Сообщение: 5184
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
28
Отправлено: 27.08.10 18:21. Заголовок: Шарль, барон де Севи..
Шарль, барон де Севинье (1648 - 1713) - сын мадам де Севинье.
Он родился в замке Рош в Бретани 12 марта 1648 года. Был вторым ребенком Анри, маркиза де Севинье и его молодой жены, Мари де Рабютен Шанталь. Напоминаю, что первый ребенок – это будущая мадам де Гриньян, она родилась за два года до этого в Париже.
Ничего неизвестно об образовании Шарля. Есть основания считать его достаточно эрудированным, предполагается, что мадам де Севинье подбирала для него хороших учителей, в силу своих возможностей, конечно. В знаменитых письмах матери к дочери Шарль был охарактеризован как интеллектуал, мот и гедонист. Также он был добродушным и симпатичным, очень похожим на мать, госпожу де Севинье. Как ни странно, он никогда не обижался на явное предпочтение своей матерью сестры.
В 1669 году Шарль добровольно отправился в экспедиции на Крит против турок. На следующий год мать купила ему место в жандармерии Дофина, в этом полку он служил несколько лет. Он воевал хорошо, и с отличием, но не отличался энтузиазмом.
Нужно отметить, что бедному Шарлю не везло в любви. Он последовал за отцом в объятия Нинон де Ланкло, и стал соперником Расина за обладание мадемуазель Шаммеле. Он доверял многие детали своих мезальянсов письмам к матери.
Шарль де Севинье женился в феврале 1684 года на Жанне- Маргарите де Морон, дочери советника парламента Бретани.
В 1703 году, Шарль отказался от поста лейтенанта короля в Бретани. Вместе с женой, он поселился в Париже в предместье Сен-Жак. Последние годы провел в семинарии Сен-Маглоер, будучи крайне набожным. Он умер 26 марта 1713 года в возрасте 65 лет. У Шарля и Жанны Маргариты не было детей. Он завещал все свое имущество племяннице Полин де Симиан.
Неоднозначность литературного дискурса Жан-Поль Десев «История женщин на Западе:» в 5-ти томах. Том 3: Парадоксы эпохи Возрождения и Просвещения (перевод с английского и примечания Кривушин И.В., Кривушина Е.С.). Санкт-Петербург: Алетейя, 2008. Мадам де Севинье
«Дочь моя, как же назвать день, который открывает отсутствие!»
Лишь тайными тропами и цепью случайностей мы проникаем в интимный мир этой страстной женщины, которая хотела, чтобы о её страсти знали только её дочь и небольшое число близких. Атмосфера свободы, царящая в её письмах, идет от чувства безнаказанности, но есть тому и другие причины. Рано осиротевшая, Мари де Рабютен-Шанталь воспитывалась в Париже в материнском клане де Куланжей, недавно лишённом дворянского статуса, но богатом и образованном. Таким образом она ускользнула от "Рабютенов и монастыря" и от слишком сурового воспитания. В 1644 году её выдают замуж (тогда ей было восемнадцать лет) за Анри де Севинье, бретонского дворянина, кутилу и волокиту. Вскоре его убивают на дуэли (1651 г.). Двадцатипятилетняя вдова остаётся с двумя детьми, некоторым состоянием и долгами. У этой умной, обольстительной женщины, для которой открыты двери высшего общества, нет недостатка в претендентах. Она отказывает им, предпочитая свободу: её решение обоснованно, она сама пишет в 1687 году, что хочет забыть дату своего рождения и поставить вместо неё дату вдовства,"которое было весьма приятным и счастливым". Позже она сочувствовала горю матерей, потерявших сыновей в битве под Флерюсом. "Что касается вдов, не надо их жалеть; они будут счастливы сменить мужей и стать любовницами." Отвечая её, Бюсси-Рабютен шутливо уточняет:"Я знаю трёх молодых вдов, оставшихся после этой битвы, с которыми можно было бы радоваться смерти их мужей, и двух дам, которых нужно было бы утешать, что их мужья спаслись от ран и остались живы. Уже давно боги Гименея и любви несовместимы". Читая письма обоих корреспондентов, понимаешь скандальное счастье быть вдовой, осуждаемое проповедниками и воспеваемое авторами комедий. "Надежда стать вдовой - печальный случай./ Эта милость Неба всегда запаздывает,/ Наше прекрасное время уже проходит,/ Когда наступает этот великий день.(*Тома Корнель« Двойной волокита») В обществе, где все браки принудительны, свобода начинается со смертью супруга.
Сообщение: 5418
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
28
Отправлено: 29.10.10 19:26. Заголовок: Вычитал, что церемон..
Вычитал, что церемония бракосочетания Марии де Рабютен-Шанталь и Анри, маркиза де Севинье произошло 4 августа 1644 года в церкви Святых Гервасия и Протасия в Париже. Известная церковь.
Что самое интересное, церемония имела место в 2 часа утра. Согласно поверью, это помогало избавиться от происков дьявола.
Оффтоп: Строительство современной церкви было начато в 1494 году и продолжалось почти полтора века. Общий архитектурный ансамбль церкви выдержан в позднеготическом стиле, однако фасад, возведённый последним (около 1620 года), несёт в себе черты классицизма.
Главная достопримечательность церкви — один из старейших и знаменитейших парижских органов. В церкви Сен-Жерве служили органистами многие представители знаменитой семьи Куперенов, в том числе и наиболее известные из них — Луи и Франсуа.
В церкви находится гробница Мишеля Ле Теллье, канцлера, отца маркиза де Лувуа:
Перед церковью растёт вяз, который многократно возобновлялся, приблизительно, с X века. Под этим деревом население квартала Маре в Средние века собиралось, чтобы отдавать при свидетелях взятые в долг деньги. Отсюда произошла парижская поговорка «Ждите меня под Вязом», что соответствует русскому «После дождичка в четверг».
Вдова маркиза де Савинье вернулась с детьми обратно в Париж, где поселилась у своего дяди, аббата де Куланжа в квартале Марэ.
Точнее будет сказать, что поселилась молодая и несчастная маркиза у другого дяди - Филиппа II де Куланж, у которого жил и его брат Кристоф де Куланж, аббат де Ливри, и семья самого Филиппа - жена, дети. Это - отель де Куланж, 35-37 rue des Francs Bourgeois. Строительство здания датируется 1627-1634-ми годами, тогда им владел Жан-Батист Скаррон де Сантри, канцлер и королевский секретарь. Дяди маркизы де Севиньи, Филипп II де Куланж, брат её матери Марии, купил особняк в 1640-м году за 67100 ливров.
Отель де Куланж
Внутренний двор
Филипп II де Куланж приходился сыном Филиппу, первому из Куланжей (1572-1636). Именно первому Филиппу принадлежал дом номер 1 на площади Вогезов, где будущая маркиза появилась на свет в 1626 году.
Дом на площади Вогезов, где родилась Севинье
Филипп II, после смерти отца, продал дом в 1637-м году и приобрел особняк на улице rue des Francs Bourgeois.
Что-то от исторических интерьеров всё же сохранилось. Судя по фотографиям на сайте института ESAS, который в данное время занимает особняк де Куланж.
Нотариус Этьен Пейзон сдал внаём свой особняк на 11, rue des Lions-Saint-Paul в декабре 1644-го года маркизу и маркизе де Севинье. Молодая чета поселилась здесь после возвращения из свадебного путешествия из замка Рош.
По-видимому, именно в отеле Пейзон маркиза родила своего первого ребенка Франсуазу-Маргариту, будущую герцогиню де Гриньян. Произошло это радостное событие 10 октября 1646-го года, а 28-го октября того же года девочку крестили в церкви Сен-Поль. По словам Бюсси-Рабютена, это была "самая прекрасная дочка Франции". А вот сын Шарль у молодых появился уже в замке Рош, 15 марта 1648-ого года. Неверность мужа, который был одним из многочисленных любовников Нинон де Ланкло, и его чрезмерные траты вынудили маркизу настаивать на разделе имущества. 10 сентября 1650-го года она уехала в свой замок Рош.
На Rue de Montmorency маркиза де Севинье сняла 4 января 1677-го года просторное жилище (дом №8), которая разделила со своей дочерью, когда та находилась в Париже. Здание было реконструировано Шарлем Бернаром, который жил со своей женой рядом. Но жилье очень не понравилось графине де Гриньян, и в апреле 1677-го года мадам де Севинье расторгла договор. После этого она уехала в Карнавале. 12 октября 1677-го года маркиза написала дочери: «Мы переселились, моя милашка, это избавило нас от неудобств и шума бесчеловечной мадам Бернар, из-за столяров которой пришлось бодроствовать шесть часов». В 1881-м году особняк снесли и построили на его месте школу.
Отправлено: 01.12.10 02:26. Заголовок: Перевод отрывка из м..
Перевод отрывка из мемуаров Конрара :
"Севинье женился на единственной дочери барона Шанталя... Хотя она была очень красива и достойна любви, он жил с ней недружно, и у него было полно любовных связей в Париже. Она, со своей стороны, обладательница весёлого нрава, жизнерадостная, развлекала себя, как могла, таким образом, что это не вело к особому согласию между ними... Говорят, что он однажды заявил своей жене, что он полагает, что она очень мила для другого, но ему она не может нравиться. Также говорят, что существовало такое различие между её мужем и ею, что он её уважал и вовсе не любил, в то время как она его любила и вовсе не уважала. И вправду, она проявляла любовь к нему; но так как у неё был живой и тонкий ум, она его не сильно уважала, и в этом сходилась с большинством порядочных людей, ибо хотя он обладал некоторым умом и был довольно хорошо сложен, с ним невозможно было договориться, и почти везде он слыл за несносного человека."
Генеалогическое древо мадам де Севинье. Её дед по матери разбогател на откупе габели, а отец, барон де Шанталь, происходил из старинного бургундского рода. Семья Рабютен не простила мезальянса, и никто из них не стал свидетелем при подписании брачного контракта. Молодожёны были вынуждены жить в доме тестя.
Отец мадам де Севинье, погибший на острове Ре во время осады Ла-Рошели.
Сообщение: 5612
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
28
Отправлено: 03.12.10 22:34. Заголовок: МАКСимка пишет: В 1..
МАКСимка пишет:
цитата:
В 1572 году особняк перешел во владение вдовы бретонского дворянина Франсуа де Керневенуа, имя которого парижане переделали в «Карнавале». В конце XVII века здесь в течение двадцати лет жила госпожа де Севинье.
Поподробнее:
Отель де Карнавале, принадлежавший в 1667-м году Гаспару де Гилье, канцлеру Парламента, был сдан в наем мадам де Севинье. После печального опыта на улице Монморанси (выше этот опыт описан), любительница писем находилась в поисках нового жилья, достаточно большого, чтобы принимать такую многочисленную семью, состоящую из дяди маркизы аббата Кристофа де Куланж (де Ливри), её сына Шарля, дочери графини де Гриньян, графа де Гриньян и внуков маркизы. В благодарность за посредничество её друга аббата Д'Аскьевилля, маркиза писала дочери 7 октября 1677 года: "Спасибо Господу, мы в отеле Карнавале. Это восхитительно: он красив снаружи, но паркет и маленькие камины испорчины; у нас прекрасный двор, красивый сад и квартал, и красивые маленькие голубые девушки". Голубые девушки - это воспитанницы монастыря целестинцев, который соприкасался с Карнавале.
Мадам де Гриньян, во время своего пребывания в Париже (напомню, что она жила с мужем в Провансе), останавливалась у матери. Тем временем, две женщины, которые страдали от разлуки, с трудом переносили совместное существование. Маркиза де Севинье объясняла, как она обустраивала помещения: "Есть один общий салон, который я меблировала; затем узкий коридор, а потом спальня - она ваша. Через спальню можно попасть на половину мадам де Лилльбон (*эта мадам прежде занимала покои маркизы) - это моё. Есть несколько помещений, рассчитанных на пять карет и конюшни для восемнадцати лошадей".
Получалось, что мадам де Гриньян занимала основную нижнюю часть особняка. Шарль де Севинье располагался на первом этаже над входом. Аббат де Куланж жил на первом этаже в правом крыле. 10 мая 1694-го года маркиза покинула Карнавале и отправилась в замок своего зятя - Гриньян, где и скончалась.
Интерьеры отеля Карнавале:
Галерея де Севинье. В дали видно бюро, принадлежавшее маркизе, 1690-е года.
Литературный портрет мадам Севинье оставил нам Бюсси-Рабютен, описав нам ее в рассказе "Путешествие в Руасси", где он вывел ее под именем мадам де Шенвиль:
....Утром Марсель и Бюсси, встав раньше остальных, пошли в комнату Маникана, но, не найдя его там и думая, что он прогуливается в парке, заглянули к Тримале, в постели которого и обнаружили Маникана. — Как видите, друзья, — сказал им Маникан, — я стараюсь применить к жизни то, что вы говорили вчера о презрении к суетному миру. Я уже немалого достиг в этом отношении, презрев половину мира; надеюсь, что скоро и другая половина, исключая моих близких друзей, перестанет для меня что-либо значить. — Часто, — ответил ему Бюсси, — к одной и той же цели люди приходят разными путями. Что касается меня, я нисколько не осуждаю ваши приемы; каждый спасается по-своему. Но я совершенно уверен, что не стану возноситься к блаженству вашим путем. — Удивляюсь, — сказал Маникан, — что вы до сих пор еще так рассуждаете и что госпожа де Шенвиль не отвадила вас от женщин. — Кстати о госпоже де Шенвиль, — вступил в разговор Марсель. — Поведайте нам, сделайте милость, как вы с ней порвали; ведь об этом ходят разные слухи. Одни говорят, что вы ревновали ее к графу дю Люду, другие что вы принесли ее в жертву госпоже Белизе, и никто не поверил ее и вашим словам, будто здесь были замешаны денежные мотивы. — Когда я расскажу вам, — отвечал Бюсси, — что вот уже шесть лет, как люблю госпожу Белизу, вы, конечно, поверите, что любовь была ни при чем в разрыве, случившемся в прошлом году между госпожой де Шенвиль и мною. — Ах, мой милый, — прервал его Марсель, — как мы были бы вам обязаны, если бы вы взяли на себя труд рассказать нам любовную историю! Но прежде набросайте нам, прошу вас, портрет госпожи де Шенвиль: я никогда не встречал двух человек, чье мнение о ней совпадало бы. — То, что вы сказали, — ответил Бюсси, — как раз и есть ее краткое определение. Мнения о ней расходятся, потому что она всегда разная и один и тот же человек не может наблюдать ее достаточно долго, чтобы заметить перемены в состоянии ее духа. Но я, видевший эту особу постоянно с самого ее детства, легко могу удовлетворить ваше любопытство.
Портрет госпожи де Шенвиль — У госпожи де Шенвиль, — продолжал он, — цвет лица обычно превосходный; глаза небольшие и блестящие, губы узкие, но румяные, выпуклый лоб, нос как нос — не длинный и не маленький, квадратный на конце, и подбородок такой же формы, как кончик носа. Все это по отдельности как будто и не красиво, но взятое в целом — довольно приятно для глаза. Стан ее строен, но не пленяет. Ноги выше щиколотки у нее точеные, а вот шея, руки и кисти рук вылеплены грубовато. Волосы белокурые, тонкие и густые. Она прекрасно танцевала и до сих пор обладает отличным слухом, приятным голосом и немного умеет петь. Таковы в общих чертах ее внешние качества. Что касается ума, то во Франции не найдется женщины, у которой его было бы больше, чем у нее, и очень мало таких, у которых его столько же. Разговор ее блещет живостью и занимательностью. Кое-кто говорит, что для благородной дамы ее склад ума чрезмерно игрив. В то время, когда я виделся с ней, я находил это суждение нелепым и восхищался ее шутовством, которое называл веселостью; сейчас, когда я с пей больше не вижусь и этот фейерверк меня уже не ослепляет, я согласен с тем, что она слишком старается быть забавной и остроумной. Тому, кто наделен умом, тем более таким же веселым и игривым, не найти лучшей собеседницы: ни одна острота, ни один намек не пропадут даром. Она слышит вас, схватывает каждое ваше слово, отгадывает невысказанную мысль и заводит вас подчас гораздо дальше, нежели вы сами думали зайти. Иногда, напротив, собеседник чересчур ее увлекает: перебрасываясь с ним шутками, она с удовольствием выслушивает любые вольности, лишь бы те были слегка завуалированы, и отвечает на них с еще большей смелостью, чтобы не дать никому превзойти себя в острословии. При такой искрометности ума нет ничего удивительного, что ее способность к здравым суждениям невелика6, ибо эти два качества обычно несовместимы и природа не сотворила чуда в ее случае. Бойкий глупец всегда возьмет верх в ее .мнении над серьезным и достойным человеком. В людях ее привлекает веселость. Самый большой признак ума в ее глазах — восхищаться ею. Она любит фимиам; любит быть любимой и потому щедро сеет с целью пожать обильную жатву: расточает похвалы, чтобы хвалили ее, и привечает без разбора всех мужчин, каковы бы ни были их возраст, происхождение и личные заслуги и чем бы они ни занимались; ей годится все — от королевской мантии до сутаны, от скипетра до чернильницы. Среди мужчин воздыхатель для нее предпочтительнее друга, а среди воздыхателей веселые приятнее грустных. Меланхолики льстят ее тщеславию, бойкие отвечают природной склонности. С последними она развлекается, с первыми тешится мыслью о собственных совершенствах, заставивших поклонников по ней томиться. Темперамента она холодного, по крайней мере если верить ее покойному мужу. По его словам, именно этому обстоятельству он обязан ее добродетельностью; весь ее пыл — чисто умственный. Но в действительности она успешно вознаграждает себя за холодность своего темперамента. Если смотреть на поступки, то супружеская верность была соблюдена; если же обратиться к намерениям, это совсем другое дело. Говоря откровенно, если ее мужу удалось, вероятно, сохранить свою честь в глазах людей, то я все-таки считаю его рогоносцем перед Богом. Не желая пропустить ни одного развлечения, красавица нашла, как ей кажется, верный способ доставлять себе радость без ущерба для репутации. Подружившись с четырьмя или пятью полусвятошами, она повсюду ходит вместе с ними. Она заботится не столько о том, что делает, сколько о том, в чьем обществе находится, и уверена, что окружение исправляет ее поступки. Я, однако, думаю, что если для всякой другой женщины час любовного свидания настает, когда она оказывается наедине с возлюбленным, то для госпожи де Шенвиль он с большей вероятностью бьет тогда, когда она в кругу своей семьи. Иногда она во всеуслышание отказывается от многолюдной прогулки, чтобы создать у всех впечатление чрезвычайной строгости нравов, а вскоре после этого, полагая, что этим публичным отказом отвела от себя возможные подозрения, отправляется на прогулку в самой тесной компании. По своей природе она склонна к удовольствиям, и если иногда лишает себя их, то понудить ее к этому могут две вещи: расчет и непостоянство настроения; либо то, либо другое нередко заставляет ее идти к проповеди на другой день после светского собрания. Не сомневаясь, что все ее разнообразные поступки привлекают общее внимание, она воображает, что, поскольку делает немного хорошего и немного дурного, одно уравновешивает другое и потому каждый сочтет ее порядочной женщиной. Льстецы же, которыми полон ее малый двор, никогда не упускают случая сказать ей, что невозможно лучше, чем она, сочетать благоразумие со светской жизнью и удовольствия с добродетелью. Для умной и высокородной женщины она несколько чрезмерно ослеплена величием двора. Стоит Королеве сказать ей несколько слов или даже только спросить, с кем она приехала, как эта дама приходит в неописуемый восторг и еще долгое время спустя находит повод рассказать всем, чьим уважением дорожит, как любезно беседовала с ней Королева. Однажды, когда с ней танцевал Король, она, вернувшись на свое место возле меня, сказала мне: «Нужно признаться, Король обладает выдающимися качествами; я думаю, что он затмит славу своих предшественников». Я, хорошо видевший, что именно послужило поводом для восхвалений, невольно рассмеялся ей в лицо и ответил; «Как же усомниться в этом, сударыня, после того, что он сделал для вас». Она была столь восхищена Его Величеством, что еще немного и благодарно вскричала бы: «Да здравствует Король!» Существуют люди, для кого выше дружеских чувств только святыни и кто готов сделать для своих друзей все, лишь бы это не оскорбляло Бога. Они остаются вашими друзьями, так сказать, до алтаря. Дружба госпожи де Шенвиль иного рода: она простирается не далее кошелька. Это единственная в мире красавица, опозорившая себя неблагодарностью. Должно быть, она очень боится нужды, если даже слабый призрак этого бедствия заглушает в ней страх стыда. Те, кто пытается ее оправдать, говорят, что она следует совету людей, знающих, что такое голод, и еще не забывших своего былого убожества. Внушена ли ее бережливость другими или нет, но эта черта вполне в духе нашей дамы. Главная забота госпожи де Шенвиль — казаться тем, чем она не является. С той поры как она стала упражняться в этом искусстве, она хорошо научилась обманывать людей, которые не часто с нею видятся или не стремятся узнать ее получше. Но те, кто более других проявлял к ней интерес, разгадали ее и, к несчастью для нее, обнаружили, что не все то золото, что блестит. Непостоянство так свойственно госпоже де Шенвиль, что даже глаза и веки у нее разные. Глаза разноцветные, а ведь они — зеркало души: каждого, кто приближается, сама природа предостерегает, советуя не слишком полагаться на дружбу этой женщины. Не знаю, потому ли, что ее руки выше кисти не очень красивы, вследствие чего она придает им мало цены, или потому, что она не считает привилегией то, что позволяет всем, но к ним прикасается и их целует всякий, кто пожелает. Думаю, она не видит в этом ничего дурного оттого, что никто не получает никакого удовольствия. Удержать ее могло бы, видимо, только соображение, что такой образ действий не принят в свете, однако она не колеблясь предпочитает нарушить обычай, нежели обидеть людей, зная, что если вначале благопристойность породила моды, то, когда моде заблагорассудится, благопристойность не станет замыкаться в столь тесных границах, как сейчас. Вот нам, друзья мои, портрет госпожи де Шенвиль.
Ёшика, спасибо большое! Очень интересное, талантливо выполненное описание не менее талантливого и незаурядного человека. Только то время могло породить таких людей! Искренне ими восхищаюсь.
Темперамента она холодного, по крайней мере если верить ее покойному мужу.
Да не стоит ему верить. Тем, что в женщине разбудишь, и довольствоваться будешь.
цитата:
Для умной и высокородной женщины она несколько чрезмерно ослеплена величием двора. Стоит Королеве сказать ей несколько слов или даже только спросить, с кем она приехала, как эта дама приходит в неописуемый восторг и еще долгое время спустя находит повод рассказать всем, чьим уважением дорожит, как любезно беседовала с ней Королева.
Фи, как неприятно такое пресмыкание перед королевскими особами!
цитата:
Дружба госпожи де Шенвиль иного рода: она простирается не далее кошелька. Это единственная в мире красавица, опозорившая себя неблагодарностью. Должно быть, она очень боится нужды, если даже слабый призрак этого бедствия заглушает в ней страх стыда.
А кем был её дедушка? То-то же! Сказывается родство с откупщиком.
цитата:
Главная забота госпожи де Шенвиль — казаться тем, чем она не является. С той поры как она стала упражняться в этом искусстве, она хорошо научилась обманывать людей, которые не часто с нею видятся или не стремятся узнать ее получше. Но те, кто более других проявлял к ней интерес, разгадали ее и, к несчастью для нее, обнаружили, что не все то золото, что блестит.
Мне всегда казалось, что в своих письмах она немного работала на публику. Как будто бы знала, что они будут издаваться большими тиражами и читаться миллионами посторонних глаз. И хотела показаться в них очень хорошей.
Сообщение: 5618
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
28
Отправлено: 05.12.10 19:42. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Я бы сказала, что о «любимой» кузине сказано много неприятного. То есть практически всё.
Но интерес и хороший стиль это не отменяет, всё-таки Бюсси умел выражаться! Чем-то схоже с "историями" Таллемана, там тоже достаточно сплетен и сальностей. К тому же, уверен, что в словах Бюсси есть доля правды. А льстецов всегда навалом.
Отправлено: 05.12.10 19:58. Заголовок: МАКСимка пишет: К ..
МАКСимка пишет:
цитата:
К тому же, уверен, что в словах Бюсси есть доля правды.
Я вовсе не считаю, что у него плохой стиль. Или что он врёт (хотя, слепо верить весьма безнравственному типу тоже не стоит). Просто я раньше думала, что они друзья. А оказалось, что он говорит о ней много неприятных вещей. Недостаток недостатку рознь. А её недостатки оказались какими-то особо неприятными, во всяком случае для меня: лицемерие, расчетливость, корыстолюбие.
Сообщение: 5619
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
28
Отправлено: 05.12.10 20:53. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Просто я раньше думала, что они друзья.
Нет, нет, нет. Их отношения были завязаны на деньгах, именно поэтому Бюсси дает такую неприятную характеристику кузины.
Собственно, описание маркизы было взято из "Искусства частной жизни. Век Людовика XIV" Марии Неклюдовой. Там же есть и предисловие, которое объясняет суть конфликта между маркизой и Бюсси-Рабютеном. Автор скажет об этом лучше, чем я:
"13 мае 1658-го года Бюсси-Рабютен обратился к своей кузине, госпоже де Севинье, с просьбой одолжить денег под залог его части наследства их общего дядюшки. Вдова с двумя малолетними детьми -- шесть лет назад ее муж погиб на дуэли -- госпожа де Севинье была не вполне вольна распоряжаться своим состоянием. За делами присматривал аббат де Куланж, ее родич и доверенное лицо. Кроме того, как говорит один из персонажей «Любовной истории галлов», «деньги нынче становятся все большей редкостью»: структура доходов землевладельцев (к каковым относилась и госпожа де Севинье) давала мало свободной наличности. Это объясняет то, почему госпоже де Севинье было трудно одолжить деньги кузену и почему ей не слишком хотелось это делать. В своем труде «Придворное общество» Норберт Элиас называет разницу между характером доходов и расходов одной из базовых характеристик этого типа общественного устроиства. «Дворянство шпаги», к которому принадлежал Бюсси, существовало на доходы от своих земель, которых бывало недостаточно как для жизни в столице и пребывания при дворе, так и для получения военных чинов. Во французской армии XVII в. чины лейтенанта и лейтенанта-полковника (последний был учрежден уже после описываемых событий, в середине 1660-х гг.) давались королем, меж тем как звания капитана и полковника можно было получить, заплатив соответствующую сумму их обладателю и испросив официальную санкцию на ключение сделки. Это означало, что купивший должность полковника был обязан содержать собственный полк (денежные суммы, выдаваемые казной на покрытие расходов, всегда оказывались сильно занижены). В случае разорения дворянину ничего не оставалось, как продать свою должность следующему покупателю. Приблизительно в таком положении был Бюсси, которому отсутствие наличных денег не позволило принять участие в военной кампании.
Как поясняет Элиас, вырваться из этой финансовой ловушки было невозможно: нужда в наличных деньгах заставляла дворян закладывать земли и продавать наследственные ценности, что естественно, еще больше понижало их доходы. Но, покупая военные или придворные должности, «дворянство шпаги» надеялось на увеличение символического капитала — престижа, которое в итоге могло привести и к полне реальным доходам (королевским милостям, получению прибыльных должностей). Таким образом, когда госпожа де Севинье отказала Бюсси в деньгах, она тем самым нанесла ущерб его карьере, лишив возможности повысить престиж и в конечном счете заслужить награду от короля.
Бюсси отомстил за обиду, воспользовавшись последним светским увлечением, пущенным мадмуазель де Монпансье, и набросал язвительный портрет кузины. Интересно, что годом ранее Гастон Орлеанский предупреждал дочь, что мода на литературные портреты приведет к появлению карикатур (как язвительно замечала герцогиня, по-видимому, он опасался, как бы кто-нибудь не взялся за его портрет). Под пером Бюсси жанр портрета сохранил все свои характерные черты, с той разницей, что вместо галантных комплиментов в нем оказались собраны все слабости портретируемой. Не отрицая ее ума, он обвинил ее в интеллектуальном либертинаже (любви к вольным разговорам), холодном кокетстве (любит окружать себя поклонниками, но не имеет любовников) и показной набожности. Последнее в высшей степени несправедливо: из переписки госпожи де Севинье,- очевидно, что ее благочестие было искренним. Но речь здесь не столько о внутренних чувствах, сколько о выборе модели поведения. Тридцатидвухлетней женщине, к тому же вдове, полагалось думать не о светских удовольствиях, но о праведной жизни и помощи бедным. Вспомним «Принцессу Клевскую» (1678) - роман, написанный ее ближайшей подругой, - чья героиня, овдовев, удаляется от общества, никого не принимает и в итоге поселяется при монастыре. Еще более определенно о тех возможностях, которые были открыты для одинокой и уже не очень молодой женщины, сказано в «Мемуарах» Мадмуазель, где граф де Лозен так рассуждал о ее положении (герцогине в то время было за сорок, и она по-прежнему оставалась незамужней дамой): «В сорок лет не должно предаваться радостям, которые приличны девушкам с пятнадцати до двадцати четырех». Естественно, что конвенциональные представления не всегда соответствовали реальному положению вещей. Свобода поведения во многом была связана с положением в обществе. Так, будучи кузиной короля, мадмуазель де Монпансье могла пренебрегать многими условностями, не навлекая на себя осуждения. Госпожа де Севинье, которой надо было выдать замуж дочь и устроить карьеру сына, не имела возможности открыто игнорировать требования приличия, да и вряд ли того хотела. Поэтому, как следует из слов Бюсси, она старалась разделять стратегию публичного и частною поведения. Отказываясь от публичных увеселений, она тем самым отдавала дань своему возрасту и вдовству, меж тем как в частном кругу позволяла себе развлечения, не противоречившие нравственности. При этом сфера частной жизни для нее, очевидным образом, была не менее важна, нежели публичная. Бюсси такое отношение должно было казаться чуждым и непонятным. В отличие от кузины, он всеми силами сопротивлялся притяжению частной жизни, которое ему пришлось ощутить во время опалы. Еще одно обвинение Бюсси — излишнее ослепление госпожи де Севинье величием королевского двора. По-видимому, это намек, что она не слишком вхожа в придворный круг и, попадая туда, ведет себя как горожанка. Он описывает эпизод, когда госпожа де Севинье танцевала с королем, — судя по всему, дело происходило где-то между 1644 (когда она стала госпожой де Севинье) и 1648 г. (началом Фронды, когда маркиз де Севинье оказался в партии принцев). Значит, Людовику XIV было где-то от шести до десяти лет: ирония Бюсси по поводу верноподданнических чувств кузины обусловлена нежным возрастом м«нарха. Однако даже с учетом этих хронологических рамок стратегия госпожи де Севинье не так уж нелепа. Как показало будущее, король отличался памятливостью, а в период регентства приветливое слово королевы-матери было капиталом, из которого при умении можно было извлечь выгоду. Поведение госпожи де Севинье показывает, что она куда лучше Бюсси отдавала себе отчет в этой механике, которой несколько десятилетий спустя начал виртуозно управлять повзрослевший Людовик XIV. Появление портрета испортило отношения между кузенами, но не привело к полному разрыву. Для обоих личные размолвки оказались менее важны, нежели кровное родство. Не случайно, что когда они возобновили переписку, то одним из факторов примирения оказалось желание Бюсси написать историю рода Рабютенов. По мнению исследователей, «Портрет госпожи де Севинье» написан на несколько лет раньше прочих историй скандальной хроники. Не исключено, что эта проба пера подтолкнула Бюсси к дальнейшим экспериментам. В любом случае в «Любовной истории галлов» он включен в рассказ автора о собственых любовных похождениях, и госпожа де Севинье, за которой Бюсси тоже ухаживал, фигурирует там под именем госпожи до Шенвиль".
Кстати говоря, книга вообще хорошая, анализируются многие аспекты частной жизни XVII века.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 54
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Тем, что в женщине разбудишь, и довольствоваться будешь. 
- участник сейчас на форуме