе допроса 22 февраля, здесь впервые встречается упоминание о знаке дофину.
69. О храме Сен-Катрин-де-Фьербуа подробнее см. «Бог и мое право», III. Некоторые хронисты (Жан Шартье; автор Дневника осады Орлеана; Антонио Морозини) также приводят этот эпизод.
70. Имеется в виду Куланж-Ла-Винёз, под Осером; город сдался Жанне в июне 1429 г.
71. Здесь мы встречаем упоминание о третьем обете Жанны. См. «Бог и мое право», III.
72. Речь идет о Жане и Пьере д’Арках. Жан сопровождал сестру почти с самого начала ее эпопеи. Пьер присоединился к ним позднее. Оба брата сражались под Орлеаном. Они были аноблированы Карлом VII в декабре 1429 г., вместе со всей семьей Девицы. Пьер присутствовал на коронации дофина. Вместе с сестрой он попал в плен под Компьеныо, но был освобожден за выкуп. В 1436 г. оба брата, по странной аберрации сознания, примут за свою сестру некую Клод, будущую «даму дез Армуаз» – самую известную из самозванок, выдававших себя за Жанну. В 1455 г. они вместе с матерью будут ходатайствовать о реабилитации Жанны. Жан последовательно получит должности прево Вокулёра (1455-1468), бальи Вермандуа, капитана Шартра.
73. О штандарте Жанны см. LXXV, р. 284-309.
74. Бахрома на штандарте Жанны на самом деле состояла из квадратных зубчиков, называемых помпонами, которые были двух или трех цветов. (LXVII, р. 285-307.).
75. Это, скорее всего, преувеличение. Войско Жанны могло насчитывать 3500–7 000 человек.
76. Орлеанская бастида Сен-Лу была воздвигнута на правом берегу Луары, напротив острова Сен-Лу, а бастида Моста (Турель) – на левом берегу реки.
77. Здесь стоит отметить любопытное противоречие. На первых допросах Жанна говорит о том, что поход на Орлеан являлся частью ее первоначального замысла. Однако земляки Жанны в своих показаниях не сообщат никаких сведений, подкрепляющих это утверждение. См. «Бог и мое право», II.
78. Стоит сопоставить это заявление Жанны, касающееся ее пророческого дара, с показаниями свидетелей на процессе реабилитации. Духовник Девицы, Жан Пакерель, вспоминал, что Жанна предупреждала его о своем скором ранении (XXII, р. 77). Другой свидетель, Ален Виоль, ссылается на это предсказание, не утверждая, впрочем, что слышал его непосредственно от Жанны (XXII, р. 91).
79. Город Жаржо расположен недалеко от Орлеана. Капитан его цитадели, Анри Бизе, был убит в ходе штурма. Известно, что взятие Жаржо (11-12 июня 1429 г.) стало одной из самых блестящих побед Жанны. Именно в Жаржо она сражалась бок о бок с герцогом Алансонским.
80. Жан IV д’Арманьяк. Об отношении графа к вопросу об истинном папе и о совете, который дала ему Жанна, см. «Бог и мое право», IV.
81. Эти слова Жанны – яркое подтверждение того, что не следует излишне модернизировать ее образ: Жанна не была провозвестницей «национализма» нового времени, как это зачастую утверждается в исторической литературе. Напротив, зная о галликанских тенденциях французского клира и о грядущей Прагматической санкции Карла VII, мы можем отметить традиционность и консервативность, отчетливо проступающие в позиции Жанны. Оставаясь в рамках классического средневекового универсализма и субнационализма, она демонстрирует приверженность древнему правопорядку, установленному Богом. См. «Бог и мое право», II; IV.
82. Джон Ланкастер, герцог Бедфордский (1389–1435), третий сын Генриха IV. Женился на Анне, сестре Филиппа, герцога Бургундского. После смерти Генриха V, 31 августа 1422 г., Бедфорд стал регентом Французского королевства. Оправдываясь за поражение, понесенное англичанами под Орлеаном, он писал своему брату, герцогу Глостерскому, что Жанна, приспешница дьявола, добыла французам победу с помощью лживых чар и колдовства. Он просил от английского Парламента денежной помощи и подкреплений для продолжения военных операций на континенте, и ему были посланы отряды кардинала Бофорского, которые ранее предназначались для борьбы с гуситским движением. В 1430 г., когда герцог Бургундский стал все больше склоняться к мирным переговорам с французской стороной, Бедфорд сумел удержать его от перехода в другой лагерь, отдав под его управление всю Шампань. Бедфорд согласился передать Жанну церковной юстиции лишь при условии, что процесс будет проходить в Руане, а не в Париже, как того желал Университет. Париж, по мнению Бедфорда, был в ту пору далеко не так надежен, как Руан – оплот англичан в Нормандии. Бедфорд придавал огромное значение положению дел в Нормандии и сделал Руан административной столицей, подчинив себе местный капитул. Он внимательнейшим образом следил за ходом процесса Жанны. Позднюю осень 1429 г. и большую часть 1430 г. он провел в своей резиденции в Руанском замке. По свидетельству Г. Колля, Бедфорд якобы тайно присутствовал при проверке Жанны на девственность, которую официально поручили его жене, герцогине Бедфордской (XXII, р. 118). Бедфорд вернулся в Париж 30 января 1431 г. Умер в Руане 14 сентября 1435 г. и был погребен в хоральном помещении кафедрального собора.
83. Использование Жанной правовой лексики, пусть и в ее бытовом звучании, симптоматично и заставляет нас отказаться от более разговорных вариантов «куш» или «потеря».
84. Известно, что теологическая традиция характеризует речь демонов как суетливую, сбивчивую и непонятную. Речи ангелов и святых, напротив, полагалось быть ясной и внятной.
85. Мандрагора – растение, имеющее свойства белладонны и распространяющее резкий запах. У него стержневой корень, в котором можно угадать форму человеческого тела. Его называли «травой магов» или «дланью славы». Мандрагору использовали как средство для любовного приворота. В XV в. ее хранили в шелковых тканях или в драгоценных футлярах, дабы никогда не быть в бедности. В Лотарингии, где она не произрастает, ее заменяли брионией или переступенем.
86. Жанну доставили в Кротуа в конце ноября 1430 г. В этой крепости, расположенной на берегу р. Соммы, бургиньоны передали Девицу англичанам. 20 декабря ее перевезли в Руан. Благодаря бургундскому рыцарю Эмону де Маси, который выступал свидетелем на кассационном процессе (XXII, р. 87), нам известны некоторые подробности о пребывании Жанны в этом замке. См. «Бог и мое право», II.
87. Иконографический канон предписывал изображать св. Михаила держащим в руках весы для взвешивания человеческих душ.
88. См. «Бог и мое право», III.
89. Вероятно, после его отъезда, то есть уже не в Реймсе.
90. Здесь в манускрипте О указано, что Жанну допрашивает Жан Бопер.
91. Манускрипт Е в статье под номером 48 содержит: «материальные головы».
92. Ответ Жанны заставляет вспомнить о духовном движении Imitatio Christi, весьма распространенном в ту эпоху. «Подражание Христу» предполагало страстную апелляцию к евангельскому авторитету, а также к многочисленным exempla (агиографическим образцам), иллюстрирующим так называемое ars moriendi (искусство умирать). Ср.: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мат. 24, 36). См. «Бог и мое право», IV.
93. Речь идет о представителях клира, которые на тот момент держали сторону Карла VII и состояли в оппозиции по отношению к проанглийскому Парижскому университету. Многие из них составили основу университета в Пуатье, созданного Карлом VII в 1431 г.
94. Мария Анжуйская, сестра Рене Анжуйского, супруга Карла VII.
95. Жанна была узницей замка Боревуар, близ Сен-Кантена, с августа по ноябрь 1430 г.
96. Здесь начинается текст французской минуты, дошедший до нас в манускрипте Юрфе (U).
97. Жанна, сестра Вальрана Люксембургского, графа Линьи и Сен-Поль, коннетабля Франции, принадлежавшего к партии бургиньонов и умершего в 1415 г. В 1420 г., после смерти своего внучатого племянника, Филиппа Брабантского, она стала графиней Линьи и Сен-Поль и передала огромную часть своих владений племяннику Жану, к которому питала горячую привязанность. Будучи крестной матерью Карла VII, она была связана с профранцузской партией. Жанна Люксембургская умерла в Боревуаре в сентябре 1430 г. До самой своей кончины она запрещала племяннику, под угрозой лишения его наследства, продавать Жанну англичанам. В ходе судебного заседания Жанна вспомнила, что госпожа де Люксембург ходатайствовала перед своим племянником о том, чтобы он не выдавал узницу англичанам.
98. Жанна Бетюнская в первом браке была замужем за Робером де Бар, графом Марльским, который погиб при Азенкуре. В 1448г. она вторично вышла замуж за Жана Люксембургского. Как и тетка ее мужа, она тяготела к профранцузской партии.
99. См. «Бог и мое право», III.
100. Жанну перевезли в Аррас в последние дни сентября, после отъезда из Боревуара.
101. Следует, видимо, понимать, что они делали их не для себя, а для людей из «военного штаба» Жанны.
102. Известно, что изначальной и долгое время единственной функцией военного вождя (dux), было воодушевлять дружину и вторгаться во вражеские ряды, демонстрируя воинскую доблесть и бесстрашие. Эту ипостась военного вождя, безусловно, символизировал его штандарт или любой другой опознавательный знак, который мог быть виден войску в гуще сражения. Таким образом, штандартоносец должен был скорее вдохновлять и воодушевлять воинов, нежели принимать непосредственное участие в битве. Именно так и поступала Жанна, которая затем утверждала в ходе процесса, что никогда и никого не убивала своим мечом. См. «Бог и мое право», II.
103. Возможно, стоит видеть в этом намек на слухи о том, что вокруг шлема Жанны было нечто вроде нимба. В данном случае судьи могли намекать на его рукотворность.
104. Брат Ришар, монах-кордельер, проповедовал в Труа в 1428 г. перед Рождеством. В апреле 1429 г. он находился и Париже. «Дневник Парижского горожанина» свидетельствует о необычайном успехе его проповедей. Однако в конце апреля ему пришлось спешно покинуть город. Тома Базен, тогда еще студент, вспоминал, что доктора теологического факультета собирались преследовать его за те заблуждении, которые он распространял в Париже. Бургундский хронист Монстреле не скрывает, что брат Ришар выказал себя слишком ярым сторонником французской партии. В июле 1429 г. брат Ришар находился в Труа; Городской Совет поручил ему встретиться с Жанной. Немногим позже он присутствовал на коронации Карла VII, рядом с Девицей. В середине августа он исповедовал ее в Санлисе, где она приняла причастие вместе с графом Клермонским и герцогом Алансонским. Известно, что во время пребывания Жанны и брата Ришара в Монфокон-ан-Берри в октябре или ноябре 1429 г., между ними произошла размолвка по поводу Катерины Ла-Рошельской. Брат Ришар был сильно недоволен тем скептическим отношением, которое Девица проявила к его подопечной. В марте 1431 г. он находился в Пуатье; инквизитор, как самолично, так и через своих викариев, запретил ему читать публичные проповеди. Так же поступил и Парижский Парламент.
105. Манускрипт О содержит: «в Реймсе».
106. Главный казначей герцога Орлеанского с 1421 по 1443 г., Жак Буше, остался в осажденном Орлеане. Он приютил Жанну с 29 апреля по 8 мая 1429 г. в своем особняке Порт-Ренар, стоявшем близ крепостной стены. Дочь Буше, Шарлотта, делила с Жанной постель; на процессе реабилитации она будет давать показания о пребывании Жанны в Орлеане. Вернувшись в Орлеан около 20 июня, Жанна вновь остановилась у Жака Буше.
107. В латинском тексте; Тома де Курселля несколько искажены слона франкоязычного протокола, в котором сказано: «но она их поддерживала в меру своих сил». То же самое видим в манускриптах О и Е. Молебны за освобождение Жанны совершались в разных городах Франции по инициативе местных церковных и муниципальных властей. Так, например, Жак Желю, архиепископ Эмбренский, направил послание Карлу VII с просьбой заказать повсюду такие молебны; в Туре сотворили публичные молебны и организовали торжественную процессию. В католической традиции сохранились молитвы, составленные в честь Жанны. Один из евангелиариев Библиотеки Гренобля, – книга, на которой присягали члены Счетной палаты этого города, – содержит тексты предобеденной и причастной молитв с просьбами об освобождении Жанны.
108. В данном случае латинский текст Тома де Курселля опять содержит разночтения с версиями манускриптов U и О. В нем стоит eam вместо eum. Таким образом, Курселль опирался здесь не на латинский протокол.
109. 11 июля 1429 г.
110. С 16 по 21 июля 1429 г.
111. Но всей вероятности, судьи ссылались на определенный источник этих слухов, который им был известен, а для нас остается загадкой.
112. Шато-Тьерри открыл свои ворота армии дофина 29 июля 1429 г. Войско пробыло там до 1 августа.
113. Раздача перчаток проводилась обычно по случаю важных церемоний.
114. Епископом был Жан Фукерель, парижский лиценциат теологии (1414), дуайен Бове; он занимал епископское место в Санлисе с 1423 г. Арманьяки были вынуждены покинуть Санлис 19 мая 1418 г. Город вновь сдался Карлу VII в августе 1429 г. Жан Фукерель был на стороне англичан. При приближении войск Карла VII, он спешно уехал в Париж, прихватив с собой значительную сумму денег.
115. Золотой салю, монета, чеканившаяся в царствование Генриха VI. Она получила свое название из-за отчеканенного на ней изображения ангельского благовещения. Салю равнялся тогда одному турскому ливру и восьми су.
116. Жанна достигла Ланьи-сюр-Марн и конце марта 1430 г. и пробыла там несколько недель, после чего направилась к Компьени.
117. Tunique – зд. длинная блуза.
118. Катерина Ла-Рошельская, визионерка, которой покровительствовал брат Ришар, познакомилась с Жанной в ноябре или декабре 1429 г. В августе 1430 г. жители Тура доставили королю грамоту с опровержением неких клеветнических наветов Катерины. Катерина была арестована и ее дело передали официальному парижскому трибуналу. На одном из допросов она заявила, что Жанна сбежит из тюрьмы при пособничестве дьявола, если ее не будут хорошенько стеречь. К сожалению, официальные протоколы процесса Катерины не дошли до нас. Известно, что Катерину Ла-Рошельскую отпустили. В анонимном «Дневнике Парижского горожанина» сообщается, что в июне 1431 г. она уже была среди арманьяков.
119. Монфокон-ан-Берри, с 1666 г. – Вилькье, близ Буржа.
120. Текст манускриптов U и Е более точен: «она сказала, что ему с сим делать».
121. Попытка Жанны осадить в ноябре 1429 г. Ла-Шарите-сюр-Луар, близ Ньевра, не имела успеха. Город защищал знаменитый рутье Перрине Грессар.
122. Манускрипты U и Е содержат вариант: «что Жанна ни за что не пойдет туда». Безусловно, более правдоподобным выглядит перевод: «чтобы она туда ни за что не ходила». Возможно, составители списков U и Е несколько исказили смысл фразы, вследствие чего слова, относящиеся к Жанне, отнесены к самой Катерине. Вероятнее всего, Катерина все же просила Жанну не ходить в Ла-Шарите.
123. После осады Сен-Пьер-ле-Мутье, проходившей в октябре-ноябре 1429 г.
124. Жанна испытывала особенно теплые чувства по отношению к компьеньцам из-за их преданности королю Франции. Город был освобожден от бургиньонов 15 октября 1430 г.
125. В мае 1430 г. Гишар де Бурнель, пикардийский оруженосец, капитан Суассона, отказался впустить в город Жанну и ее соратников. В июле он сдал Суассон королю Англии за 4000 золотых салю. В город вошли отряды герцога Бургундского. После заключения Аррасского договора Гишар Бурнель остался на службе у Филиппа Доброго.
Отправлено: 09.02.11 20:47. Заголовок: Часть 3 ЗАКРЫТЫЕ ЗАС..
Часть 3 ЗАКРЫТЫЕ ЗАСЕДАНИЯ ИНКВИЗИЦИОННОГО ТРИБУНАЛА
Суббота, 10 марта Первый допрос в тюрьме Далее, в следующую за тем субботу, 10 марта,
Мы, названной епископ, явились в камеру в Руанском замке, предназначенную быть тюрьмой оной Жанне, и там, при участии мэтра Жана де Ла Фонтэна (67), нашего уполномоченного, как было указано выше, и почтенных докторов и магистров священной теологии: Никола Миди (102), и Жерара Фёйе (47), в присутствии вызванных для сего свидетелей: адвоката Жана Секара (121) и священника мессира Жана Масьё (98), мы потребовали, чтобы Жанна принесла присягу говорить правду о том, что ее спросят.
Она ответила: «Я обещаю вам, что скажу правду о том, что касается вашего процесса, и чем сильнее вы станете вынуждать меня поклясться, тем дольше я буду медлить с ответом».
Затем Жанна была допрошена мэтром Жаном де Ла Фонтэном (67), особо нами для того уполномоченным, и он просил ее ответить под клятвой, каковую она принесла, откуда именно она выехала, когда в последний раз отправилась в Компьень.
Она ответила, что выехала из Крепи-ан-Валуа 1.
Спрошенная, долго ли она оставалась в Компьени, прежде чем совершить вылазку или «бросок», ответила, что приехала утром, в ранний час, и вступила в город без всякого ведома своих врагов, как она думает, и вечером того же дня предприняла вылазку – по-французски: бросок (saillie), в ходе коей и была пленена 2. [68]
Спрошенная, звонили ли в колокола, когда она выступила, ответила, что если и звонили, то не по ее приказу и без ее ведома; и она о том не помышляла, и она также не припомнит, давала ли распоряжение звонить в колокола.
Спрошенная, совершила ли она сию вылазку по велению своего голоса, ответила, что на прошлой пасхальной неделе, когда она находилась на Меленских укреплениях, ей было сказано голосами, а именно голосами святых Екатерины и Маргариты, что она попадет в плен до наступления дня святого Иоанна, и что так нужно; и чтобы она не приходила от того в ужас, но приняла бы сие, и Бог ей поможет.
Спрошенная, верно ли, что после сего Мелена оные голоса вовсе не говорили ей, что она будет пленена, ответила, что нет, говорили много раз и почти ежедневно. И она просила у своих голосов, чтобы ей, как только она попадет в плен, сразу же умереть, без долгой пытки тюрьмой. И голоса сказали ей, чтобы она приняла все как есть и что так должно быть; но они не сказали ей о часе. И если б она узнала сей час, она бы туда не пошла. Она много раз просила у своих голосов узнать час своего пленения, но они ей о нем не сказали.
Спрошенная, пошла бы она туда, если бы голоса приказали ей выступить из Компьени, дав знак, что она будет пленена, ответила, что если б узнала о часе и о том, что должна попасть в плен, охотно бы вовсе туда не ходила; но однако исполнила бы веление голосов, что бы ей ни предстояло.
Спрошенная, был ли ей голос или откровение выйти и совершить сию вылазку, когда она выступила из Компьени, ответила, что не знала заранее, что будет пленена в тот день, и ей не было иных повелений выступить; но ей постоянно говорилось, что она должна стать пленницей.
Спрошенная, проехала ли она по мосту Компьени, когда совершала вылазку, ответила, что проехала по мосту и по бульвару, двинулась в окружении своих [воинов] на людей монсеньора Жана Люксембургского и оттеснила их дважды до лагеря бургиньонов, а в третий раз – до середины пути. Тогда англичане, кои были там, отрезали путь Жанне и ее людям; и она, отступая, была схвачена в полях со стороны Пикардии, близ означенного бульвара; и посередине, между тем местом, где она была пленена, и Компьенью была река и бульвар со рвом; а больше ничего не было.
Спрошенная, были ли нарисованы на штандарте, каковой она носила, держава и два ангела etc., ответила, что да, и что иного штандарта у нее никогда и не было.
Спрошенная о том, что значило нарисовать там Бога Вседержителя в сопровождении двух ангелов, ответила, что святые Екатерина и Маргарита сказали ей взять штандарт и храбро его носить, и чтобы она велела изобразить на нем Царя Небесного. И она рассказала сие своему королю, хотя и скрепя сердце; а о значении сего ничего иного не знает.
Спрошенная, был ли у нее герб и щиток, ответила, что никогда не было; но ее король даровал герб ее братьям, а именно: лазоревое поле, в коем были две золотые лилии и меч посередине 3 ; и в сем городе она описала сей герб одному художнику 4 , каковой спросил ее, что за герб она носит. Затем она сказала, что сие было даровано королем ее братьям 5 без ее, Жанны, просьбы и без откровения.
Спрошенная, была ли у нее лошадь, когда она попала в плен, будь то скакун или иноходец 6, ответила, что была тогда верхом на легком боевом коне. [69]
Спрошенная, кто подарил ей сего коня, ответила, что получала деньги ее короля от него самого или от его людей; и у нее было пять боевых скакунов, купленных на деньги ее короля, не считая рысаков, коих было более семи.
Спрошенная, обладала ли она когда-нибудь иными богатствами своего короля, помимо сих коней, ответила, что не просила у своего короля ничего, кроме доброго оружия, хороших лошадей и денег, дабы платить своей прислуге (gens de son hotel).
Спрошенная, была ли у нее казна, ответила, что у нее было десять или двенадцать тысяч [экю] наличными 7; но то невеликая казна для того, чтобы вести войну, и даже совсем пустяк; все сие было у ее братьев, как она думает. И, по ее словам, то, что у нее есть, – из личных денег ее короля.
Спрошенная о знаке, каковой она дала своему королю, когда пришла к нему, ответила, что он благ 8 и достоин почитания и веры, и он благой и самый богатый в мире.
Спрошенная, почему она не хочет сказать, что сие за знак, и явить его, так же, как она желала от Катерины Ла-Рошельской, ответила, что не стала бы спрашивать знака у названной Катерины, если бы он был явлен ей так же, как было с ее, Жанны, знаком, – при знатных священниках и прочих, архиепископах и епископах, а именно, при архиепископе Реймсском 9 и других, чьих имен она не знает, а также в присутствии Шарля де Бурбона, монсеньора де Ла Тре-муйя 10, герцога Алансонского 11 и многих других рыцарей, кои его видели и поняли столь же хорошо, как и она сама. Однако она и раньше знала от святых Екатерины и Маргариты, что дело названной Катерины – полное ничто.
Спрошенная, существует ли еще названный знак Жанны, ответила: ясное дело, он пребудет тысячу лет и больше. Она сказала также, что оный знак находится в сокровищнице ее короля.
Спрошенная, из золота он или из серебра, драгоценный сие камень или корона, ответила: «Я не скажу вам ничего иного, и ни один человек не сумел бы описать вещь столь богатую, как сей знак; но все же знак, каковой нужен вам, – в том, что Бог освободит меня из ваших рук, и сие самое верное, что он мог бы вам ниспослать». Она также сказала, что когда должна была отправиться к своему королю, ей было сказано голосами: «Иди смело; когда ты окажешься перед королем, ему будет добрый знак принять тебя и поверить тебе».
Спрошенная: когда знак пришел к ее королю, каким образом она выказала ему благоговение и исходил ли он от Бога, ответила, что возблагодарила Бога за то, что он избавил ее от мук, причиняемых ей тамошними клириками, кои выступали против нее; и она многократно преклоняла колени. Она также сказала, что некий ангел от Бога и ни от кого иного, дал знак ее королю, и за то она множество раз поблагодарила Бога. Она сказала также, что клирики перестали обвинять ее, когда получили оный знак.
Спрошенная, видели ли тамошние церковники названный знак, ответила, что, когда ее король и те, кто был подле него, увидели названный знак и самого ангела, каковой дал его, она спросила своего короля, доволен ли он; и он ответил, что да. И тогда она вышла и направилась в некую часовню неподалеку, и она слышала тогда, что после ее ухода более трехсот человек видели названный знак. Она сказала, кроме того, что из любви к ней и дабы люди прекратили [70] допрашивать ее, Бог попустил, чтобы ее сторонники, видевшие знак, смогли бы его увидеть.
Спрошенная, преклонились ли она и ее король пред ангелом, когда тот принес королю названный знак, ответила, что она поклонилась, преклонила колени и обнажила голову 12.
Комментарии 1. 22 мая 1430 г., в Крепи, близ Санлиса, Жанна узнала, что Компьень вот-вот подвергнется осаде. Она покинула Крепи около полуночи и уже спустя четыре с половиной часа въехала в Компьень через Пьерфонские ворота.
2. Жанна была взята в плен 23 мая 1430 г., около шести часов вечера.
3. В декабре 1429 г. Карл VII аноблировал Девицу, ее отца, мать, братьев (Жакмэна, Жана и Пьера), а также «их род и родственников». Описанный Жанной герб носили затем братья Жанны и их потомки.
4. Вероятно, художник был послан самим Кошоном.
5. Манускрипт U содержит дополнение: «им в угоду».
6. Скакун являлся боевой лошадью, а иноходец – обиходной.
7. См. протокол заседания от 27 февраля.
8. Манускрипты U и Е содержат: «спрошенная, что за знак явился ее королю»; если следовать варианту манускрипта Е, Жанна в своем ответе называет этот знак «прекрасным и достойным почитания».
9. Реньо де Шартр, сын Эктора Шартрского, сеньора Онз-ан-Бре. До 1410 г. он был дуайеном Бове. В 1414 г. папа Иоанн XXIII назначил ого архиепископом Реймсским и отправил с дипломатическими миссиями к Людовику II Анжуйскому и Карлу VI. Три брата Реньо Шартрского погибли при Азенкуре. В 1418 г., во время вступления бургиньонов в Париж, его отец был зарезан, а сам он – брошен в темницу. В 1424 г. он стал канцлером французского короля и всячески старался добиться союза с герцогом Бургундским, причем его дипломатия зачастую обходилась казне весьма недешево. Реньо де Шартр присутствовал при Шинонской встрече Карла VII и Жанны, а затем, в Пуатье, возглавлял комиссию теологов, экзаменовавших Жанну. Архиепископ участвовал в орлеанской кампании весной 1429 г. Жанна присоединилась к нему в Блуа, где был назначен сбор королевской армии. Архиепископ короновал Карла VII в кафедральном соборе Реймса. В сентябре 1429 г., вместе с графом Клермонским, он настаивал на сдаче Компьени герцогу Бургундскому во исполнение условий перемирия, которое было заключено 28 августа. 10 октября 1429 г. он находился в Париже и вел переговоры с англичанами. Жанна вновь встретилась с ним и с графом Клермонским в мае 1430 г., во время похода на Суассон. 18 мая 1430 г. этот город отказался открыть перед ними ворота. Реньо направился в Санлис, тогда как Жанна, через Крепи, вернулась в осажденную Компьень. Безусловно, Жанна, чья слава неуклонно возрастала, очень мешала дипломатии Реньо де Шартра. Уже после пленения Девицы, в своем послании к жителям Реймса, архиепископ даст волю презрению, которое питал к ней. «Она делала все в свое удовольствие», – заявит он, а затем станет порицать ее за гордыню, кокетство и склонность к роскоши. Его главная мысль была такова: Жанна исполняла лишь собственную волю, а не приказания Божьи. В 1435 г. архиепископ Реймсский участвовал в Аррасском конгрессе. Он умер в 1445 г., оставаясь до последних дней сторонником мирных переговоров с Англией.
10. Жорж де Ла Тремуй (ок. 1385–1446) был приближенным Жана Бесстрашного и его шамбелланом. Попал в плен при Азенкуре, но освободился, заплатив выкуп. В 1416 г. женился на старой герцогине Беррийской, которая умерла спустя семь лет. В 1417 г. он стал великим шамбелланом Франции. В 1427 г., вместе с Артуром де Ришмоном, Ла Тремуй совершил дворцовый переворот и сместил Пьера де Жиака, фаворита короля Карла VII. После убийства Жиака Ла Тремуй завладел его богатством и женился на его супруге, Катерине де Л’Иль-Бушар. В июле 1427 г., по наущению Ришмона, дофин Карл приблизил Ла Тремуйя к своей особе. Вплоть до 1433 г. шамбеллан оказывал огромное влияние на политику короля, являясь его главным и постоянным кредитором. В период эпопеи Жанны д’Арк Ла Тремуй фактически был правителем «Буржского королевства». На некоторое время Жанне удалось ослабить влияние королевского фаворита, но после военной неудачи Девицы под Парижем, Ла Тремуй, вопреки ее воле, добился ее возвращения ко двору в Сюлли. Проявляя крайнюю неразборчивость в средствах, Ла Тремуй достиг высочайшего положения. Он настаивал на заключении мира с герцогом Бургундским любой ценой. Заметим, впрочем, что этого желало и французское общественное мнение, а штаты Лангедока в 1428 г. прямо просили дофина Карла о скорейшем перемирии с Бургундией. Ла Тремуй сумел навлечь королевскую немилость на своего прежнего союзника, Ришмона, и вынудил его покинуть двор. Однако в 1433 г. Ришмон устроил заговор против великого шамбеллана. Это положило конец всемогуществу Ла Тремуйя. Он удалился от дел и умер в Сюлли в 1446 г.
11. Жан (Иоанн II), герцог Алансонский (1407-1476). Его отец погиб в битве при Азенкуре (1415 г.). В 1423 г. он женился на Жанне, дочери Карла Орлеанского и Изабеллы Французской. Наместник дофина в Нормандии, он был пленен в битве при Вернёйле в 1424 г. Не пожелав принести присягу английскому королю, он был вынужден заплатить выкуп в 200 000 золотых салю, ради чего продал все свое имущество. В 1429 г. он присутствовал на встрече Жанны и дофина и более не покидал Девицу вплоть до военной неудачи ее войск под Парижем в сентябре 1429 г. В 1435 г., после смерти своей первой жены Жанны Орлеанской, герцог женился на Марии д’Арманьяк. В 1440 г. он вел переговоры с англичанами, надеясь вернуть земли своего домена. Во второй половине сороковых годов XV в. герцог участвовал в мятеже знати против короля, известном как Прагерия. Вернувшись ко двору в начале пятидесятых годов, он решил выдать свою дочь от брака с Марией д’Арманьяк, Екатерину, замуж за герцога Йоркского, что крайне не понравилось Карлу VII. В 1455-1456 гг. герцог вступил в сговор с англичанами. В это же время он выступал свидетелем на процессе реабилитации, в ходе которого дал очень подробные и ценные для биографов Девицы показания. Герцог был арестован графом Дюнуа 31 мая 1456 г. В 1458 г. суд пэров в парламенте Вандома приговорил его к смертной казни, но позже его помиловали. Смерть Карла VII положила конец опале герцога. Сын Карла VII, Людовик XI, вновь приблизил герцога ко двору, но взамен потребовал от него сдать несколько своих крепостей, а также доверить ему судьбу своих детей – Рене и Екатерины. Жан Алансонский не пожелал выполнить требований нового короля. Он был вновь арестован в 1474 г., вновь осужден на смерть и вновь помилован. Смертную казнь заменили пожизненным заключением в Лувре, где герцог и умер в 1476 г.
12. Любопытно, что отвечая на этот вопрос, Жанна смещает акценты: она не говорит о поклоне дофина ангелу, но охотно описывает свой собственный поклон. Создается впечатление, что в описываемой Девицей сцене было всего два главных действующих лица: она и дофин. В связи с этим, стоит припомнить так называемые «Посмертные сведения» руанского процесса, в которых прямо говорится о том, что незадолго до казни, в минуту отчаяния, Жанна призналась, что ангелом в этой сцене была она сама. Если считать эти свидетельства достоверными, а также если учесть, каким образом объясняли поведение Жанны теологи процесса реабилитации, можно предположить, что Жанна не могла поклониться ангелу, так как «роль» ангела в сцене мистической «коронации» играла она сама (см. также «Бог и мое право», II, IV).
Предстал в доме нашего пребывания благочестивый и достойный брат Жан Ле Мэтр (81) из ордена Братьев Проповедников, вышеупомянутый викарий монсеньора инквизитора по делам ереси в королевстве Французском, в присутствии почтенных и достойных сеньоров и магистров Тома Фьевэ (48) и Пакье де Во (126) – докторов [декретов]; Никола де Юбана (63), секретаря апостолической канцелярии; и брата Изамбара де Ла Пьера (70) из ордена Братьев Проповедников.
Оному викарию мы, означенный епископ, сообщили, что недавно, в начале процесса веры, каковой мы учинили против некоей женщины Жанны, прозванной в народе Девицей, мы настаивали и просили, чтобы оный викарий присоединился к данному процессу, предлагая осведомить его об актах, документах и всем прочем, имеющемся у нас и относящемся к делу и процессу. Но означенный викарий затруднился тогда присоединиться к ведению процесса, ибо располагал полномочиями только в пределах города и диоцеза Руана; процесс же проводился нами в силу нашей юрисдикции над Бове, на заимствованной территории. Вот почему, из предосторожности и дабы дело было проведено с большей надежностью, по совету людей сведущих, мы постановили написать монсеньору инквизитору, прося его либо прибыть в сей город Руан лично, либо отрядить для сего дела особого викария, каковой, дабы провести и окончить процесс, имел бы всеобъемлющие полномочия от названного монсеньора инквизитора, как сие подробнее излагалось выше. Когда же монсеньор инквизитор получил наше послание, он, по доброте своей склонившись к нашей просьбе ради чести и прославления истинной веры, отрядил и направил к нам особо, согласно патентным грамотам, снабженным и скрепленным его печатью, содержание коих следует далее, вышеупомянутого брата Жана Ле Мэтра (81), дабы он вел и завершил сие дело. Вот почему мы настоятельно просили брата Жана Ле Мэтра (81) присоединиться к нам в данном процессе, согласно его полномочиям. На что названный брат ответил, что охотно ознакомится с оным поручением, ему посланным, а также с записями процесса, кои заверены подписями нотариусов, и прочими документами, кои нам будет угодно ему предоставить. Увидев и изучив все сие, он даст нам ответ и исполнит свой долг служения святой Инквизиции. Мы сказали ему тогда, что он уже присутствовал при доброй части процесса и мог хорошо слышать ответы Жанны, и что мы согласны и желали бы пригласить его к участию в процесса и показать ему все акты по сему делу, дабы он ознакомился с ними и прочел их. [71]
Следует содержание посланных монсеньором инквизитором верительных грамот, о коих шла речь выше
«Своему дорогому брату во Христе Жану Ле Мэтру (81), из ордена Братьев Проповедников, от брата Жана Граврана (55) из того же ордена, смиренного профессора священной теологии, назначенного апостольской властью инквизитором по делам ереси в королевстве Французском, – привет во начальнике и совершителе веры, Господе Нашем Иисусе Христе.
Так как преподобный отец во Христе, монсеньор епископ Бовеский, написал нам в патентных грамотах о деле некоей женщины по имени Жанна, именуемой в народе Девицей, следующим образом: «Пьер, Божьей милостью епископ Бовеский, преподобному отцу мэтру Жану Граврану»... и так как, в силу обоснованных затруднений, мы сейчас не можем с легкостью отправиться в Руан, то, доверяя вашему усердию и благоразумию во всем, что касается нашего поручения, мы, стало быть, вверили и вверяем вам представленной грамотой дело оной женщины, вплоть до вынесения приговора включительно, в надежде, что вы проведете сие дело справедливо и здраво, ко славе Божьей, к возвеличиванию веры и в назидание народу.
В освидетельствование чего к сему была приложена печать, коей мы пользуемся при исполнении обязанностей.
Дано в Кутансе, в год Господень 1431, 4 марта.
Подписано: Ж. Ожье 13».
В тот же понедельник
Далее, в тот же понедельник, утром,
Мы, означенный епископ, явились в камеру, отведенную под тюрьму Жанне, в Руанском замке, где вместе с нами находились вышеупомянутые почтенные и достойные лица, сеньоры и магистры: Жан де Ла Фонтэн (67) – уполномоченный нами представитель, как было сказано выше, Никола Миди (102) и Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; присутствующие для того [как вызванные свидетели] Тома Фьевэ (48) и Пакье де Во (126) – доктора канонического права; и Никола Юбан (63), секретарь апостолической канцелярии.
В их присутствии мы потребовали, чтобы названная Жанна поклялась говорить правду о том, что ее спросят.
Она ответила, что «о том, что касается вашего процесса», как она уже говорила прежде, охотно скажет правду. Так она и поклялась.
Затем, допрошенная по нашему приказанию мэтром Жаном де Ла Фонтеном, и, прежде всего, о том, говорил ли [что-нибудь] вышеупомянутый ангел, принесший знак королю, ответила, что да, и он сказал королю, чтобы тот допустил ее к делу, – и стране тотчас же станет легче.
Спрошенная, был ли ангел, принесший знак ее королю, тем же ангелом, каковой явился ей, Жанне, первым, ответила, что сие всегда один и тот же ангел, и он никогда не оставлял ее 14. [72]
Спрошенная, разве сей ангел, если говорить о везении, не оставил ее, коль скоро она попала в плен, ответила, что раз так было угодно Богу, она верит, что сие к лучшему, – то, что она попала в плен.
Спрошенная, не оставлял ли ее сей ангел в даре благодати, ответила: «Как же ему оставить меня, если он укрепляет меня каждый день?». И она чувствует, по ее словам, что сие подкрепление исходит от святых Екатерины и Маргариты 15.
Спрошенная, призывает ли она сих святых – Екатерину и Маргариту, – или же они приходят без зова, ответила, что часто они приходят без зова, а если они не придут, она тотчас же попросит 16 Бога, чтоб он их ниспослал.
Спрошенная, было ли такое, что означенные святые не являлись, когда она призывала их, ответила, что никогда не случалось такого, чтобы она в них нуждалась, а их не было.
Спрошенная, являлся ли ей когда-нибудь святой Дионисий, ответила, что нет, насколько ей известно.
Спрошенная, обращалась ли она к Богу, когда пообещала ему хранить девственность, ответила, что вполне достаточно было пообещать сие тем, кто был послан самим Богом, а именно, святым Екатерине и Маргарите.
Спрошенная, кто сподвиг ее вызвать на суд в Туль некоего мужчину, по делу о женитьбе, ответила: «Я не вызывала его, но он меня вызвал 17; и там я поклялась пред судьей говорить правду». И наконец она сказала, что не давала сему человеку никаких обещаний. Она также сказала, что когда впервые услышала свой голос, дала обет хранить девственность так долго, как того пожелает Бог; и ей тогда было 13 лет или около того 18. Она сказала также, что голоса заверили ее, что она выиграет процесс в городе Туле.
Спрошенная, говорила ли она о сих видениях, кои, по ее словам, ее посещают, своему кюре или какому-либо другому священнику, ответила, что нет, но лишь Роберу де Бодрикуру и своему королю 19. Она сказала еще, что ее голоса вовсе не вынуждали ее сего таить, но она очень боялась раскрыть сие из страха перед бургиньонами, чтобы они не помешали ее поездке; особенно же она боялась, как бы отец не помешал ей отправиться в путь.
Спрошенная, считает ли она, что поступила хорошо, уйдя без дозволения отца и матери, тогда как должно чтить отца и мать, ответила, что подчинялась отцу и матери во всем, кроме своего ухода; но после того она им уже писала, и они простили ее.
Спрошенная, думала ли она, что грешит, когда покидала отца и мать, ответила, что, поскольку так велел Бог, надо было так поступить. Она сказала, кроме того, что поскольку Бог [так] повелел, имей она даже сто отцов и сто матерей и будь она королевской дочерью, она все равно бы ушла.
Спрошенная, справлялась ли она у голосов о том, следует ли ей рассказать о своем уходе отцу и матери, ответила: что до отца с матерью, то голоса были бы вполне довольны, предупреди она родителей о своем уходе, если б только не угроза кары, коей они подвергли бы ее после сего; что же до нее самой, то она никогда и ни за что не открылась бы им. Она также сказала, что голоса предоставили ей самой решать, говорить о том отцу и матери или же смолчать.
Спрошенная, склонялась ли она пред святым Михаилом и ангелами, когда видела их, ответила, что да; а после их ухода она целовала землю, по коей они ступали. [73]
Спрошенная, долго ли названные ангелы оставались с нею, ответила, что они очень часто пребывают среди христиан, но их не видно; и она часто видела их среди христиан.
Спрошенная, есть ли у нее письма от святого Михаила или от ее голосов, ответила: «Мне нет дозволения сказать вам сие, а через восемь дней я охотно отвечу вам, как сумею».
Спрошенная, не называли ли ее голоса «дщерью Божьей», «дщерью церкви», «великодушной дщерью», ответила, что перед снятием осады с Орлеана и после, ежедневно, когда они говорили с ней, они постоянно называли ее «Жанна Девица, дщерь Божья». Спрошенная, отчего, коль скоро она зовет себя дщерью Божьей, не произнесет она охотно Pater Noster, ответила, что произнесет охотно, а когда отказывалась сие делать, то поступала так с тем, чтобы мы, означенный епископ, выслушали ее на исповеди.
В тот же понедельник после полудня
Далее, в тот же понедельник после полудня,
Явились в место заточения Жанны названные сеньоры и магистры: уполномоченный нами Жан де Ла Фонтэн (67), Никола Миди (102) и Жерар Фёйе (47) – доктора священной теологии; Тома Фьевэ (48) и Пакье де Во (126) – доктора канонического права; и Никола де Юбан (63) – секретарь апостолической канцелярии.
Жанна была допрошена по нашему велению означенным де Ла Фонтаном, и, прежде всего, насчет неких снов, кои, как говорят, были о ней у ее отца, прежде чем она ушла из дома.
Она ответила, что когда еще пребывала в отчем доме, мать много раз говорила ей, что отцу, по его словам, приснилось, будто названная Жанна, его дочь, уйдет вместе с воинами; и отец с матерью очень ревностно блюли ее и держали в строгом повиновении; и она была им послушна во всем, кроме процесса, каковой был у нее в Туле, по делу о женитьбе. Она также сказала, что слышала от своей матери, что отец говорил ее братьям: «Поистине, если б я понял, что такое произошло и я так ошибся в своей дочери, я желал бы, чтоб вы утопили ее, а если б вы того не сделали, я утопил бы ее сам». И ее отец и мать чуть не лишились разума, когда она ушла, чтобы отправиться в крепость Вокулёр.
Спрошенная: сии думы и сны посетили ее отца после того, как ей были ее видения? – ответила, что да. Сие было спустя два года, или даже более, после того, как она обрела голоса.
Спрошенная, по побуждению Робера де Бодрикура или по своему собственному надела она мужское платье, ответила, что по ее, Жанны, собственному [желанию], а не по побуждению какой-либо иной живой души.
Спрошенная, приказал ли ей голос надеть мужское платье, ответила: «Все, что я сделала благого, я сделала по приказу моих голосов; что же до платья, то я отвечу в другой раз; сейчас я не сумею сего сделать, но завтра отвечу». [74]
Спрошенная, не думала ли она, что поступает дурно, надевая мужское платье, ответила, что нет: окажись она ныне среди своих [людей] в оном мужском платье, – поступать так, как она поступала прежде, до своего пленения, было бы, как ей кажется, одним из величайших благ для Франции.
Спрошенная, каким образом освободила бы она герцога Орлеанского, ответила, что захватила бы в плен множество англичан по сю сторону моря, дабы вернуть его; а если б захватила их здесь недостаточно, то переплыла бы море, чтобы силой добыть его в Англии. Спрошенная, сказали ли ей святые Екатерина и Маргарита твердо и безусловно, что она захватит достаточно людей, чтобы добыть герцога Орлеанского, каковой находился в Англии, или что она переплывет море, чтобы явиться за ним туда 20, ответила, что да, и что она сказала о том своему королю, чтоб он дал ей поступить так [, как она только что сказала,] с теми английскими сеньорами, кои были тогда пленниками. Она сказала, кроме того, что если б ей дозволили продержаться три года без помех, то она освободила бы оного герцога. Она сказала также, что для осуществления сего ей был дан срок менее трех лет, но больше года; однако [точно] она не помнит.
Спрошенная, что сие был за знак, каковой она явила своему королю, ответила, что на сей счет посоветуется со святой Екатериной.
Комментарии 13. Один из руанских нотариусов действительно носил такое имя.
14. См. «Бог и мое право», IV.
15. См. «Бог и мое право», II.
16. Здесь, вероятно, должен быть глагол будущего времени в сослагательном наклонении, то есть: «если б они не пришли, я попросила бы...».
17. Таким образом, инициатива судебного вызова в Туль исходила не от Жанны. См. «Бог и мое право», II.
18. Речь идет о первом из обетов Жанны. См. «Бог и мое право», III.
19. Вопрос судей, равно как и последующее уточнение Жанны, могут быть связаны с известным наставлением церкви о распознавании источника откровений: дар различения духов подается Духом святым (1 Кор. 12, 11) и приобретается смирением. «Но, прежде, нежели удостоится кто-либо дара различения, он не должен доверять своим помыслам или внушениям своего собственного сердца и разума, но все предлагать на суд руководителям, опытным в духовной жизни».(XXVI, с. 100-101). Эта практика сопрягается и с фундаментальной средневековой категорией совета, которой, по мнению судей, Жанна пренебрегла.
20. Манускрипт U содержит: «чтобы идти за ним и привести в течение трех лет».
Отправлено: 09.02.11 20:55. Заголовок: Вторник, 13 марта Д..
Вторник, 13 марта
Далее, в следующий за этим вторник, 13 марта,
Мы, названный епископ, явились в вышеозначенную тюрьму, где в тот же час предстал пред нами преподобный и святой отец, брат Жан Ле Мэтр (81), при собрании почтенных и достойных лиц, сеньоров и магистров Жана де Ла Фонтэна (67), Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47), и вызванных для того [свидетелей] Никола де Юбана (63) и Изамбара де Ла Пьера (70) из ордена Братьев Проповедников.
Оный брат Жан Ле Мэтр (81), в силу грамот, направленных ему монсеньором инквизитором, равно как и по иным соображениям, присоединился к нам, дабы вести названный процесс, готовый вместе с нами вынести решение поданному делу, в согласии с правом и разумом. О сем мы милостиво сообщили и Жанне, призывая и увещая ее, во спасение души, говорить в данном деле правду обо всем, о чем ее спросят. Тогда викарий монсеньора инквизитора, стремясь продвинуться дальше в сем процессе, назначил мессира Жана д’Эстиве (43), каноника церквей Байё и Бове, судебным делопроизводителем от святой Инквизиции; благородного Джона Грея, оруженосца короля, нашего сеньора, и Джона Бервойта – тюремными стражами, а мессира Жана Массьё (98), священника – судебным приставом, [то есть] всех вышеупомянутых, коих мы, названный епископ, уже наделили прежде оными полномочиями, как о том подробнее сообщено выше, в грамотах, скрепленных нашими печатями, и ниже, в грамоте викария. Все названные лица принесли викарию присягу [о том, что будут] неукоснительно исполнять свои обязанности. [75]
Далее следует содержание грамот монсеньора викария об утверждении судебного делопроизводителя
«Всем, кто узрит данную грамоту, от брата Жана Ле Мэтра (81) из ордена Братьев Проповедников, главного викария преподобного отца, сеньора и магистра Жана Граврана из того же ордена, преславного магистра священной теологии, назначенного апостольской властью инквизитором по делам ереси в королевстве Французском, – привет во начальнике и совершителе веры, Господе Нашем Иисусе Христе.
Преподобный отец во Христе, сеньор Пьер, милостью Божьей епископ Бовеский, ординарный судья в сих краях, на территории города и диоцеза Руана, в своих патентных грамотах просил, требовал и призывал во благо веры чтобы преподобный отец, сеньор инквизитор прибыл в оный город Руан, если сие его не затруднит, либо же соблаговолил передать свои полномочия нам или иному пригодному для того лицу, дабы рассмотреть вместе с названным преподобным отцом, сеньором епископом Бовеским, дело некоей женщины, именуемой в народе Жанной Девицей, уже вызванной в суд означенным сеньором епископом и арестованной. Преподобный отец и сеньор инквизитор, не имея никакой возможности прибыть в данный город Руан, передал нам посредством своих грамот полномочия в сем деле, как то явствует, вместе с прочим, из грамот оного сеньора инквизитора, подкрепляющих собой просьбу и ходатайство монсеньора епископа, равно как и наше назначение; кои грамоты, дающие нам поручение, датированы 4 марта года Господня 1431 и отмечены печатью монсеньора инквизитора и собственноручной подписью преподобного отца, мессира Никола Ожье, – священника и публичного нотариуса.
Стремясь и смиренно желая исполнить, как и обязаны, по мере всех наших сил, к чести Божьей и возвеличиванию истинной веры, поручение оного монсеньора инквизитора, заручившись мнениями и советами названного монсеньора епископа и многих других знатоков как священной теологии, так и канонического и гражданского права, мы постановили, что дабы привести к завершению сие дело, нам следует избрать и назначить должностного представителя святой Инквизиции, а также нотариусов и судебного пристава, благорасположенных и именитых. Вследствие чего, властью апостольской и названного преподобного отца и сеньора инквизитора, от коего мы получили инвеституру 21 в сем деле, пребывая в полном доверии во Господе и будучи полностью осведомлены относительно порядочности, ума, способностей и пригодности почтенного и достойного мужа, мессира Жана д’Эстиве (43), священника, каноника церквей Байё и Бове, каковой представляет там названного монсеньора епископа, мы поставили, сделали, назначили, определили и отрядили, ставим, делаем, назначаем, определяем и отряжаем названного мессира Жана [на должность] главного и особого делопроизводителя или обвинителя, дабы вести сие дело, данной грамотой даруя оному делопроизводителю и главному обвинителю дозволение, возможность и власть преследовать Жанну в судебном порядке, противостоять ей судебным и внесудебным путями 22, участвовать в допросах, а также давать, отменять, предоставлять, составлять и предъявлять статьи, [76] записи допросов, свидетельства, грамоты, улики и прочие виды доказательств, обвинять и изобличать названную Жанну, просить, добиваться и требовать, чтобы она была испытана и допрошена, выносить заключения по сему делу и создавать, разрабатывать и исполнять всякий акт, каковой по праву и обычаю можно отнести к обязанностям судебного делопроизводителя или обвинителя, а также следить за его надлежащим исполнением. Вот почему всем и каждому, кого сие касается, мы повелеваем повиноваться, подчиняться и внимать названному мэтру Жану при исполнении им сих обязанностей; пусть они предоставят ему свою поддержку, равно как совет и помощь. В освидетельствование чего мы приложили к данной грамоте нашу печать.
Составлено и записано в Руане, в год Господень 1431, во вторник 13 марта.
Подписано: Буагийом (22), Маншон (95)».
Далее следует также содержание грамот, коими названный викарий монсеньора инквизитора утверждает мессира Жана Массьё (98), священника, на должность судебного пристава в данном деле
«Всем, кто узрит данную грамоту, от брата Жана Ле Мэтра (81) из ордена Братьев Проповедников...(см. на с. 75 исходный формуляр грамоты). Мы, будучи осведомлены и пребывая в полном доверии во Господе относительно порядочности, ума, способностей и пригодности достойного лица, мессира Жана Массьё, священника, старосты христианской общины Руана, [уже] уполномоченного быть исполнителем при монсеньоре епископе, сделали, поставили, избрали и назначили названного мессира Жана нашим судебным приставом в данном деле, и настоящей грамотой даровали и даруем ему соответствующие полномочия. В освидетельствование чего мы приложили к данной грамоте нашу печать.
Дано и писано в Руане, в год Господень 1431, во вторник 13 марта.
Подписано: Буагийом (22), Маншон (95)».
Исполнив сие в означенном месте, как было представлено выше, мы, епископ, и брат Жан Ле Мэтр (81), викарий инквизитора, продолжили, по общему согласию, допрос названной Жанны, начатый ранее.
И прежде всего, по нашему указанию, Жанну спросили, какой знак дала она своему королю.
На что она ответила: «Неужто вы будете довольны, если я преступлю клятву?».
Спрошенная также 23, поклялась ли она и обещала ли святой Екатерине не открывать сего знака, ответила: «Я пообещала и поклялась не открывать сего знака и сделала сие сама, потому что меня слишком вынуждали о том рассказать». И она сама тогда пообещала, что более ни с кем о том не заговорит. Она сказала также, что знак был в том, что ангел подтвердил сие (т.е. божественность ее миссии. – А. С.) ее королю, поднося ему корону и говоря, что он завладеет полностью всем королевством Французским с помощью Божьей и трудами Жанны, и пусть он допустит Жанну к делу, то есть даст ей воинов, а иначе он не будет так скоро коронован и миропомазан. [77]
Спрошенная, говорила ли она со святой Екатериной со вчерашнего дня, ответила, что со вчерашнего дня слышала ее; и оная святая многократно говорила ей, Жанне, чтобы она смело отвечала судьям о том, что они спросят ее касательно процесса.
Спрошенная, каким образом ангел принес корону и возложил ли он ее на голову короля, ответила, что корона была вручена одному архиепископу, а именно, как ей кажется, архиепископу Реймсскому, в присутствии ее короля; архиепископ принял ее и вручил королю; и Жанна [при том] присутствовала. И сия корона была помещена в сокровищницу ее короля.
Спрошенная, куда была принесена корона, ответила, что сие было в покоях ее короля, в Шинонском замке.
Спрошенная о дне и часе, ответила, что о дне ничего не знает; что же до часа, то час был ранний (haute heure); a более точно она не помнит. И было сие в месяце апреле или марте, как ей кажется. И она сказала, что в будущем апреле месяце или нынешнем марте с тех пор минет два года и что было сие после Пасхи.
Спрошенная, видел ли ее король сей знак в тот же день, что и она, ответила, что да и что ему самому был сей знак.
Спрошенная, из какого материала была названная корона, ответила, что, ясное дело, она была из чистого золота; и то была корона столь богатая и роскошная, что ей не сосчитать и не оценить тех сокровищ, кои находятся на ней; и сия корона означала, что ее король будет обладать королевством Французским.
Спрошенная, были ли на ней драгоценные камни, ответила: «Я уже сказала вам то, что знаю».
Спрошенная, держала ли она и целовала ли сию корону, ответила, что нет 24.
Спрошенная, снизошел ли ангел, принесший корону, свыше или он пришел по земле 25, ответила, что когда ангел предстал пред ее королем, то склонился пред ним, произнося слова о знаке, кои она, Жанна, сказала выше. И вместе с сим ангел напомнил оному королю о благотерпении, кое он выказал среди великих потрясений, выпавших на его долю. И, направляясь от двери к названному королю, ангел шел и ступал по земле.
Спрошенная, каково было расстояние от двери до места, где находился тогда ее король, ответила, что, как она думает, то было расстояние, равное длине копья; и названный ангел удалился оттуда тем же путем, что и пришел. Она также сказала, что когда ангел пришел, она проводила его и прошла с ним по ступеням в комнату короля; и ангел вошел первым, а после – она сама, Жанна; и она, Жанна, сказала своему королю: «Сир, вот ваш знак; примите его».
Спрошенная о месте, где ангел явился ей, Жанне, ответила: «Я почти все время пребывала в молитве, чтобы Бог ниспослал королевский знак, и я была у себя, в доме одной доброй женщины, близ Шинонского замка, когда пришел ангел; и после он и я вместе пошли к королю; и ангел был в окружении других ангелов, бывших с ним, коих не всякий видел. И она сказала, кроме того, что если б сие не было из любви к оной Жанне и чтобы избавить ее от мук, причиняемых людьми, кои ей перечили, она уверена, что некоторые особы, видевшие оного ангела, не увидели бы его.
Спрошенная, все ли из тех, кто был тогда там с ее королем, видели названного ангела, ответила, что, как она думает, архиепископ Реймсский, сеньоры [78] д’Алансон и де Ла Тремуй, и Шарль де Бурбон его видели. Что же до короны, то многие церковники и прочие, не видевшие ангела, видели ее 26.
Спрошенная, какого сложения и роста был названный ангел, ответила, что ей нет дозволения что-либо о том говорить и что она ответит завтра.
Спрошенная, были ли все ангелы, сопровождавшие названного ангела, одинаковы на вид, ответила, что некоторые из них вполне походили друг на друга, а иные – нет; по крайней мере, она видела их таковыми; и у некоторых из них были крылья, а иные были еще и увенчаны; и меж ними находились святые Екатерина и Маргарита, кои сопровождали названного ангела и других ангелов до самых покоев ее короля.
Спрошенная, каким образом названный ангел покинул ее, ответила, что он покинул ее в маленькой часовне; и она была сильно потрясена его уходом; она плакала и охотно ушла бы вместе с ним, то есть ушла бы ее душа 27.
Спрошенная, осталась ли она в радости при сем уходе ангела 28, ответила, что он вовсе не поверг ее в ужас и не испугал, но она была потрясена его уходом.
Спрошенная, за ее ли собственные заслуги ниспослал Бог своего ангела, ответила, что ангел пришел ради великого дела; и было сие в надежде, что ее король уверует в знак и чтобы перестали выступать против оной Жанны, и чтобы послать подмогу добрым жителям Орлеана, а еще за заслуги ее короля и доброго герцога Орлеанского.
Спрошенная, почему сие было именно ей – ей, более, чем любой другой, ответила, что Богу было угодно действовать так, через простую девицу 29, чтобы прогнать противников короля.
Спрошенная, было ли ей сказано, где названный ангел взял корону, ответила, что корона была принесена от Бога, и что нет в мире ювелира, каковой сумел бы сделать ее такой прекрасной и богатой; в том же, откуда ангел взял сию корону, Жанна полагается на Бога, а иначе никак не знает, откуда она взялась.
Спрошенная, источал ли сей венец благоухание и сверкал ли он 30, ответила, что не помнит и что поразмыслит над тем. Но затем сказала, что он благоухает и будет благоухать, если его станут крепко охранять, как и подобает; и он был в виде короны.
Спрошенная, писал ли ей ангел письма, ответила, что нет.
Спрошенная, какой знак был ее королю, а также тем, кто пребывал с ним, и ей самой, чтобы они поверили, будто тот, кто принес сию корону – ангел, ответила, что ее король уверовал в него по разъяснению и подсказке бывших там церковников и благодаря знаку короны.
Спрошенная, как церковники узнали, что то был ангел, ответила, что узнали сие благодаря своей учености и потому что были клириками.
Спрошенная о некоем священнике-прелюбодее и некой потерянной чаше, коих, по слухам, она обнаружила, ответила, что ничего о том не знает и никогда ничего о том не слышала.
Спрошенная: когда она пошла на Париж, сделала ли она сие по откровению своих голосов, ответила, что нет, но пошла туда по настоянию знатных господ, кои желали предпринять вылазку или боевое наступление, ее же намерением было идти дальше и преодолеть парижские укрепления. [79]
Спрошенная, было ли ей также откровение идти на город Ла-Шарите, ответила, что нет, но она пошла туда по настоянию воинов, как уже говорила.
Спрошенная, было ли ей какое-нибудь откровение идти на Пон-л’Эвек 31, ответила, что после того, как ей было откровение во рвах у Мелена 32 о том, что она попадет в плен, она всё чаще полагалась в военных делах на капитанов, хотя и не говорила им, что имела откровение о том, что будет пленена.
Спрошенная, благой ли был поступок – идти на приступ Парижа в день Рождества Богоматери, коль скоро сие – праздник 33, ответила, что благой поступок – блюсти праздники Богородицы, и ей кажется, по совести, что было бы благом соблюсти праздники Богородицы от начала и до конца.
Спрошенная, не говорила ли она под Парижем: «Сдайте город Иисусу» 34, – ответила, что нет, но говорила: «Сдайте его королю Франции».
Комментарии 21. Под словом «инвеститура» здесь следует, конечно, понимать судебные полномочия.
22. По всей видимости, речь идет о характерных особенностях ведения инквизиционных процессов, и ходе которых допускались различные способы влияния на подсудимого, в том числе и незаконные, с нашей точки зрения. Достаточно вспомнить, что Луазелёр, выдавая себя за тайного сторонника французов, много раз исповедовал Жанну в тюрьме. Добытые таким образом признания девушки, подслушанные Кошоном и записанные тут же секретарями, были затем положены в основу обвинительных статей процесса.
23. Манускрипты U и О содержат дополнение: «монсеньором викарием инквизитора».
24. Здесь стоит отметить любопытную дихотомию в представлениях Жанны об ангеле и о самой себе вне ангельской функции. Если следовать «Посмертным сведениям» (см. с. 239-243), то в описываемой сцене именно Жанна принимала на себя роль посланника Божьего. Однако, отвечая на вопрос судей, она четко разделяет две своих ипостаси: корону все-таки держала Жанна-ангел, а не Жанна-человек.
25. Здесь в латинском протоколе опущены один ответ и один вопрос, которые фигурируют во французской минуте (U) и в манускриптах E и О.
26. Согласно библейской традиции, в момент видения или откровения ангел может быть видим ограниченному количеству наблюдателей. При этом другие люди его не воспринимают. Ср. с историей Моисея (Втор. 4, 15), Даниила (Дан. 10, 7-8), а также с многочисленными примерами мистического опыта визионеров позднего средневековья. О короне см. «Бог и мое право», II.
27. Подобные телесные путешествия с ангелом имеют четкие библейские параллели – напр., история св. Петра (Деян. 12, 7-9).
28. Манускрипты U, O и Е содержат: «обрадована или устрашена и в великом ужасе».
29. См. «Бог и мое право», II.
30. См. «Бог и мое право», II.
31. Пон-л’Эвек, городок близ Компьени. Он был одним из опорных пунктов англичан на Уазе: оттуда бургундские и английские отряды могли получать подкрепление и провиант. Жанна, вместе с Потоном де Сентрайлем, Жаком де Шабанном и другими капитанами, покинула Компьень 14 мая, чтобы помочь крепости Шуази, осажденной Филиппом Добрым. Но англичане из Пон-л’Эвека, поддержанные гарнизоном Нуайона, остановили французов. Шуази сдался на следующий день, 16 мая 1430 г.
32. Выехав из Сюлли-сюр-Луар, Жанна переправилась через Сену близ Мелена.
33. 8 сентября 1429 г.
34. Манускрипты U и О содержат формулировку «de par Jesus». В таком случае возможен вариант перевода: «Сдайте город ради Иисуса!».
Отправлено: 09.02.11 20:56. Заголовок: Среда, 14 марта Дал..
Среда, 14 марта
Далее, в следующую за сим среду, 14 марта,
Мы, брат Жан Ле Мэтр (81), викарий монсеньора инквизитора, будучи уверены в уме и честности достойного и преподобного отца, мессира Никола Такеля (122), священника Руанского диоцеза, публичного имперского присяжного и нотариуса руанской архиепископской курии, пребывая в полном к нему доверии во Господе, привлекли, избрали и назначили названного Никола нотариусом и судебным секретарем в данном деле, как о том подробнее сообщено в патентной грамоте, скрепленной нашей печатью, с подписями публичных нотариусов. И на следующий же день в тюрьме названной Жанны, к коей мы тогда явились, в присутствии магистров Жана де Ла Фонтана (67), Никола Миди (102), Жерара Фёйе (47), Гийома Маншона (95) и многих других, мессир Никола принес нам присягу о том, что будет неукоснительно исполнять свои обязанности, как мы от него потребовали.
Далее следует содержание названной грамоты об утверждении нотариуса
«Всем, кто узрит данную грамоту, – от брата Жана Ле Мэтра (81) из ордена Братьев Проповедников ...(см. на с. 75 исходный формуляр грамоты). С полным доверием во Господе к честности, уму, способностям и пригодности достойного человека, мессира Никола Такеля, священника Руанского диоцеза, публичного имперского присяжного и руанской архиепископской курии нотариуса, мы поставили, избрали и назначили мессира Никола Такеля, присяжного названного монсеньора инквизитора и нашего, и мы ставим, избираем и назначаем его нотариусом и судебным секретарем на сем процессе и в сем деле. Мы даем ему дозволение, возможность и власть являться к названной Жанне и куда бы то ни было всякий раз, когда в том будет нужда, допрашивать ее или выслушивать допросы, подводить к присяге и опрашивать свидетелей, [80] вызванных по сему делу, выслушивать речи и признания названной Жанны, равно как суждения докторов и магистров, и передавать их нам устно либо письменно, а также записывать всякое постановление из тех, что были или будут в сем деле, привести весь процесс в надлежащий вид, оформить его письменно и осуществлять все, что по праву относится к обязанностям нотариуса, во всех случаях, когда сие будет уместно.
Дано и составлено в Руане, в год Господень 1431, 14 марта.
Подписано: Буагийом (22). Г. Маншон (95)».
Далее, в тот же день
Под председательством мэтра Жана де Ла Фонтэна (67), уполномоченного нами, означенным епископом, и под нашим, брата Жана Ле Мэтра (81) [председательством], в месте заточения названной Жанны в Руанском замке, в присутствии и при содействии преподобных и достойных лиц, сеньоров и магистров: Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47) – докторов теологии, а также Никола де Юбана (63), секретаря апостолической канцелярии, и брата Изамбара де Ла Пьера (70) – свидетелей, – оная Жанна была допрошена.
И прежде всего, [мы спросили ее] о причине того, что она спрыгнула с башни Боревуар.
Она ответила, что слышала, будто все жители Компьени, начиная с тех, кто достиг семи лет, будут преданы огню и мечу, а она скорее предпочла бы умереть, чем жить после такого истребления добрых людей, и сие была одна из причин ее прыжка. Другая же была в том, что она узнала, что ее продали англичанам, а она предпочла бы лучше умереть, чем попасть в руки к англичанам, ее противникам.
Спрошенная, был ли сей прыжок совершен по совету ее голосов, ответила, что святая Екатерина почти каждый день говорила, чтобы она ни в коем случае не прыгала и что Бог поможет и ей, и жителям Компьени. Жанна сказала святой Екатерине: раз Бог поможет компьеньцам, она хочет там быть 35. Тогда святая Екатерина сказала ей: «Непременно нужно, чтобы вы сие приняли; и вы не будете освобождены до тех пор, пока не увидете короля Англии». И названная Жанна ответила: «Поистине, я не хотела бы его увидеть; и я предпочла бы лучше умереть, чем попасть в руки англичан».
Спрошенная, говорила ли она святым Екатерине и Маргарите слова такого рода: «Попустит ли Бог, чтоб столь страшно погибли сии добрые компьеньцы?», ответила, что не произносила слов «столь страшно», но сказала им в таком роде: «Как Бог попустит, чтобы погибли сии добрые компьеньцы, кои были и остаются столь верными своему сеньору?». Она также сказала, что после того как упала с означенной башни, было так, что два или три дня она не хотела есть и была в таком изнеможении от сего прыжка, что даже не могла ни есть, ни пить; и все-таки она была утешена святой Екатериной, каковая сказала ей, чтоб она исповедалась и попросила прощения у Бога за то, что спрыгнула; и что компьеньцы, несомненно, получат подмогу до наступления [дня] Святого Мартина Зимнего. Тогда она пошла на поправку и начала есть, и вскоре выздоровела. [81]
Спрошенная, думала ли она убить себя, когда спрыгнула, ответила, что нет; но, прыгая, поручила себя Богу. И посредством сего прыжка она думала избежать того, чтоб быть переданной англичанам.
Спрошенная, хулила ли она Бога и его святых, когда к ней вновь вернулась речь, о чем, как ей сказали, имелись сведения, ответила, что не припомнит, чтобы когда-либо хулила или бранила Бога и святых там или где-нибудь еще 36.
Спрошенная, желает ли она положиться в том на сведения, кои были или будут получены, ответила: «Я полагаюсь на Бога и ни на кого иного, и на добрую исповедь».
Спрошенная, просили ли у нее голоса отсрочки, чтобы затем ответить, сказала, что святая Екатерина порой отвечала ей, а Жанна не могла [ее] понять из-за тюремной суматохи и шума, производимого стражниками 37. И когда она обращается к святой Екатерине, то святая Екатерина и святая Маргарита просят Бога и затем, по велению Божьему, дают ответ названной Жанне.
Спрошенная: когда святые приходят к ней, бывает ли с ними свет, и разве не видела она никакого света в тот раз, когда слышала голос в замке, не зная, пребывает ли он в ее комнате, ответила, что нет дня, когда б они не приходили [к ней] в сем замке, и они не приходят без света. А что до того раза, о коем ее спрашивают, она не припомнит, видела ли она тогда свет и даже видела ли святую Екатерину. Она сказала также, что попросила у своих голосов три вещи: одной было ее освобождение, второй – чтобы Бог помог французам и хранил верные им города; а третьей было спасение ее души. Она также попросила, чтобы в случае, если ее доставят в Париж, у нее были копии ее допросов и ответов, дабы она дала их тем, кто будет в Париже, и могла бы им сказать: «Вот как меня допрашивали в Руане и вот мои ответы»; и пусть ее не мучают более столькими вопросами.
Затем, поскольку она сказала, что мы, названный епископ, подвергаем себя большой опасности, учиняя над ней данный процесс, ее спросили, в чем дело и какой опасности или угрозе подвергаемся как мы сами, так и прочие.
Она сказала, что ответила нам, означенному епископу следующее: «Вы говорите, что вы мой судья; я не знаю, так ли; но подумайте хорошенько, не судите ли вы дурно, ибо вы подвергнете себя большой опасности. И я предупреждаю вас затем, чтобы исполнить свой долг и сказать вам сие, коль скоро [мне известно, что] Бог вас за то покарает».
Спрошенная, какова сия угроза или опасность, ответила, что святая Екатерина сказала ей, будто она получит подмогу; и она не знает, будет ли то избавлением от тюрьмы или, когда она будет уже под приговором, наступит некое смятение (trouble), благодаря коему она сможет освободиться. И она верит, что свершится одно либо другое 38. А чаще всего голоса говорили ей, что она освободится благодаря некой великой победе, и затем голоса говорят ей: «Прими все сие, не тревожься о своем мученичестве; ты войдешь наконец в царство рая». И голоса сказали ей о том просто и безоговорочно, и, стало быть, сие несомненно 39. И она зовет сие мученичеством из-за горя и вражды, кои терпит в тюрьме; и она не знает, претерпит ли более великую муку, но уповает в том на Бога.
Спрошенная, уверена ли она с тех пор, как голоса сказали ей, будто в конце концов она попадет в рай, что спасена и не будет помещена в ад, ответила, что крепко верит в то, что сказали ей ее голоса, а именно, что она спасется, – так же крепко, как если бы уже спаслась 40. [82]
Спрошенная, верит ли она после сего откровения, что отныне не может сотворить смертного греха, ответила: «Я ничего о том не знаю, но во всем полагаюсь на Бога».
И поскольку ей сказали, что сие – очень весомый ответ, она ответила, что тоже почитает его за большое сокровище.
В тот же день, в среду после полудня
Далее, в среду после полудня,
Предстали в означенном месте почтенные и достойные особы, сеньоры и магистры: Жан де Ла Фонтэн (67), уполномоченный нами, названным епископом, и мы, Жан Ле Мэтр (81), викарий монсеньора инквизитора; при участии Никола Миди (102) и Жерара Фёйе (47) – докторов теологии; в присутствии для того [вызванных свидетелей] брата Изамбара де Ла Пьера (70) и Жана Маншона (96).
Прежде всего, по предыдущей статье допроса о своей уверенности в спасении, о чем ее допрашивали утром, Жанна сказала, что под своими словами подразумевает сие: [она спасется,] если только сдержит слово и клятву, данную Богу, то есть крепко хранить невинность,– как тела, так и души.
Спрошенная, зачем ей исповедоваться, раз, по откровению голосов, она спасется, ответила, что не знает, согрешила ли она смертно; но думает, что, если бы пребывала в смертном грехе, то святые Екатерина и Маргарита тотчас бы ее покинули. И, отвечая на вопрос, сказала, что не думает, будто можно чрезмерно очистить свою совесть.
Спрошенная, бранила ли она и хулила ли Бога с тех пор как пребывает в сей тюрьме, ответила, что нет и что несколько раз, когда она говорила по-французски Милостивый Боже или Святой Иоанн, или Царица Небесная, те, кто мог передать ее слова [судьям], дурно поняли.
Спрошенная, смертный ли сие грех – получить человека за выкуп и уморить его в плену, ответила, что ничего такого не делала.
И так как с ней заговорили о Франке д’Аррасе, коего она велела казнить в Ланьи 41, она ответила, что согласилась на то, чтобы его казнили, раз он сего заслуживал, потому что он признался, что был убийцей, вором и предателем. И она сказала, что процесс над ним длился пятнадцать дней и был проведен бальи Санлиса и судьями Ланьи. Она сказала также, что вытребовала себе названного Франке, чтобы обменять его на одного человека из Парижа, хозяина гостиницы «У медведя» 42; когда же узнала, что сей человек мертв, а бальи сказал ей, что она нанесет большой вред правосудию, освободив оного Франке, она сказала бальи: «Раз мой человек, коего я хотела обрести, мертв, делайте с сим то, к чему вас обязывает правосудие».
Спрошенная, дала ли она денег или велела ли дать их тому, кто захватил названного Франке, ответила, что она не монетчик и не казначей Франции, чтобы давать деньги.
Когда же ей напомнили, что она устроила штурм Парижа в день праздника, что взяла лошадь монсеньора епископа Санлисского, что бросилась с башни [83] Боревуар, что носит мужской наряд, что одобрила казнь Франке д’Арраса, ее спросили, не думает ли она все же что совершила какой-нибудь смертный грех.
Она ответила, во-первых, о штурме Парижа, что не думает, будто пребывает из-за того в смертном грехе, а если и согрешила смертно, то о сем подобает знать [лишь] Богу да священнику на исповеди.
Во-вторых, о лошади, она ответила, что крепко верит, что нет в том никакого греха по отношению к Богу, поскольку лошадь сия была оценена в двести салю золотом, о чем у епископа есть расписка (assignation); и все-таки лошадь была отослана сеньору де Ла Тремуйлю, чтобы возвратить ее епископу Санлисскому; сия лошадь была совсем непригодна для езды. Она вовсе не уводила ее у епископа. Она сказала также, что, с другой стороны, не желала и оставлять ее при себе, поскольку слышала, что епископ был недоволен тем, что взяли его лошадь, и потому еще, что лошадь сия совсем не годилась для воинов. Наконец, в заключение, оная Жанна не знает ни того, было ли епископу заплачено по выданной ему расписке, ни того, вернули ли ему его лошадь; и она думает, что нет.
В-третьих, о падении с башни Боревуар, она ответила: «Я делала сие не из отчаяния, но в надежде спасти свое тело и прийти на помощь многим добрым людям, кои были в нужде. А после прыжка я в том исповедалась и попросила прощения у Господа». И у нее есть прощение Господне, и она думает, что нехорошо было совершать сей прыжок, и то был дурной поступок. Она также сказала, что узнала о том, что прощена, из откровения от святой Екатерины, после того, как исповедалась; и что исповедалась она по совету святой Екатерины.
Спрошенная, налагалась ли на нее за то великая кара, ответила, что большую часть названной кары претерпела от боли, каковую причинила себе при падении.
Спрошенная, думает ли она, что заблуждение, кое она допустила, прыгая [с башни], было смертным грехом, ответила, что ничего о том не знает и полагается на Бога.
И в-четвертых, о том, что носит мужское платье, она ответила: «Поскольку я поступаю так по велению Бога и во служение ему, я вовсе не думаю, что поступаю дурно; когда же Богу будет угодно повелеть – тотчас сие платье будет снято».
Комментарии 35. Спор с одним из голосов корреспондируется с представлением о природе совета Жанны: под советом она понимает внутренний диалог, поиск правильного решения. В свете гипотезы об экзоцентрической структуре средневековой личности, мы можем объяснить, почему этот внутренний диалог преображается в диалог со внешним оппонентом. См. «Бог и мое право», IV.
36. Манускрипты U и O содержат дополнение: «и она вовсе в том не признавалась, ибо совсем не припоминает, чтобы поступала или говорила».
37. Манускрипты U и О содержат: pour la tourbacion des personnes et les noises de ses gardes. Не ясно, является ли слово personnes в данном случае ошибкой писца. В остальных списках протоколов фигурирует слово prisons – «тюрьма». Таким образом, возможны два варианта перевода: «из-за беспокойств, причиняемых людьми» (посетителями) или «из-за тюремной суматохи».
38. Тому есть множество параллелей в Библии (напр., история св. Петра) и в агиографических трудах (жития св. Екатерины Александрийской, св. Евстафия, св. Анатолия и др.).
39. Этот пассаж напрямую соотносится с известной легендой из жития св. Андрея о явлении ему Иоанна Богослова, который произнес: «Видишь, как я скоро пришел тебе на помощь, и знай, что я весьма забочусь о тебе. Сам Бог повелел мне вести тебя ко спасению и пещись о тебе. Будь же терпелив и терпи без ропота все. Уже недалеко то время, когда получишь полную свободу и будешь ходить по своей воле везде, где тебе будет угодно» (XXVI, с. 104).
40. Здесь любопытно отметить взаимозаменяемость в старо-французском языке глаголов penser и croire. Когда процесс мышления типологически уподобляется процессу уверования, внутренний диалог обретает черты откровения, видения, общения с высшим разумом в форме совета. Объект веры интегрируется в личное субъективное пространство верующего (и мыслящего) и обеспечивает взаимозаменяемость опыта мышления и опыта откровения. Поэтому весьма вероятно, что строгие границы личностного пространства несколько размывались. В таком случае объект веры начинал осознаваться личностью как центр притяжения и, таким образом, как подлинное ее средоточие. См. «Бог и мое право», IV.
41. Манускрипты U и О содержат: [Франке Даррас,] «коего умертвили в Ланьи». Манускрипт E содержит: «каковой был казнен в Ланьи». На смерть Франке по вине Жанны, указывает лишь латинский протокол. Отряд рутье (т.е. вольных наемников) под командованием Франке из Арраса, державшего сторону герцога Бургундского, был разгромлен Жанной у Ланьи-сюр-Марн в мае 1430 г. Франке был взят в плен сторонниками Карла VII.
42. Имеется в виду Жаке Гийом, владелец гостиницы «У Медведя», находившейся в Париже у ворот Бодуайе. В апреле 1430 г. Гийом участвовал в заговоре арманьяков, которые намеревались открыть ворота войскам короля Карла VII. Заговор был раскрыт, Гийома казнили, а его жену изгнали из Парижа.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 34
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме