Отправлено: 11.01.09 01:25. Заголовок: Людовик VIII, Бланка Кастильская и их дети (биографии и портреты)
Людовик VIII, Бланка Кастильская и их дети.
Бланка Кастильская
Людовик VIII, по прозвищу Лев (фр. Louis VIII le Lion, 5 сентября 1187—8 ноября 1226) — французский король (1223—1226), сын Филиппа II Августа; первый из Капетингов вступил на престол по праву наследства, а не избрания.
Будучи ещё наследником престола, Людовик хотел овладеть Англией, поддерживаемый в этой мысли своим отцом. В 1216 г. по приглашению вассалов Иоанна Безземельного Людовик принял английскую корону и высадился в Кенте. Большая часть Англии подчинилась ему, но по смерти Иоанна началась реакция против французов; Людовик вернулся во Францию (1217) и заключил с Англией перемирие.
Пылкий и набожный Людовик приобрел признательность папы походом против еретиков (катары, или альбигойцы) на юго-восток Франции. Амори де Монфор, наследник Симона де Монфора, не мог сохранить за собой графства Тулузского и уступил Людовику все права на эту землю (1224). Его поход на юг был рядом блестящих побед. «Для спасения католической веры» он взял Авиньон, где было много еретиков, и был уже недалеко от Тулузы, когда заболел и решил оставить Лангедок. Умер на пути, в Оверни.
Отправлено: 11.01.09 01:26. Заголовок: Жена и дети Луи Вось..
Жена и дети Луи Восьмого
Жена: с 23 мая 1200 (Шато-Неф, Нормандия) Бланка Кастильская (4 марта 1188 — 26/27 ноября 1252). Имели 13 детей:
дочь (1205—1206) дочь (1207—в млад.) Филипп (9 сентября 1209—1218); жена: с 1217 Агнес (1205—1225), графиня де Донзи, дочь барона Эрве IV де Донзи, графа Невера, Осера и Тоннер дочь (1213—в млад.) Людовик IX Святой (25 апреля 1215 — 25 августа 1270), король Франции с 1226 г. Робер I (IX.1216 — 8 февраля 1250), граф Артуа, погиб в VII Крестовом походе при Мансуре. Основатель дома Артуа, пресекшегося в 1472 г. Различные его представители были графами Артуа, Бомона, Э, принимали активное участие в политической жизни Франции, Наварры, Неаполя, Бургундии. Филипп (Дагоберт) (1218—1220) Жан (1219—1232), граф Анжуйский и Мэнский с 1226 Альфонс (1220—1271), по своей жене Жанне Тулузской последний граф Тулузы. После их смерти графство Тулуза было присоединено к королевскому домену. Филипп (1222—1232) Изабель (1224—23 февраля 1269), монахиня в Лонгшампе Этьен (1225—?) Карл I Анжуйский (21 марта 1226/1227 — 7 января 1285), граф Анжуйский и Мэнский с 1246 г. Благодаря своему первому браку с Беатрисой Прованской (1234—1267) стал в 1246 графом Прованса. В 1266 г. завоевал Сицилийское королевство (Сицилия и Неаполь), разбив его короля Манфреда. В результате Сицилийской вечерни (1282) потерял Сицилию, оставшись только королем Неаполя. Титулярный король Иерусалима с 1278 г. Вёл сложную дипломатическую игру с целью отвоевать для себя Константинополь. Основатель необычайно разветвленного Анжу-Сицилийского дома, члены которого правили Неаполем (1282—1435), Венгрией (1308—1385), Польшей (1370—1386), а также были князьями Ахейскими, герцогами Дураццо, принцами Тарентскими, титулярными императорами Константинополя, королями Иерусалима и т. д. Род пресекся в 1435 г. со смертью Джованны II (1373—1435), королевы Неаполя с 1414 г.
Бланка Кастильская показала себя очень умной и ловкой правительницей: Ей удалось поддержать престиж, который монархия приобрела со времен Филиппа Августа; она не только упрочила власть своего сына, но и научила его, как должно вести себя, дабы снискать уважение своих подданных и сделать свое королевство процветающим. Она стала первой женщиной среди Капетингов, которая официально правила Францией, и ее по праву можно поставить в один ряд с самыми выдающимися королями этой династии.
Став регентшей, Бланка могла рассчитывать на поддержку римского кардинала, папского легата, вместе с Людовиком VIII участвовавшего в роковой экспедиции на юг и сопровождавшего гроб с телом короля в Париж. Она привлекла на свою сторону нищенствующие Ордена и всех священников, верных Папе. Как только она вмешалась в события, происходившие в Англии, защищая права молодого Генриха III против французской партии, папа решительно принял сторону Людовика IX. Правда, при этом он руководствовался иными соображениями, нежели заботой о вдове и сироте: политика Рима основывалась на идее независимости народов и равновесии христианских сил. Для папства объединение Англии и Франции под единой властью или возникновение анархии в Англии было опасностью, которой оно всеми силами старалось избежать.
Соперничество между баронами стало главным козырем Бланки Кастильской — нельзя было дать им время договориться. По совету кардинала-легата и душеприказчиков Людовика VIII она решила поспешить с коронацией сына.. Получив корону, он мог бы действовать от своего имени и требовать повиновения как законный государь; королева же, его мать, довольствовалась бы тем, что направляла его шаги. Людовик VIII умер 8 ноября, а епископов и баронов созвали в Реймс на коронацию уже 29 ноября, в первое воскресенье Адвента. Такая спешка спутала планы баронов. Они требовали, чтобы до коронации освободили политических узников (как того требовал обычай), и среди прочих Феррана, графа Фландрского, и Рено, графа Булонского, захваченных в плен в битве при Бувине. Некоторые сеньоры потребовали возвратить им земли, по их словам, несправедливо отобранные Филиппом Августом и его сыном. Надо полагать, что одна партия баронов, с графом Шампанским во главе, возникла еще во время осады Авиньона. В Париж прибыла графиня Жанна Фландрская, предлагая деньги и требуя освободить своего мужа, но ее уговорили подождать до тех пор, пока не пройдет коронация.
Тогда королева, не мешкая, привезла своего сына в Реймс. Они проехали через Суассон, где короля посвятили в рыцари в присутствии короля Иоанна Иерусалимского, графов Булонского и Дре, графини Фландрской и Шампанской и остальной знати.
Многие сеньоры не прибыли в Реймс, но прислали свои извинения. Граф Шампанский пожелал присутствовать на коронации, но королева попросила его воздержаться от этого шага, ибо он бросил Людовика VIII при осаде Авиньона. Однако присутствовали бароны всех земель, завоеванных Филиппом Августом. Поскольку престол архиепископа Реймсского был вакантным, церемонией распоряжался епископ Суассонский.
Людовик Святой, говорит Жуанвиль, много размышлял в тот день над словами молитвы во время мессы, молитвы, выраженной псалмом 24: «К Тебе возвышаю я душу свою: о мой Боже, вверяю себя Тебе; да не испытаю я смятения в Тебе, ибо Ты придешь в назначенный час. Да не возрадуются мои враги, ибо никто из уповающих на Тебя не будет поражен. — Господи, дай познать мне Твои промыслы и укажи мне Твой путь...»
Коронация завершилась, король воссел на трон, герцог Бургундский, духовенство и присутствующие бароны поклялись ему в верности. Весть об этом тотчас же разослали во все концы королевства, и Бланка приняла оммаж как регентша.
На следующий день она увезла короля в Париж. Ни в Париже, ни в Реймсе не устраивали никаких праздников и развлечений; однако как раз в это время стало известно о победе королевских войск над альбигойцами. Среди сеньоров начались волнения. Англичане ввязывались в стычки с французами, в надежде вернуть себе земли, отнятые у них Филиппом Августом и Людовиком VIII.
Бланка снова продемонстрировала замечательную осторожность и силу духа. Ее деверь, Филипп Строптивый, вполне мог возмечтать занять ее место — регентша подкупила его, передав замки Мортен и Лилльборн, оммаж графа де Сен-Поль, осыпав милостями других сеньоров, выпустила за выкуп из заключения Феррана, графа Фландрского, своего племянника, превратив его в союзника короны. Однако Тибо, граф Шампанский, Пьер Моклерк, граф Бретонский, и граф Маршский возглавили мятежников. Пьер Моклерк («дурной клирик», прозванный так за то, что долго обучался в Париже и изрядно поиздевался над духовенством своих доменов) был главным врагом короля. Впрочем, и при Людовике VIII, во время осады Авиньона, эти сеньоры не скрывали своей симпатии к осажденным; возможно, граф Шампанский даже тайно посещал город. Вместе с отрядом пуатевинцев и гасконцев к восставшим сеньорам присоединился Савари де Молеон, и они заключили союз с Ричардом Английским, братом короля Генриха III, с 1225 г. находившимся в Бордо.
Чувствуя свою силу, бароны заговорили открыто и потребовали одарить их землями в обмен на подчинение; но Бланка отказала им. Граф Бретонский начал укреплять на свои средства крепости Беллем и Сен-Жак-де-Беврон, вверенные ему для охраны Людовиком VIII.
Регентша приняла решение опередить мятежников. Она созвала к королю войско в Шинон, куда прибыли кардинал-легат, граф Булонский и даже граф Дре, брат Пьера Моклерка. Граф Шампанский, устрашившись королевской армии, лично появился в Шиноне, чтобы предложить королю свою службу и пообещать, что никогда более не поднимет восстания. Людовик оказал ему радушный прием и тут же простил ему бегство от стен Авиньона. Взамен Тибо раскрыл ему планы заговорщиков.
Тогда графов Бретонского и Маршского вызвали в парламент и королевский суд: в случае неявки мятежникам пришлось бы сражаться с королевской армией. 20 февраля 1227 г. Людовик Святой в сопровождении своей матери прибыл в Тур, где был торжественно принят в базилике святого Мартина. На следующий день он приехал в Шинон, куда оба мятежника так и не явились. Король продвинулся с войском до Лудена, потом остановился в Вандоме, куда, получив последнее предупреждение, прибыли с повинной графы Бретонский и Маршскии. Граф Бретонский подписал договор, помимо всего прочего предусматривающий брак его дочери Иоланты с восьмилетним Жаном, братом французского короля. Иоланту передали королеве, отдавшей ее под опеку дяде, Генриху де Дре, архиепископу Реймсскому. По тому же договору граф Маршский возвращал короне все земли, пожалованные ему Людовиком VIII; кроме того, Альфонс, брат Людовика Святого, женился на Изабелле, дочери графа, а Гуго, старший сын графа, — на Изабелле Французской, единственной сестре Людовика Святого. Как раз в это время французские епископы заседали на Соборе, где обсуждались беспорядки, причиной которых были альбигойцы; и восставшие бароны явно опасались, что Собор осудит их действия. Правда, Савари де Молеон со своими пуатевинцами все же присоединился к Ричарду Английскому, однако король Генрих III заключил перемирие с Францией сроком на год, видя, что ему не удастся воспользоваться в своих интересах уже угасающим мятежом.
В том же году умер Герен, епископ Санлисский и канцлер королевства. Будучи человеком предусмотрительным, он всеми силами способствовал установлению мира с баронами. На его место был назначен Адам де Шамбли, магистр теологии и проповедник.
Однако вскоре заговорщики устыдились, что так быстро уступили ребенку и женщине. На Пасху 1228 г., нарушив Вандомский договор, графы Бретонский и Маршский призвали баронов взяться за оружие, дабы вырвать власть у королевы. Собравшись в Корбейле, они отправили своих людей, чтобы захватить короля. Но Людовик, прознав про замысел мятежников в Орлеане (возможно, его предупредил граф Шампанский), тут же поспешил вернуться в Париж. Прибыв в Шатр-су-Монлери (ныне Арпажон), он не осмелился продолжать путь со слабым эскортом мимо Корбейля, где находились все силы восставших. Тогда Бланка Кастильская обратилась к парижанам с просьбой прийти на помощь королю. Те с радостью согласились и посоветовали ей попросить о том же жителей соседних городов. Все рыцари, находившееся в Париже, немедля вооружились и отправились за королем, чтобы под охраной привезти его в столицу; народ теснился на протяжении всего пути в столицу, громко моля Господа ниспослать королю жизнь и благоденствие и уберечь его от всех врагов, и бароны не осмелились напасть на Людовика и отступили. Необычайный кортеж, конечно, поразил всеобщее воображение. Сам король так описывал эту сцену Жуанвилю: «Он [Людовик Святой] мне рассказал, что от Монлери до Парижа дорога была заполнена вооруженными и безоружными людьми и все взывали к Господу, дабы послал он ему добрую и долгую жизнь, и защитил и оградил от врагов. И Бог совершил сие, как вы скоро услышите».
Тогда мятежники решили передать регентство дяде короля — Филиппу Строптивому, поначалу безропотно согласившемуся с завещанием Людовика VIII. Но бароны сумели разжечь его честолюбие и зависть, и на сей раз он поддался уговорам. Одновременно против Бланки Кастильской они развернули самую настоящую клеветническую кампанию. С другой стороны, графа Шампанского обвиняли в предательстве баронов из-за любви к королеве, и ненависть мятежников обратилась и против него. Впрочем, то, что Тибо перешел на сторону короля, можно объяснить и более вескими причинами — его недоверием к планам баронов, которые подумывали о том, чтобы посадить на французский трон графа Булонского или сеньора Ангеррана де Куси, связанного узами родства с самыми знатными семействами королевства, человека жестокого и свирепого. Завладеть престолом мечтал и граф Бретонский.
Когда граф Булонский принялся укреплять свои крепости, особенно Кале, королева поняла, что он вынашивает опасные планы. Но она не могла остановить Филиппа Строптивого, так как его поддерживали все сеньоры, за исключением графов Фландрского и Шампанского.
Не осмеливаясь напасть прямо на регентшу, бароны набросились на графа Шампанского, у которого были враги среди собственных вассалов, упрекавших его в том, что горожан он предпочитал сеньорам. Тибо снова обвинили в предательстве и отравлении Людовика VIII. Граф Булонский объявил ему войну, и бароны захватили его земли. Пьер Моклерк, граф Бретонский, убедил английского короля вмешаться в конфликт на стороне восставших, подав ему надежду на возвращение Нормандии; и едва получив первую помощь от Ричарда, брата короля Генриха, банды графа Бретонского ринулись грабить Францию.
Бланка потребовала от городских коммун принести клятву верности королю. Затем она потребовала от баронов, развязавших войну против графа Шампанского, заключить с ним перемирие и явиться к королю для исполнения военной службы, на каковую он, как их государь, имел право. Ни один из сеньоров не посмел отказаться, но каждый привел с собой лишь по два рыцаря вместо крупных отрядов, на которые рассчитывала регентша. Один лишь граф Шампанский собрал три сотни хорошо вооруженных воинов, которые подоспели как раз в тот момент, когда король в них больше всего нуждался. Туда же явился и граф Булонский. Впрочем, под знамена короля все равно собрались многочисленные отряды, присланные коммунами, городами и знатью.
С этим войском король и регентша направились прямо к Беллему, оставленному по Вандомскому договору графу Бретонскому. Осада началась в марте 1229 г.; стояли сильные холода. Королева велела объявить, что заплатит всем, кто доставит дрова в войско; таким образом, удалось разжечь огромные костры в лагере, возле лошадей, чтобы их уберечь. Подобная предусмотрительность пришлась по нраву сеньорам. Осаждавшие пошли на приступ; во время второго штурма, развернувшегося около полудня, под стенами сделали подкоп; но осажденные упорно сопротивлялись. Наконец установили машины, забросали крепость камнями, подкопали донжон — тяжелая башня покосилась и рухнула. Видя, что подкрепления, обещанные англичанами и бретонцами, так и не появились, горожане сдались. Так король в считанные дни взял крепость, считавшуюся неприступной.
Ричард Английский, который рассчитывал, что все французские сеньоры будут сражаться под его знаменами, разочаровавшись, вернулся в Англию. Один Пьер Моклерк был настроен продолжать борьбу. Король послал Гийома Овернского, епископа Парижского, к сеньорам Бретани, после чего те отказались поддерживать своего графа, союзника англичан. Говорят, Людовик Святой не пожалел денег, чтобы добиться успешного завершения посольской миссии, и щедро раздавал сокровища, накопленные его отцом и дедом для подкупа сеньоров и найма воинов.
Во главе спешно собранного большого войска, куда прибыли епископы Санский, Шартрский, Вандомский, коннетабль Монморанси и Иоанн де Бриенн, король Иерусалимский, Людовик Святой некоторое время оставался в Анжере, чтобы помешать английскому королю вторгнуться в Пуату. Когда опасность миновала, он возвратился в Париж в декабре 1230 г.
Не надеясь на помощь от Генриха III, королю подчинился граф Тулузский. Он прибыл в Мо и заключил с королем и легатом мирный договор при посредничестве графа Шампанского. По условиям Парижского договора, подписанного 12 апреля 1229 г., единственную дочь графа, родившуюся в 1220 г., отдавали замуж за брата французского короля; ее передали в Каркассоне королевским посланникам. Кроме того, договор предусматривал, что ежели у графа родятся еще дочь или сын, то они не будут иметь права наследовать своему отцу; а если же брат короля и его жена, дочь графа, умрут, не оставив потомства, то Тулуза отойдет короне. Таким образом, граф становился простым пользователем своих доменов, из коих он обязывался ничего не отчуждать. Стены Тулузы и тридцати других укрепленных городов надлежало срыть. Граф обязался преследовать еретиков и сеньоров, не подчинившихся Церкви, и через два года после отпущения грехов совершить крестовый поход в Палестину сроком на пять лет. Эти меры окончательно упрочили триумф церкви и Капетингской монархии в Лангедоке.
Сообщение: 1034
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
5
Отправлено: 11.01.09 01:32. Заголовок: Людовик VIII Лев (11..
Людовик VIII Лев (1187 - 18 ноября 1226) король Франции из рода Капетингов, правивший в 1223-1226. Сын Филиппа II Августа и Изабеллы Артюа. Ещё будучи наследником, Людовик показал себя энергичным и деятельным полководцем. В 1214 г. он нанес несколько поражений английскому королю Иоанну, оттеснил его в Ла-Рошель и не допустил соединиться с германским императором Оттоном IV. Благодаря этому его отец блистательно выиграл битву при Бувине. В следующем году, вступив в тайный сговор с английскими баронами, Людовик стал готовиться к экспедиции в Англию.
В мае 1216 он высадился на остров Танет перед устьем Темзы, оттуда переправился в Кент, захватил Кентербери, Рочестер и в июле, при радостных криках народа, вступил в Лондон. Он обещал гражданам охранять их старые законы, возвратить им имущество, отнятое Иоанном, и те присягнули Людовику на верность. Многие английские рыцари из ненависти к королю перешли под знамена французов. И хотя папа Иннокентий III, усердно помогавший Иоанну, отлучил Людовика от церкви, это не произвело никакого впечатления, поскольку большинство английских епископов были на стороне Людовика.
Когда же Иннокентий умер, французская партия на острове стала совершенно одолевать Иоанна. Людовик осадил Дувр. Он уже близок был к полной победе, но в октябре смерть Иоанна вдруг переменила его положение. Ненавистного короля больше не было в живых, и английские бароны стали постепенно соединяться вокруг его сына Генриха III. В 1217 английские сторонники Людовика потерпели тяжелое поражение под Линкольном. В августе английская эскадра разбила французский флот в устье Темзы. Людовик понял, что продолжение войны невозможно, и в сентябре заключил с Генрихом мир и вернулся во Францию.
Сделавшись королем, Людовик в 1224 возобновил войну, стараясь отнять у англичан земли между Луарой и Гаронной. Он быстро взял Ниор, Сен-Жан д'Анжели, Ла-Ро-шель, наконец, овладел всем Пуату. Война еще продолжалась, когда новые заманчивые перспективы отвлекли внимание Людовика на юг. Там возобновилась альбигойская война, но успех на этот раз был на стороне еретиков и графа Ту-лузского Раймонда. Правитель государства крестоносцев Амори де Монфор, увидев, что все завоевания ускользают из его рук, принужден был еще при жизни Филиппа II прибегнуть к последнему средству спасения - предоставил французскому королю руководство военными действиями и верховную власть над захваченной страной. Филипп, впрочем, отнесся к этому дару очень осторожно и до самой смерти не делал никаких попыток вмешаться в борьбу. В отличие от него, Людовик, по искреннему благочестию, считал своим долгом быть защитником веры. В январе 1226 г. король принял крест из рук папского легата и дал обет возглавить крестовый поход против Раймонда. Летом большая французская армия устремилась на юг. Устрашенные альбигойцы не помышляли о сопротивлении, и достойный отпор Людовик встретил только под стенами Авиньона. После нескольких месяцев осады город сдался, и крестоносцы переправились через Рону. Уже тяжело больным король приблизился к Тулузе, но не стал осаждать ее, а только наскоро организовал свои владения. На обратном пути он умер от лихорадки.
Отправлено: 11.01.09 01:32. Заголовок: После смерти француз..
После смерти французского короля Филиппа II Августа в Реймсе были коронованы его сын Людовик VIII и Бланка Кастильская — дочь короля Альфонса VIII Благородного. Дважды эта женщина правила страной как регентша: после смерти мужа — в период малолетства сына (1226 — 1236 годы) и c 1248 по 1252 год, когда он, уже будучи королем Людовиком IX Святым, оставив государство на попечении матери, отправился в 7-й по счету крестовый поход в Египет. Вернувшись на родину через 6 лет, он уже не застал Бланку Кастильскую в живых. Историки единодушны в ее оценке как мудрой и волевой правительницы, «собирательницы земель французских».
Святая Изабелла Французская( март 1225–23 - февраль 1270) была дочерью Луи VIII , короля Франции и Бланки Кастильской. Она была также младшей сестрой Луи IX Французского ( святого) , Алфонса Тулузы и старшей сестрой Карла I , короля Сицилии. В 1256 она основала Францисканское Аббатство "Лонгшамп" в старинном лесу Руврэ, на территории нынешнего Булонского леса ,к западу от Парижа. Будучи ещё ребёнком Изабелла была уже предана религии. Указом от 26 мая 1254 , Римский папа, Иннокентий IV прозволил её сделать некоторых францисканских отцов её официальными духовными лицами. Она была еще более предана Ордену Францисканцев, чем ее королевский брат. Она не только прервала все обязательство , связанные с королевским двором, но и кроме того отказалась от руки Конрада IV Германского , сына Фредерика II, Императора Священной Римской империи , хотя давления принять Конрада сыпались со всех сторон, даже от папы Иннокентия IV, который однако впоследствии всячески поощрял ее стремление остаться девственницей.
Аббатство "Лонгшамп": Поскольку Изабель страстно желала присоединиться к Ордену святой Клары , Луи IX в 1255 приобрел необходимую землю на территории Булонского леса , недалеко от Сены к западу от Парижа . 10 июня 1256 первый камень женского монастыря был заложен. Здание было закончено , скорее всего, в 1259, потому что Римский папа Александр IV дал санкцию 2 февраля 1259 на управление делами нового монастыря Изабелле Французской и четырём ведущим Францисканцам, включая Святого Бонавентуре .Устав был составлен исключительно для этого женского монастыря, который называли "Монастырем Смирения Девы Марии"(monasterium humilitatis beatae Mariae virginis). В уставе сестер называли Sorores Ordinis humilium ancillarum Beatissimae Mariae Virginis (" скромные служащие благословенной Девы Марии"). Некоторые из первых сестер приехали от женского женского Францисканского монастыря в Реймсе.
Изабелла отказалась стать аббатисой, и она никогда не входила в монастырь, но с 1260 (или 1263) она следовала правилами , по которым могла иметь собственный дом поблизости. Изабель была в целом не удовлетворена составленным уставом и поэтому представила новый, пересмотренный Римскому папе Урбану IV при содействие её брата Людовика IX, который также подтвердил несовершенство первого устава. Урбан одобрил изменения 27 июля 1263 . Различие между двумя уставами состояло главным образом в видимом соблюдении обрядов и незначительных изменениях. Этот новый устав был также принят другими французскими и итальянскими женскими монастырями Ордена святой Клары . В уставе Урбан IV дает монахиням аббатства "Лонгшамп"официальное название sorores minores inclusae, который был несомненно предназначен, чтобы подчеркнуть более близкий союз с Францисканским Орденом.
Изабелла никогда ни на кого не повысила голоса, задолго до зари вставала на молитву и молилась до полудня, каждый день перед обедом сама подавала обед нескольким беднякам, терпеливо переносила свои многочисленные болезни. Перед смертью она провела несколько ночей в молитвенном созерцании и экстазах. Принцесса умерла в ее доме в "Лонгшампе" 23 февраля 1270 , и была похоронена в церкви женского монастыря. Через девять дней ее тело было выкапано, и оно не показало никаких признаков распада. В 1521 Римский папа Лев X позволил Аббатству "Лонгшампе" отпраздновать пир в честь Изабеллы Францусзкой. 4 июня 1637 была осуществлена вторая эксгумация тела принцессы королевской крови. 25 января 1688 , монахини получили разрешение праздновать пир в честь Изабеллы с октавами, и в 1696, празднование пира 31 августа стало общим для всего Ордена Францисканцев. История Аббатства "Лонгшамп" была довольно трагичной. Французская Революция его закрыла, и в 1794 пустое и обветшалое строение выставлялось на продажу, но поскольку никто не желал купить аббатство, оно было разрушено. В 1857 все стены были снесены , оставили только одну башню, а основания были переданы Булонскому лесу.
Отправлено: 12.01.09 01:23. Заголовок: Тибо де Шампань и Бл..
Тибо де Шампань и Бланка Кастильская
Тибо IV, граф Шампаньский (1201 - 1253), прославился как воин и поэт. За свою жизнь он принял участие во многих осадах. В 1226 г. в момент коронации Людовика IX, он покинул армию, чтобы возвратиться к своей возлюбленной, королеве Бланке, которая, по мнению некоторых исследователей, отвечала ему взаимностью. В 1230 г. пикардийская армия наступала на Провен. По истечении нескольких дней, незадолго до неизбежного поражения обитателей этого города, Tибо вышел за ограду один и вызывал на поединок графа Клермонского Филиппа (1200 - 1234). Победив в поединке, Тибо спас город от осады, а в 1233 г. провозглашается королём Наварры.
Граф Шампаньский является автором множества од и поэм. Одна из них посвящена крестовому походу:
Будь милостив, Господь, к моей судьбе. На недругов Твоих я рати двину. Воззри: подъемлю меч в святой борьбе. Все радости я для Тебя покину, - Твоей призывной внемлю я трубе. Мощь укрепи, Христос, в своем рабе. Надежному тот служит господину, Кто служит верой, правдою Тебе. Я покидаю дам. Но, меч держа, Горжусь, что послужу святому храму, Что вера в Бога сил в душе свежа, Молитвенно летя вслед фимиаму. Дороже вера золота: ни ржа, Ни огнь ее не ест: кто, дорожа Лишь ею, в бой идет, не примет сраму И встретит смерть ликуя, не дрожа. Владычица! Покровом окружа, Дай помощь! В бой иду, Тебе служа. За то, что на земле теряю даму, Небесная поможет госпожа.
Некоторые стихи Тибо были посвящны Бланке Кастильской, но согласно правилам куртуазной любви, имени дамы в стихах не называли. Он пишет:
О, если бы мог позабыть я о ней, с чарующим образом этим расстаться, не видеть исполненных неги очей, я мог бы здоровым назваться. Но сердцу не сладить со страстью своей, но все же безумие думать о ней. С мыслью о милой сбираюсь я с силой, и жизнь мне милей, так как же могу позабыть я о ней, с чарующим образом этим расстаться, не видеть чарующей неги очей? Уж лучше больным оставаться!
Граф (а впоследствии король) Тибо был женат трижды: На Гертруде фон Дагсбург(умерла в 1225), Агнессе де Боже (умерла в 1231) и Маргарите де Бурбон-Дампьерр(скончалась в 1256)
Отправлено: 12.01.09 16:16. Заголовок: История Тибо де Шамп..
История Тибо де Шампань и Бланки Кастильской (по Ги Бретону)
В 1226 году король Луи Восьмой участвовал в крестовом походе против альбигойцев. Частично покорив Лангедок, он начал осаду Авиньона. Но здесь его неожиданно покинула часть крупных вассалов, и королевская армия попала в затруднительное положение. Вдохновителем этого предательства был граф Тибо де Шампань, талантливый поэт, который этим навредил своей репутации и потерял расположение королевы Бланки. Тем не менее военная операция была успешно доведена до конца.
Возвращаясь из похода, Людовик VIII серьезно заболел. У него были сильные приступы дизентерии, и стало ясно, что его трудно спасти. После смерти короля злые языки пустили дурные слухи. Ходила молва, что король умер не от дизентерии, а его просто кто-то отравил. Многие обвиняли графа де Шампань в том, что он подсыпал яд в пищу короля. А тем, кто не верил, они объясняли, что Тибо был сильно влюблен в королеву.
Ради нее он бросил свой замок в Провене, цветущий сад с благоухающими розами и даже свой знаменитый салон любви, где можно было встретить самых красивых женщин Шампани.
В день коронации нового монарха, при котором Бланка стала регентшей, произошел неприятный инцидент. Когда граф де Шампань хотел войти в Реймс, на него с криком набросились горожане: — Назад, отравитель! Назад, убийца! Коронация обойдется без тебя!
Тибо решил, что люди выполняли приказ королевы, и вернулся в свой замок. Он решил присоединиться к лиге баронов, которые готовились поднять мятеж. Два месяца спустя он был с ними в Шиноне, где обсуждался план мятежа. Бароны теряли время, разглагольствуя, а Бланка Кастильская действовала. Однажды к Шинону подошла мощная королевская армия, застав мятежников врасплох. Побежденным ничего не оставалось иного, как вступить в переговоры с победительницей. Каждый лично явился к королеве. Когда же подошла очередь графа Шампани, он упал на колени перед Бланкой и поклялся никогда более не устраивать никаких заговоров против нее и ее сына.
Повиновение Тибо окончательно деморализовало мятежников. Им пришлось 16 марта 1227 года подписать в Вандоме с королевой мирные договоры. Тибо сделал многое для того, чтобы заслужить прощение. Через некоторое время все в Лувре заметили перемену в отношении Бланки Кастильской к Тибо. Она была с ним нежна, заботливо опекала, и все сделали вывод, что между ними существуют и иные отношения, кроме дружеских. «Новость» не замедлила просочиться через стены Лувра и разлиться по Парижу. По стране загуляли памфлеты. Королеву называли распутницей и притворщицей. Поэты дошли до того, что прозвали ее мадам Эрсан — именем распутной и набожной волчицы Изегрины, персонажа «Романа о Лисе».
Вскоре Гуго де Ферте, состоявший на службе у баронов, двоюродный брат Энгерана де Куси, сочинил полные злобы песни, облетевшие весь Париж. Он бездоказательно обвинял Тибо де Шампань во вмешательстве в дела государства и сожалел об этом: Ослабла наша Франция, Прислушайтесь, бароны, Когда ей правит женщина одна, Известная вам Мадам, господа. Он вместе с ней Ослабленной страной пытается владеть, Тот, кто с недавних пор для нас почти король, Хоть коронован будет он едва ли.
Королева была раздражена, услышав, какие песни распространялись в народе. Однако вместо того, чтобы положить конец клевете и попросить Тибо вернуться в свой замок в Провене, где его ждала Агнесс де Боже, его супруга, она оставила его при себе.
11 июля 1230 года произошло событие, прервавшее романтические отношения, которым предавалась королева: у Тибо умерла жена. Не питая большой любви к супруге, он все же был огорчен и приехал в Провен для организации похорон. Через день после погребения к графу с неожиданным визитом прибыл Пьер Моклерк, граф Бретани, желавший всеми способами вернуть его в коалицию мятежных баронов, через брак со своей дочерью Иоландой. Тибо, несмотря на свою любовь к королеве, был заинтригован. Он знал, что Иоланда была красива и позволил себя убедить в пользе этого брака. Граф Бретани уехал в восторге от завершения удачного дела.
На следующий день Тибо получил от королевы письмо: «Господин граф, я слышала, что вы пообещали графу Пьеру Бретонскому взять в жены его дочь. Если бы вы действительно любили Францию, вы бы этого не сделали. Ибо вы знаете, что граф Бретонский сделал королю так много плохого, как никто другой».
Граф де Шампань просил передать королеве, что завтра будет в Лувре, и не теряя времени, отправил письмо Моклерку, в котором сообщил о своем отказе от руки Иоланды. Однако граф Бретонский, пришедший в ярость от полученного отказа, обдумывал план мести. Через несколько недель друзья Моклерка из числа крупных вассалов напали на Шампань и начали опустошать владения Тибо.
Бланка Кастильская не была злопамятна. Она направила королевское войско на помощь своему труверу и помогла ему победить. Во время этой войны, длившейся достаточно долго, недоброжелатели пустили слух, что королева стала любовницей папского посла, кардинала Франжипани. Некоторые попытались возобновить и свои выпады против Тибо, но трувер оставался в своем замке в Труа и готовился к крестовому походу, так что новые клеветнические измышления потерпели фиаско.
Сообщение: 5404
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
28
Отправлено: 24.10.10 20:53. Заголовок: Известно, что Филипп..
Известно, что Филипп-Август сколь возможно долго откладывал вступление своего сына Людовика в ряды рыцарства. Людовик Французский (будущий Людовик VIII) стал рыцарем лишь в полных двадцать два года; и ещё отец, прежде чем согласиться на посвящение, принял всевозможные меры предосторожности, потребов от своего сына по формальному договору, дошедшему до нас в регистрах канцелярии, строгих обещаний - использовать на службе только рыцарей и сержантов, принесших клятву королю, никогда не одалживать денег у коммун и горожан без родительского позволения и даже владеть некоторыми сеньориями, доходы от которых оставлялись ему, лишь в качестве покорного вассала, у которого всегда можно отобрать бенефиций. Церемония посвящения в рыцари случилась в 1209-м году на большой ассамблее в Компьене. "В святой день Троицы, - пишет хронист Гийом Бретонец, - Людовик получил из рук своего отца рыцарский пояс с такой торжественностью, при таком стечении знати королевства и великого множества людей, посреди такого обилия яств и подарков, что никогда до сего дня не видели ничего подобного".
Осквернение гробницы короля Людовика VIII, суббота, 19 октября 1793 года. В этот день были вскрыты три гробницы - Филиппа-Августа, Людовика VIII и Людовика IX. Людовик VIII, который остался в истории под прозвищем Лев, умер от дизентерии 8 ноября 1226 года в замке Монпансье в Оверни, по возвращении из крестового похода против альбигойцев.
Смерть Луи VIII
Король пролежал в гробнице 567 лет. Тело было завернуто в саван и положено в кожаный мешок, чтобы предотвратить неприятный запах во время перевозки трупа Людовика VIII из замка Монпансье в Сен-Дени.
Замок Монпансье. Разрушен по приказу Ришелье.
Скелет монарха был в хорошем состоянии, Александр Ленуар оставил нам рисунок:
Сообщение: 6759
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
30
Отправлено: 24.08.11 18:55. Заголовок: Людовик VIII был пер..
Людовик VIII был первым Капетингом, начавшим в полной мере практиковать политику апанажей. Он начал со своего сводного брата, Филиппа Юрпеля, законного сына Филиппа-Августа и Агнессы Меранской. Этот принц с детства, с 1201 г. был обручен по желанию своего отца с Матильдой, дочерью Рено де Даммартена, одного из могущественнейших сеньоров северной Франции, владельца графств Даммартен, Булонского и Мортенского, Рено принял участие в коалиции 1214 г. против короля и был взят в плен при Бувине. Его имущество конфисковали, а поскольку его дочь была замужем за Филиппом Юрпелем, тот получил графство Булонское. В 1224 г. Людовик VIII, исполнитель последней отцовской воли, учредил в качестве апанажа для своего сводного брата графства Булонское, Донфрон, Мортенское, Клермонское, четверть Даммартена, все графство Омаль, земли Ализе и Лилльбонн.
Когда Людовик VIII составлял в июне 1225 г. свое завещание, у него оставалось пять сыновей из двенадцати детей от Бланки Кастильской. Старший, будущий Людовик IX, будучи наследником, ничем не наделялся. Второй, Роберт, должен был получить все земли, которые Изабелла де Эно, его бабка, принесла в приданое своему супругу, то есть Артуа, при сохранении вдовьей доли, учрежденной для Бланки Кастильской. Третий, Иоанн, получал графства Анжу и Мен; четвертый, Альфонс, графства Пуату и Овернь. Пятый сын и те, кто мог еще родиться, должны были войти в духовные ордена и не получали ничего. Добавим, что Иоанн, так же, как пятый и шестой сыновья Людовика VIII умерли малолетними, а седьмой сын, Карл, получил от своего старшего брата графство Анжуйское.
"Король Людовик VIII за сорок месяцев правления, прерванного преждевременной смертью, выказывает себя достойным продолжателем трудов, предпринятых Филиппом-Августом. Но у него не было физического здоровья его отца. Бесконечная активность, доказательства которой он приводит, активность, увенчавшаяся успехами, связывает его немощное тело. Он умирает в тот момент, когда королевская власть победоносно проникает в Пуату и лан-гедокский Юг, так долго почти независимые, что только крестовый поход против альбигойцев смог передать их в руки новой феодальной династии. Именно здесь, возможно, самый критический момент истории династии Капетингов. Наследник Людовика VIII, тот, кто однажды станет Людовиком Святым, еще ребенок. Крупная знать отдает себе отчет, что со временем ее независимость окажется под серьезной угрозой. Случай для действий уникальный, чтобы под предлогом иностранного происхождения королевы-матери и ее пола воспротивиться регентству Бланки Кастильской. И, однако, это был не первый случай, когда вдова короля выполняла функции регентши, и не первый раз, когда она играла политическую роль. В действительности Филипп-Август был первым Капетингом, не вмешивающим женщину в управление королевством. До него мы видим, что королевы часто вмешиваются в управление королевством. Констанция Арльская не удовольствовалась тем, что сделала тяжкой супружескую жизнь короля Роберта Благочестивого; она возжелала изменить порядок королевского наследования, став главой оппозиции, с которой столкнулся Генрих I; она подталкивала и поддерживала против него его братьев, и, возможно, она несет ответственность за отделение Бургундии, присоединенной Робертом к королевскому домену. Анна Русская, жена Генриха I, после смерти супруга участвовала в регентстве, и только ее второй брак с Раулем де Крепи устранил ее от дел. Известна роль, которую играла Бертрада де Монфор подле Филиппа I, ее влияние, ее враждебность к наследному принцу; ее даже обвиняли в том, что она пыталась его отравить. Аделаида де Мориен, вопреки своему облику, перед которым отступил, как говорят, граф Бодуэн III Эно, оказывала на Людовика VI заметное влияние, приведшее к немилости канцлера Этьена де Гарланда, а также побудив своего супруга участвовать во фламандской авантюре в пользу своего свояка Вильгельма Клитона. Алиенора Ак-витанская во время своего замужества с Людовиком VII играла значительную роль, на что жаловался святой Бер-нар. Мы видим, как третья жена короля, Адель Шампанская, просящая помощи у английского короля против своего сына Филиппа-Августа, когда последний захотел избавиться от опеки над собой своих шампанских дядьев, и позднее смирившаяся, берет на себя регентство во время пребывания Филиппа-Августа в Палестине. Так что с начала, династии королевы пользовались заметным влиянием на своих супругов и их политику. Но это несравнимо с ролью, которую собиралась играть Бланка Кастильская. Ее должно и в самом деле считать настоящим французским королем, потому что с 1226 г. и до самой смерти, в 1252 г., она управляла королевством, два раза как регентша, с 1226 по 1234 гг., во время малолетства Людовика Святого, и с 1248 по 1252 гг., во время первого крестового похода Людовика на Восток, и без официального титула, но с неменьшей эффективностью в период между этими двумя регентствами. Эта суровая и героическая испанка держала в своих руках судьбу династии и королевства при особо сложных обстоятельствах, когда капетингский дом видел, как против нее восстала наиболее опасная коалиция крупных феодалов, против которых она сражалась. И это в момент, когда преданность суверену, столь обычная в прошлом, кажется, начинает исчезать, во всяком случае, у благородных мятежников, потому что — единственный подобный факт в истории династии — они попытались захватить особу молодого короля. Бланка Кастильская не уклонилась от битвы, ставкой в которой был трон ее сына. Вдохновленная примером своего свекра, она сумела собрать силы, сражаясь с одними, подкупая других, опираясь на церковь и Святой престол, равно как и на городские слои, твердо ставшие на сторону короны. Она сторонится английского короля, желающего воспользоваться ситуацией, дабы отвоевать свои патримониальные владения, захваченные Филиппом-Августом; она расстраивает коалицию баронов, приводя к покорности наиболее опасных из них — герцога Бретонского Пьера Моклерка, графа Тулузского Раймона VII. Более того, она воспользовалась этой коалицией, чтобы окончательно утвердить королевскую власть на юге королевства, и ловким браком своего сына Альфонса с наследницей графа Тулузского подготовила присоединение этого богатого наследства к королевскому домену. Из этого кризиса, выпавшего на ее долю, капетингское королевство вышло более сильным. И, когда кризис миновал, Бланка не считала, что может позволить себе отдохнуть. С совершеннолетием сына она продолжает дело укрепления управления королевством, следуя также урокам своего свекра, пытавшегося в своих разговорах давать их внуку. Именно ей, видимо, следует приписать меры по подавлению опасного мятежа Транкавеля в Лангедоке, меры, приведшие к поражению коалиции, распавшейся после битвы при Сенте; ее сын действовал только как исполняющее лицо. И, когда этот сын отбыл в крестовый поход, именно Бланка Кастильская снова приняла, на сей раз официально, управление королевством, оставшимся без своего короля. Она поддерживает в нем порядок, мешает возобновлению враждебных действий со стороны Англии, успешно проводит политику, которая приведет к аннексии Лангедокского Юга, одновременно налаживая снабжение экспедиции своего сына людьми и деньгами; она принимает все необходимые меры, чтобы королевство, государь которого в плену, не пострадало от этого пленения. Однако ее главная заслуга в глазах потомства заключалась в том, что она была не только матерью, но и воспитательницей Людовика Святого".
Бланка Кастильская угасла в Мелёне, перед этим приняв вуаль с позволения аббатиссы Мобюиссона. 29 ноября 1252-го года в честь усопшей совершили мессу в Сен-Дени, а затем похоронный кортеж отправился в аббатство Мобюиссон. Её надгробие находилось в центре хоров и представляло собой королеву в монастырском одеянии.
Бланка Кастильская, помимо Мобюиссона, основала в 1244-м году еще одно цистерцианское аббатство - Нотр-Дам-дю-Ли. В нем было погребено её сердце. Сегодня аббатство находится в руинах:
Сообщение: 8826
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
32
Отправлено: 04.06.12 16:14. Заголовок: Жак Ле Гофф "Люд..
Жак Ле Гофф "Людовик IX Святой":
"МАТЬ (*Бланка Кастильская)
По заведенному еще при Карле Великом обычаю, превращать королей Франции в новых царей Израиля и Иудеи согласно типологическим соответствиям Нового и Ветхого Заветов Людовик Святой стал для его современников новоявленным Давидом, новоявленным Соломоном, но прежде всего — новоявленным Иосией. Жоффруа де Болье в «Житии Людовика Святого», написанном после смерти короля, отталкивается от этой идентификации, чтобы повести речь о Бланке Кастильской. И правда, Людовика и Иосию сближало то, что у обоих были удивительные матери.
Более того, не следует обойти молчанием имя матери Иосии, которую звали Иедида, что означает «любимая Господом» или «угодная Господу», что отлично подходит к весьма знаменитой матери нашего короля, госпоже королеве Бланке, которая воистину была любима Господом и угодна Господу и полезна и угодна людям.
Согласно биографам Людовика Святого король своими достоинствами во многом обязан матери. Его личность, его жизнь, его царствование, не будь ее, были бы совсем иными. Можно было бы ожидать, что в Бланке будут восхвалять женщину, какой она и была. Но ее главной заслугой считалось то, что она походила на мужчину и что она воспитала мужчину, своего сына. Женщина и ребенок в Средневековье не шли ни в какое сравнение со взрослым мужчиной. Средневековье мужчин...
Под святым воспитанием и спасительным поучением такой благочестивой матери наш Людовик стал сызмальства проявлять в своем характере прекрасные склонности и подавать блестящие надежды, и с каждым днем он мужал, превращаясь в настоящего мужчину, устремленного ко Господу, творящего то, что было правильным и полезным в глазах Господа, воистину обращенного ко Господу всем сердцем своим, всей душой и всеми силами, как добрый плод с доброго древа.
Итак, перед нами все условия для того, чтобы ребенок вырос добрым христианином: хорошие данные (ибо нужны природные задатки) и хорошее воспитание. Без такого сочетания врожденного и приобретенного ждать хороших результатов не приходится. Такова доктрина «Зерцал государей», представленных сочинением Иоанна Солсберийского «Policraticus», вдохновлявшего клириков из окружения Людовика, и Винцента из Бове в его «De eruditione filiorum nobilium» — сочинении, посвященном супруге Людовика Святого.
Но когда ее сын стал в двенадцать лет королем, Бланка Кастильская проявила и другие достоинства.
Когда он начал править, еще не достигнув и двенадцати лет, сила, рвение, справедливость и властность, с какой управляла его мать, оберегала и защищала права королевства, тому свидетели те, кто в то время был среди приближенных короля, и, однако, в то время король в начале своего правления имел немало серьезных противников. Но благодаря его невинности и прозорливости его матери (которая всегда проявляла себя отличной virago (* Tota virago, то есть женщина подобная мужчине (vir) — сильная и воинственная) и которая, хотя душой и телом была женщиной, имела сердце мужчины), нарушители спокойствия в королевстве были побеждены и покорились, и правосудие короля восторжествовало.
Чем была любовь матери-христианки, Бланки, к своему сыну, явствует из одного анекдота. И король-сын передает голос Бланки, тогда как история оставила нам безмолвного Людовика VIII.
Не следует обойти молчанием историю одного монаха, который, поверив лживым россказням, утверждал, что слышал, будто бы монсеньер король до брака сожительствовал с другими женщинами, неоднократно согрешив с ними, а его мать, зная об этом, делала вид, что ей ничего не известно. Этот монах, весьма удивившись сему, упрекнул в этом госпожу королеву. Она же смиренно сняла с себя этот навет, с себя и с сына, и прибавила еще кое-что, достойное похвалы. Если бы король, ее сын, которого она любила больше всех смертных, заболел и был при смерти и если бы ей сказали, что он исцелится, изменив единожды своей жене, то она предпочла бы, чтобы он умер, чем оскорбил Творца, хотя бы раз совершив смертный грех.
Официально этому свидетельству об исключительной роли матери и наставницы вторят Бонифаций VIII в булле о канонизации Людовика Святого и Гийом де Сен-Патю в «Житии», основанном на досье процесса канонизации. Папа говорит:
Когда ему исполнилось двенадцать лет, он остался без отцовской поддержки, под надзором и руководством славной памяти Бланки, королевы Франции, его матери. Она, с усердием отдаваясь обязанностям, вверенным ей Богом, неустанно мудро руководила и заботливо наставляла его, чтобы он вырос достойным и именно таким человеком, который и должен был править королевством, что требовало от него, как она его учила, прозорливости.
Вот главный урок Бланки ее сыну, который всегда помнил его и искусно его использовал: не отделять служение Богу от управления королевством. Послушание Богу и интерес королевства — один и тот же долг. Они неотделимы, они должны сопутствовать друг другу. Благочестие и политика едины.
О том же говорит и Гийом де Сен-Патю:
Матерью его была почтенная королева Бланка, которая после смерти своего господина воспитала своего сына, который начал править в двенадцать лет, в благочестии; она укрепила женское сердце мужской отвагой и правила мужественно, мудро, властно и справедливо и охраняла права королевства и защитила его от многих врагов своей благой прозорливостью.
Ее благочестивый сын нередко вспоминал о ней, и Гийом приводит рассказ Людовика Святого о том, что мать скорее предпочла бы узнать о его смерти, чем о том, что он совершил смертный грех.
Бланка родилась в 1188 году. Она была дочерью короля Альфонса VIII Кастильского и Алиеноры Английской. В 1200 году, в двенадцатилетнем возрасте, она вышла замуж за Людовика, старшего сына и наследника Филиппа Августа; брак был заключен в надежде на скорое восстановление мира между французским и английским королями, но этого не случилось. Она родила мужу одиннадцать или двенадцать детей, трое или четверо из которых умерли в младенчестве, старший сын Филипп умер в девять лет в 1218 году, Жан умер в 1227 году в семь лет, Филипп Дагоберт — в 1235 году тринадцатилетним подростком. В живых остались Людовик и родившиеся после него Роберт, Альфонс, Изабелла и Карл.
Их имена были живым воплощением династической политики. Имя старшего сына Филиппа было именем деда; Людовик носил имя отца; имя Роберт бытовало в роду Робертинов, предков Капетингов, — это имя Роберта Благочестивого, второго короля из династии Капетингов; Альфонса назвали в честь испанского деда; Филипп Дагоберт сочетал имя деда и имя одного из Меровингов (для которого Людовик Святой повелел соорудить новую усыпальницу в Сен-Дени); с Карла в династии Капетингов вновь появилось имя Карла Великого; а единственная дочь Изабелла носила имя бабки, Изабеллы Геннегауской, первой жены деда, Филиппа Августа, и матери ее отца Людовика VIIL
После безвременной кончины своего супруга Бланка стала наставницей двенадцатилетнего сына, будущего Людовика Святого, и регентшей королевства, быть может, как тогда говорили, не без волеизъявления на смертном одре Людовика VIII. Однако существует гипотеза, что ее выбрали советники ее мужа, бывшие еще советниками Филиппа Августа, находившиеся рядом с умирающим Людовиком VIII, которые, возможно, и не догадывались о ее выдающихся качествах, которые она готова была вскоре проявить*.
Бланка оказалась в трудном положении. Ее несовершеннолетнему сыну грозил заговор многих могущественных вассалов. Вероятно, сама она была беременна последним сыном Карлом. Она была иностранкой, что, как правило, в Средние века не шло на пользу королеве, тем более во Франции. Уже в XI веке Констанция Арелатская (или Прованская), дочь графа Тулузского, третья жена Роберта Благочестивого, испытала на себе враждебность французского двора Иль-де-Франса, говорившего на лангедойле (langue d'oui), по отношению к ней, южанке, говорившей на лангедоке (langue d'oc).
Бланка была истинной кастильянкой как по рождению, так и по внешности; судя по тому, что ее называли «кастильянкой», она была жгучей брюнеткой. Возможно, она обладала и тем истовым, бросающимся в глаза благочестием, которое передала сыну (хотя эта традиция благочестия была и капетингской, особенно заметной у его весьма набожного предка Людовика VII) и которое было присуще ее племяннику королю Кастильскому Фердинанду III, проявившему свою святость, но канонизированному только в XVII веке.
Сложность состояла не только в том, что она поставила перед собой задачу воспитать сына совершенным королем (ибо она изначально мыслила его если не святым, то идеальным христианским королем), подавить мятеж могущественных вассалов и противостоять угрозе англичан, стремившихся восстановить утраченные при Филиппе Августе владения, управлять Французским королевством без ушедших навсегда советников Филиппа Августа, но и в том, что Бланка сама служила мишенью злейших наветов. Ее обвиняли в том, что она была любовницей графа Тибо IV Шампанского, а самое главное — папского легата, кардинала Ромена де Сент-Анжа (Романа Франджипани).
Сильная, смелая, властная, Бланка выстояла и победила. Подчас слишком властная, она из-за своей строптивости едва не потеряла Парижский университет во время крупной забастовки 1229—1231 годов. Тогда, после долгого сопротивления, королева-мать уступила только настойчивости легата и, быть может, своего сына — юного короля.
В эти трудные годы между матерью и сыном возникла искренняя и глубокая привязанность. Уже сразу после смерти Людовика VIII она отправилась вместе с мальчиком в утомительное и рискованное путешествие в Реймс на церемонию коронации — на одной из миниатюр начала XIV века они запечатлены едущими в повозке. Людовик сохранил воспоминание о том, как они с матерью укрывались в замке Монлери, пока вооруженные парижане не прибыли за ними и не сопроводили до самой столицы, куда они прибыли под приветственные крики народа, обступавшего их на всем пути. Узы, порожденные такими воспоминаниями, нерасторжимы. Они упрочили признание того воспитания, которое давала сыну Бланка, и потому практика управления королевством матерью в полном согласии с сыном не вызывала возражений.
Таково начало единственной в своем роде и уникальной в анналах Франции истории, истории любви короля и его матери; истории матери, продолжавшей править и по достижении сыном совершеннолетия. Эту ни с чем не сравнимую ситуацию можно назвать отправлением. Разумеется, в 1234 году, достигнув двадцатилетнего возраста и женившись, Людовик стал полноправным королем Франции, но имя матери все так же присутствует на многих официальных актах. Во главе Франции между 1226 и 1252 годами стоят «король Людовик и королева Бланка». И здесь, я думаю, Людовик без особого восторга скрывает желание единолично осуществлять свою королевскую функцию, и осуществлять ее безукоризненно. Ибо он не только исполнен сознания своего долга, но он тоже властный человек, несмотря на все уважение и всю любовь, которые испытывает к матери, принимая ее в роли отправительницы. В этом дуэте сошлись два одинаково сильных характера, два ума, равно радеющих о благе королевства. Но Людовик Святой так сильно любит мать, так считается с ее советами, так признателен за то, что она делает для него и для королевства, что легко соглашается на такое соправление. А она так любит своего сына, так доверяет ему и восхищается им, так убеждена в том, что король — это властитель, глава, что не злоупотребляет видимостью и реальностью власти, которую он ей предоставил. Идеализированный образ удивительной пары. Примечательно то, что между ними нет и намека на разногласие. Разве что Бланка была чуть более терпимой в отношении не слишком надежного Раймунда VII, графа Тулузского? Но даже этого нельзя утверждать.
Только один-единсгвенный раз между ними возникло серьезное противоречие — когда Людовик решил отправиться в крестовый поход, и уступила именно Бланка. Это случилось в 1244 году. Жизнь короля была на волоске, он потерял дар речи. И вдруг он ожил и почти сразу же принес обет крестового похода. Об этом сообщили Бланке.
Как только королева-мать услышала, что он вновь заговорил, она была вне себя от радости, а когда узнала, что он стал крестоносцем, как он сам о том поведал, то предалась такой скорби, как если бы увидела его мертвым.
Откуда такая огромная и нескрываемая скорбь? Королева испытывала сильный страх по двум причинам. Во-первых, это просто материнская любовь, и она этого не скрывает. Дано ли ей вновь увидеть своего горячо любимого сына? Нет, она его больше не увидит. В этом предчувствии нет ничего удивительного, ибо в свои пятьдесят шесть лет она может умереть в любой момент. И сам король — больной, страждущий человек. Выдержит ли он тяготы крестового похода? И, как всегда, политический расчет смешивается с чувствами. Согласуется ли неприятие крестового похода с «долгом и обязанностями суверена, радеющего о вечном спасении королевства»? Людовик был движим не только памятью о «феодальных» трудностях периода его несовершеннолетия — это было прежде всего ощущение того, что все большая сложность королевского правления, первостепенная задача установления мира в королевстве и достижение его процветания, перед которой меркнут военные походы и завоевания, характерные для этой фазы построения монархического государства, требует присутствия короля в его стране. Благодаря интуиции и опыту правления Бланка лучше, чем Людовик, понимала эволюцию политических структур своего времени.
Однако ничего не поделаешь. Людовик решил взять крест и твердо стоял на своем. Мы уже знаем, что, когда что-то затрагивало струны его души, решение принимал именно он. И, чтобы успокоить свою королевскую совесть, он нашел оправдание. Это как раз Бланка. Она проявила свою энергию и умение, она никогда не уходила от дел, она снова будет регентшей. И это вселяло в него уверенность.
Вот тут-то и происходит церемония par excellence королевского дуэта. В воскресенье, 26 апреля 1248 года (Фомино воскресенье), накануне выступления в крестовый поход, Людовик Святой вместе с матерью открыл Сент-Шапель. В первый и в последний раз они оба участвуют в одной церемонии в Святой капелле.
Весной 1253 года в Сайде (Сидоне) Людовик Святой узнал, что уже несколько месяцев назад, 27 ноября 1252 года, матери не стало. Тогда Людовик предался такой огромной и в то же время на редкость театральной скорби, что все были поражены, однако кое-кто упрекнул его за такое поведение. Этим человеком был Жуанвиль, забывший, как обожает и почитает короля. Он никогда не видел, чтобы король настолько утратил чувство меры, о котором так заботился. Эта сцена скорби ошеломила современников, и о ней говорили повсюду. Рассказ Жуанвиля, который я привожу, особенно ярок.
В Сайде король получил известие о смерти матери. Его скорбь была так велика, что два дня с ним нельзя было говорить. Затем он послал за мною камердинера (valet de chambre). Когда я вошел к нему, он был один, и, увидев меня, протянул ко мне руки, и сказал: «Ах, сенешал, я потерял мою матушку». «Сир, не это меня удивляет, — ответил я, — ибо ей суждено было умереть, но то, что вы, мудрый человек, выказываете столь великую скорбь, ибо вам известны слова мудреца, что печаль, которую человек носит в сердце, не должна отражаться на лице, ибо тот, кто это допускает, доставляет радость своим врагам и печаль своим друзьям». За морем он отслужил по ней немало прекрасных служб; а потом отправил во Францию целый ящик с посланиями церквам, чтобы они молились о ней.
Бланка Кастильская так и осталась бы в памяти как женщина сильная и набожная, горячо любившая своего мужа и детей, особенно своего сына-короля, неустанно, как писали биографы Людовика Святого, которых я процитирую, стремившаяся к добру и творившая добро, — если бы не воспоминания Жуанвиля о Людовике Святом. Жуанвиль поведал о том, что видел.
Жесткость, с какой королева Бланка относилась к королеве Маргарите, была такова, что королева Бланка терпеть не могла, чтобы ее сын оставался наедине со своей женой, разве что вечером, когда ложился с нею спать. Дворец, который больше всего был по душе королевской чете, находился в Понтуазе, ибо там покои короля были наверху, а покои королевы — внизу. <...> И они устроились так, что сообщались по винтовой лестнице, ведущей из одного покоя в другой. И был такой уговор, что когда слуги видели, что королева-мать идет в покои сына, то стучали в дверь жезлом, чтобы та не застала их врасплох, и король бежал в свои покои; и то же самое делали в свою очередь слуги у покоев королевы Маргариты, когда туда шла королева Бланка, чтобы королева Маргарита была на месте.
Итак, вот они, доведенные до предела типичные отношения между свекровью, матерью-собственницей, и невесткой. Жуанвиля возмущает то, о чем он только что поведал. Но, так или иначе, в этой трагикомической ситуации чувствуется юмор.
Но в следующей истории уже не до смеха:
Однажды король был у королевы, его жены, жизнь которой была в опасности, ибо ее поранил ребенок, которого она носила. Королева Бланка вошла туда и, взяв сына за руку, сказала ему: «Пойдемте, вы здесь ничем не поможете». Увидев, что мать уводит короля, королева Маргарита воскликнула: «Увы, вы не даете мне видеть моего господина ни мертвой, ни живой». И тут она лишилась чувств, и думали, что она умерла, и король, подумав, что она умирает, вернулся; и ее с большим трудом привели в чувство.
Людовик Святой ведет себя здесь не лучше, чем те сыновья, которые прячутся, чтобы не слушать сварливую мать. К счастью, в этой тягостной сцене родов своей супруги Людовик Святой все же взял себя в руки, правда, только после ухода матери. Что касается последней, то если в предшествующем анекдоте она была агрессивной и невыносимой, то здесь она показана злой и не скрывающей ненависти к невестке. Людовик Святой не был совершенством, Бланка Кастильская и того меньше".
Людовик VIII, который остался в истории под прозвищем Лев, умер от дизентерии 8 ноября 1226 года в замке Монпансье в Оверни, по возвращении из крестового похода против альбигойцев.
В XII и начале XIII века все короли из династии Капетингов умирали недалеко от Парижа. Поэтому не было необходимости разделять их останки. Но Людовик VIII скончался в 1226-м году в Оверни. Из его тела извлекли внутренности, затем труп засолили и зашили в говяжью кожу. Тело короля было погребено в Сен-Дени, а внутренности, согласно Матьё Парижскому, в Сент-Андре в Клермоне. Папа Римский Гонорий III посмертно воздал хвалу "королю, с сердцем льва, который управлял королевством Галлов и в то же время защищал Церковь".
Сообщение: 8953
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
32
Отправлено: 11.07.12 20:49. Заголовок: После того как в 120..
После того как в 1204 году Константинополь был разграблен участниками Крестового похода, христиане, обосновавшиеся на Востоке, регулярно снабжали Запад разнообразными реликвиями весьма сомнительной подлинности. Так, Филипп Август получил от императора Бодуэна I частицы голгофского креста и плащаницы, волосы самого Иисуса и мощи (зуб и ребро) святого Филиппа. Известно также, что в 1239 году Бодуэн II продал Людовику Святому «подлинный» терновый венец за 20 тысяч фунтов чистого серебра, в то время как неподалеку от Парижа уже имелось два экземпляра этой «уникальной» реликвии: один находился в Сен-Жермен-де-Пре, второй – в Сен-Дени. Если верить сообщению Ригора, последний был хорошо известен парижанам, поскольку в период правления Филиппа Августа использовался при проведении довольно интересной церемонии:
«В следующем месяце, 23 июля (1191), Людовик, сын французского короля, был поражен весьма тяжелой болезнью, которую врачи именуют дизентерией. Казалось, что он в безнадежном состоянии, и тогда решили прибегнуть к следующему средству. После долгих молитв и поста монахи из Сен-Дени, взяв почитаемые реликвии: гвоздь распятия, терновый венец Спасителя и руку святого Симона, босиком, обливаясь слезами, в сопровождении огромной толпы верующих и клириков направились к церкви Сен-Лазар, расположенной в окрестностях Парижа; епископ Морис, каноники, духовенство, клирики и просто жители также пришли туда босиком, в слезах, с мощами многих святых. Собравшись в единую процессию, с пением и плачем они подошли к королевскому дворцу, где при смерти лежал Людовик. Перед народом была произнесена проповедь, после которой все со слезами принялись молиться Спасителю о выздоровлении юного принца. Затем ребенок приложился к святыням, принесенным из Сен-Дени, посредством которых его живот был осенен крестным знамением. Вскоре после этого опасность, угрожавшая его жизни, миновала. Более того, в этот же день и час отец его, Филипп, находившийся в Святой земле, был исцелен от той же болезни».
Мишель Пастуро "ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ФРАНЦИИ И АНГЛИИ ВО ВРЕМЕНА РЫЦАРЕЙ КРУГЛОГО СТОЛА"
Бланка Кастильская, помимо Мобюиссона, основала в 1244-м году еще одно цистерцианское аббатство - Нотр-Дам-дю-Лис. В нем было погребено её сердце.
Бланка Кастильская была первой из женщин династии Капетингов, которая повелела похоронить отдельно тело и сердце. 13 марта 1253-го года сердце королевы было торжественно перенесено аббатиссой и кузиной Мадам Алис из Понтуаза в аббатство дю Лис. При этом присутствовал епископ Парижа, большое число прелатов и аббатов. Во время работ в хорах аббатской церкви в 1634-м году гробница исчезла, но из свидетельств мы знаем, что на мраморном надгробии, поддерживаемым четырьмя колоннами, располагалась статуя Бланки Кастильской.
Хронист Ригор сообщает о рождении будущего Людовика VIII:
"Года 1187 от Рождества Христова, 4 сентября, произошло затмение Солнца в 18 градусе созвездия Девы, длившееся около двух часов. На следующий день, в субботу 5 сентября, в 11 часов утра родился Людовик, сын Филиппа Августа, знаменитый король Франции".
Сообщение: 9686
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
34
Отправлено: 21.10.12 14:47. Заголовок: Ордонанс короля Людо..
Ордонанс короля Людовика VIII и епископов, архиепископов, графов, баронов, рыцарей королевства, данный 8 ноября 1223-го года, по поводу оплаты долгов евреям: суммы, которые были даны в займы, больше не представляют интереса, а долговые обязательства на пять лет аннулированы.
Документ очень хорошо показывает отношение короля и высших сановников к евреям-ростовщикам.
Амори де Монфор уступает Людовику VIII и его наследникам все права на графство Тулузское и земли Альбижуа, которые Церковь предоставила его отцу:
Отправлено: 13.03.13 17:26. Заголовок: Людовик Восьмой и ко..
Людовик Восьмой и королевские лилии.
Только в 1211 году на печати капетингского принца, каковым тогда был Людовик, впервые появился знаменитый гербовый щит, усеянный лилиями. До XII века, надо признаться, гербов в Европе не существовало, а король Франции стал далеко не первым властителем, который начал использовать герб.
Итак, лилии появились на печати принца Людовика. Цветок прежде использовался в кругу инсигний и атрибутов французской монархии, но в таком контексте - нет. В период правления Людовика Седьмого - самого набожного из первых капетингских королей - лилию в качестве эмблемы стали использовать активнее, однако это была еще не совсем геральдическая лилия. А когда на заре 1180-х годов приближенные юного Филиппа Августа стали обдумывать королевский герб и подыскивать для него геральдическую эмблему, возникла идея подчеркнуть, что королевство находится под особым покровительством Царицы Небесной. Ее же символом к тому времени стала как раз лилия (изображение Марии с цветком в руке встречалось на печатях капитулов храмов Нотр-Дам в Париже в 1146, в Нойоне - с 1174, в Лане - с 1181).
Тем не менее, даже лилии короля Людовика Восьмого еще не были "окончательной редакцией" герба. Поначалу это было просто лазоревое поле, усеянное цветами. Сокращение их числа до трех постепенно происходило при двух следующих королях. Есть теория, согласно которой,резчики печатей остановились на таком количестве цветков, которые могли уместиться в заданном пространстве. По этой причине, на печатях середины тринадцатого века и далее встречается как одна лилия, так две, три или четыре. Однако со времени Филиппа III появляется довольно четкое разделение между полем, усеянным лилиями, которое отсылает к королевской особе, и несколькими лилиями, обозначающим само королевство.
Кроме того, во Франции сокращение число лилий до трех связывалось с символикой Троицы. Действительно, между 1372 и 1378 годами Карл V утвердил это изменение, напомнив не о покровительстве, которое Дева Мария оказывает королю и королевству, а об "особом расположении святой Троицы к королевству Франции". Ну а Карл Шестой стал первым королем, который с самого начала своего правления носил на гербе три лилии.
Отправлено: 14.03.13 13:03. Заголовок: Кстати, еще немножко..
Оффтоп: Кстати, еще немножко о лилиях, о которых я начала рассказ чуть ранее -
очень редко, но французские короли жаловали гербам знатных дворян право использовать лилию на своих щитах и эмблемах. Так в 1389 году лилия была пожалована дому Альбре, а в 1465 - Медичи.
Сообщение: 10792
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 03.04.13 23:20. Заголовок: На смертном одре Люд..
На смертном одре Людовик VIII назначил свою супругу регентшей королевства до того момента, как его наследник достигнет совершеннолетия. Чтобы ослабить возможную оппозицию французских баронов, Бланка и её советники (многие из них служили еще королю Филиппу Августу) решили посвятить юного Людовика в рыцари и короновать, не дожидаясь, пока он станет совершеннолетним. После коронации бароны потребовали возмещения несправедливостей, причиненных им Филиппом Августом (1180-1223) и Людовиком VIII (1223-1226), которые последовательно проводили политику усиления королевской власти. Они также просили освободить графа Фландрии Феррана Португальского и Рено де Даммартена из заточения, куда их поместили за измену по приказу Филиппа Августа в 1214 г. Бланка отказалась освободить Рено (вскоре он умер в заключении), а Феррана отпустила, заставив выплатить огромный выкуп в 50 ООО ливров и выполнить целый ряд дополнительных условий. Сразу после коронации королеве пришлось столкнуться с коалицией баронов, в которую вошли граф Бретани Пьер Моклерк, граф де ла Марш Гуго де Лузиньян и Тибо, граф Шампани. Эта коалиция начала складываться уже в конце правления Людовика VIII. У каждого из них были как общие, так личные мотивы для недовольства: по-видимому, Тибо Шампанского, наследника короля Наваррского, волновало усиление власти короля Людовика VIII над южнофранцузскими землями; Гуго де Марш напрасно надеялся получить от Людовика часть земель, завоеванных у Плантагенетов в Аквитании, в том числе Бордо; Пьер Моклерк собирался жениться на графине Фландрской Жанне, чей муж, Ферран, тогда находился в плену у короля, но Людовик VIII помешал его планам. Оскорбленный Пьер заключил с английским королем Генрихом III союз о взаимопомощи в 1226 г. После того, как к Пьеру присоединились Гуго де Лузиньян, один из главных сеньоров Сентонжа Савари де Молеон и брат английского короля Ричард Корнуэльский, союзники начали готовиться к войне. Королеве Бланке удалось расколоть коалицию, добившись примирения с Тибо Шампанским, затем она начала переговоры с Пьером Моклерком и Гуго де Лузиньяном, завершившимся Вандомским миром (16 марта 1227 г.). Чуть позже другие бароны, собравшиеся в Корбейле, задумали захватить юного короля, вместе с матерью находившегося в городе Монлери. В начале 1228 г. образовалась новая коалиция, на этот раз во главе с дядей короля Филиппом Строптивым, которого его мятежники хотели сделать регентом вместо королевы; коалиция была направлена против Бланки Кастильской и её союзника Тибо Шампанского. В октябре 1229 г. граф Пьер Бретонский отказался хранить верность королю Франции и принес оммаж английскому королю Генриху III.
Сообщение: 10861
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 26.04.13 22:16. Заголовок: "Людовик VIII бы..
"Людовик VIII был первым Капетингом, не коронованным при жизни отца. Новый король сохранил всех министров предыдущего царствования и назначил канцлером доверенное лицо Филиппа Августа, монаха Ордена госпитальеров Герена, епископа Санлиса, хранителя печати с 1203 г., сражавшегося при Бувине.
Матерью Людовика VIII была Изабелла д'Эно, дочь Бодуэна V, графа Фландрского, принесшая в приданое Филиппу Августу графство Артуа. Она умерла в 1190 г. в возрасте 19 лет, постоянно боясь быть отвергнутой своим супругом, которого раздражало то, что ее отец не решался поддержать политику короны. Братом Изабеллы был Бодуэн, император Константинопольский. Их предком был Карл Французский, герцог Лотарингский, так что с воцарением Людовика VIII можно сказать, что французская корона вернулась в дом Карла Великого. Похоронили Изабеллу в соборе Парижской Богоматери.
Женитьба Людовика VIII в 1200 г. была предусмотрена в одном из пунктов мирного договора, заключенного между Иоанном Безземельным и Филиппом Августом. Людовик родился в Париже в 1187 г. Как и ему, Бланке Кастильской, его невесте, исполнилось приблизительно 13 лет. Она была дочерью Альфонса VIII, короля Кастилии, прозванного Победоносным после его победы над испанскими маврами при Лав Навас де Толоса в 1212 г., и Алиеноры, дочери английского короля Генриха II. Она была внучкой знаменитой Алиеноры Аквитанской, первой жены Людовика VII, которая бросила его ради брака с Генрихом II Плантагенетом и принесла своему новому мужу в приданое весь запад и часть юга Франции. Высокомерная, жестокая и алчная, она натравливала друг на друга своих мужей, потом настраивала сына английского короля против его отца. Именно она отправилась за молодой Бланкой Кастильской и привезла ее во Францию, где и была отпразднована свадьба. Возможно, Бланка действительно была похожа на свою грозную бабку: ее обвиняли во властности, высокомерии, упрямстве; она имела над мужем огромную власть. Во всяком случае, она принадлежала к чувственным средиземноморским южанкам с черствым сердцем. Ее враги, бароны, укоряли ее в том, что она была более испанкой, нежели француженкой, и насмехались над ее кастильским акцентом. Конечно, в ее окружение входило несколько испанцев, которые занимали доверенные посты, но они не имели никакого влияния на политику, проводимую королевой. Иные недруги упрекали ее в скорее пылкой и одновременно педантичной, нежели сознательной, вере. Но для ее славы и блага Франции довольно было и того, что она родила Людовика Святого.
Хронисты утверждали, что королева Алиенора Кастильская была благочестивой, целомудренной, щедрой, мудрой и осторожной. Она основала женский цистерцианский монастырь близ Бургоса и родила Альфонсу VIII двух сыновей, принцев Фернандо и Энрике, и пятерых дочерей, старшая из которых, Беренгария, после брата Генриха унаследовала кастильский трон. Она вышла замуж за своего кузена короля Леона, которому родила сыновей: Фернандо Святого (позднее ставшего королем Кастилии) и Леона и трех дочерей: Алиенору, Констанцию, принявшую монашеский постриг в цистерцианском монастыре в Бургосе, и Беренгарию, вышедшую в 1224 г. замуж за Иоанна де Бриена, короля Иерусалимского, впоследствии императора Константинопольского. Бланку Кастильскую выдали замуж за будущего короля Франции, ее младшую сестру Урраку – за короля Португалии, а Алиенору – за короля Арагона.
Папа Иннокентий III отлучил от церкви Беренгарию Кастильскую, ставшую супругой своего кузена, и ее дети могли считаться незаконнорожденными. Политики советовали Людовику VIII от имени Бланки потребовать королевство Кастилию, но та отказалась лишить престола свою сестру, да и сам Людовик был слишком занят организацией похода в Англию. Позднее один памфлетист упрекнет Людовика Святого в том, что он потерял Испанское королевство по безрассудству и глупости, побоявшись пойти наперекор своей матери. Еще в XVII в. в сборнике французских хартий хранились письма испанских сеньоров, заверявших Людовика VIII и королеву Бланку, что Альфонс Победоносный завещал на смертном одре корону Кастилии детям Бланки; они просили французского короля привезти в Испанию своего сына и изгнать узурпатора. Кажется, переписка между сторонниками этой политики продолжалась и в дальнейшем; в 1221 г. произошло восстание кастильских сеньоров, объявивших себя вассалами и подданными Людовика VIII.
Претензии этого государя на английский престол основывались и на правах Бланки Кастильской. Именно ей Филипп Август после поражения при Линкольне поручил собрать отряды и послать их на помощь Людовику. Сам Филипп Август, таким образом, избегал гнева Папы Римского. Бланка отлично справилась с этим важным поручением. К несчастью, экипированный ею флот затонул, не достигнув английских берегов.
Когда Людовик VIII вступил на престол (1223), ему исполнилось 36 лет. Он был человеком маленького роста, худым и нервным, но с красивым и спокойным лицом и, конечно, с белокурыми волосами, которые унаследовал от своей матери Изабеллы д'Эно. За храбрость в бою его прозвали Львом. Людовика короновал в Реймсе архиепископ Гильом. Королева Бланка была коронована вместе с ним.
В королевстве царил мир, и Людовик задумал посетить все свои владения. Однако в Лангедоке все завоевания альбигойского крестового похода оказались под угрозой. В тот самый час, когда умирал Филипп Август, 27 епископов, собравшихся в Париже по приказу Папы, обсуждали события, происходившие на юге Франции. Еще ранее Святой престол побуждал вмешаться в происходившее французского короля, который всячески уклонялся от этого: Филипп Август предчувствовал, что после его смерти священники все же заставят его сына возглавить поход против альбигойцев, а тот, будучи слаб здоровьем, не сможет долго выносить тяготы этой войны и умрет. Епископ Тулузский Фульк донес до нас эти слова короля, которые оказались пророческими.
С самого начала своего правления Людовик VIII и впрямь выказал большое рвение в этой войне, послав 10 тысяч марок Амори де Монфору и призвав сеньоров принять в ней участие. Королю написал сам Папа, прося искоренить ересь; свое послание он направил и трем епископам: Герену, епископу Санлиса, епископу Лангра и епископу Буржа. Затем понтифик, внезапно изменив тактику, договорился с Раймоном Тулузским и посоветовал королю отложить наступление. С другой стороны, Папа поддерживал англичан, требовавших возвращения земель на континенте, отнятых французами у Иоанна Безземельного. Однажды Людовик VIII впал в гнев и изгнал клириков, выступавших перед ним в дворцовой зале. Ассамблея прелатов и баронов одобрила его сопротивление папскому легату.
Король начал поход в Южную Францию, как только истекли сроки перемирия – на Пасху 1224 г. Он двинулся на Аквитанию, заключил договор с Гуго де Лузиньяном, самым могущественным сеньором этих краев, овладел Ниором и Ла Рошелью; затем, подчинив своей власти земли вплоть до берегов Гаронны, Людовик VIII вернулся для переговоров с германским императором, дабы удостовериться, что тот не присоединится к его врагам. Одновременно король поддерживал связи и с английскими баронами, замышлявшими смуту на острове; король же Генрих III, которому исполнилось всего 16 или 17 лет, был не в силах противостоять мятежникам.
Тогда Папа пригрозил отлучением от церкви мятежникам Пуату, Сентонжа, Лимузена, Марша и соседних провинций, перешедших на сторону французского короля, если в течение месяца они не подчинятся Генриху III. Одновременно он послал к Людовику VIII своего легата, кардинала церкви Св. Ангела, Ромена Франжипани, ловкого дипломата, долго остававшегося на этом посту; Людовик VIII отказался продолжать борьбу с английским королем, когда до Бордо уже было подать рукой, и возобновил наступление на Лангедок.
28 января 1226 г. на Парижском Соборе епископы отлучили графа Тулузского, равно как и его приверженцев, от Церкви и объявили о начале крестового похода. Королевские отряды собрались в Лионе и двинулись на юг по правому берегу Роны, земле Священной Римской империи, ибо по равнине было удобнее передвигаться с обозом. Войско намеревалось перейти реку у Авиньона; но когда первые крестоносцы прошли через город, горожан охватил страх и они закрыли ворота. Король решил начать осаду, которая продлилась с 10 июня до 10 сентября 1226 г. Для того чтобы пробить стены, французам пришлось применить усовершенствованные и доселе невиданные осадные машины. Осаждавшие, которые жили в жутких условиях и не могли найти провианта в разоренных войной окрестностях, десятками гибли от голода. Граф Шампанский, проведя 40 дней в королевском лагере, заявил, что согласно обычаям Франции срок его военной службы истек, и вернулся домой со своими вассалами, невзирая на гнев и угрозы Людовика VIII. Наконец Авиньон сдался, а его крепостные стены были снесены.
Войско направилось к Безье, взяв по дороге Бокер, Ним, Кастр, Монпелье, Нарбонну, Каркассон. Король дополнил статуты Памье, данные Лангедоку Симоном де Монфором, и повелел, что все имущество, конфискованное у еретиков, должно отходить короне.
Людовик VIII возвращался во Францию через Овернь вместе с папским легатом, когда в Монпелье его свалил приступ дизентерии, которую он подхватил еще во время осады Авиньона. Ему становилось все хуже; опасаясь смуты в королевстве, он велел призвать сопровождавших его прелатов и сеньоров и потребовал от них поклясться в том, что сразу же после его кончины они принесут оммаж его старшему сыну и коронуют его. Среди прочих у постели умирающего короля находились Готье Корню, архиепископ Санский, епископы Бове, Шартра и Нуайона; граф Блуаский, Ангерран де Куси, Аршамбо де Бурбон, граф де Монфор, Робер де Куси, маршал Франции, Жан де Нель. Все они со слезами на глазах дали королю письменную клятву и скрепили ее 6 октября двадцатью тремя печатями. Тогда король издал указ, в котором обратился ко всем своим подданным, потребовав, чтобы они тоже принесли клятву верности его сыну. Он препоручил его заботам Матье де Монморанси и Герена, королевского канцлера, и епископа Санлиса. Еще король захотел, чтобы его сын оставался под опекой Бланки Кастильской вплоть до совершеннолетия, наступавшего по обычаям того времени в 21 год. Его брат, Филипп Лохматый, граф Булонский, сын Филиппа Августа и Агнессы Меранской, которому было тогда 26 лет, показался ему, конечно, слишком молодым, чтобы стать регентом королевства. Людовик также велел раздать по стране милостыню, отдал различные распоряжения и повелел гарнизонам Лангедока хорошо защищать власть его сына и доверенные им крепости. Умер король в ночь с субботы на воскресенье 8 ноября 1226 г., в октаву Всех Святых. Ему едва исполнилось 40 лет. Тело его поместили на носилки, дабы отвезти в Сен-Дени и похоронить подле Филиппа Августа.
Ходили слухи, будто король отравлен; одни говорили, что альбигойцами, другие – Тибо, графом Шампанским, который якобы предал его при осаде Авиньона и питал преступную страсть к Бланке Кастильской. Смерть Людовика оплакивали по всей Франции, а его брат, Филипп Лохматый, казался безутешным. Сожалел о его кончине и Папа, очень его любивший. В его правление купцы и землепашцы жили в мире. А еще говорили, что Людовик был добрым, очень мягким, благочестивым и щедрым. Фома де Камтемре утверждал, что никогда не видел короля в одежде из красного сукна; он очень просто одевался. Филипп Муске добавлял, что Людовик всегда был человеком добродетельным и всегда хранил верность своей супруге, которая любила его так, как только может жена любить мужа. Ничто не омрачало их согласия; особенно любили они своих детей. Гийом де Пюи-Лоран сообщал, что во время последней болезни он отказался спастись, погрешив против целомудрия, что советовал ему сделать Аршамбо де Бурбон[1].
Бланка Кастильская направлялась со своими детьми к королю, о болезни которого ничего не знала. Юный Людовик Святой ехал на коне довольно далеко впереди кареты. Он первым встретил канцлера Герена, спешившего из Монпансье к королеве, чтобы сообщить ей печальную весть. Муске говорит, что отчаяние королевы было столь велико, что она лишила бы себя жизни, если бы ее не удержали.
Все достижения Капетингов, завоевания Филиппа Августа оказались под угрозой не только из-за преждевременной смерти Людовика VIII, но еще и из-за оставленного им завещания, которое было составлено в июне 1225 г. К этому времени из его детей в живых остались только пятеро. Старший, Филипп, родился 9 сентября 1209 г., умер в 1218 г. и был захоронен в соборе Парижской Богоматери. Вторым был Людовик Святой. Третий, Робер, появился на свет в 1216 г.; четвертый, Жан – в 1219 г. (он умер, когда был совсем юным); пятый, Альфонс, родился 11 ноября 1220 г.; шестой, Филипп-Дагобер, родившись в 1222 г., был погребен в аббатстве Руаймон; вероятно, он умер тогда же, что и его брат Жан – в 1232 г. Седьмой сын, Карл, родился в марте 1227 г. Два других старших брата Людовика Святого, Жан и Альфонс, умерли очень молодыми, судя по мартирологу собора Богоматери в Пуасси; эпитафия в этом соборе гласит, что смерть помешала им стать королями на земле, но зато сделала королями на небе. Другой, Этьен, крещенный в 1226 г. в соборе Парижской Богоматери в присутствии легата, умер почти сразу после этого. Наконец, у Людовика Святого была сестра, Изабелла Благословенная, родившаяся в конце марта 1225 г. Мы знаем, что в 1205 г. у нее была старшая сестра, которая умерла так быстро, что ее имя осталось неизвестным. Итак, у Людовика VIII было, по меньшей мере, 12 детей, о которых до нас дошли сведения.
По завещанию 1225 г. трем младшим сыновьям выделялись апанажи (пятый же сын, Карл, и те, кому еще предстояло родиться, должны были стать служителями Церкви). Людовик VIII очень неосмотрительно распорядился главными приобретениями короны: Робер получал графство Артуа, Жан – графство Анжу и Мэн, Альфонс – графство Пуатье и Овернь. Нам известно, какие смуты принесли государству обладатели крупных апанажей в годы правления династии Валуа, а потому верность, преданность и семейная дисциплина братьев Людовика Святого достойны восхищения.
Своему старшему сыну Людовик VIII оставлял Французское королевство, Нормандию, отобранную у англичан, золото и серебро, хранившиеся в башне Лувра. Золото, драгоценные камни короны и украшения он завещал на основание аббатства викторианцев, где монахам надлежало молиться за упокой души короля. Наконец, 30 тысяч ливров предназначались королеве и 20 тысяч ливров ее дочери – Изабелле. Душеприказчиками назначались епископы Парижский, Шартрский, Санлиский, а также Жан, аббат Сен-Виктора, который был доверенным советчиком еще самого Филиппа Августа".
Итак, после смерти Людовика VIII королем стал двенадцатилетний ребенок, а королевой-регентшей – иностранка. Узнав об этом, толпы клириков и сеньоров начали покидать двор; однако самые мудрые из них остались верны короне и отвезли юного короля в Париж. Те сеньоры, кто пообещал Людовику VIII признать его сына королем, обратились с посланиями к своим вассалам с требованием последовать их примеру.
Бланка Кастильская показала себя очень умной и ловкой правительницей. Ей удалось поддержать престиж, который монархия приобрела со времен Филиппа Августа; она не только упрочила власть своего сына, но и научила его, как должно вести себя, дабы снискать уважение своих подданных и сделать свое королевство процветающим. Она стала первой женщиной среди Капетингов. которая официально правила Францией, и ее по праву можно поставить в один ряд с самыми выдающимися королями этой династии.
Став регентшей. Бланка могла рассчитывать на поддержку римского кардинала, папского легата, вместе с Людовиком VIII участвовавшего в роковой экспедиции на юг и сопровождавшего гроб с телом короля в Париж. Она привлекла на свою сторону нищенствующие Ордена и всех священников, верных Папе. Как только она вмешалась в события, происходившие в Англии, защищая права молодого Генриха III против французской партии, папа решительно принял сторону Людовика IX. Правда, при этом он руководствовался иными соображениями, нежели заботой о вдове и сироте: политика Рима основывалась на идее независимости народов и равновесии христианских сил. Для папства объединение Англии и Франции под единой властью или возникновение анархии в Англии было опасностью, которой оно всеми силами старалось избежать.
Соперничество между баронами стало главным козырем Бланки Кастильской – нельзя было дать им время договориться. По совету кардинала-легата и душеприказчиков Людовика VIII она решила поспешить с коронацией сына. Получив корону, он мог бы действовать от своего имени и требовать повиновения как законный государь; королева же. его мать, довольствовалась бы тем, что направляла его шаги. Людовик VIII умер 8 ноября, а епископов и баронов созвали в Реймс на коронацию уже 29 ноября, в первое воскресенье Адвента.
Такая спешка спутала планы баронов. Они требовали, чтобы до коронации освободили политических узников (как того требовал обычай), и среди прочих Феррана, графа Фландрского, и Рено, графа Булонского, захваченных в плен в битве при Бувине. Некоторые сеньоры потребовали возвратить им земли, по их словам, несправедливо отобранные Филиппом Августом и его сыном. Надо полагать, что одна партия баронов, с графом Шампанским во главе, возникла еще во время осады Авиньона. В Париж прибыла графиня Жанна Фландрская, предлагая деньги и требуя освободить своего мужа, но ее уговорили подождать до тех пор, пока не пройдет коронация.
Тогда королева, не мешкая, привезла своего сына в Реймс. Они проехали через Суассон, где короля посвятили в рыцари в присутствии короля Иоанна Иерусалимского, графов Булонского и Дре, графини Фландрской и Шампанской и остальной знати.
Многие сеньоры не прибыли в Реймс, но прислали свои извинения. Граф Шампанский пожелал присутствовать на коронации, но королева попросила его воздержаться от этого шага, ибо он бросил Людовика VIII при осаде Авиньона. Однако присутствовали бароны всех земель, завоеванных Филиппом Августом. Поскольку престол архиепископа Реймсского был вакантным, церемонией распоряжался епископ Суассонский.
Людовик Святой, говорит Жуанвиль, много размышлял в тот день над словами молитвы во время мессы, молитвы, выраженной псалмом 24: «К Тебе возвышаю я душу свою: о мой Боже, вверяю себя Тебе; да не испытаю я смятения в Тебе, ибо Ты придешь в назначенный час. Да не возрадуются мои враги, ибо никто из уповающих на Тебя не будет поражен. – Господи, дай познать мне Твои промыслы и укажи мне Твой путь…»
Коронация завершилась, король воссел на трон, герцог Бургундский, духовенство и присутствующие бароны поклялись ему в верности. Весть об этом тотчас же разослали во все концы королевства, и Бланка приняла оммаж как регентша.
На следующий день она увезла короля в Париж. Ни в Париже, ни в Реймсе не устраивали никаких праздников и развлечений; однако как раз в это время стало известно о победе королевских войск над альбигойцами. Среди сеньоров начались волнения. Англичане ввязывались в стычки с французами, в надежде вернуть себе земли, отнятые у них Филиппом Августом и Людовиком VIII.
Бланка снова продемонстрировала замечательную осторожность и силу духа. Ее деверь, Филипп Строптивый, вполне мог возмечтать занять ее место – регентша подкупила его, передав замки Мортен и Лилльборн, оммаж графа де Сен-Поль, осыпав милостями других сеньоров, выпустила за выкуп из заключения Феррана, графа Фландрского, своего племянника, превратив его в союзника короны.
Однако Тибо, граф Шампанский, Пьер Моклерк, граф Бретонский, и граф Маршский возглавили мятежников. Пьер Моклерк («дурной клирик», прозванный так за то, что долго обучался в Париже и изрядно поиздевался над духовенством своих доменов) был главным врагом короля. Впрочем, и при Людовике VIII, во время осады Авиньона, эти сеньоры не скрывали своей симпатии к осажденным; возможно, граф Шампанский даже тайно посещал город. Вместе с отрядом пуатевинцев и гасконцев к восставшим сеньорам присоединился Савари де Молеон, и они заключили союз с Ричардом Английским, братом короля Генриха III, с 1225 г. находившимся в Бордо.
Чувствуя свою силу, бароны заговорили открыто и потребовали одарить их землями в обмен на подчинение; но Бланка отказала им. Граф Бретонский начал укреплять на свои средства крепости Беллем и Сен-Жак-де-Беврон, вверенные ему для охраны Людовиком VIII.
Регентша приняла решение опередить мятежников. Она созвала к королю войско в Шинон, куда прибыли кардинал-легат, граф Булонский и даже граф Дре, брат Пьера Моклерка. Граф Шампанский, устрашившись королевской армии, лично появился в Шиноне, чтобы предложить королю свою службу и пообещать, что никогда более не поднимет восстания. Людовик оказал ему радушный прием и тут же простил ему бегство от стен Авиньона. Взамен Тибо раскрыл ему планы заговорщиков.
Тогда графов Бретонского и Маршского вызвали в парламент и королевский суд: в случае неявки мятежникам пришлось бы сражаться с королевской армией. 20 февраля 1227 г. Людовик Святой в сопровождении своей матери прибыл в Тур, где был торжественно принят в базилике святого Мартина. На следующий день он приехал в Шинон, куда оба мятежника так и не явились. Король продвинулся с войском до Лудена, потом остановился в Вандоме, куда, получив последнее предупреждение, прибыли с повинной графы Бретонский и Маршский. Граф Бретонский подписал договор, помимо всего прочего предусматривающий брак его дочери Иоланты с восьмилетним Жаном, братом французского короля. Иоланту передали королеве, отдавшей ее под опеку дяде, Генриху де Дре, архиепископу Реймсскому. По тому же договору граф Маршский возвращал короне все земли, пожалованные ему Людовиком VIII; кроме того, Альфонс, брат Людовика Святого, женился на Изабелле, дочери графа, а Гуго, старший сын графа, – на Изабелле Французской, единственной сестре Людовика Святого. Как раз в это время французские епископы заседали на Соборе, где обсуждались беспорядки, причиной которых были альбигойцы; и восставшие бароны явно опасались, что Собор осудит их действия. Правда, Савари де Молеон со своими пуатевинцами все же присоединился к Ричарду Английскому, однако король Генрих III заключил перемирие с Францией сроком на год, видя, что ему не удастся воспользоваться в своих интересах уже угасающим мятежом.
В том же году умер Герен, епископ Санлисский и канцлер королевства. Будучи человеком предусмотрительным, он всеми силами способствовал установлению мира с баронами. На его место был назначен Адам де Шамбли, магистр теологии и проповедник.
Однако вскоре заговорщики устыдились, что так быстро уступили ребенку и женщине. На Пасху 1228 г., нарушив Вандомский договор, графы Бретонский и Маршский призвали баронов взяться за оружие, дабы вырвать власть у королевы. Собравшись в Корбейле, они отправили своих людей, чтобы захватить короля. Но Людовик, прознав про замысел мятежников в Орлеане (возможно, его предупредил граф Шампанский), тут же поспешил вернуться в Париж. Прибыв в Шатр-су-Монлери (ныне Арпажон), он не осмелился продолжать путь со слабым эскортом мимо Корбейля, где находились все силы восставших. Тогда Бланка Кастильская обратилась к парижанам с просьбой прийти на помощь королю. Те с радостью согласились и посоветовали ей попросить о том же жителей соседних городов. Все рыцари, находившееся в Париже, немедля вооружились и отправились за королем, чтобы под охраной привезти его в столицу; народ теснился на протяжении всего пути в столицу, громко моля Господа ниспослать королю жизнь и благоденствие и уберечь его от всех врагов, и бароны не осмелились напасть на Людовика и отступили. Необычайный кортеж, конечно, поразил всеобщее воображение. Сам король так описывал эту сцену Жуанвилю: «Он [Людовик Святой] мне рассказал, что от Монлери до Парижа дорога была заполнена вооруженными и безоружными людьми и все взывали к Господу, дабы послал он ему добрую и долгую жизнь, и защитил и оградил от врагов. И Бог совершил сие, как вы скоро услышите».
Тогда мятежники решили передать регентство дяде короля – Филиппу Строптивому, поначалу безропотно согласившемуся с завещанием Людовика VIII. Но бароны сумели разжечь его честолюбие и зависть, и на сей раз он поддался уговорам. Одновременно против Бланки Кастильской они развернули самую настоящую клеветническую кампанию. С другой стороны, графа Шампанского обвиняли в предательстве баронов из-за любви к королеве, и ненависть мятежников обратилась и против него. Впрочем, то, что Тибо перешел на сторону короля, можно объяснить и более вескими причинами – его недоверием к планам баронов, которые подумывали о том, чтобы посадить на французский трон графа Булонского или сеньора Ангеррана де Куси, связанного узами родства с самыми знатными семействами королевства, человека жестокого и свирепого. Завладеть престолом мечтал и граф Бретонский.
Когда граф Булонский принялся укреплять свои крепости, особенно Кале, королева поняла, что он вынашивает опасные планы. Но она не могла остановить Филиппа Строптивого, так как его поддерживали все сеньоры, за исключением графов Фландрского и Шампанского.
Не осмеливаясь напасть прямо на регентшу, бароны набросились на графа Шампанского, у которого были враги среди собственных вассалов, упрекавших его в том, что горожан он предпочитал сеньорам. Тибо снова обвинили в предательстве и отравлении Людовика VIII. Граф Булонский объявил ему войну, и бароны захватили его земли. Пьер Моклерк, граф Бретонский, убедил английского короля вмешаться в конфликт на стороне восставших, подав ему надежду на возвращение Нормандии; и едва получив первую помощь от Ричарда, брата короля Генриха, банды графа Бретонского ринулись грабить Францию.
Бланка потребовала от городских коммун принести клятву верности королю. Затем она потребовала от баронов, развязавших войну против графа Шампанского, заключить с ним перемирие и явиться к королю для исполнения военной службы, на каковую он. как их государь, имел право. Ни один из сеньоров не посмел отказаться, но каждый привел с собой лишь по два рыцаря вместо крупных отрядов, на которые рассчитывала регентша. Один лишь граф Шампанский собрал три сотни хорошо вооруженных воинов, которые подоспели как раз в тот момент, когда король в них больше всего нуждался. Туда же явился и граф Булонский. Впрочем, под знамена короля все равно собрались многочисленные отряды, присланные коммунами, городами и знатью.
С этим войском король и регентша направились прямо к Беллему, оставленному по Вандомскому договору графу Бретонскому. Осада началась в марте 1229 г.; стояли сильные холода. Королева велела объявить, что заплатит всем, кто доставит дрова в войско; таким образом, удалось разжечь огромные костры в лагере, возле лошадей, чтобы их уберечь. Подобная предусмотрительность пришлась по нраву сеньорам. Осаждавшие пошли на приступ; во время второго штурма, развернувшегося около полудня, под стенами сделали подкоп; но осажденные упорно сопротивлялись. Наконец установили машины, забросали крепость камнями, подкопали донжон – тяжелая башня покосилась и рухнула. Видя, что подкрепления, обещанные англичанами и бретонцами, так и не появились, горожане сдались. Так король в считанные дни взял крепость, считавшуюся неприступной.
Ричард Английский, который рассчитывал, что все французские сеньоры будут сражаться под его знаменами, разочаровавшись, вернулся в Англию. Один Пьер Моклерк был настроен продолжать борьбу. Король послал Гийома Овернского, епископа Парижского, к сеньорам Бретани, после чего те отказались поддерживать своего графа, союзника англичан. Говорят, Людовик Святой не пожалел денег, чтобы добиться успешного завершения посольской миссии, и щедро раздавал сокровища, накопленные его отцом и дедом для подкупа сеньоров и найма воинов.
Во главе спешно собранного большого войска, куда прибыли епископы Санский, Шартрский, Вандомский, коннетабль Монморанси и Иоанн де Бриенн, король Иерусалимский, Людовик Святой некоторое время оставался в Анжере, чтобы помешать английскому королю вторгнуться в Пуату. Когда опасность миновала, он возвратился в Париж в декабре 1230 г.
Не надеясь на помощь от Генриха III, королю подчинился граф Тулузский. Он прибыл в Мо и заключил с королем и легатом мирный договор при посредничестве графа Шампанского. По условиям Парижского договора, подписанного 12 апреля 1229 г., единственную дочь графа, родившуюся в 1220 г., отдавали замуж за брата французского короля; ее передали в Каркассоне королевским посланникам. Кроме того, договор предусматривал, что ежели у графа родятся еще дочь или сын, то они не будут иметь права наследовать своему отцу; а если же брат короля и его жена, дочь графа, умрут, не оставив потомства, то Тулуза отойдет короне. Таким образом, граф становился простым пользователем своих доменов, из коих он обязывался ничего не отчуждать. Стены Тулузы и тридцати других укрепленных городов надлежало срыть. Граф обязался преследовать еретиков и сеньоров, не подчинившихся Церкви, и через два года после отпущения грехов совершить крестовый поход в Палестину сроком на пять лет. Эти меры окончательно упрочили триумф церкви и Капетингской монархии в Лангедоке.
Невзирая на противодействие бретонской знати, Пьер Моклерк в 1230 г. все же принес оммаж английскому королю, который высадился в Сен-Мало. В ответ Людовик Святой с войском дошел до Ансени, где объявил графа Бретонского низложенным и заставил бретонцев поклясться в том, что они не присоединятся ни к англичанам, ни к Пьеру Моклерку. Затем, по инициативе Папы Григория IX, французы заключили перемирие с Англией сроком на три года.
Король воспользовался этим затишьем, чтобы посетить в 1231 г. Артуа и Нормандию. Мы знаем, что он посетил Шаали, Понтуаз, Компьень, Пуасси и другие городки по соседству с Парижем, раздавая повсюду щедрую милостыню. Он помогал Одону де Клеману, аббату, отстроить церковь Сен-Дени. В 1232 г., вероятно от эпидемии, умерли два его самых юных брата, Жан и Филипп-Дагобер, один – тринадцати лет, другой – десяти.
В 1234 г. король во главе своих войск усмирил баронов, восставших против графа Шампанского. Граф Булонский порвал с мятежниками. Король установил мир между Тибо и его кузиной, королевой Кипра, оспаривавшей у графа свое наследство; чтобы откупиться от ее претензий, король выплатил ей 40 тысяч ливров, а взамен заставил Тибо уступить ему графства Блуа, Шартр, Сансерр и виконтство Шатоден. Так королевство расширялось мирным путем.
Срок перемирия с графом Бретонским истек, и молодому королю спустя несколько недель после своей свадьбы пришлось снова отбыть во главе своей армии на войну. Пьер Моклерк настойчиво домогался у короля короткого перемирия до Дня Всех Святых, и Людовик Святой предоставил его в обмен на три крепости, которые служили гарантом слову графа. Моклерк тут же уплыл в Англию, дабы заставить Генриха III вмешаться в конфликт на его стороне, – но этот демарш оказался бесполезным. После этого графу Бретонскому оставалось лишь вернуться во Францию и принять все условия, которые продиктовали ему Людовик Святой и Бланка Кастильская: графу пришлось поклясться королю и королеве, что он отправится в крестовый поход в Палестину, как только его сын достигнет совершеннолетия; наконец, в залог своей верности, он уступал короне крепости Беллем, Сен-Жак-де-Беврон и Перьер-ан-Перш. Затем король уладил все разногласия между Моклерком и его баронами. Таким образом, регентство Бланки Кастильской заканчивалось полным триумфом над сеньорами, восставшими против короля. Английский король отказался вмешиваться в междоусобные распри во Франции. Император Фридрих II в 1232 г. пообещал, что не позволит ни одному германскому князю заключить союз с английским королем, направленный против Людовика Святого и его вассалов.
Регентша также успешно пресекла разногласия, возникшие между клириками и Парижским университетом. В 1229 г. в последний день карнавала школяры поиздевались над несколькими горожанами предместья Сен-Марсель. Декан Сен-Марселя пожаловался на них епископу и легату. В конфликт вмешались королевские лучники и убили нескольких школяров. В знак протеста преподаватели университета приостановили занятия, а потом разъехались по другим городам – Реймсу, Анжеру, Орлеану, Тулузе, Оксфорду; некоторые из них осели в Италии и Испании. Общими усилиями Папа и Бланка Кастильская упросили магистров вернуться в Париж. Король принял их и пообещал, что они смогут пользоваться своими привилегиями, но взамен потребовал возмещать горожанам причиненные школярами убытки. Именно во время этого долгого отсутствия в Париже магистров университета доминиканцы Святого Иакова создали с одобрения епископа и короля свои знаменитые кафедры теологии, которые впоследствии прославят Альберт Великий и Фома Аквинский.
Один курьезный рассказ, главными героями которого являлись Бланка Кастильская и Гийом Овернский, епископ Парижский, показывает, каким уважением пользовались доминиканцы:
«Епископ Парижский знал, до какой степени были обременены долгами братья доминиканцы этого города, будучи не в состоянии выполнить свои обязательства. Он отправился к королеве Бланке, чьим исповедником он тогда был, и поскольку она собиралась отбыть в паломничество к гробнице святого Иакова Компостельского, приготовления к которому стоили очень дорого, спросил ее, все ли готово.
"Да, сеньор", – ответила она. "Ну и ну, мадам, вы вошли во множество бесполезных расходов, дабы прославиться в глазах мира и выставить напоказ свое величие в стране, откуда вы родом: нельзя ли найти всему этому лучшее применение?" "Говорите, сеньор, – молвила королева, – я всецело готова последовать вашим советам". "Я вам дам только один, зато хороший, и по этому поводу готов ответить за вас перед высшим судией. Вот наши братья доминиканцы из дома святого Иакова, у которых полторы тысячи ливров, или около того, долгов. Возьмите флягу и посох и отправляйтесь ко святому Иакову, но святому Иакову Парижскому; там вы передадите им деньги. Таким образом, я изменяю ваш обет и беру за сие полную ответственность на себя. Поверьте, вы почувствуете себя лучше от этого, нежели от любой роскоши, коей вам угодно себя окружить".
И королева, женщина очень мудрая, последовала пожеланию святого человека».
Впрочем, она вовсе не была покорной служанкой духовенства. За все время своего правления она дважды энергично выступала против иерархов Церкви и добилась, что королевская власть одержала над ними верх: один спор Бланка вела с архиепископом Руанским, по поводу избрания одной аббатисы, другой – с епископом Бове: король назначил в этот город мэра, а жители отказались ему подчиняться и подняли мятеж, участников которого казнили или сослали.
Свою власть регентша передала королю в день его совершеннолетия, который наступил 25 апреля 1235 г.; ибо вплоть до этого короли считались совершеннолетними лишь с 21 года. Но конец регентства Бланки Кастильской отнюдь не означал заката ее влияния в государстве. Людовик Святой по-прежнему спрашивал ее советов. Он пропускал ее вперед на торжественных ассамблеях, и сеньоры считали, что этой властной женщине, некогда укротившей их, король оказывает слишком много почтения. Нострадамус сообщает, что один поэт упрекнул Людовика за то, что он и шагу не ступал, не спросив совета у своей матери. Именно ей он оставил власть в королевстве, когда отправился в крестовый поход".
Сообщение: 10903
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 30.04.13 00:05. Заголовок: Пока Людовик IX назо..
Пока Людовик IX находился в Крестовом походе, Бланка Кастильская управляла железной рукой. Последнее значительное событие ее правления продемонстрировало, как она заботилась избавить от преследований простой народ. Капитул собора Парижской Богоматери приказал заключить в темницу крестьян из Шатеней и некоторых других деревень, которые не смогли уплатить подати, и стали морить их голодом. Пожаловались королеве, которая попросила капитул освободить их под залог. Капитул же ответил, что это его люди и он имеет право обращаться с ними, как хочет: и в знак вызова каноники велели схватить крестьянских жен и детей, которых поместили в ту же темницу, где многие из них погибли.
Тогда королева отдала приказ рыцарям и горожанам Парижа взяться за оружие. Она повелела им сломать врата капитульной тюрьмы, а чтобы они не боялись церковных кар, первой нанесла удар посохом. Тюрьма была захвачена. Несчастных освободили, а королева наложила арест на доходы капитула и заставила его освободить крестьян от ежегодной подати.
Отъезд короля в поход, его плен, решение остаться на Святой земле приблизили кончину Бланки. Ходил слух, что Людовик Святой принес обет, поклявшись окончить дни на Востоке. Бланка Кастильская страдала болезнью сердца, серьезно осложнившейся в Мелене в ноябре 1252 г. Королева повелела немедленно перевезти себя в Париж. Она приказала из своих средств возвратить долги всем, с кем она поступила неправо, а затем приняла причастие из рук Рено де Корбейля, епископа Парижского, своего исповедника. Еще она пожелала получить из его рук одеяние монахинь Мобюиссона. Ее уложили на постель из соломы, покрытой простой саржей. Окружавшие ее священники считали, что она умерла, и хранили молчание; тогда она сама начала напутствие душе. Но едва она прошептала с клириками пять или шесть строф, как испустила дух. Ей было немногим меньше 65 лет.
Поверх монашеской рясы покойную облачили в королевские украшения, и сыновья понесли ее, сидящую на троне, в сопровождении епископа и духовенства в аббатство Мобюиссон.
Граф Пуатье и граф Анжуйский взяли бразды правления государством в свои руки. Людовик, старший сын короля, был еще слишком молод, чтобы самому принимать решения.
Людовик Святой все еще находился в Яффе, когда в Палестину прибыла весть о смерти Бланки Кастильской. Жоффруа де Болье, доминиканец и исповедник короля, рассказывает следующее: «Как только монсеньор легат узнал об этом, он взял с собой архиепископа Тирского, тогда хранителя королевской печати, и ему было также угодно, чтобы я пошел с ними третьим. Итак, легат с нами обоими отправился к королю и попросил у него частной беседы в нашем присутствии в его покоях. Заметив серьезный вид легата, король испугался, что он ему сообщит нечто печальное. Преисполненный мыслями о Боге, он провел нас с легатом в свою часовню, примыкавшую к его комнате, и, велев запереть двери покоев, сел с нами перед алтарем. Тогда легат мудро напомнил королю великие, многочисленные и различные добрые дела, коими он был окружен благодаря милости Господа с самого детства, и среди прочего – милость, которую ниспослал ему Бог, дав ему такую мать, которая воспитала его в христианском духе, руководила и направляла с такой верностью и осторожностью дела его королевства. Замолчав на минуту, вздыхая и плача, он сообщил ему о смерти королевы, столь скорбном и печальном событии. Король сначала громко вскрикнул и залился слезами; затем он опустился со сложенными руками перед алтарем и очень набожно, плача, произнес: "Благодарю тебя, Господи, Боже мой, что по своей доброте Ты столь долго поддерживал мадам мою дорогую матушку; и вот теперь Тебе было угодно забрать ее к себе. И истинно, Господи, я любил ее больше всех прочих смертных созданий, и она этого заслуживала. Но поскольку такова Твоя воля, да будет благословенно имя Твое в веках. Аминь".
После того как легат прочел краткую молитву об упокоении души матери, король пожелал остаться наедине со мной в своей часовне. Легат и архиепископ удалились, и король некоторое время оставался перед алтарем, погруженный в благочестивые размышления, сопровождаемые вздохами. Но, опасаясь, чтобы чрезмерная печаль не охватила его, я приблизился к нему, дабы коснуться и утешить его, насколько мог, и смиренно сказал ему, что в настоящее время он достаточно отдал дань природе, и время предаться милости Господа в нем, как и подобает разуму, просвещенному милостью Божьей. Он принял сии слова с мудростью и решил им последовать. И в самом деле, вскоре он покинул часовню и удалился в свою молельню, где обычно творил в одиночестве молитвы. Он привел меня туда с собой, и по его воле мы совершили вместе службу по усопшим, вечерню и прочие девять уроков. И меня привело в восхищение то, что хотя его сердцу была только что нанесена столь жестокая рана, я не мог, насколько мне помнится, заметить, чтобы он хоть что-то позабыл или пропустил, или допустил малейшую ошибку в чтении какого-либо стиха из псалма или прочей молитвы, как обычно случается, когда человеческое сердце оказалось потрясено внезапными и скорбными вестями, что приписываю я могуществу Божественной милости и стойкости его сердца. Он показал себя сыном, верным душе своей благочестивой матери. Ибо он заказал бесчисленное множество месс и множество молитв в монашеских общинах. Сам он отныне каждый день служил особую мессу за свою мать».
Жуанвиль писал, что это событие произошло в Сидоне. Вот что поведал сенешаль: «В Сидоне король получил известие, что его мать умерла. Он выказал столь великую скорбь, что два дня с ним совершенно нельзя было разговаривать. Затем он послал за мной слугу, туда, где он был в одиночестве, и едва увидев меня, он протянул ко мне руки и сказал: "Ах, сенешаль, я потерял свою матушку!" "Сир, это меня не удивляет, – ответил я, – ибо она должна была умереть; но я удивлен, что вы, человек мудрый, выказываете столь великую скорбь; ибо вы знаете, как сказал мудрец, какова бы печаль на сердце у человека ни была, ничего не должно выражаться на лице; ибо тот, кто так поступает, доставляет радость врагам и огорчение друзьям"».
Странное поучение, хотя и вызванное похвальными мотивами. Однако королеве Маргарите Жуанвиль преподнес совсем иной урок. Мадам Мари де Вертю попросила его прийти утешить королеву, ибо она также выказывала чрезвычайную скорбь. Найдя ее плачущей, он, нисколько не взволновавшись, заявил ей, что правду говорят, что нельзя верить женщинам: «Ибо умершая была женщиной, которую вы ненавидели больше всех, а теперь вы так скорбите о ней». Маргарита же ответила, что плачет не по королеве, а из-за короля, который так скорбит, и из-за своей дочери Изабеллы, которая осталась во Франции под присмотром мужчин.
Когда Людовик VIII вступил на престол (1223), ему исполнилось 36 лет. Он был человеком маленького роста, худым и нервным, но с красивым и спокойным лицом и, конечно, с белокурыми волосами, которые унаследовал от своей матери Изабеллы д'Эно.
Режин Перну добавляет, что принц Людовик был прилежным и получил хорошее образование, ведь о его наставниках заботился отец. Одной из самых ярких личностей, которые внесли свой вклад в просвещение Людовика Льва, являлся Амальрик из Бена, знаменитый философ-мистик и теолог; он преподавал в Парижском университете и имел большое количество учеников.
Сообщение: 11089
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 29.05.13 22:16. Заголовок: 3 сентября 1200-го г..
3 сентября 1200-го года французский поэт Жиль Парижский (Gilles de Paris) (~1160-1223/24), каноник Сен-Мариана в Осере, преподнес принцу Людовику, будущему Людовику VIII Льву, небольшое историческое сочинение Carolinus для обучения молодого человека. В поэме Жиль напоминает, что отныне через свою мать Изабеллу д'Эно Людовик происходит от самого Карла Великого; он рассказывает легенду Святого Валери, который явился к Гуго Великому объявить, что спустя семь поколений королевство вернется к линии императора. Помимо этого, сочинение содержит генеалогическое древо французских правителей, которое относит происхождение франков к городу Сикамбрия (Sicambria). Заканчивается Carolinus тем, что Жиль Парижский называет принца Людовика "Ludovicus puer".
Сообщение: 11112
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 01.06.13 18:16. Заголовок: графиня де Мей пишет..
графиня де Мей пишет:
цитата:
Альфонс (1220—1271), по своей жене Жанне Тулузской последний граф Тулузы. После их смерти графство Тулуза было присоединено к королевскому домену.
Интересные сведения мне попались в исследовании Режин Перну, посвященном Бланке Кастильской. Альфонс де Пуатье был очень сознательным и даже дотошным администратором. Его счета и реестры всегда находились в полном порядке. Более того, именно Альфонс первым из сеньоров стал использовать для этих самых счетов бумагу вместо пергамента. В то время при французском дворе Жан Сарразен фиксировал ежедневные расходы на табличке из воска, а брат Людовика Святого использовал бумагу.
Сообщение: 11186
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 14.06.13 20:24. Заголовок: МАКСимка пишет: Её ..
МАКСимка пишет:
цитата:
Её надгробие находилось в центре хоров и представляло собой королеву в монастырском одеянии.
Режин Перну в исследовании о Бланке пишет, что гробница королевы в Мобюиссоне представляло собой эмалированную медную плиту, как у некоторых из ее сыновей. Первый раз, честно сказать, встречаю такие сведения! Мне всегда казалось, что как и в аббатстве дю Лис, оба надгробия Бланки состояли из саркофага с лежащей мраморной статуей.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 48
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
<\/u><\/a>
- участник сейчас на форуме