Персона имя = Ришельё, Арман Эмманюэль дю Плесси (Дюк Ришельё) оригинал имени = Armand-Emmanuel du Plessis, Duc de Richelieu портрет:
описание = Премьер-министр Франции дата рождения = 25 сентября 1766 место рождения = Париж дата смерти = 17 мая 1822 место смерти = Париж
Арман Эмманюэль София-Септимани де Вигнерод дю Плесси, герцог де Ришельё, в России называемый также просто "Дюк ", ( _fr. Armand Emmanuel du Plessis de Richelieu; 25 сентября 1766, Париж — 17 мая 1822) — французский и российский государственный деятель.
Биография
Герцог, внучатый прапраправнук знаменитого кардинала Ришельё. В 1783 году получил придворную должность — стал камергером короля Людовика XVI. В годы Великой французской революции 1789 эмигрировал, сначала в Австрию, потом в Россию.
Поступил на военную службу. Участвовал во взятии Измаила (1790), 21 марта 1791 удостоен Георгиевского креста 4-го кл. № 805 цитата|За отличную храбрость, оказанную при штурме крепости Измаила, с истреблением бывшей там армии. и именного оружия «За храбрость». В 1796 подал в отставку, уехал в Вену.
С 1803 снова в России, Александр I назначил его градоначальником Одессы, в 1805 — генерал-губернатором Новороссийского края.
При поддержке императора в 1804 году герцог добился снятия с Одессы налогового бремени хотя бы на время. Он сумел доказать целесообразность свободного транзита для всех товаров, привозимых морем в Одессу и даже направляемых в Европу. Внёс большой вклад в строительство Одессы и развитие Новороссии. Надпись на латунной табличке памятника «Дюку» на Приморском бульваре в Одессе:
Герцогу Еммануилу де Ришелье, управлявшему с 1803 по 1814 год Новороссийским краем и положившему основание благосостояния Одессы, благодарные к незабвенным его трудам жители всех сословий. *«29 марта 1814 года, — рассказывает Пэнго, — Ришельё с русским отрядом поднялся на Монмартрский холм и долго молча смотрел на город, в котором прошла его молодость, которого он не видел 25 лет...» С 1814 герцог вновь во Франции, став по настоянию царя Александра Первого премьер-министром правительства Людовика XVIII.
Семейная жизнь
*Пятнадцати лет от роду Ришельё женили на 13-летней дочери герцога де Рошешуар. Жена была безобразна, как смертный грех: уродливое лицо, горб на спине, другой горб на груди. Тридцатью годами позднее герцог Ришелье представил свою жену императору Александру I. Царь был в ужасе: «Что за урод! Господи, что за урод!» - сочувственно говорил он приближённым: Александр Павлович искренно любил герцога. Понять причины этого брака невозможно. Рошешуар-Мортемары, потомки лиможских виконтов, — одна из самых родовитых семей Франции, но какой еще знатности нужно было наследнику десяти титулов! Не нуждался Ришельё и в деньгах своей жены: маршал завещал ему состояние, приносившее 500 тысяч ливров ежегодного дохода.
Брак был весьма своеобразный. В вечер бракосочетания новобрачный отправился в свадебное путешествие один, или точнее — в сопровождении гувернёра. Путешествовал он полтора года, затем вернулся, сделал визит жене и опять уехал. Так продолжалось почти всю жизнь супругов. Эмиграция разлучила их на долгие годы. По словам их родных, герцог и герцогиня очень уважали друг друга. Но, кроме уважения, между ними ничего не было.
Детей у него не было. С ним угас род герцогов Ришельё, давший людей столь известных и знаменитых. Похоронен дюк в церкви Сорбонны в Париже. [http://www.ax.od.ua/odessa/history/33/]
Истории с Ришельё
* Дед Армана Луи Франсуа, маршал Франции, после большого карточного выигрыша у короля подарил внуку Арману сорок золотых луидоров. Недели через две маршал встревожился: верно, Арман сидит без гроша? Честный внук изумился: как без гроша, а сорок луидоров? Маршал в бешенстве швырнул деньги нищему за окно: вот до чего дожил - мой внук не истратил сорока луидоров за две недели! - [http://www.ax.od.ua/odessa/history/33/] * Атаман донских казаков Платов приказал Смирному написать письмо герцогу де Ришелье. Смирной написал: «герцог Эммануил... и пр.» :— Какой он герцог, напиши дюк. :— Да, Ваше Сиятельство, герцог все равно что дюк. :— Ну вот еще, станешь учить; дюк поважнее: герцог ни к черту не годится перед дюком. - [http://www.hrono.ru/libris/lib_a/anek18.html]
* В 1812 году генерал-француз по фамилии Ришельё призывал жителей Новороссийского края "явить себя истинными русскими" в борьбе с нашествием французов. И это выглядело совершенно нормально!Он жертвует свои сбережения, все, что у него было, 40 тысяч рублей, на дело обороны от Наполеона.
* Однажды дюк вызвал к себе оборотистых одесских богатеев и с убийственной вежливостью попросил срочно передать в казну все незаконно захваченные городские земли. Просьба была удовлетворена.
* В России дюк стал Эммануилом Осиповичем Ришельё, таким на всю жизнь и остался. Впоследствии, через четверть века, с восстановлением Бурбонов на престоле, Ришелье оказался главой французского правительства; но русской стихии из своей души не вытравил никогда. Вот письма, которые он писал из Франции в последние годы своей жизни. В одном из них он пишет о "чистом, свободном воздухе наших степей" - дело шло о степях Новороссии. В другом письме, выражая одному из одесситов сочувствие по случаю трудного положения одесской хлебной торговли, он добавляет, что, к счастью (heureusement), во Франции тоже ожидается плохой урожай, следовательно, новороссийские дела могут поправиться(!) - [http://www.ax.od.ua/odessa/history/33/]
* На Венском конгрессе король Франции Людовик 18 Бурбон предлагает дюку стать сначала министром иностранных дел при Талейране, затем - главой правительства Франции. Дюк отказывается. Но тут вмешивается царь Александр Первый, которому весьма полезно было бы иметь на ТАКОМ месте своего человека. Царю Ришельё не отказал. Он становится главой Кабинета министров и находится на этом посту два периода - 1815-1818 и 1820-1821 годы.
* Все доходы, получаемые дюком в России, по приказу царя сохранились за Ришельё пожизненно. Все эти суммы дюк пожертвовал одесскому Ришельевскому лицею.
* Среди отобранного у Ришельё во время революции фамильного имущества была великолепная картинная галерея, частью оставшаяся еще от прадеда-кардинала. Она давно находилась в Лувре. Ришелье ходил в музей, любовался там картинами, которые когда-то ему принадлежали, и выражал полное удовлетворение по поводу того, что они перешли к французскому народу. Между тем он был так беден, что вынужден был продать украшенные алмазами знаки своих русских орденов. - [http://www.ax.od.ua/odessa/history/33/]
* При окончательном уходе в отставку французский парламент, зная, что у этого бессребреника нет ни гроша, назначил ему пожизненную ренту в 50 тысяч франков. Ришелье отказался от дара, сославшись на нежелание увеличивать финансовое бремя страны. Людовик XVIII заявил, что усмотрит в отказе личную для себя обиду. Тогда Ришелье принял дар - и тут же пожертвовал его на устройство богадельни в Бордо! *В кабинете одесского генерал-губернатора Ланжерона на Ланжероновской улице стоял мраморный бюст Ришельё работы французского скульптора Ж.Рютиеля, присланный в 1819 в дар городу градоначальником Парижа графом Рошешуаром, бывшим в Одессе адъютантом дюка.
Этот бюст сейчас по-прежнему на Ланжероновской, только в Морском музее, расположенном в здании бывшего Английского клуба, построенном в 1842 архитектором Г.Торичелли. Попал он туда по чистой случайности: в 1965 году сотрудники Одесской Картинной галереи приняли Ришельё за неизвестного адмирала и передали хранившийся в запасниках бюст Морскому музею, где его атрибутировал одесский старожил Е.Е.Запорожченко. В результате бюст оказался буквально в двух шагах от того места, где жил сам "дюк" Ришельё. -
Отправлено: 14.10.13 20:17. Заголовок: Lady Rumina пишет: ..
Lady Rumina пишет:
цитата:
Но... счастлив тот человек, о котором даже враги Одессы ТАК пишут!
Да, с этим не поспоришь.
МАКСимка
Сообщение: 11623
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 14.10.13 21:52. Заголовок: Lady Rumina, вот чит..
Lady Rumina, вот читаю Ваш новый пост и всё восхищаюсь проделанным трудом и качеством изложения. Огромное еще раз спасибо, что обогащаете форум и тему о Дюке.
Lady Rumina
Сообщение: 316
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Мария-Каролина, королева Неаполя. Приблизительно 1800 год, за 13 лет до описываемых событий. Художник неизвестен.
Визит дамы.
2 ноября 2013 года исполняется двести лет со дня приезда в Одессу первой коронованной особы. Ею стала Мария-Каролина, королева Неаполя, дважды лишившаяся трона – в декабре 1798 и в феврале 1806 гг. В наши дни её хорошо помнят, как любимую сестру Марии-Антуанетты и подругу леди Гамильтон. Её муж, неаполитанский король Фердинанд I (впоследствии Фердинанд IV), король обеих Сицилий, больше интересовался охотой и рыбной ловлей, чем государственными делами. Энергичная дочь Марии-Терезии воспользовалась слабостью короля, чтобы захватить бразды правления. Участие в антифранцузской коалиции стоило ей трона, и в продолжение всей катастрофы король и королева оставались в Палермо. По возвращении на неаполитанский трон Мария-Каролина решила расторгнуть военную конвенцию, заключённую между неаполитанцами и кардиналом Руффо. Тогда в её королевстве наступили кровавые времена - казнили даже просто заподозренных в сочувствии к республике. Однако, французы снова вторглись в неаполитанские владения, и Бурбоны, оставив своё королевство, вернулись в Палермо. Наполеон отдал Неаполь своему брату Жозефу, а затем Мюрату. Гордая Каролина была в отчаянии, когда жена Мюрата, тоже носившая имя Каролина, задавала пиры в роскошных неаполитанских дворцах - в то время, как другая Каролина жила в бедности в Палермо. В конце концов, несмотря на своё расшатанное здоровье, свергнутая королева решилась отправиться в Вену к своему зятю – австрийскому императору Францу I, надеясь на его поддержку. Но вся южная часть Европы тогда находилась во власти французов, Марии-Каролине некуда было деваться, и она в сопровождении одного из своих шестнадцати детей, принца Леопольда, отправилась на купеческом судне кружным путём. Королеве в то время был 61 год. Маленькая, дряхлая и больная, она, тем не менее, не потеряла ни своей энергии, ни упорства. 13 сентября 1813 года Мария-Каролина прибыла в Константинополь, а 2 ноября ступила на одесскую землю, откуда намеревалась отправиться в Вену через Польшу. Есть основания полагать, что она была знакома с генерал-губернатором Новороссии ещё в ту пору, когда он состоял на службе у Людовика XVI и её несчастной сестры Марии-Антуанетты, и много путешествовал за границей. В частности, в «Дневнике моего путешествия в Германию», описывая события 1790 года на коронации императора Леопольда II во Франкфурте, Ришелье упоминает о том, что королева Неаполя выказывала большую любезность во время приёмов. Но времена изменились – и вот уже он оказывает гостеприимство свергнутой королеве. В ту пору Ришелье держится от Бурбонов отстранённо, однако, остаётся им верным.
Поскольку совсем недавно Одесса пережила эпидемию чумы, сразу по прибытии королева подверглась строгому сорокадневному карантину, и провела это время в специально приготовленном для неё доме помещика Куликовского, на месте которого позже был построен Воронцовский дворец. По детским воспоминаниям М.Ф. де Рибаса, племянника адмирала и основателя Одессы, королева и дамы из её свиты не имели зимних платьев, поэтому заботу о покупке материи и кройке взяла на себя его мать – поскольку его отец, Феликс де Рибас, состоя на русской службе, по-прежнему оставался подданным неаполитанского королевства. По истечении положенного срока Марию-Каролину ожидал тёплый приём и ажиотаж населения, впервые встречавшего в Одессе венценосную особу. Испанский консул дель Кастильо в письме графу Леону де Рошешуару оставил описание праздников, которые герцог готовил для королевы по выходу её из карантина. В первый день в театре был дан «Севильский цирюльник» (очевидно, Паизиелло, поскольку оперы Россини ещё не существовало). После него – бал в новом доме Рено, где лучшие дамы из одесского общества были представлены Её Величеству. Как писал дель Кастильо, «это вызвало революцию среди наших дам, все они приготовили платья с длинными шлейфами». Александра Смирнова-Россет, будущая муза Пушкина, Лермонтова, Жуковского и Гоголя, в ту пору маленькая девочка, крестница Ришелье, вспоминала об этом событии из своего детства так: «Королева изъявила желание видеть меня и старшего брата. Герцог учил нас кланяться. Мы так старались, что чуть было не упали к ее ногам. Она была очень стара и страшна, нарумяненная, сидела в кресле в бархатном темно-зеленом платье, вся покрытая бриллиантами. При ней были две старые дамы, тоже очень нарядные». На второй день планировался русский или немецкий спектакль и бал в Редуте. На третий – итальянская опера и маленькая французская пьеса. На четвёртый – итальянская комедия («Трактирщица» Гольдони) и любительский балет, который, согласно скептическому консулу Испании, «не станет от этого лучше». На пятый день Её Величество отправилась к генералу Кобле и заночевала в его доме (повторив, таким образом, часть знаменитого вояжа императорской фаворитки Марии Нарышкиной с её дочерью Софьей, имевшего место два года назад), на шестой день – в Николаеве, и повсюду для неё устраивались грандиозные празднества. «Это событие будет вписано золотыми буквами в анналы Одессы», - убеждён дель Кастильо.
Пребывание королевы завершилось 18 декабря. Ришелье сопровождал Марию-Каролину, её сына и их свиту до Умани в Подолье. Граф де Сен-При (Арман-Эммануэль-Шарль, на русской службе Карл Францевич), тёзка Ришелье, ранее состоявший при нём в звании камер-юнкера и статского советника, недавно ставший херсонским и подольским губернатором, принял эстафету. На каждом этапе пути за королевским кортежем следовали комиссары и военные самого благородного происхождения. Ночью огромные костры, зажигавшиеся всё дальше и дальше, освещали дорогу. Каждое утро менялась упряжка из «шести прекрасных лошадей, как для торжественного вечера». Феликс де Рибас, брат адмирала, сопровождал королеву на всём пути её следования, организуя для неё роскошные приёмы при каждом её ночлеге. Холодной декабрьской ночью кортеж остановился в Тульчине, в собственности знаменитой графини Потоцкой. Её дворец, построенный среди степей, был великолепен, часто его называли Подольским Версалем. Лестницу украшали самые редкостные цветы, апартаменты освещали свечи в гигантских канделябрах из позолоченной бронзы. Мария-Каролина, которая должна была ощутить контраст с домом, в котором она жила в Одессе, более простым в сравнении, не могла поверить своим глазам: «Поистине, меня соблазняли вскрикнуть от восхищения, но я побоялась прослыть за парвеню». В устах дочери Марии-Терезии, свергнутой с престола корсиканцем, сочетавшимся браком с её внучкой Марией-Луизой, это слово не испытывало нехватки в сарказме.
После многодневного феерического пребывания кортеж возобновил свой путь. По приезде в Лемберг (нынешний Львов) у Марии-Каролины не оказалось средств для дальнейшего путешествия. Как писал М.Ф. де Рибас, «бедная неаполитанская королева до того потеряла кредит, что ни один лембергский банкир не согласился выдать ей деньги под её расписку. Пришлось моему отцу поручиться за неё в сумме до 60 тысяч рублей. Тогда королева отправилась в Вену, а отец возвратился в своё имение. Так как рассказанная мною история может многим показаться невероятной, тем более, что она почти никому в России неизвестна, то считаю необходимым, для доказательства правдивости моих слов, перевести хранящееся у меня письмо королевы Каролины на имя моего отца. Оно написано на итальянском языке, красивым почерком, но с весьма грубыми орфографическими ошибками:
«Любезный дон Феликс! Спешу сообщить вам о себе весть. Я, слава Богу, здорова. Сын мой Леопольд выдержал операцию и выздоровел совершенно. Король посылает вам орден св. Константина, я же прилагаю к нему маленький подарок. Мои стеснённые обстоятельства не позволяют мне сделать больше; но я всегда буду благодарна вам за все ваши заботы о нас во время нашего пребывания в Одессе и путешествия по России. Я живу теперь близ Вены, в императорском дворце Хетцендорф. Моя будущая участь зависит от великих мира сего, от конгресса, который соберётся в сентябре или октябре. Это будет торжественная минута, особенно для нас, малых, всегда жертвовавших собой за доброе дело. Надеюсь на Бога и думаю, что о нас не забудут. Король в Палермо, где он принял бразды правления при общей радости народа. Прощайте; целую вашу жену и детей; верьте, что я всегда останусь доброю вашею королевой». Каролина. Вена, июнь 1814.
Маленький подарок заключался в золотой табакерке, осыпанной крупными бриллиантами, с портретом королевы и её сына принца Леопольда. Цена табакерки простиралась до 5 тысяч рублей. … Королева Каролина не дождалась конгресса, который возвратил потом неаполитанский трон её мужу Фердинанду. Её нашли лежащей мёртвой на полу. По судорожно сжатым кулакам и другим признакам врачи констатировали, что она умерла в ужасных страданиях. Королева скончалась без помощи, без утешения. Ни одна слезинка не сопровождала её до могилы…»
Мария-Каролина умерла 8 сентября 1814 года в Хетцендорфе. Траур по ней был сдержанным. А в конце сентября герцог де Ришелье покинул Одессу, направляясь на Венский конгресс навстречу событиям, которые полностью изменят его жизнь…
(с) Елена Захарова/Lady Rumina
Источники: 1. М.Ф. де Рибас «Записки одесского старожила» 2. Э. де Варескьель «Герцог де Ришелье» 3. Л. де Рошешуар «Воспоминания о Революции, Империи и Реставрации». 4. А. Смирнова-Россет «Записки» 5. А. Э. Ришелье «Дневник моего путешествия в Германию».
Отправлено: 01.11.13 23:11. Заголовок: Lady Rumina, весьма ..
Lady Rumina, весьма редкие и интересные сведения, спасибо! Судьба бедной королевы заставляет вспомнить известное изречение Sic transit gloria mundi. Но хотя бы она закончила жизнь не на эшафоте... Хотя выносить и родить 16 детей - это уже мука, многие женщины со мной согласятся.
Lady Rumina
Сообщение: 333
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 01.11.13 23:16. Заголовок: Amie du cardinal , о..
Amie du cardinal , очень приятно, что понравилось! Полностью согласна с Вами! Очень необычные времена, когда всё в мире становилось с ног на голову, и судьбы людей невероятно менялись...
Lady Rumina
Сообщение: 337
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 07.11.13 00:56. Заголовок: ..
Ришелье А.Э. Наставление молодому дворянству о его истинных интересах.
Предисловие. 1 декабря 1813 года.
Мы надеемся, что план действий, намеченный в этом небольшом труде, окажется небесполезен для молодого дворянства, и что несчастные дети благородных и невинных жертв Революции, лишённые счастья обращаться к превосходным примерам для подражания, смогут, по крайней мере, найти в этом описании достойные советы для возвышения их чувств, почерпнутые в мудрости и добродетелях их предков.
Наблюдения и искренность автора ему обеспечат, без сомнения, снисхождение читателей за его благие намерения, не имевшие иной цели, чем познакомить с опасными подводными рифами, которые были столь гибельны для дворянства, и предложить ему средства их избежать. Он полагал, что самое надёжное руководство, какое можно предоставить дворянству, чтобы вести его к счастью, были религиозные принципы и рыцарский дух их предков, и он стремился представить в истинном свете достоинства этих благородных людей, которые во все времена предоставляли столь яркие доказательства своей любви, верности и самоотверженности своим правителям.
Слишком отдаляясь от древних нравов рыцарских веков и совсем не уважая их почтенные предрассудки, дворянство постепенно утратило собственное достоинство и осмотрительность, и ужасная революция, которую оно подготовило своим легкомыслием и неосторожностью, в конце концов, разрушила французскую монархию. Но то, что преступление уничтожило силой, мужество и добродетель могут восстановить прежними средствами, и всё тотчас обратится к порядку - или обратится в ничто.
Наставление молодому дворянству.
Счастлива и благословенна эпоха, когда правители Европы, уничтожив недостойного угнетателя, вернут во Францию его законного правителя, и когда французское дворянство, проникнутое самой глубокой и почтительной признательностью за столь большую помощь, наконец, вновь найдёт счастье, которое оно утратило столько лет назад.
Дворянство, помня о несчастьях, которые оно испытало из-за революции, в особенности должно вспомнить, что именно его опрометчивость и забывчивость своих обязательств, положенных ему по положению и достоинству, стали, по большей части, гибельными причинами этой ужасающей катастрофы, и оно будет стараться, без сомнения, поведением, достойным мудрости и добродетелей своих предков, предохранить навсегда себя и своих потомков от унижений и несчастий, куда его погрузила эта кровавая революция, которая, после того, как лишила его титулов и имущества, в конце концов, принялась уничтожать его в своей ярости.
Опыт показал, что всегда слабость добродетели составляет всю силу преступления, и правители Европы, после того, как столь долгое время были жертвами злодейства своих врагов, ощутят, что в их интересах, так же, как и в их обязанности, наказать врагов с наибольшей суровостью, и Европа, наконец, очищенная от орды убийц, покрытых кровью королей и их верноподданных, увидит, как возродятся тотчас же спокойствие и счастье, которыми она наслаждалась в прошлых веках.
Счастливые рыцарские времена, вечно незабвенная эпоха! Вы постоянно присутствуете в нашей памяти, и ложное величие XVIII века меркнет перед вашей истинной славой; этот великолепный век просвещения и преступлений унизился по сравнению с вашими скромными достоинствами и исключительной простотой ваших нравов, какие имели наглость называть варварством; напротив, этот чудовищный век, осмеливающийся так хвалиться своей достигшей совершенства цивилизацией и тем, что является самой блистательной эпохой искусств, наук и философии, мы можем справедливо упрекнуть в варварстве и жестокости по отношению к невинности и добродетели; со всей изощрённостью самой адской жестокости он породил своими гибельными знаниями столь большое число низких преступников во всех классах общества. В итоге имевших низость и трусость подчиниться тирании кровавого узурпатора, чьё экстравагантное и беспощадное воображение, грезившее только о химерах и разрушениях, замыслило в своей отвратительной политике принести в жертву своему честолюбию все народы Европы.
Потомки однажды будут дрожать от ужаса, узнавая, что оставалось совсем немного, чтобы этот отвратительный заговор увенчался самым полным успехом, и власть его мерзкого автора навсегда была закреплена удачей на самых неколебимых основаниях, что без ужасных катастроф войны в Испании и кампании Москвы, преступление до сих пор, украшенное победой в её самом ослепительном сиянии, продолжая торжествовать с помпезным обликом славы, под обманчивой внешностью гениальности и героизма, преступление, говорю я, увековечилось бы, возможно, навсегда под маской добродетели, даже в глазах потомков, иногда таких же слепых, как современники; но Провидение в своей доброте и справедливости не допустило столь ужасное несчастье, и пожелало, чтобы это чудовище достигло столь высокой степени власти, дабы его падение стало ужаснее, и этот новый пример человеческих превратностей послужил уроком для правителей и для народов.
Рыцарские века, в вашей счастливой невинности религия, честь и добродетель были божественными факелами, которые озаряли вас, и служили, чтобы вас направлять, тогда как наши извращённые времена, наши глаза, ослеплённые ложным светом философии, разрушительницы любого социального порядка, заставили нас отдалиться от праведного пути, который вы нам предначертали, чтобы привести нас к ужасной пропасти, куда мы устремились; но разочарованные и лучше обученные нашими несчастьями, мы поспешим, без сомнения, вернуться к возвышенным принципам отцов наших, чтобы узнать лучше о наших обязанностях, и о том, что может составить наше истинное счастье.
Возвращая религии её былое сияние и укрепляя её и её служителей законами мудрыми и строгими, которые возвратят ей её внушительное величие, мы увидим, как в итоге возродятся в груди заблудившейся и деморализованной нации все достоинства, которыми она когда-то обладала.
Именно дворянство в особенности должно подавать всем классам ниже его пример уважения, который следует иметь к религии и её служителям, так же, как верности и самоотверженности, которые подданные должны своему правителю; усердно исполняя этот священный долг, дворянство возродит свои былые достоинства, составлявшие во все времена его силу, его славу и его счастье.
Так было, потому что дворянство боготворило Генриха IV, и этот добрый государь любил дворянство, потому что герои Франции и благородные люди сумели приобрести столько славы, и эта слава стала зарёй великой эпохи Людовика XIV, который в итоге явился во всём своём величественном блеске, затмевая все предшествовавшие ему века.
Но какие ужасающие перемены, какие отвратительные времена пришли на смену этой бессмертной эпохе такого величия и счастья! Увы! Франция в слезах стонет уже двадцать четыре года под самой гнусной тиранией, и самое благородное мужество в итоге чувствует себя сломленным могуществом преступления, торжествующего над добродетелью; однако, наши души, ослабленные столькими годами неудач, могут ещё восстановить всю свою силу и энергию, если Провидение соблаговолит осуществить наши надежды, вернув во Францию её законного правителя; но это свершится в особенности, если, вновь приобщаясь к достоинствам наших предков, получится достичь благородного источника их истинного величия; будем подражать им в самой сути, и если мы не сможем их превзойти, попытаемся, по крайней мере, сравниться с ними во всех достоинствах и качествах, которыми они были столь счастливы обладать.
Полные любви и уважения к религии своих отцов и верности своим правителям, они всегда были готовы пожертвовать своей жизнью и состоянием во имя бесценных объектов своего поклонения; менее просвещённые, чем мы, но более добродетельные; все природные чувства были глубоко запечатлены в их сердцах, и отцовская и супружеская любовь, соединённые с набожностью, были для них священным долгом, составлявшим всё их счастье; умеренные в еде и питье, и целомудренные, они приучали без труда свои могучие тела к любым тяготам, и их души без амбиций, нисколько не размягчённые роскошью и сладострастием, хранили в несчастье эту энергию и благородную гордость, которые столь хорошо характеризуют разум и обычаи этих мужественных и верных рыцарей. За свои достоинства они пользовались тем высоким уважением, какого одно только рождение не может достичь без них, и для них было делом чести держать своё слово и свои обязательства, даже со своими врагами. Не существовало ничего великого, благородного и отважного, за что они не взялись бы, чтобы снискать у людей репутацию верности, деликатности и великодушия, ничто не грело их сердца сильнее, чем быть рыцарями без страха и упрёка. Удовольствия турниров и охоты были их самыми дорогими занятиями, и они совершенно не знали этих разорительных игр, где хорошая репутация и большое состояние в итоге за короткое время растрачиваются одно за другим. Их галантность с дамами всегда характеризовалась самой почтительной вежливостью, и в простоте и невинности своих обычаев, они пробовали, любя, тысячу удовольствий, неизвестных в наши дни, или которые показались бы, по меньшей мере, очень пресными и совершенно бесцветными в этом развращённом веке, где чересчур пресыщены, чтобы знать об истинных удовольствиях глубокого и добродетельного чувства; любовь была для них страстью столь респектабельной, что становилась в их сердцах своего рода религиозным чувством. Они смотрели на даму в своих мыслях, как на ангела-хранителя их славы и их счастья. Их знаки уважения были столь чисты, столь деликатны, столь почтительны, что совмещались в их сердцах с теми, какие оказывались самому божеству, и религия, соединившая в их душах свой огонь с тем, что у любви есть самого возвышенного и самого божественного, побуждала их творить чудеса героизма всех видов, и превращала их в самые совершенные примеры для подражания, полные всех достоинств.
По правде говоря, наши испорченные обычаи не смогут достичь того же совершенства, но картина этих достоинств должна быть, по крайней мере, корректирующей для нас, мечтающих о выгодах, какие наши предки из этого извлекали, и размышляющих над всем тем злом, которое стало результатом нашего просвещения и нашей развращённости.
Именно это разложение достигло самой глубины наших провинций, и извратило рыцарский дух, одну из самых твёрдых опор монархии и одну из первейших основ добропорядочности дворянства. Эта гибельная перемена, произведённая в наших обычаях философскими принципами, отравила самые чистые источники наших религиозных, моральных и политических идей. Именно в эту эпоху дворянство, пренебрегающее мирной и спокойной жизнью, какую оно вело в провинции, оставило свои земли и замки, чтобы прибыть ко двору и в столицу, и предаться роскоши и честолюбию. С этого момента оно утратило своё истинное величие и все свои преимущества, и его расходы превысили его возможности; вскоре оно дошло до разорения или использования недостойных средств, чтобы предупредить это несчастье.
Мы увидели, в пренебрежении всеми приличиями и самыми уважаемыми предубеждениями предков, образованные из-за выгоды союзы ниже их рождения и ранга, и можно сказать, что именно само дворянство способствовало сильнее всего своими мезальянсами и неумеренным поведением ослаблению в умах народа высокого уважения, которым их предки пользовались на протяжении многих веков.
Надо признать, что часто очень тяжело бремя носить великое имя и высокий ранг, в особенности, когда эти преимущества принадлежат человеку, родившемуся с малыми средствами или тому, чьим воспитанием пренебрегли; за неимением характера и суждений, он может беспрерывно компрометировать свой ранг и достоинство своего положения, и классы, стоящие ниже его, постоянно подстерегающие изъяны и поводы для насмешек, какие могут им предоставить некоторые из представителей дворянства, никогда не преминут обвинить целиком весь класс в ошибках некоторых индивидов, его составляющих.
Следовательно, не могут быть слишком настоятельными рекомендации молодому дворянству всегда вести себя с достоинством и с наибольшей осмотрительностью с представителями третьего сословия; этот класс людей всегда ищет сближения и положения на равных с дворянством, которому завидует и которое ненавидит, потому что, гордящееся своим богатством, его тщеславие тем более ранено, что они не пользуются теми же почестями и прерогативами, какие есть у дворянства.
Молодое дворянство должно в особенности опасаться всех этих классов людей просвещённых, образованных и учёных; это их самые жестокие враги, полностью заинтересованные подстроить им ловушку и ослабить их, злоупотребляя почти всегда с ними своим знанием дел или преимуществом своего просвещения.
Это большое зло для правительства, такого, как бывшая французская монархия, что торговля и доходные места этого правительства обогащали также людей, про которых опыт доказал, что их заносчивость всегда росла в соответствии с их богатством. Прежде совсем не было крупных состояний у третьего сословия, скромного и почтительного с дворянством, оно довольствовалось жить в честном достатке, и нисколько не осмеливалось тогда выставлять свои претензии вплоть до желания с ним сравняться. Большая часть дворянства тогда была богата или в достатке, и те, у кого этого не было, находили в военной профессии средства для достойного поддержания своего ранга, и у них нисколько не было унижения видеть себя ослеплёнными роскошью классов, которые ниже их по рангу. Только после смерти Людовика XIV ранги стали смешиваться самым унизительным образом для дворянства, и мы увидели роскошь буржуазии, завистливой из-за невозможности обладать, со всеми своими богатствами, титулами, которые были предназначены не для неё, и желающей возвыситься над дворянством чрезмерностью своего блеска и великолепия.
Именно мудрость правителя исправляет эти ужасные неудобства, и она находит для этого средства в верховной власти в своих руках, и под влиянием воззрений и предрассудков, будто монарх всегда властен править, как он пожелает, тогда как у него есть обязательства и требования, обусловленные интересами трона и государства. Правителю стоит только объявить, что дворянство может оказать честь и занять места, прежде обогащавшие буржуазию, и мы увидим, как тотчас же исчезнет эта унизительная нищета, в которой изнемогала часть дворянства, и уступит место богатству, созданному, чтобы принадлежать его рангу, а не третьему сословию, доказавшему своим недостойным поведением во время революции, насколько было неосторожно позволить ему приобрести столь большие богатства; действительно, ничто не является более противоположным разуму правительства, такого, как во Франции, чем позволить накопить буржуазии столь громадные состояния; неудобства, с этим связанные, были намного более опасными для правителя, чем преимущества, которые, как казалось, из этого вытекали, не могли быть для него полезными.
Во времена правления славной памяти Людовика Великого третье сословие, только начавшее обогащаться, ещё не осмеливалось выйти из сферы, в которой находилось до сих пор, и этот великий государь знал, как пользоваться своей властью с таким мастерством и мудростью, что держал духовенство, дворянство и парламенты в самом глубоком уважении и самом пассивном повиновении. Этот монарх со своей манерой править обладал таким авторитетом и твёрдостью, и в своей внешности, речи и поведении такой величественностью, мягкостью и учтивостью, которая вынуждала всех сразу любить, восхищаться и бояться этого великого принца. Художники, литераторы и учёные были оценены и достойно вознаграждены, но ни монарх, ни его придворные никогда не расточали этим опасным соблазнителям такое восхищение и такой энтузиазм, который оказался бы противоположен мудрости этого великого короля, столь хорошо умевшего ценить людей и вещи по их истинной стоимости.
Все эти великолепные гении века Людовика XIV были людьми религиозными и достойными, и они всегда были так скромны и столь почтительны со своими поклонниками, как превосходные философские умы, сменившие их во время следующего царствования, были фамильярны и наглы со своими энтузиастами. При правлении Людовика XIV всё было подчинено восхищению, которое вызывал этот великий государь, самые значительные гении Франции исчезали как мимолётные тени перед его внушительным величием, и считали великим только короля. Действительно, Людовик XIV рассматривался своим двором, как бог, его обожали в столице, и он был объектом любви и почитания всех своих подданных; его великая душа, религиозная по своей натуре, укрепляла все лучшие качества, объединявшие его дворянство и его народ, и никогда не было во Франции больше религиозности, чести и порядочности, чем во времена прославленного царствования этого великого государя; таким было бесценное влияние великих качеств Людовика XIV на его подданных, вынужденных стараться быть достойными своего великого монарха.
Тогда уважали общественное мнение и совершенно не осмеливались ставить себя превыше него, как это сделали при последующих правлениях. Можно сказать, что именно после смерти Людовика XIV основы французской монархии начали расшатываться жестокими изменениями, произведёнными при регентстве в уме и обычаях дворянства и людей, принципами безбожия, начавшими распространяться во Франции, и насмешкой, которую регенту, полному разума и любезности, нравилось бросать на этикет, приличия, нравы и обычаи старого двора, и пятьдесят лет славы и побед не смогли помешать этому древнему и величественному зданию в итоге обрушиться под удвоенными ударами, какие были ему нанесены философами, этими непримиримыми врагами престола и алтаря.
Однако, потребовался этим извращённым людям, чтобы преодолеть все препятствия, какие сопротивлялись их ужасному намерению, не только весь промежуток времени, прошедший со смерти Людовика XIV до 1789 года, но также всё обаяние их ума и талантов, чтобы постепенно сбивать с пути французскую нацию, и наконец, привести её к этому ужасающему кризису, в котором она утратила всё своё счастье.
Тем не менее, следует отдать справедливость этой нации, сказав здесь, что среди всех народов Европы не найдётся ни одного, кто предоставил бы столько неопровержимых свидетельств любви, уважения, верности и самоотверженности своим государям, как французы, и эти чувства были столь глубоко запечатлены в их сердцах до того, как были искажены философскими принципами, что никогда не происходило у этой нации в течение 800 лет, предшествовавших роковой эпохе 1789 года, ни одной из тех революций, какие сотрясали столько государств в Европе, и когда Франция имела несчастье, наконец, испытать ту же судьбу, мы увидели тотчас элиту нации, составленную из части духовенства, дворянства, третьего сословия и армии, покинувшей свои дома, чтобы сопровождать своих принцев, и пожертвовавшей всем, что было для них самого дорогого, своей любви и преданности дому Бурбонов.
Эмигранты, покрыв себя славой в боях, выдерживали свои несчастья с бесстрашным мужеством, какое принадлежит только добродетели, и, гордые своей нищетой, они предпочли почётную бедность, в которой жили – богатствам, какие могли сохранить или приобрести, принеся свою преданность принцам в жертву презренной выгоде, но эта верность была для их благородных сердец священным долгом и честью, заменявшими им всё. Любимые и уважаемые на гостеприимной земле, где они укрылись, они порой обращались грустными мыслями к своей неблагодарной и варварской родине, и чувство сострадания к её жителям тут же смешивалось в их сердцах с возмущением и презрением, какое вызывали все эти революционеры, покрытые преступлениями и обогащённые своей добычей.
Героическое поведение их вызывающих восхищение принцев в несчастье стало бесценным утешением для них в неудаче, беспрерывно предоставляя им пример самого возвышенного смирения и спокойного мужества добродетели, которого самые большие опасности не могут ослабить: мужество, которое король проявил с таким хладнокровием, когда пуля из карабина, направленного против его августейшей персоны, оцарапала его голову, и он произнёс, смеясь, как это сделал бы Генрих IV в подобном случае: «Линия нисходящая, и король Франции зовётся Карл Х».
Никогда мужество в несчастье не проявилось с таким блеском и сиянием, скромностью и достоинством. Никогда оно не было более трогательно и более украшено всей привлекательностью разума, доброты и мудрости, чем в величественных поступках потомков Святого Людовика, которые, подражая возвышенному величию этого государя в несчастьях, проявили себя более, чем когда-либо, достойными наследниками славы и трона этого высокочтимого монарха, самого совершенного примера христианского героизма.
Бессмертная Вандея, вы стали также прибежищем самых благородных чувств и всех достоинств наших предков, и ваши отважные и неустрашимые жители, воспламенённые любовью к своему королю и религии своих предков, расценивали как священный долг честь доблестно сражаться и погибнуть во имя великого дела. Среди ваших вождей и солдат мы увидели возродившимися д’Эстенов, Дюгекленов, Байяров, Крийонов, и множество героев и доблестных и верных рыцарей веков Людовика XIV и Людовика XV. Воодушевлённые, в едином порыве и единых чувствах, вы удивили Европу тысячей чудес мужества, которые навсегда вас обессмертили, и ваше возвышенное самопожертвование, которое разделяли ваши старики, женщины и дети, доказало, что только у народов, где истинный дух абсолютной монархии сохранился во всей своей чистоте, мы можем найти столь много добродетелей и героизма, и подданных столь верных своему законному правителю.
Слава вам, благородным и отважным Вандейцам, сохранившим своим великодушным мужеством драгоценные обломки прежней французской монархии, этого древнего монумента, объекта любви и почитания ваших предков, и если она не смогла возродиться из собственного пепла, и сохраниться, как существовала прежде, вы не менее достойны восхищения, и вы показали Франции, сбитой с пути преступниками, которые её обманули, что у них нет настоящей славы и чести, они только подражают вашей верности и вашей самоотверженности по отношению к вашему законному государю.
Смогло бы ужасающее падение самой значительной империи мира служить уроком для правителей и для народа! Смогло бы Провидение, располагающее судьбой по воле своей, проявить сочувствие к несчастьям Франции, вернув её законного правителя, и обеспечить торжество добродетели во всём блеске его славы!
Преступление, ещё недавно счастливое в своей наглости, уже поражено, внезапно увидев себя покинутым фортуной, и только что позорно бежало, потрясённое своими неудачами, но в особенности, увидев себя преследуемым до своего последнего убежища оружием мщения и факелом справедливости, этот монстр, сам ужасающийся своим бесчисленным злодеяниям, будет охвачен ужасом и во сне, видя, что не может ускользнуть от чувств, которые его поджидают, и в своём отчаянии он захочет, без сомнения, предаться любым эксцессам. Нет зловещих планов, которые его жестокая душа не задумывала бы заранее и которых его преданные сторонники не были бы готовы исполнить; он знает, что его ненавидят и презирают его подданные, захочет им за это отомстить как своим самым злейшим врагам, похоронив себя с ними под руинами столицы; но этот ужасный план уже побежал из уст в уста, и тем, что он стал известен, его выполнение становится невозможным или, по крайней мере, может осуществиться лишь частично.
Первый взрыв, который имел бы место, без сомнения, вывел бы из апатии всех этих сластолюбивых сибаритов столицы, и они начали бы тогда замечать, что революция в итоге стала для своих сторонников кровавой и ужасной трагедией, все сразу в стихийном порыве направились бы толпой, чтобы остановить потоки огня и пламени, охватившие со всех сторон Париж и готовые поглотить их раззолоченные салоны и будуары, тогда как женщины и дети своими криками, слезами и мольбами попытались бы успокоить ярость солдатни Бонапарта. Эти взбешённые, выходящие, наконец, из своего опьянения и сами приведённые в ужас тем, что их заставили совершить, почувствовали бы себя охваченными возмущением и гневом против омерзительного автора стольких катастроф и бедствий, и в этот ужасный момент тиран Франции увидел бы себя, в конце концов, покинутым своими приверженцами. Бледный и дрожащий, на ногах, шатающихся под весом его собственных преступлений - они вряд ли помогли бы ему убежать. Его сердце, бешено бьющееся от ужаса и ярости, проявит себя таким же подлым, каким было жестоким, и этот новый Нерон, более варварский, но менее мужественный, чем его ужасный образец, не осмелившись убить себя, унизится, дабы ускользнуть от наказаний, какие ему предназначены, умолять маленькое количество рабов, ещё оставшихся ему верными.
Так погибло бы навсегда это отвратительное бедствие наций, трагический финал которого каждый мог легко предвидеть и представить в будущем! Сгинули бы с этим монстром все служащие его ужасной тирании! И в момент, когда они все будут повержены, мы увидим тотчас возродившимися в Европе мир и счастье.
(c) Перевод Lady Rumina
МАКСимка
Сообщение: 11709
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 11.11.13 14:57. Заголовок: Lady Rumina, снова б..
Lady Rumina, снова благодарю Вас за замечательный перевод! Восхищаюсь мудростью Дюка, который, вопреки большинству людей своего ранга и происхождения, здраво судил о ситуации, происходившей во Франции со времен смерти Людовика XIV в 1715-м году.
Lady Rumina
Сообщение: 338
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 12.11.13 23:28. Заголовок: МАКСимка , очень при..
МАКСимка , очень приятно, что понравилось! Остаётся только сожалеть, что дворянство собственными руками похоронило свой второй шанс, который предоставила ему Реставрация. Если бы больше дворян придерживалось таких взглядов, как Дюк - всё могло сложиться совсем иначе и с гораздо меньшими потрясениями для страны... Поразительно, насколько люди могут быть слепы в том, что касается их же собственных истинных интересов...
Lady Rumina
Сообщение: 339
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 14.11.13 10:11. Заголовок: Обычно можно прочест..
Обычно можно прочесть, что Талейран и много лет спустя смерти Ришелье ненавидел его и презирал - что наводит на мысли, какое же сильное впечатление герцог по себе оставил. Но неожиданно в мемуарах канцлера Паскье нашлась иная информация, которая до сих пор нигде мне не встречалась. Источник - "Histoire de mon temps. Mémoires du chancelier Pasquier, publiés par M. le duc d'Audiffret-Pasquier", том 5. Речь идёт о реакции разных партий, слоёв населения и знаменитых людей на смерть Ришелье, и в данный момент - о его врагах: "Среди всех этих людей из партии, этих карьеристов, этих придворных следует отдать должное г-ну де Талейрану. Несмотря на свою завистливую ненависть к г-ну де Ришелье, он оценил лучше, чем его окружение, масштаб такой потери: "Это была, - сказал он. - одна из тех великих жизней, какую только время и редкие обстоятельства могут создать; такие жизни заменить очень трудно, и они никогда не уходят из страны без того, чтобы это не стало несчастьем". Ненависть, как и привязанность г-на де Талейрана имеет так мало корней и настолько зависит от его выгоды в данный момент, что не стоит удивляться, видя, как он снова становится справедливым, когда эта выгода не затронута больше. Он, впрочем, не удержался ею воспользоваться, чтобы приблизиться к г-ну де Ришелье после его последнего ухода из министерства, которому он (Талейран), однако, способствовал всеми своими средствами. В тот день, когда появился приказ о назначении нового министерства, он лично пришёл к его и моей двери. Один и другой ограничились учтивым ответом, удерживая карты при себе, что не помешало ему (Талейрану) месяц спустя отправить своего брата Аршамбо с поручением сделать герцогу де Ришелье официальное предложение о политическом союзе. Герцог сделал вид, что рассматривает это предложение только как довольно злую шутку". И это тот самый Талейран, который во время ликования в Париже по поводу дипломатических успехов Ришелье на конференции в Аахене, когда оккупационные войска покинули страну, и Франция снова вошла в число ведущих европейских держав, образовав "пятёрку" с Россией, Англией, Австрией и Пруссией - единственный был этим недоволен, ибо успехи мог делать только он, и называл Ришелье по этой причине "Принцем Эвакуации". Вот вам и "француз, который лучше всего знает Крым" :D О, Талейран лучше, чем кто бы то ни было, знал истинную цену Ришелье - ибо не каждому Талейран будет завидовать и не каждого сочтёт своим соперником. Однако, что в этой истории самое гадкое: в отличие от тупого окружения, Талейран знал, против кого сражается. И всё равно сражался. Когда говорят, будто Талейран всё делал только во благо Франции, это не так: если бы это было бы так, он бы отдал Францию своему сопернику, видя, каких реальных успехов он достигает. Но Талейран думал только о себе. Проще было ввергнуть Францию в очередную революцию, вместо стабильности, экономического роста и расцвета.
Сообщение: 343
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 05.12.13 14:38. Заголовок: Amie du cardinal , л..
Amie du cardinal , любопытная статья. Правда, на месте автора я бы не принижала заслуг одного, чтобы приподнять второго. На Ришелье с неба императорские милости тоже не сыпались так просто, этого всего приходилось добиваться огромным трудом. Того же порто-франко удалось добиться только при Ланжероне. Да, был "стартовый капитал" - а в каком начинании можно обойтись без него? В отличие от многих "хозяйственников", Ришелье прекрасно знал, как им надо распорядиться, чтобы не растратить впустую, а, наоборот, достичь максимально возможной независимости от государственных средств, чтобы дело само могло приносить доходы. И внезапное исчезновение коррупции чиновников в бывшей "пиратской колонии" - этого тоже нужно добиться. Кстати, при всей известной мягкости и доброте своего характера герцог был способен иногда карать очень жёстко. Это были редкие случаи, он делал это с болью в сердце - но это было необходимо, и он это делал. Прозвище "диктатор чести" тоже откуда-то появилось ;))) При этом нельзя забывать, что при Александре I вся остальная Россия жила иначе! Чудеса творились только в Одессе - и я вижу в этом сильное влияние Дюка. Бюрократии во всей России было очень много, к Ришелье в Одессу приезжали проверки, которые сильно тормозили развитие - в частности, в 1813 году был князь Куракин, про которого говорили, что он - бедствие страшнее только что прошедшей эпидемии чумы. У Ришелье в России было множество врагов и завистников, недовольных тем, что иностранец имеет влияние на императора и власть на Юге, поэтому интриганы постоянно пытались разрушить отношения Ришелье и Александра - и случались кризисные моменты, ибо Ришелье находился далеко от императора, а интриганы-то были рядом. И ещё один важный момент: Дюк Ришелье всегда был самим собой. Он не строил из себя второго кардинала. Напротив, он был другим человеком. Он никому не подражал, он сам был яркой и неординарной личностью. Что, между прочим, сложно, когда ты носишь ту же фамилию и занимаешься тем же делом. Поэтому сама позиция "второй Ришелье" в моих глазах изначально выглядит проигрышной. У Терри Пратчетта есть замечательная книга "Делай деньги", где описывается один товарищ, который хотел стать вторым лордом Ветинари, подражал ему - и чем в итоге для него это закончилось. Подражательная позиция всегда провоцирует лишние насмешки, которых можно легко избежать. Скажем, Воронцов не был вторым Ришелье, и Маразли не был - они сделали свои собственные имена. Но что ж, если исходить из заявленной ситуации "Ришелье Первый", "Ришелье Второй", то хотелось бы напомнить, что в самом роду Ришелье по-настоящему яркими были только первый, третий и пятый представители. Поэтому у Одессы всё ещё впереди ;D
Lady Rumina
Сообщение: 357
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 02.01.14 18:45. Заголовок: Недавно Snorri задал..
Недавно Snorri задала вопрос об образе жизни, который вёл Дюк Ришелье в Одессе и во Франции. Описание его дома в Одессе я когда-то помещала - а вот Луи-Матьё, граф Моле, служивший при нём морским министром, оставил в своих мемуарах такое описание повседневной жизни премьер-министра Франции в Париже - в сравнении с министром полиции и фаворитом короля Деказом:
Перевод - LR.
"Когда я приезжал к Деказу до 11 часов утра, привратник выбегал мне навстречу, чтобы сказать, что его целые сутки не было дома. Я навещал господина де Ришелье в восемь часов утра, и находил его полностью одетым, работающим в своём кабинете, сидящим за небольшим столом, полностью изрезанном червоточинами, за которым он собственноручно писал важные депеши. У меня будет много причин вспоминать долгие беседы, которые столь длительное время были у меня с ним в эти утренние часы, откуда я почерпнул вместе с прекрасным знанием его характера почтение и приверженность к его личности, которые закончатся только со мной. Красивая восточная трубка, расположенная рядом с ним, была единственным украшением простой комнаты, где он работал, и единственным богатством, которое он привёз после своего губернаторства в Одессе. В десять часов в его салоне накрывали круглый стол, за которым он завтракал: еда состояла из тарелки отбивных котлет, куска пирога, куска сыра и завершалась кофе; ставили пять приборов рядом с его собственным, два предназначались его сотрапезникам, один - Рейневалю, который управлял под его руководством всеми деталями его ведомства, и два других были предназначены для людей, приходивших к нему по делу во время завтрака, ибо он не позволял никому из своих друзей прерывать его в утренние часы. Он устраивал званые обеды в воскресенье, во вторник и в четверг, после чего принимал весь вечер; вместо огромного егеря, всего сияющего галунами, который единственный имел привилегию служить господину Деказу за столом, мы видели позади стула господина де Ришелье маленького камердинера, привезённого им из России, одетого в синий фрак, довольно похожий на его собственный; на месте множества лакеев, одетых в элегантные ливреи, которые у господина Деказа загромождали прихожие и прогоняли чужих слуг, двое скромных слуг в потёртой красной одежде всюду поспевали вокруг стола господина де Ришелье, и приглашали слуг гостей помогать им в продолжение ужина; сама еда, хотя не была скудной, по меньшей мере была простой и подавалась вся сразу. Господин де Ришелье самолично оказывал честь; никогда он не соглашался на то, чтобы одна из его сестёр пришла заниматься его домом. Я всегда полагал, что его нежелание того, что было бы для него столь удобно и полезно, было вызвано тем, что госпожи де Монкальм и де Жюмильяк были изуродованы, как его собственная жена, и что его печальный брак вызвал у него отвращение к горбунам; следовательно, ни одна женщина не принимала гостей у него; он принимал поочерёдно пэров, депутатов, чиновников, придворных, одним словом, всех лиц, которые его посещали: тогда было легко заметить ограничения, к которым он принуждал себя: все виды этикета и представлений были ему неприятны: из опасения, что в это не поверят, он сам говорил об этом. И, тем не менее, вопреки сухости его приёма, несмотря на его посредственный ужин, несмотря на его лицо, представавшее перед всеми приходившими, на котором самые непроницательные могли прочесть: «Что я сделал небесам, чтобы попасть на эти галеры?» - не только возвращались, чтобы его видеть, но чувствовали себя привлечёнными к нему; самые враждебные, самые страстные противники, самые беспощадные люди из партии не могли ему отказать в своём доверии и в своём уважении. Все подвергались, и большинство без их ведома, неизбежной власти, которую ещё сохраняли красота, честность и справедливость даже на тех, кто в них не верил".
Возник вопрос к администраторам форума: когда будут готовы очень длинные переводы "Дневника" герцога про Вену и Измаил, и глав из Варескьеля о том, что происходило во времена Реставрации - можно было бы из-за их объёма открыть для них отдельные темы в этом же разделе и оставить в общей теме о герцоге только ссылочки на них? Боюсь, что для приходящих сюда новых людей информация просто вся затеряется в одной объёмной теме - а так они бы сразу увидели заголовки переводов, которые могли бы им понадобиться
"Дневник" предположительно месяца через два или три, а если получится, то и раньше: уже переведено 2/3, осталась 1/3 + отредактировать черновой вариант и перепроверить всю многочисленную терминологию. После этого возьмусь за Варескьеля, и его уже буду выкладывать не сразу всего целиком, а постепенно, каждую главу большими фрагментами :)))
Lady Rumina
Сообщение: 367
Зарегистрирован: 28.04.11
Откуда: Крым, Симферополь
Репутация:
5
Отправлено: 23.01.14 22:26. Заголовок: Виртуальный тур по з..
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 52
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме