Сообщение: 2249
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
13
Отправлено: 25.05.09 17:55. Заголовок: Железная маска
Существует много легенд и преданий, художественных произведений и фильмов, которые в той или иной мере затрагивают тему двойника Людовика XIV, который был заточён в тюрьме. Верите ли вы в существование брата Короля-Солнца? Я знаю, что есть труд Жана-Кристинана Птифиса, посвящённый данной теме. Кто-нибудь читал? Вообщем обсуждаем человека в Железной Маске.
Отправлено: 25.05.09 23:19. Заголовок: В книге Алена Деко ..
В книге Алена Деко "Великие тайны и загадки истории" есть глава "Железная маска ...из черного бархата". По мнению автора, Железной Маской был Эсташ Доже.("Ален Деко — наш с вами современник. Впрочем, не только. А еще — именитый писатель, авторитетный историк, ведущий популярнейшего на французском телевидении цикла историко-публицистических программ, кино и театральный драматург. К тому же — член Французской академии, помощник государственного министра по связям с франкоговорящими странами, заместитель министра иностранных дел по связям с франкоговорящими странами, президент различных творческих союзов. Ну и, наконец, — почетный председатель Национального общества друзей Александра Дюма.")
Мне версия о том, что у Луи XIV был брат-близнец, которого безжалостный Ришелье заставил спрятать, кажется невероятной. Даже чисто по медицинским причинам, боюсь, что в далеком XVII веке женщина в возрасте 36 лет впервые рожающая близнецов имела мало шансов выжить. А этикет? При родах королевы присутствовало огромное количество народа, а интервал между рождением близнецов бывает невелик. Во дворце невозможно такие вещи удержать в тайне, невозможно запугать или подкупить столько камеристок, лакеев, придворных, это будет секрет Полишинеля. Получается уже какая-то ненаучная фантастика.
Отправлено: 11.07.09 01:39. Заголовок: Даже Пушкина интерес..
Даже Пушкина интересовал этот вопрос.
А.С.Пушкин ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА (том 6 собрания сочинений в 10 томах М.,1962)
"Вольтер в своем Siècle de Louis XIV (в 1760) первый сказал несколько слов о Железной маске.
«Несколько времени после смерти кардинала Мазарини, пишет он, случилось происшествие беспримерное, и что еще удивительнее, не известное ни одному историку. Некто, высокого росту, молодых лет, благородной и прекрасной наружности, с величайшей тайною послан был в заточение на остров св. Маргариты. Дорогою невольник носил маску, коей нижняя часть была на пружинах, так что он мог есть, не сымая ее с лица. Приказано было, в случае, если б он открылся, его убить. Он оставался на острове до 1690 году, когда Сен-Марс, губернатор Пиньрольской крепости, быв назначен губернатором в Бастилью, приехал за ним и препроводил его в Бастилью, все так же маскированного. Перед сим маркиз де Лувоа посетил его на сем острове и говорил с ним стоя, с видом уважения. Неизвестный посажен был в Бастилью, где всевозможные удобности были ему доставляемы. Ему ни в чем не отказывали. Он любил самое тонкое белье и кружева. Он играл на гитаре. Стол его был самый отличный. Губернатор редко садился перед ним. Старый лекарь, часто его лечивший в различных болезнях, сказывал, что никогда не видывал его лица, хотя и осматривал его язык и другие части тела. По словам лекаря, он был прекрасно сложен, цветом довольно смугл. Голос его был трогателен; он никогда не жаловался и не намекал о своем состоянии.
Неизвестный умер в 1703 году и был похоронен ночью, в приходе св. Павла. Удивительно и то, что в то время, когда привезен он был на остров св. Маргариты, никого из важных особ в Европе не исчезло. Невольник сей, безо всякого сомнения, был особа важная. Доказательством тому служит происшествие, случившееся в первые дни его заточения на острове. Сам губернатор приносил ему кушание на стол, запирал дверь и удалялся. Однажды невольник начертал что-то ножом на серебряной тарелке и бросил ее из окошка. Рыбак поднял тарелку на берегу моря и принес ее губернатору. Сей изумился. «Читал ли ты, что тут написано, — спросил он у рыбака, — и видел ли кто у тебя эту тарелку?» — «Я не умею читать, — отвечал рыбак, — я сей час ее нашел, никто ее не видал». Рыбака задержали, пока не удостоверились, что он в самом деле был безграмотный и что тарелки никто не видал. Губернатор отпустил его, сказав: «Ступай; счастлив ты, что не умеешь читать».
Г-н де Шамильяр был последний из министров, знавших эту странную тайну. Зять его, маршал де ла Фельяд, сказывал мне, что при смерти своего тестя он на коленях умолял его открыть, кто таков был человек в железной маске. Шамильяр ответствовал, что это государственная тайна и что он клялся ее не открывать. Многие из моих современников подтвердят истину моих слов. Я не знаю ничего ни удивительнее, ни достовернее».
Сии строки произвели большое впечатление. Любопытство было сильно возбуждено. Стали разыскивать, разгадывать, предполагать. Иные думали, что Железная маска был граф de Vermandois, осужденный на вечное заключение будто бы за пощечину, им данную дофину (Людовику XIV). Другие видели в нем герцога де Бофор, сего феодального демагога, мятежного любимца черни парижской, пропавшего без вести во время осады Кандии в 1669 г.; третьи утверждали, что он был не кто иной, как герцог Монмуф, и проч. и проч. Сам Вольтер, опровергнув все сии мнения с ясностью критики, ему свойственной, романически думал или выдумал, что славный невольник был старший брат Людовика XIV, жертва честолюбия и политики жестокосердой. Доказательства Вольтера были слабы. Загадка оставалась неразрешенною. Взятие Бастилии в 1789 году и обнародование ее архива ничего не могли открыть касательно таинственного затворника."
Комментарий к статье. «Железная Маска» Статья (в автографе не озаглавлена) представляет собою частью перевод, частью пересказ двух суждений Вольтера о «Железной Маске» — в книге «Время Людовика XIV и Людовика XV» и в первом томе «Философского словаря». Судя по тому, что эти высказывания Вольтера хорошо были известны русским читателям из «Писем русского путешественника» Карамзина, нет оснований предполагать, что Пушкин предназначал свою статью к печати в том самом виде, в котором она до нас дошла. Более вероятно, что Пушкин хотел познакомить читателей «Современника» с нашумевшей в 1836 г, монографией Поля Лакруа («Жакоб-библиофил») «L'homme au masque de fer», Paris, 1836. В этой работе оригинально обосновывалась новая гипотеза о «Железной Маске» — исследователь отожествлял таинственного узника с знаменитым Фуке, опальным министром финансов Людовика XIV. Критической информации о книге Лакруа Пушкин, видимо, предполагал предпослать краткий обзор всех прежних попыток обосновать историческую загадку, но работа оборвалась в самом начале, так как перевод статьи Лакруа, под названием «Новая догадка о Железной Маске», появился в майском номере «Телескопа», 1836, ч. XXXII, стр. 436—451. Публикацией этой статьи объясняется и отказ Пушкина от продолжения начатой им работы. Отрывок из статьи В. В. РЕМАРЧУКА "ЗАМЕТКА ПУШКИНА О ЖЕЛЕЗНОЙ МАСКЕ" В шестом номере журнала «Современник» (1837 г.) была напечатана небольшая заметка Пушкина о Железной маске. Автограф ее, обнаруженный издателями в рукописях поэта после его смерти, начинается так: «Вольтер в своем Siècle de Louis XIV (в 1760) первый сказал... После цитаты из Вольтера следует небольшой собственно авторский текст (четверть объема заметки)... Автограф представляет собой 8 страниц (4 листа) белового текста с поправками, написанного гусиным пером на внутренней стороне листа на бумаге с водяным знаком «АГ 1834». Хранится он в Институте русской литературы в Ленинграде. В академическом издании Полного собрания сочинений Пушкина (XII, 444) датируется редакторами 1836 г. (январь—апрель), что не противоречит сложившейся традиции, по которой заметку относят к журнальным статьям и в собраниях сочинений иногда помещают среди материалов, предназначенных Пушкиным для очередных номеров «Современника». Единственный автор, специально изучавший рассматриваемый автограф, Ю. Г. Оксман, характеризуя его как частично перевод, частично пересказ соответствующих мест из Вольтера,еще в 1917 г. сделал попытку установить другие, дополнительные источники заметки и уточнить ее датировку. Полемизируя с издателями, относившими «Железную маску» (условное название заметки в ряде собраний) к 1836 г., Оксман, очевидно не принимая во внимание водяной знак автографа, считал возможным написание ее и в самом начале 30-х годов, когда «хорошо известный Пушкину „Московский вестник“ поместил обширную статью-перевод с французского на аналогичную тему».Сходные колебания относительно датировки мы находим и в примечаниях к 9-му тому академического издания сочинений Пушкина под редакцией Н. К. Козмина (1929 г.). Здесь же называются еще два возможных источника: опубликованное в «Московском вестнике» в 1828 г. краткое резюме (перепечатка из английского журнала) работы Ж. Делора и статья Лакруа, напечатанная в изложении в майском номере «Телескопа» за 1836 г. Затем, в 1931 г., Ю. Г. Оксман в «Путеводителе по Пушкину» высказывает, а в дальнейших изданиях сочинений Пушкина уточняет в деталях гипотезу, согласно которой целью заметки было ознакомление читателей «Современника» с «нашумевшей книгой» Поля Лакруа «Человек в железной маске», якобы изданной в Париже в 1836 г. под псевдонимом «Жакоб Библиофил», но замысел не был до конца осуществлен, так как майский номер «Телескопа» уже поместил в русском переводе статью Лакруа о Железной маске. Представляется очевидным утверждение о том, что заметка Пушкина является «частью переводом» вольтеровского текста. Начальное — вводное — предложение соотносится с фразой «Философского словаря»:
Вольтер
«L’auteur du Siècle de Louis XIV est le premier qui ait parlé de l’homme au masque de fer dans une histoire averée». Пушкин
«Вольтер в своем Siècle de Louis XIV (в 1760) первый сказал несколько слов о Железной Маске». После вводного предложения следует довольно точный перевод из «Siècle» Вольтера. В автографе дата «в 1760» приписана на полях. Она взята из ссылки самого Вольтера по современному Пушкину изданию. Интересно отметить, что в наиболее ранних изданиях «Siècle de Louis XIV» стоит другая, более ранняя дата: «1750». Эта же дата стоит и в современных нам изданиях Вольтера. Если бы Пушкин располагал ранними изданиями «Siècle», он дал бы более точную дату написания Вольтером текста о «Железной маске». Вторую часть заметки Ю. Г. Оксман называет «беглым комментарием» к переводу, в котором Пушкин «путает и опускает даты». Последнее обстоятельство дает возможность исследователю предположить, что эта часть текста написана «по памяти». Действительно, если бы Пушкин имел перед глазами в момент написания этой части заметки томик Вольтера, то вряд ли бы он допустил следующий пропуск в дате:
Вольтер
«...mais le duc de Beaufort fut tué par les Turcs à la défence de Candie, en 1669». Пушкин
«...герцога де Бофор <...> пропавшего без вести во время осады Кандии в 16...».
Не исключена возможность, что Пушкин «заглядывал» в момент написания этих строк в «Московский вестник» за 1830 г., где дата гибели герцога де Бофора дана с типографской опечаткой: 1699 вместо 1669 (это могло озадачить Пушкина, и он оставил дату в своем тексте недописанной). Здесь же граф де Вермандуа назван герцогом — у Пушкина вначале написано «герцог», затем исправлено на «граф». Однако в принципе оказывается неточным утверждение, что вторая часть заметки является пересказом из Вольтера, а материал ее «полностью входит» в статью из «Московского вестника» за 1830 г. В тексте Пушкина, несмотря на его краткость, мы находим элементы, отсутствующие в названных источниках: это расширенная характеристика герцога де Бофора (феодальный демагог, мятежный любимец черни парижской»), упоминание о пощечине дофину Франции и о взятии Бастилии. Некоторые, очень отдаленные аналогии тексту Пушкина мы находим в «Московском вестнике» за 1828 г. в перепечатке из английского журнала: догадки типа вольтеровской названы здесь также «романическими», упоминается прозвище герцога де Бофора — «Le Rois de Halles», выражение: «Вольтер <...> думал, что проник тайну» — напоминает первоначальный пушкинский вариант: ««Сам Вольтер <...> думал, что...».
Что касается собственно гипотезы Ю. Г. Оксмана, то она представляет большой интерес. Необходимо уточнить, что «нашумевшая книга» Поля Лакруа (псевдоним — «Жакоб Библиофил») полностью была издана только в 1837 г. — в Париже и в Брюсселе. Сокращенный вариант работы в виде специальной статьи был опубликован самим автором в «Revue de Paris» за 1836 г., причем статья выходила по частям: в номерах от 6 и 13 марта и в начале апреля. Далее, цензурное разрешение к печатанию 7-й книжки «Телескопа», где было помещено изложение упомянутой французской статьи, датируется 30 апреля 1836 г. Таким образом, если считать, что статья в «Revue de Paris» была предлогом к написанию Пушкиным заметки, а выход майского номера «Телескопа» помешал ее завершению, то тогда следует так уточнить датировку текста: конец марта—начало мая 1836 г. В целом количество и порядок изложения основных тем у Пушкина (граф де Вермандуа — герцог де Бофор — герцог де Монмуф — догадки Вольтера — взятие Бастилии) совпадают с таковыми в первой части статьи из «Revue de Paris» (от 6 марта).
Из статьи Лакруа могло быть взято Пушкиным и отсутствующее в других источниках упоминание о пощечине, якобы данной графом де Вермандуа дофину Франции.Факт этот Пушкин, видимо, приводит по памяти, так как опускает дату и ошибочно называет дофина Франции Людовиком XIV. Возможно, под влиянием Лакруа Пушкин не принимает во внимание рассуждения в статье из «Московского вестника» за 1830 г. о том, что первым автором, упомянувшим о Железной маске, был не Вольтер, а «неизвестный сочинитель тайных записок о Персидском дворе». В работе Лакруа высказывается предположение, что авторство «тайных записок» принадлежит тому же Вольтеру. Наконец, при сравнении заметки Пушкина со статьей из «Телескопа» и с работой Лакруа обнаруживаются некоторые моменты, хотя сами по себе недостаточные для того, чтобы поколебать довольно убедительную (уточненную нами в деталях) схему Ю. Г. Оксмана (согласно которой автограф предшествует выходу номера «Телескопа»), тем не менее заслуживающие того, чтобы о них упомянуть:
1) содержание пушкинской заметки, если не принимать во внимание ее первую часть — перевод из «Siècle» Вольтера, не выходит за пределы статьи «Телескопа» (напомним, что эта статья является в свою очередь очень кратким изложением работы Лакруа);
2) в отличие от работы Лакруа, в «Телескопе», так же как и у Пушкина, отсутствует точная дата гибели или исчезновения герцога де Бофора;
3) в отличие от Лакруа, в «Телескопе» догадка Вольтера называется «романической»; этот же эпитет мы находим и в заметке Пушкина. Сравним два текста.
В «Телескопе»: «...но Вольтер сам молчал <...> Молчание это было прервано изданием „Философского словаря“ в 1771 году, где Протей XVIII века <...> изложил вроде подозрения новую, чрезвычайно романическую догадку, будто „Маска“ был родной брат Людовика XIV...» (с. 441).
У Пушкина: «Сам Вольтер, опровергнув все сии мнения с ясностью критики, ему свойственной, романически думал или выдумал, что славный невольник был старший брат Людовика XIV».22
Сравнение возможных источников дает основание заключить, что в начале и в середине 30-х годов имели место сходные ситуации: статья о Железной маске в «Московском вестнике» за 1830 г. была продолжением темы, уже затронутой этим журналом в 1828 г. в небольшой заметке; изложение работы Лакруа в «Телескопе» появилось в связи с выходом этой работы в «Revue de Paris» весной 1836 г. В обоих случаях сначала возникала благоприятная ситуация для написания заметки о Железной маске, но последующий выход «обстоятельных» статей снижал актуальность темы.
По своему содержанию первая и вторая части заметки Пушкина соотносятся неоднозначно с возможными источниками. Вторая часть заметки, исключающая непосредственное «конспектирование» Вольтера и приближающаяся по характеру сообщаемых сведений к работе Лакруа и к «Телескопу», относится к весне 1836 г. Первая часть — цитата из Вольтера — не связана с другими источниками и могла быть написана раньше. Здесь мы должны различать датировку собственно заметки и датировку сохранившегося автографа. Несмотря на то что первая часть автографа в три раза превышает по объему вторую часть, она содержит значительно меньше исправлений. Это можно объяснить тем, что перевод потребовал меньше правки, чем собственный текст. Кроме того, мог существовать черновой вариант перевода, который Пушкин переписал и дополнил сведениями из Лакруа (отметим некоторое изменение нажима пера при переходе от цитаты из Вольтера к ее комментированию). Наконец, укажем, что последняя фраза автографа Пушкина совпадает с концом страницы (и листа), и нет никакого формального свидетельства о том, что заметка кончалась именно указанием на эпизод взятия Бастилии и что не было ее продолжения. Таково на настоящее время состояние вопроса относительно датировки интересующего нас текста. Не исключена возможность, что исследование в дальнейшем обстоятельств создания и выхода в свет майского номера «Телескопа» позволит существенно дополнить общую картину. Ю. Г. Оксман допускает, что заметка «Железная маска» является попыткой предпослать критической информации о работе Лакруа «краткий обзор всех прежних попыток обосновать историческую загадку». По нашему мнению, в таком случае Пушкин занялся бы поисками других источников, а не ограничился бы изложением статьи того же автора. Правда, существует еще один источник, который, по-видимому, не мог не подразумеваться Пушкиным и который, возможно, нашел бы свое отражение в заметке, если бы она была завершена. Мы имеем в виду аналогичную тему у Н. М. Карамзина в его «Письмах русского путешественника».
Подобно Пушкину, Карамзин дает перевод из Вольтера и снабжает его своим комментарием. В этом комментарии, в частности, упоминается некий русский «собиратель древностей». Этот «собиратель» в годы французской революции находился в Париже, где приобрел из архивов разрушенной Бастилии «журнал одного из заключенных во времена Людовика XIV», которым он крайне дорожил, ибо был уверен, «что его писал арестант, известный под именем Железной маски». Сам Карамзин был знаком с этой рукописью и считал гипотезу собирателя маловероятной. Было установлено, что этим «собирателем» являлся секретарь русского посольства в Версале П. П. Дубровский. В начале прошлого века в сенсационных сообщениях о богатейшей коллекции П. П. Дубровского упоминается «журнал в письмах одного заключенного в казематах».Но, по-видимому, Н. М. Карамзин оказался прав в своей скептической оценке манускрипта, поскольку мы не находим упоминаний об этом документе в позднейших исследованиях о Железной маске и о Бастильском архиве. Эта оценка Карамзина, несомненно, была известна Пушкину из текста «Писем русского путешественника». Из художественных произведений на тему Железной маски в России в начале XIX в. широкую известность получил перевод с немецкого пьесы швейцарского писателя Г. Цшокке «Die eißerne Larve». Отметим, что в тексте перевода, так же как и у Пушкина, к таинственному заключенному прилагается эпитет «жертва политики». Однако наибольший интерес представляет основная идея драмы — идея, занимавшая Пушкина в 30-е годы, — это призыв к милосердию. Король Людовик XIV посещает Железную маску, и в стенах Бастилии разыгрывается следующая трогательная сцена между королем и губернатором тюрьмы:
Губернатор. Разве вечное заключение не та же смерть и не ужаснее ли это самого убийства? Ах! Сколько несчастных здесь страдающих желают скорее умереть, нежели жить в этой бедственной неволе <...> Государь! Сделайте священными сии минуты; возвратите свободу брату, свободу всем несчастным пленникам, которые томятся в здешних темницах! Одно ваше слово разорвет их цепи и все заклепы тюремные и украсит корону вашу новым алмазом, который называется человеколюбие, милосердие.
Король. <...> Свобода несчастным пленникам, которые томятся в здешних темницах! <...> Эти минуты для меня столь драгоценны, что я должен их торжествовать! (Громко восклицает). Сюда из темниц ваших, несчастные жертвы! Придите сюда; вас призывает ваш государь <...>
Губернатор. <...> (обратясь к освобожденным) Несчастные! У вас отняты были ваши имения и права. Они вам возвращаются! В присутствии государя, его именем, подтверждаю сию истину государственной печатью <...>
Освобожденные. Да здравствует, да здравствует великодушный наш государь, наш избавитель!
Актуальность и подцензурный характер темы милосердия в России после подавления восстания декабристов хорошо известны. Но в либеральном начале царствования Александра I эта тема была в некотором смысле официозной. Возможно, в представлении русского читателя и театрального зрителя начала XIX в. рассказ о Железной маске вызывал определенные реминисценции явлений русской истории. Изображенная в швейцарской драме встреча Людовика XIV с Железной маской в целом и в отдельных деталях напоминает изобиловавшие в европейской исторической литературе конца XVIII—начала XIX в. упоминания, свидетельства, анекдоты о посещении Петром III в Шлиссельбургской крепости «таинственного узника» — императора Иоанна Антоновича (1740—1764), русской Железной маски, как его называли или могли называть в Европе...
Отправлено: 11.07.09 02:15. Заголовок: Из Энциклопедии Брок..
Из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона Железная маска— таинственный узник времени Людовика XIV. Первые сведения о нем появились в "Mémoires secrets pour servir à l'histoire de Perse" (Амстердам, 1745-46), по которым Железная маска есть герцог Вермандуа, незаконный сын Людовика XIV и г-жи Лавальер, давший пощечину своему сводному брату, дофину, и искупивший эту вину вечным заключением. Вольтер в своем "Siècle de Louis XIV" (1751) возбудил всеобщий интерес к этой загадочной личности, относительно которой высказывались всевозможные гипотезы. Некоторые голландские писатели предполагали, что Железная маска — иноземец, молодой дворянин, камергер королевы Анны и настоящий отец Людовика XIV. Lagrange-Chancel старался доказать, в "L'année littéraire" (1759), что железная маска был не кто иной, как герцог Бофор, так называемый Roi des Halles, что было совершенно опровергнуто Н. Аulаire в его "Histoire de la fronde". Достоверные сведения о Железной маске дал впервые иезуит Griffet, бывший 9 лет духовником в Бастилии, в своем "Traité des différentes sortes de preuves qui servent à établir la vérité dans l'Histoire" (1769), где он приводит дневник Dujoncas, королевского лейтенанта в Бастилии, и список умерших церкви St. Paul. По этому дневнику, 19 сентября 1698 г. с острова С.-Маргерит доставлен был в носилках узник, имя которого было неизвестно и лицо которого было постоянно закрыто черной бархатной маской. Этот узник умер, по дневнику, 19 ноября 1703 г. Вообще Griffet склонялся к высказанному в "Mémoires secrets" мнению о личности Ж. маски. В седьмом издании "Dictionnaire philosophique", в статье Anna, Вольтер возвратился к истории Ж. маски, заключив уверением, что он больше знает, чем Griffet, но, как француз, должен молчать. Издателем эта статья дополнена примечанием, в котором говорится, что Железная маска был старший брат Людовика XIV, незаконный сын Анны Австрийской, уверенность которой в бесплодности была опровергнута рождением этого сына; затем она родила Людовика XIV от своего супруга. Людовик XIV, узнав, уже будучи совершеннолетним, об этом брате, велел его заточить. Linguet, в своей "Bastille devoilée", называет отцом Ж. маски герцога Букингема. St. Michel обнародовал книгу, в которой старался доказать тайный брак королевы Анны с Мазарини. Аббат Soulavie, издавший "Mémoires du Maréchal de Richelieu" (Лондон и Париж, 1790), желает доказать, что Ж. маска был близнец Людовика XIV. Людовик XIII велел тайно воспитать этого принца, чтобы предотвратить те несчастия, которые, по предсказанию, должны были произойти для королевского дома от этого двойного рождения. После смерти Мазарини, Людовик XIV узнал о рождении брата, велел его заточить и, ввиду поразительного их сходства, заставил его носить железную маску. Во время революции это мнение считалось наиболее верным. По другим сведениям пленник с черной бархатной маской был записан в списках Бастилии под именем Marchioli. Senac de Meilhan ("Oeuvres philosoph. et littér.", Гамбург, 1795) высказал, на основании итальянских документов, что Ж. маска — не кто иной, как Маттиоли, министр Карла-Фердинанда мантуанского. К этому же мнению присоединился Roux-Fasillac, в своих "Recherches historiques et critiques sur l'homme au masque de fer" (Париж, 1800). Маттиоли обещал Людовику XIV, в 1678 г., что он убедит своего герцога отдать Франции крепость Казале; он получил 100000 скудо и дорогие подарки, но выдал эту тайну Савойе, Испании и Австрии. Чтобы отомстить ему, французское правительство заманило его на свою территорию и заключило его сначала на острове С.-Маргерит, потом в Бастилии.
Ср. Delort, "Histoire de l'homme au masque de fer" (П., 1825); Schlosser u. Bercht, "Archiv für Geschichte" (Франкфурт, 1831); Ranke, "Französische Geschichte"; Topin, "L'homme au masque de fer" (П., 1869); Jung, "La vérité sur le masque de fer" (П., 1873). Последний утверждает, вместе с Riese ("Die eiserne Maske", Грейфсвальд, 1876), что Ж. маска был лотарингский дворянин Harmoises, который в 1672 г. стоял в испанских Нидерландах во главе заговора против жизни Людовика XIV и был захвачен в 1673 г.
Отправлено: 11.07.09 22:12. Заголовок: В журнале "Наука..
В журнале "Наука и жизнь" № 12, 2007 была опубликована статья российского историка Сергея Цветкова "Железная маска".
Тайна узника, вошедшего в историю под именем “Железная Маска”, волновала людей не одно столетие. Достоверных сведений о самом необычном узнике Бастилии сохранилось очень немного. Известно, например, что в начале 1679 года в тюрьме Пиньероль содержался заключенный, с которого никогда не снимали черную бархатную маску венецианского образца с железными застежками (затем превращенную легендой в железную). Почтительное обращение с ним заставляет думать о знатном происхождении узника. В тюрьме он сохранял привычки аристократа, носил тонкое белье, любил изысканный стол, музицировал, недурно играя на гитаре.
Через несколько лет комендант крепости Пиньероль Сен-Марс, получив назначение на острова Святой Маргариты, перевез с собой и тайного узника. А 18 сентября 1698 года, опять же вместе с Сен-Марсом, ставшим комендантом Бастилии, неизвестный оказался в ее стенах, которые уже не покидал до самой смерти в 1703 году. В Бастилии ему сначала выделили отдельную комнату, но 6 марта 1701 года он очутился в одном помещении с Домеником Франсуа Тирмоном, обвиненным в колдовстве и растлении молодых девушек; 30 апреля того же года к ним подселили Жана Александра де Рокорвиля, виновного в “произнесении антиправительственных речей”, — и все это по приказу короля. Видимо, со слов этих людей и распространилась затем легенда о Железной Маске. Примечательно, что сам таинственный узник ни словом не обмолвился своим сокамерникам о том, кто он и за какое преступление обречен на вечное инкогнито.
После смерти Железной Маски комнату, в которой он жил, тщательнейшим образом обыскали, стены выскоблили и заново побелили, мебель сожгли, а золотую и серебряную посуду переплавили. Очевидно, власти боялись, что узник где-то мог спрятать какой-нибудь клочок бумаги или нацарапать в укромном месте несколько слов о тайне своего заключения.
В знаменитом узнике видели самых разных лиц. По сути, любая знатная особа, жившая в XVII столетии и о чьей смерти не сохранилось достоверных сведений, немедленно выдвигалась каким-нибудь историком в претенденты на роль Железной Маски. Рассмотрим коротко наиболее популярные версии, в разное время казавшиеся окончательным решением сей исторической загадки.
Первое место, безусловно, принадлежит гипотезе, пытающейся доказать (или, скорее, верящей) в существование у Людовика XIV брата, скрытого из государственных соображений под маской. Отцом ее можно считать Вольтера, который в труде “Век Людовика XIV” (1751) написал: “Железная Маска был брат и, без сомнения, старший брат Людовика XIV...” Своей популярностью гипотеза обязана блестящему перу Дюма-отца — на этом “гвозде” висит сюжет “Виконта де Бражелона”. У профессиональных же историков названная легенда давно потеряла всякое доверие — в XIX веке ее разделял один лишь Жюль Мишле, французский историк, а после него — уже никто. К ее недостаткам относится, прежде всего, отсутствие достоверных письменных свидетельств: все существующие, как выяснилось, являются апокрифами. (Например, знаменитый в свое время рассказ “гувернера Железной Маски”: “Несчастный принц, которого я воспитывал и берег до конца дней моих, родился 5 сентября 1638 года в восемь с половиной часов вечера, во время ужина короля. Брат его, ныне царствующий (Людовик ХIV. — Прим. авт.), родился утром в полдень, во время обеда своего отца” и т.д.). Сей рассказ содержится в так называемых записках маршала Ришелье, изданных неким Сулави, но к которым, однако, сам маршал не имел никакого отношения.
Система доказательств, приводимых в пользу этой версии, является порочной, поскольку нарушает принцип английского философа Уильяма Оккама: “Не следует умножать сущности сверх необходимого”. Иными словами, никто никогда не объяснит загадку Железной Маски существованием брата Людовика XIV, пока не будет доказано, что у последнего действительно был брат. В целом же к этой версии приложимы слова Монтескье: “Есть вещи, о которых говорят все, потому что о них однажды было сказано”.
В период первой Империи возникла разновидность этой версии, согласно которой у Людовика XIII помимо законного наследника — будущего Людовика ХIV — был внебрачный сын, устраненный после смерти отца своим сводным братом. На островах Святой Маргариты, куда его сослали, он якобы сошелся с дочкой тюремщика, которая родила ему сына. Когда позже узника в маске перевезли в Бастилию, его малолетнего сына отправили на Корсику, дав ему фамилию Буонапарте, что означает “с хорошей стороны”, “от хороших родителей”. Сия история должна была доказать, что императорские короны не падают сами собой на головы артиллерийских поручиков.
Перейдем к следующему претенденту — графу Вермандуа, побочному сыну Людовика XIV и мадемуазель де Лавальер.
В 1745 году в Амстердаме вышли “Секретные записки об истории Персии”, в которых под вымышленными (“ персидскими”) именами рассказывалась анекдотическая история французского двора. Между прочим в них говорилось, что у падишаха Ша-аббаса (Людовика XIV) было два сына: законный Седж-Мирза (Людовик, дофин) и незаконный Жиафер (граф Вермандуа). И вот “Жиафер однажды забылся до такой степени, что дал пощечину Седж-Мирзе”. Государственный совет высказался за смертную казнь для Жиафера, нанесшего тяжкое оскорбление принцу крови. Тогда Ша-аббас, нежно любивший Жиафера, послушался совета одного министра: отправил провинившегося сына в армию и объявил о внезапной его смерти в дороге, а на самом деле укрыл в своем замке. Впоследствии Жиафер, сохраняя тайну своего исчезновения, переезжал из крепости в крепость, а когда ему необходимо было повидаться с людьми — надевал маску.
Книга анонимного автора сразу сделалась популярной в Париже, на время затмив остальные гипотезы о Железной Маске. Однако кропотливые исследования показали, что ни один мемуарист эпохи Людовика XIV ни словом не обмолвился об оскорблении, нанесенном дофину графом Вермандуа. Кроме того, официальная дата смерти графа (которая, по данной версии, должна соответствовать дате его исчезновения) — 18 ноября 1683 года — не позволяет ему в 1679 году находиться в Пиньероле в качестве Железной Маски.
Писатель Сен-Фуа видел в Железной Маске герцога Иакова Монмута, сына английского короля Карла II (он вступил на престол после смерти Кромвеля в 1658 году) и куртизанки Люси Вальтерс. Король нежно любил этого сына. Незаконнорожденный принц, воспитанный в протестантстве, жил во дворце, имел пажей и прислугу, во время путешествий его принимали как члена королевской фамилии. Повзрослев, он получил титул герцога Монмута и стал первым человеком при дворе.
У Карла II не было законных детей, а потому наследником престола считался герцог Йоркский, чрезвычайно непопулярный в народе за свою приверженность к католицизму. По стране поползли слухи, что герцог Монмут — не менее законный наследник, чем герцог Йоркский, так как Карл II якобы сочетался тайным браком с Люси Вальтерс и т. п. Герцог Йоркский начал глядеть на Монмута как на опасного соперника, и тому пришлось уехать в Голландию. Здесь он встретил известие о смерти Карла II и о воцарении герцога Йоркского под именем Иакова II.
11 июля 1685 года Монмут в сопровождении 80 человек высадился возле небольшого порта Лима, на дорсетширском берегу. Развернув голубое знамя, он смело вступил в город. Его встречали с восторгом. Со всех сторон к месту его высадки стекались недовольные новым королем, чтобы приветствовать “доброго герцога, герцога-протестанта, законного наследника престола”. Через несколько дней под его началом собралось не менее шести тысяч человек. За армией следовала огромная толпа людей, не имевших оружия.
Однако вслед за первыми успехами потянулась полоса неудач. Лондон не поддержал претендента. Экспедиция в Шотландию провалилась. Аристократия не примкнула к бывшему кумиру. А парламент не провозгласил его королем.
Монмут впал в полное отчаяние. В сражении с королевской армией при Седжемуре он бежал, бросив своих солдат, кричавших ему вслед: “Снарядов, бога ради, снарядов!” Через несколько дней милиция Портмана задержала его близ Рингвуда: Монмут, одетый в лохмотья, сдался без единого слова, дрожа всем телом.
Во время следствия и суда над ним Монмут проявил недостойное малодушие: попросив короля об аудиенции, валялся у него в ногах и целовал руки и колени, умоляя о пощаде... Не лучше повел себя и Иаков II. Согласившись встретиться с пленником, он тем самым подал ему надежду на помилование и по традиции должен был сохранить ему жизнь. Но король требовал смертного приговора, и 16 июля 1685 года Монмут был казнен в Лондоне на глазах у тысяч людей. Палач отрубил ему голову только с четвертого удара, за что едва не был растерзан толпой, боготворившей “доброго герцога-протестанта”.
Сен-Фуа пытался доказать, что одно только королевское происхождение Монмута должно было защитить его от смертной казни и потому герцог на самом деле был отправлен во Францию, а вместо него казнен другой человек. Но как писатель ни старался, его версия осталась самой неубедительной из всех существовавших. Это, конечно, не означает, что она не годится в качестве основы для остросюжетного романа...
Загадочное исчезновение герцога де Бофора дало повод Лагранжу-Шанселю и Лангле-Дюфре-од Лагранжу-Шанселю и Лангле-Дюфренуа создать систему доказательств в пользу его кандидатуры на роль Железной Маски.
Герцог де Бофор приходился внуком Генриху IV и Габриэле д'Эстре. Атлетическое телосложение, выразительные черты лица, неумеренная жестикуляция, привычка подбочениваться, всегда закрученные вверх усы — все это придавало ему весьма вызывающий вид. Не получив никакого образования, он оставался полным невеждой во всех науках, в том числе и в науке светской жизни — двор смеялся над грубостью его манер и языка. А вот армия боготворила его за отчаянную храбрость.
С началом Фронды (движения во Франции против абсолютизма, представляемого правительством кардинала Мазарини) он бросился в нее очертя голову. Но играл в ее событиях довольно жалкую роль, потому что сам хорошенько не знал, за какое дело он, собственно, стоит. Но развязностью поведения и грубой солдатской речью чрезвычайно нравился простонародью, за что и заслужил прозвище “король рынков”.
Как только воцарился Людовик XIV, Бофор стал самым покорным из подданных. В 1669 году его назначили главнокомандующим экспедиционным корпусом, посланным к берегам Кандии, чтобы очистить этот остров от турок. Двадцать два военных линейных корабля и три галеры везли семитысячный десант — цвет французского дворянства (в некотором роде кан-дийская экспедиция представляла собой новый крестовый поход). Кандией когда-то владели венецианцы. К моменту описываемых событий в их руках оставался только крупнейший город острова, который они обороняли против численно превосходящего врага ценой неимоверных усилий. Один бастион был уже взят турками, и горожане со дня на день ожидали падения города и неминуемой резни.
В ночь на 25 июня подошедшая накануне французская эскадра высадила на острове десант. Бофор лично командовал одним из отрядов. Турки не выдержали натиска и обратились в бегство. Но в миг, когда солдаты Бофора уже предвкушали полную победу, взорвался пороховой склад с 25 тысячами фунтов пороха — он уничтожил на месте целый батальон французов. Чудовищный взрыв произвел панику в их рядах — солдатам почудилось, что минирован весь турецкий лагерь. В одну минуту роли переменились: теперь французы сломя голову мчались к берегу, к своим лодкам, а воспрянувшие духом турки наседали на них, не давая опомниться.
Во время бегства о Бофоре все как-то забыли. Некоторые из беглецов потом смутно припоминали, что герцог, верхом на раненой лошади, вроде бы пытался собрать вокруг себя храбрецов, чтобы отразить турецкий натиск. Когда паника улеглась, Бофора хватились, но его не оказалось ни среди спасшихся, ни среди убитых, ни среди раненых, ни среди пленных... Главнокомандующий бесследно исчез.
Вышеназванные авторы — сторонники отождествления герцога де Бофора с Железной Маской — настаивали на том, что его похитил во время всеобщей паники Молеврье, брат Кольбера, враждовавшего с герцогом. Но опубликованная позже переписка Молеврье с братом опровергла этот довод. В первом же письме, отправленном в Версаль после неудачного десанта, Молеврье пишет: “Ничего не может быть плачевнее несчастной судьбы адмирала (Бофора. — Прим. авт.). Будучи обязан в продолжение всего нападения бросаться в разные стороны, чтобы собрать все, что оставалось из наших войск, я положительно у всех спрашивал о Бофоре, и никто ничего не мог мне сказать”. Да и возраст Бофора (он родился в 1616 году) плохо соответствует возрасту Железной Маски (Вольтер говорил, что слышал “от Марсолана, зятя бастильского аптекаря, что последний, за некоторое время до смерти замаскированного узника, слышал от него, что ему было около шестидесяти лет”).
Невозможно даже кратко остановиться на всех версиях, объясняющих личность и преступления Железной Маски. Скажу лишь, что в нем видели незаконнорожденного сына: Кромвеля; Марии-Луизы Орлеанской, первой жены испанского короля Карла II; Марии-Анны Нейбургской, второй жены того же короля; Генриетты Орлеанской и Людовика XIV; ее же и графа де Гиш; Марии-Терезии, супруги Людовика XIV, и негра-служителя, привезенного ею с собой из Испании; Христины, королевы шведской, и ее великого конюшего Мональдеска. Говорили о том, что под маской могла скрываться женщина.
Эти легенды так занимали светское общество, что даже Людовик XIV, Людовик XV и Людовик XVI, по слухам, интересовались Железной Маской и якобы открывали друг другу на смертном одре необыкновенную тайну — на этом настаивал историк Мишле. Герцог Шуазель рассказывал, что на его вопрос, кто скрывался под железной маской, Людовик XV ответил: “Если бы вы узнали его настоящее имя, то очень разочаровались бы, оно вовсе не интересно”. А госпожа Помпадур уверяла, что на аналогичный ее вопрос король сказал: “Это министр итальянского принца”.
Наконец Людовик XVI велел министру Морепа прояснить эту загадку. Проведя расследование, Морепа доложил королю, что Железная Маска — опасный интриган, подданный герцога Мантуанского.
Фундаментальные исследования французских и итальянских историков конца XIX — начала XX века (Тапена, Ф. Брентано, А. Сореля) подтверждают, что Морепа, скорее всего, сказал правду: знаменитым узником был граф Эрколь Антонио Маттеоли, министр Карла IV, герцога Мантуанского.
Карл IV отличался разгульным поведением и совершенным равнодушием к делам государства. Большую часть года он проводил в Венеции, а в Мантуе правили его фавориты. Герцог очень быстро истощил свою казну и свое здоровье, но сохранил неутолимую жажду удовольствий. В поисках денег он готов был продать что угодно.
Аббат Эстрад, тогдашний посол Людовика XIV в Венеции, воспользовался хроническим безденежьем Карла, чтобы оказать своему правительству важную услугу. Он вознамерился заставить герцога продать Людовику город Казале, являвшийся ключом к Верхней Италии. Замысел предприимчивого аббата сулил королю возможность в любое время вмешиваться в итальянские дела и противодействовать аналогичному стремлению Испании и Австрии. Однако скандальную покупку, противоречащую нормам международного права и затрагивающую интересы многих держав, надлежало совершить в строжайшей тайне. Ища посредника для этой сделки среди фаворитов герцога, Эстрад остановился на Маттеоли, как на лице, имеющем наибольшее влияние на Карла.
Маттеоли родился в родовитой и богатой семье Болоньи 1 декабря 1640 года. Уже студентом он получил некоторую известность, удостоившись высшей награды по гражданскому праву, а после окончания учебы — звания профессора Болонского университета. Породнившись с почтенным сенаторским семейством в Болонье, он перебрался в Мантую, где снискал расположение Карла IV, который сделал его сверхкомплектным сенатором, — это звание давало графское достоинство. Чрезвычайно честолюбивый Маттеоли метил на место первого министра. Но для этого он искал случая оказать герцогу какую-нибудь чрезвычайную услугу и с радостью ухватился за предложение Эстрада.
Секретное свидание Эстрада с Карлом было решено устроить в Венеции, во время карнавала, — праздник давал возможность ходить в маске, не привлекая внимания. В полночь 13 марта 1678 года, при выходе из дворца дожей, Эстрад и Карл встретились, как бы случайно, на площади и целый час обсуждали условия договора. Герцог согласился уступить Казале за 100 тысяч экю с тем, чтобы эта сумма была выплачена ему при обмене ратифицированными договорами в два срока, через три месяца каждый. Так эта постыдная сделка состоялась в самом центре Венеции — городе, который издавна славился своими шпионами и правительство которого всеми силами стремилось не допустить французского проникновения в Северную Италию!
Через несколько месяцев Маттеоли, тайно прибывший в Версаль, получил экземпляр договора с подписью короля. Сразу после этого он имел секретную аудиенцию у Людовика и принят был самым благосклонным образом: король подарил ему ценный алмаз и велел выдать 400 двойных луидоров, обещая еще более значительную сумму после ратификации договора со стороны герцога.
Казалось, ничто не могло помешать успешному окончанию переговоров. Однако не прошло и двух месяцев после посещения Маттеоли Версаля, как дворы туринский, мадридский, венский, миланский, Венецианская республика, то есть все, кому было выгодно помешать сделке, узнали в малейших подробностях об условиях договора. Эстрад уведомил Людовика, что имеет несомненные доказательства предательства Маттеоли.
Сейчас уже невозможно с точностью сказать, что явилось причиной такого поступка Маттеоли: корысть или запоздалый патриотизм. Кажется, благополучный исход переговоров сулил ему если не больше выгод, то по крайней мере меньше хлопот.
Людовику пришлось бить отбой в тот момент, когда отряд французских войск во главе с новым комендантом был уже готов вступить в Казале. Помимо понятной досады короля мучила мысль о возможном международном скандале, так как в руках у Маттеоли оставались ратификационные документы с личной подписью Людовика. Чтобы вернуть их, Эстрад предложил захватить Маттеоли. Король ответил в депеше от 28 апреля 1679 года: “Его Величеству угодно, чтобы вы привели свою мысль в исполнение и велели отвезти его тайно в Пиньероль. Туда посылается приказ принять и содержать его так, чтобы никто не знал об этом... Нет никакой надобности уведомлять герцогиню Савойскую об этом приказании Его Величества, но необходимо, чтобы никто не знал, что станется с этим человеком”. В этих словах, полных холодной ненависти к тому, кто чуть было не сделал “короля-солнце” посмешищем всего света, заключена вся дальнейшая судьба Маттеоли — Железной Маски. 2 мая его схватили “без шума” во время встречи с Эстрадом в какой-то деревне под Турином и переправили в Пиньероль.
Бумаг, компрометирующих французское правительство, при нем не оказалось, но под угрозой пытки Маттеоли признался, что отдал их отцу. Его заставили написать своей рукой письмо, по которому агент Эстрада беспрепятственно получил от Маттеоли-старшего эти важные документы, немедленно переправленные в Версаль.
Еще ранее Людовик тайно отозвал войска от границы с Италией, и таким образом все следы скандальной сделки с герцогом Мантуанским исчезли. Оставался Маттеоли, но, как мы видели, король позаботился, чтобы исчез и он.
Эстрад распространил слух, что Маттеоли стал жертвой дорожного происшествия. Карл IV сделал вид, что поверил этому объяснению, поскольку сам хотел поскорее замять постыдную историю. Семья Маттеоли промолчала: его жена ушла в монастырь, отец вскоре умер. Никто из них не сделал ни малейшей попытки разузнать подробнее о его судьбе, словно чувствуя опасность подобных поисков.
Все заботы о сохранении инкогнито Маттеоли были возложены на коменданта тюрьмы Пиньероль Сен-Марса: с этого времени они сделались как бы узниками друг друга.
По меткому замечанию историка Тапена, у заключенных нет истории. Мы знаем только, что Маттеоли после двух неудачных попыток подать о себе весть полностью смирился со своей участью. Тапен в своей книге не обошел вниманием и вопрос о том, откуда взялась пресловутая маска и почему пленника Сен-Марса скрыли под ней.
В XVI—XVII столетиях обычай носить маски был широко распространен среди знати, чему есть много исторических примеров. В мемуарах Жерарда описывается, как Людовик XIII, пришедший на свидание с Марией Манчини, “поцеловал ее через маску”. Герцогиня Монтеспан разрешала своим фрейлинам носить маски — об этом она пишет в своих воспоминаниях. Сен-Симон свидетельствует, что маршальша Клерамбо “на дорогах и в галереях всегда была в черной бархатной маске”. Полицейские отчеты начальника парижской полиции Рейни свидетельствуют о том, что в 1683 году жены банкиров и купцов осмеливались приходить в масках даже в церковь, несмотря на строгое запрещение властей.
Таким образом, необычность случая Железной Маски состоит лишь в том, что маску надели на узника, чему действительно нет ни одного примера в истории французских тюрем. Однако, говорит Тапен, относительно итальянца Маттеоли употребление маски было совершенно естественно. В Италии часто надевали маски на заключенных. Так, в Венеции лица, арестованные инквизицией, препровождались в тюрьму в масках. Маттеоли, сотоварищ увеселений герцога Мантуанского, несомненно, имел при себе маску, под ней он скрывался и во время переговоров с Эстрадом. “Конечно, — пишет Тапен, — она была в числе его вещей, захваченных в 1678 году...”
Вопрос о том, почему на Маттеоли надели маску при перевозе его в Бастилию, решается довольно просто: Маттеоли прожил в Париже несколько месяцев во время своего тайного визита во Францию в 1678 году и, следовательно, мог быть узнан. Кроме того, в 1698 году, то есть когда Сен-Марс привез его с собой в Бастилию, в крепости сидел итальянец, граф Базелли, знакомый со множеством знатных семейств Мантуи и Болоньи и, без сомнения, знавший в лицо Маттеоли. Чтобы сохранить тайну похищения мантуанского сенатора, Сен-Марс воспользовался средством, исключительным для всех, кроме итальянца Маттеоли. Вот почему последний спокойно носил маску, в то время как все видевшие его сгорали от возбуждения и любопытства.
В бастильском гарнизонном журнале есть две записи, относящиеся к Железной Маске. Первая гласит: “Губернатор островов Святой Маргариты Сен-Марс 18 сентября 1698 года вступил в должность коменданта Бастилии и привез с собой неизвестного узника в черной бархатной маске, который еще до прибытия на острова содержался под надзором в крепости Пиньероль”. Вторая запись от 19 ноября 1703 года говорит о том, что в этот день “неожиданно умер неизвестный узник в бархатной маске, которого Сен-Марс всегда возил с собой”.
Сен-Марс занес покойного в списки церкви Святого Павла под именем Мартеоли (так, кстати, часто называл Маттеоли Лувуа в своих депешах Сен-Марсу). Вполне вероятно, что за долгие годы комендант подзабыл имя своего пленника или сделал описку, — в то время часто неправильно писали имена, особенно иностранные.
Литература
Ладусэтт Э. Железная маска (роман). — М., 1992.
Птифис Ж.-К. Железная маска. — М., 2006.
Топен М. Человек в железной маске. — Париж, 1870 (есть дореволюционный перевод и на русский).
Отправлено: 11.07.09 23:55. Заголовок: I центурия 95 катрен Нострадамуса
Оказывается, некоторые любители всего загадочного видят намек на Железную маску в одном из пророчеств Нострадамуса. Вот что я отыскала. Это из книги Мишеля Нострадамуса "Центурии" в переводе Здановича. Найдут дитя у врат монастыря. Близнец он чей-то, Течет в нем кровь великого монаха. Зажжет он паству пылкими речами. Решат, что он возвысился чрезмерно.
Вот этот катрен в подлиннике Нострадамуса.
Devant moustier trouv enfant besson, De heroic sang de moine & vestutisque: Son bruit par secte langue & puissance son, Qu'on dira fort esleue le vopisque. Отрывок из книги Н.Непомнящего "Великая книга пророков" "Ко времени Людовика XIV некоторые относят также и катрен I, 95: Близнец-ребенок найден перед монастырем От древней и героической крови монаха. Его слава и могущество от секты и языка Будут таковы, что скажут: «Совершенный близнец прекрасно воспитан!» В 1925 г. Колен де Лярмор, ссылаясь на то, что Людовик XIV родился во дворце напротив монастыря, относит это предсказание к нему. Второй близнец, стало быть, — это «человек в железной маске», описанный А. Дюма в романе «Виконт де Бражелон». То что версии Нострадамуса и А. Дюма совпадают, возможно, доказывает, что загадочный брат-близнец Людовика XIV существовал не только в воображении писателя, но и был исторической личностью. Есть, правда, одна проблема — как объяснить происхождение близнеца от «древней и героической крови монаха»? Лярмор предполагает, что этим монахом мог быть кардинал Мазарини — фаворит королевы-матери. Но тогда «человек в железной маске» — это не родной брат-близнец короля Людовика, а сын Анны Австрийской и Мазарини от их тайного брака, т. е. сводный брат короля. Но и такая версия вполне правдоподобна и доказывает, что данный катрен повествует именно о Людовике XIV." Отрывок из статьи с сайта "ИСТОРИЯ & ПРОРОЧЕСТВА" Один современный толкователь Нострадамуса, специалист в области эзотерической нумерологии, предполагает, что между катренами 96 и 95 Центурии I существует — помимо расположения — и некая скрытая связь, которая прослеживается на основании каббалистических доктрин, взаимоотношений между комбинациями букв еврейского алфавита и цифровых манипуляций, известных под названием «каббала девяти палат». Вероятно, религиозный лидер, о котором говорится в катрене 96 Центурии I («разрушитель храмов и сект»), должен быть тем загадочным ребенком, о котором Нострадамус пишет в катрене 95 той же Центурии:
«Около монастыря найдут ребенка - одного из двух близнецов, Происходящего из старинного монашеского рода. Его слава, влияние на секты и красноречие будут таковы, что все скажут: Именно этот человек нам нужен.» Комментаторы XIX столетия — да и некоторые из современных — традиционно связывали этот катрен с личностью французского короля Людовика XIV. Существовала легенда, что он был незаконным сыном кардинала Мазарини и у него был брат-близнец. Чтобы избежать проблемы с престолонаследием, брата Людовика еще в младенчестве заключили в тюрьму, где он в конце концов состарился и умер, причем не произнес за свою жизнь ни одного слова. Этого узника никто не знал, и в историю он вошел под именем Железная Маска. Однако новейшие исследования показали, что старая интерпретация катрена 95 Центурии I неверна, поскольку, хотя человек в железной маске и существовал, братом — близнецом Людовика XIV он не был. Соответственно нет оснований отрицать, что персонаж данного катрена — это ребенок, ставший впоследствии лидером традиционного христианства (см. катрен 96). Впрочем, даже если эта версия окончательно подтвердится, слова о происхождении ребенка из «старинного монашеского рода» не следует понимать в буквальном смысле — возможно, Нострадамус символически характеризовал глубокие религиозные убеждения этого человека.
Отправлено: 12.07.09 20:39. Заголовок: Людмила Задорожная Ч..
Людмила Задорожная "Чье лицо скрывала железная маска? "Статья из познавательного журнала " Школа Жизни.ру".
Если кто-то и не читал повесть М. Паньоля о Железной маске, то уж развлекательный фильм с Жаном Маре в главной роли в свое время смотрело большинство зрителей.Что же это за история? В серый пасмурный день 19 сентября 1698 года перед подъемным мостом Бастилии остановился конный отряд. Капитан Сен-Мар вызвал стражу, предъявил ордер, и два десятка мушкетеров, окружавших портшез с траурными занавесками, вошли во внутренний двор тюрьмы. Узник, доставленный в темном портшезе, был необычным. Он казался немым. Его лицо плотно закрывала маска, выкованная из железа и отделанная черным бархатом. Согласно предписанию, его заключили в один из самых глухих казематов Бастилии. О человеке в железной маске тюремное начальство знало только то, что прибыл он с острова Сен-Маргерит, а до этого содержался в крепости Пиньероль, на юго-восточной границе Франции. С ним было запрещено разговаривать. В безмолвии прожил он долгих пять лет в своей одиночной камере и умер 19 ноября 1703 года. Его похоронили на тюремном кладбище Сен-Поль под именем Марчиали. Личные вещи покойного сожгли. В его камере расковыряли стены и разобрали полы, дабы не осталось каких-либо надписей или замурованных записок. Потом о нем забыли. Восемьдесят шесть лет спустя парижский народ взял приступом Бастилию. Великая французская революция сделала возможным обнародование архивов страшной крепости-тюрьмы. Раскрылись вековые тайны, прояснились судьбы многих жертв королевского произвола. Но загадка Железной маски оставалась неразгаданной. Все листы тюремной книги, относившиеся к этому узнику, оказались заблаговременно вырванными и уничтоженными. Историки и писатели строили разнообразные гипотезы о личности таинственного молчальника. Одни видели в нем графа Вермандуа, сына Людовика XIV от Лавальер, упрятанного в тюрьму за пощечину, данную им дофину; другие полагали, что это был интендант Фуке, осужденный на вечное заключение за казнокрадство. Называли и других лиц: герцога Бофора, вождя Фронды, исчезнувшего в 1669 году; герцога Монмута, племянника Якова II, спасенного заточением от казни; дворянина Армуаза, возглавившего заговор против Людовика XIV. Особенно устойчивыми были версии, считавшие Железную маску сводным братом «короля-солнца». По одной из них, неизвестный был сыном Анны Австрийской от ее камердинера, по другой – от герцога Бекингема, по третьей – от кардинала Мазарини. Предполагали также, что узник Бастилии мог быть родным братом Людовика XIV, его близнецом, которого изолировали, опасаясь междоусобий в стране. Этот вариант, казавшийся особенно романтичным, вошел в художественную литературу. В период империи была пущена в ход новая версия, поддержанная придворными историографами Наполеона I. Согласно ей, Людовик XIV был внебрачным ребенком, но его отец, Людовик XIII, именно ему предназначил королевскую корону, устранив от права наследования своего законного сына. Этот, последний, подлинный дофин, воспитывался вдали от двора, а когда вырос и стало заметно его сходство с будущим королем, оказался обреченным на заточение. Сначала его отправили на остров Сен-Маргерит. Там он вступил в тайную связь с дочерью тюремщика, от которой имел сына. Тогда несчастного отца, закованного в железную маску, и перевели в Бастилию, а малолетнего сына отправили на остров Корсику, дав ему при этом фамилию Буонапарте, то есть «с хорошей стороны», «от хороших родителей». И этот мальчик стал будто бы предком Наполеона, обеспечив ему вполне «легитимное» происхождение. Нет нужды перечислять другие гипотезы, возникшие в разное время в связи с различными обстоятельствами. Все они, как и только что приведенные, имеют один общий недостаток: они не подкреплены фактами, а зачастую и прямо им противоречат. И лишь одна версия, впервые предложенная в 1795 году, а затем нашедшая ряд подтверждений, может претендовать на известную долю вероятности. Эта версия очень далека от приведенных выше романтических измышлений. Ее автор исходил из двух непреложных истин: названия крепости, в которой сначала был заключен неизвестный, и имени, под которым он был похоронен. Мы помним это имя: Марчиали. Конечно, имя вымышленное. Однако оно очень напоминает другое имя, принадлежавшее реальному историческому деятелю – Маттиоли. Человек с именем Маттиоли был хорошо известен современникам. Не менее известным стало его загадочное исчезновение. Граф Жироламо Маттиоли родился в Болонье в 1640 году. Свою дипломатическую карьеру он сделал при дворе герцога Мантуанского. Быстро поднимаясь по ступенькам служебной лестницы и выдвинувшись в премьер-министры, граф Маттиоли попал в гущу крупной политической игры, которую великие державы проводили в богатой, но раздробленной Италии. При его содействии был заключён тайный договор между Мантуей и Францией. Договор был весьма выгоден французскому королю, который в случае его реализации получал возможность присоединить к своим владениям важные территории. За эту сделку Людовик XIV уплатил Маттиоли крупный куш – 100 тысяч скуди. Но мантуанский дипломат захотел получить ещё больше и продал тайну заинтересованным правительствам Савойи, Испании и Австрии. Афера французского правительства провалилась. Разгневанный Людовик XIV решил наказать продажного политика. Его заманили в пограничный район и бросили в крепость Пиньероль. После этого он исчез навсегда. Французский король отказался от своего участия в этом деле. На все запросы министерство иностранных дел отвечало, что ничего не знает о Маттиоли. Решили, что он был убит. Между тем, Людовик XIV избрал для незадачливого дипломата такую месть, которая казалась ему более страшной, нежели смертная казнь. Граф Жироламо был обречен на смерть при жизни: он должен был лишиться имени, потерять лицо и в мраке вечного заточения днем и ночью думать об ужасных последствиях своего предательства. Его перевели на остров Сен-Маргерит, а затем в Бастилию. Черты его лица навеки скрыла железная маска. Версия о Маттиоли подтверждается хронологическими данными: его исчезновение совпадает по времени с появлением неизвестного в крепости Пиньероль. И все же это только гипотеза, хотя и наиболее вероятная, по сравнению с другими. Убедительных доказательств нет и, по-видимому, никогда уже больше не будет. Человек в железной маске унес свою тайну в могилу.
Отправлено: 17.09.09 23:20. Заголовок: По : Панкова Мария, ..
По : Панкова Мария, Кузьменко Ольга, Вагман Илья, Романенко Инга "Все величайшие загадки истории" Издательство "ФОЛИО" Харьков, 2008 г.
Прошло уже более трехсот лет с того момента, как впервые в одном из мрачных королевских замков появился Неизвестный в черной бархатной маске, закрывавшей лицо (впоследствии народная молва заменила бархат на железо). Каких только предположений о личности «Железной маски» не выдвигалось за эти годы. Одна версия утверждает, что под маской скрывался чудом ускользнувший от казни английский король Карл I. Другая выдвигает на эту роль незаконного сына Анны Австрийской, матери Людовика XIV. Существовало также предположение, что таинственный узник – «король парижских рынков» герцог де Бофор. Каждая из этих версий, как правило, опровергает остальные, и ни одна из них не выдерживает сопоставления известных по историческим документам фактов. Долгие годы ученые пытались узнать истину. Целых два века армия детективов и историков билась над этой загадкой. И так бы и оставалась она нераскрытой, если бы не московский ученый Ю. Б. Татаринов. Именно ему удалось пролить свет на таинственную историю неизвестного узника.
Свое расследование Юрий Борисович начал с отбора реальных фактов. В его распоряжении были десятки исторических документов. Благодаря им московский ученый сразу отверг все «литературные версии» и пришел к выводу, что поиски «Железной маски» нужно вести среди тех узников, которые прибыли в Париж 18 сентября 1698 года со средиземноморского острова Сент-Маргерит в сопровождении нового коменданта Бастилии. В начале расследования Юрий Борисович определил восемь «подозреваемых», но в дальнейшем пять персонажей «детективной истории» отпали по различным причинам. Осталось трое наиболее достоверных претендентов на роль «Железной маски». Это – Никола Фуке, бывший суперинтендант финансов короля Людовика XIV, загадочный «слуга» Эсташ Доже и министр герцога Мантуанского граф Маттиоли. Теперь из трех «подозреваемых» надо было выбрать одного – того, кто долгие годы скрывал свое лицо под маской. Задача была не из легких, и Татаринов вначале решил выяснить причины и обстоятельства ареста каждого из трех возможных кандидатов на «Железную маску».
Просмотрев множество исторических документов, ученый узнал: Никола Фуке, сказочно разбогатевший на торговле и спекуляциях, соперник самого «короля-солнца», был уличен в грязных махинациях и по приказу Людовика XIV арестован 5 сентября. Обвиненный в финансовых аферах и подстрекательстве к мятежу (заговор Фронды), Фуке был приговорен к бессрочному заключению. В январе 1665 года Фуке переступил порог замка крепости Пиньероль. Следующим по списку шел загадочный «слуга» Эсташ Доже, который был доставлен в замок 24 августа 1669 года. Эсташ Доже был арестован по приказу короля как вызвавший монаршее недовольство. Вместе с арестантом пришел приказ о содержании данного узника в полном секрете в специальном карцере с двойными дверями, с одноразовым питанием. Под страхом смерти ему запрещалось разговаривать даже с комендантом о чем-либо, кроме повседневных нужд, и передавать какие-либо вести о себе. Существует также предположение, что имя Эсташ Доже не что иное, как псевдоним, так как черновики приказов о его аресте и доставке в Пиньероль были безымянными. Третьим узником замка Пиньероль был привезенный 2 мая 1679 года министр герцога Мантуанского граф Маттиоли. Обвиненный в выдаче правителям Австрии, Испании и Венеции секрета сделки между королем и герцогом о продаже приграничного города Касале, Маттиоли был доставлен в замок в строжайшей секретности. Его лицо скрывала черная бархатная маска. Таково было начало тюремного пути трех основных «подозреваемых».
Но выяснение причин и обстоятельств ареста этих троих людей, к сожалению, ничего не прояснило. Тогда Татаринов решил проследить за их дальнейшей судьбой. И здесь ученый обнаружил, что судьбы этих людей странным образом перекрещивались.
В сентябре 1674 года, когда один из слуг Фуке, некто господин Шампань, скончался, комендант крепости Сен-Map отдает в услужение экс-министру не кого иного, как арестанта Эсташа Доже. При этом Сен-Map предупреждает Фуке, чтобы с Доже никто, кроме самого экс-министра и его второго слуги Ла Ривьера, не общался. В январе Фуке было направлено «личное послание» одного из приближенных короля, Лувуа. «Вы выучите, – писал Лувуа, – упомянутые Сен-Маром меры предосторожности, требуемые королем, которые приложены, чтобы воспрепятствовать Эсташу Доже общаться с кем-либо, кроме Вас. Его Величество ожидает, что Вы употребите все усилия, поскольку Вы знаете, по какой причине никто не должен знать, что знает он». Фуке ответил согласием и в награду получил разрешение, подписанное королем, на встречу с семьей. Но буквально через неделю после получения письма экс-министр заболел. А в марте 1680 года распространился слух о внезапной смерти бывшего интенданта финансов. Однако документов – свидетельства о смерти, вскрытии тела и похоронах – никто никогда не видел. (Датой официальной смерти Фуке считается 23 марта 1680 года, но его тело было выдано родственникам для захоронения только через год, так что никто не мог точно определить, Фуке ли это.) Одновременно сотрудниками Кольбера распространилась легенда, что экс-министр был якобы освобожден и умер по дороге в столицу в Шалон-на-Соне…
После загадочной смерти Фуке ровно через месяц, по документам, умирает граф Маттиоли, а в одной из камер замка-тюрьмы появляется никому не известный узник, чье лицо скрыто черной бархатной маской. Таинственная кончина Фуке повлияла также на судьбу третьего заключенного, Эсташа Доже. В сентябре. 1681 года бывший «слуга» был перевезен в закрытых носилках в форт Экзиль, расположенный в Юго-Западных Альпах (в народе тем временем распространился слух, что слуги Фуке после его смерти были выпущены на свободу). В форте Экзиль Доже провел шесть лет и в 1687 году, сопровождаемый Сен-Маром, был переведен на Сент-Маргерит, в специально подготовленную для него камеру. В сентябре 1698 года состоялся последний в жизни Эсташа Доже переезд. Сен-Map вместе с ним прибыл в Бастилию в качестве губернатора, вместо умершего Бесмо. Через пять лет (19 ноября 1703 г.) Доже скончался. Его похоронили под новым вымышленным именем – Маршиоли, созвучным имени пропавшего без вести узника Пиньероля Маттиоли.
Вероятно, Доже мог многое знать о Фуке, в частности тайну событий 23 марта 1680 года – времени возможного «превращения» Фуке в «неизвестного» узника Пиньероля. Кроме того, Доже обладал, по мнению историков, и собственными секретами. Тщательно проанализировав (используя метод системного анализа) все полученные данные, Татаринов для решения этой задачи построил матрицу. Ее строки представляли собой хронологический перечень событий, взятых из «узловых» документов, а столбцы – узников Пиньероля. На пересечениях строк и столбцов – соответствие одного из героев трагедии событию, описанному в документе. Но, проведя мысленные эксперименты с каждым из «подследственных», ученый так и не смог прийти к какому-то определенному выводу. Ни на одного из «подозреваемых» он так и не смог обоснованно надеть «железную маску»; на каких-то перекрестках непременно возникали противоречия. Версия «Маттиоли – «Железная маска»» из шестнадцати важнейших документов девяти не коснулась вовсе, а один не смогла объяснить. Версия, касающаяся Доже, с четырьмя не пересеклась и один не смогла объяснить. Версия «Фуке» обошла молчанием два документа, один не объяснила, а пять документов истолковала с натяжкой, то есть при наличии определенных допущений. В результате крест был поставлен на каждой из версий. Ни один из «подследственных» не подошел.
Сделав такой безрадостный вывод, Татаринов уже готов был признать свое поражение и согласиться со скептиками, которые безапелляционно заявляли, что 300-летняя тайна никогда не будет раскрыта. Но внезапно его осенила оригинальная мысль: а вдруг маску носили двое или даже трое узников один за другим? Таким образом, выбранная им тройка «испытуемых» Фуке – Маттиоли – Доже идеально подходила под решение данной задачи. После смерти первого заключенного с черной маской на лице – Фуке – ее надели на графа Маттиоли. Но через месяц умер и он. Тогда маску надели на Доже, который, много лет просидев рядом с Фуке, слишком много знал. Именно Доже и был тем самым таинственным узником, которого привезли в Париж в «железной маске». Там, в одиночной камере в Бастилии, он доживал свои последние годы. «Слуга» поплатился двумя десятками лет тайного одиночного заключения за знание секретов Фуке, которому прислуживал в Пиньероле.
Вот так, благодаря «матрице идентификации», изобретенной Юрием Борисовичем Татариновым, была раскрыта тайна многоликости «Железной маски». Но тогда сразу возникает вопрос: зачем скрывать лицо Доже под маской? Ведь известно, что до 23 марта 1680 года он ее не носил. Ученый объясняет это следующим образом: изначально Маска потребовалась, чтобы скрыть хорошо известное лицо, а затем чтобы скрыть, что этого человека больше не существует.
Но, найдя ответ на одну загадку, мы сразу же получили взамен другую. Кто такой «загадочный слуга» Фуке Эсташ Доже? Ведь если Доже – псевдоним, то кто он на самом деле? А если Фуке действительно умер 23 марта 1680 года от смертельной болезни, то оправдана ли маска Доже? Нужна ли была вообще маска, если Доже был малоизвестной личностью?. Ведь известно, что в Пиньероле он маски не носил и свободно гулял с Фуке по территории замка. И в то же время с начала 1679 года его выход из камеры был строжайше запрещен. К этому человеку была применена совокупность мер предосторожности, которые никогда не применялись для какого-либо другого заключенного. И снова заработали многочисленные версии. Кого только не предлагали на эту роль! Англичанин А. С. Барнес предположил, что это мог быть аббат Преньяни, тайный агент Людовика XIV, который был направлен с секретной миссией в марте 1669 года к Карлу II Английскому и исчезновение которого совпало с датой ареста Доже в Дюнкерке. Французский историк Е. Лалуа считал, что таинственная «Железная маска» Бастилии – это священник, бывший свидетелем амурных похождений короля с мадам Монтеспан. Также было выдвинуто предположение, что Эсташ Доже не кто иной, как брат-близнец самого Людовика XIV. И наконец, адвокат П.-М. Дижоль предположил, что узником Бастилии стал маленький мавр Набо, бывший в услужении королевы Марии-Терезии. Но ни одна из этих версий пока не нашла документального подтверждения.
Таким образом, в результате решения одной загадки историки получили другую, не менее интересную. И теперь им предстоит найти ответ на вопрос: кто же скрывался под личиной загадочного «слуги» Эсташа Доже? Эта задача еще ждет своих исследователей
«АиФ»: - У вас сейчас выходят три новых романа. Один из них «Железная маска и граф Сен Жермен». Эта тайна волнует людей уже 300 лет. Удалось ее раскрыть? Эдвард Радзинский: - Верю, что сумел это сделать. Однако в романе не только эта интрига, но и вся история века, который описал Дюма. Его персонажи предстанут как исторические фигуры. Появится неожиданная Анна Австрийская, кардинал Ришелье, Казанова, другие хорошо знакомые герои. Ведь это век не только мушкетеров, но и салонов. Быть принятым в таком салоне порой значило больше, чем получить аудиенцию короля. Там собирались Мольер, Корнель, знаменитый олигарх Фуке. В романе столкнуться персонажи, которые меняли ход эпохи. Для некоторых, кстати, путь из сарая во дворец был очень короток, так же как из дворца – на плаху. Это время фантастических судеб. Мне очень жаль расставаться с этой историей и было приятно ее периодически дописывать.
Я, вообще-то, не жду от этой книги каких-то откровений. Но почитать, я думаю, стоит.
Описание:
Это не просто детективная история. В течение трехсот лет идет бесконечный спор, начиная от Вольтера, который, казалось бы, разгадал тайну Железной маски, и Александра Дюма, который ему следовал. Кто же был скрыт за Железной Маской? Герцог де Бофор, знаменитый донжуан и авантюрист? Или олигарх финансист Фуке? Или обманом захваченный по приказу Людовика XV премьер-министр Мантуи? Или… Эдвард Радзинский досконально разбирает эти три версии, эти три фантастические жизни, но… У него есть собственная, четвертая версия. На базе исторических знаний и интуиции рождается, на грани озарения, догадка, блестяще доказанная в романе.
Сообщение: 381
Настроение: va bene
Зарегистрирован: 31.03.09
Откуда: Россия, Екатеринбург
Репутация:
6
Отправлено: 13.09.10 14:00. Заголовок: В связи с Радзинским..
Оффтоп: То, что я напишу ниже - полный флуд и засорение темы, но тем не менее, я не могу удержаться, поскольку в связи с Эдвардом Радзинским мне все время вспоминается один случай: ездили мы с мужем лет так девять или десять назад по Карелии и прочим местам в той стороне и в Петрозаводске в каком-то книжном магазине (я даже уже не знаю, что нас туда завело кроме извечного любопытства) мы отоварились двумя книжками: одна из них была монография Губера :-))) а вторая - Распутин Эдварда Радзинского. После Петрозаводска судьба понесла нас на Валаам, и я Распутина прочитала по дороге, тем более, что сами знаете, стиль и язык у автора довольно легкий. И вот зацепила меня там одна деталь про мать Феликса Юсупова - знаменитую княгиню Зинаиду Николаевну Юсупову, про которую Эдвард Радзинский написал, что дескать княгиня была красивой светской львицей и, естественно, была предметом многих воздыханий. Так вот, тело одного из своих возлюбленных она даже хранила во дворце на Мойке в тайнике, а выяснилось это после революции, когда тайник был найден и вскрыт. И все это было подано как вполне достоверный факт. Когда мы после Валаама вернулись в Питер, то мы посетили дворец на Мойке. На экскурсии по дворцу нас была замечательный гид - немолодая, очень интеллигентная и умная женщина, которая явно знала как историю дворца, так и историю самой княжеской семьи - так замечательно и подробно она все рассказывала. И вот мой муж решился в один момент, когда речь шла как раз о жене князя Юсупова, задать вопрос, а где, собственно же был найден этот тайник с останками, что хранила княгиня? Сказать, что наша гид впала в недоумение - это ничего не сказать. Мы моментально сдали ей источник своих сведений, надеясь, что может, ей это что-нибудь подскажет. Но увы. Она сказала только одно: "конечно, вполне возможно, что княгиня имела любовников, но во дворце на Мойке ничьих останков в тайниках не находили". И ей самой стало очень интересно, откуда господин Радзинский взял эту историю... А прочитав уже дома после Распутина труд Мельникова-Печерского о ересях и сектантах на Руси я в господине Радзинском разочаровалась окончательно :-( Но как романист он, конечно, бесподобен... :-)
Отправлено: 13.09.10 18:21. Заголовок: Согласна с Вами. На ..
Оффтоп: Согласна с Вами. На мой взгляд, труды Радзинского недостоверны с исторической точки зрения, полны фактических ошибок, отражают отсутствие работы с источниками, там много эмоций, пересказов легенд, кочующих в бульварной литературе. К его версиям не стоит относится серьёзно. Его потуги на исторические исследования меня раздражают. Он, скорее, артист разговорного жанра, нежели исследователь. Но... Может, в новой книге он превзошёл самого себя? Правда, надежды мало.
Сообщение: 390
Настроение: va bene
Зарегистрирован: 31.03.09
Откуда: Россия, Екатеринбург
Репутация:
6
Отправлено: 12.10.10 07:32. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Эдвард Радзинский: «Ришелье был олигархом, а д’Артаньян - тюремщиком» Мне понравились комментарии.
Да, комментарии потрясающе едкие, но после таких ляпов про "Дюма описывает семнадцатое столетие как мужской век... Много вояк бегают по Парижу и тычут друг в дружку шпагами. На самом деле это был женский век. Царил-то не Людовик XVII, а любовь и красавица мадам де Помпадур. Вот она была истинная царица." сложно было бы ожидать чего-то другого. Конечно, в конце-концов, семнадцатый-восемнадцатый - это все где-то немножко рядом. Но после этого страшно становится как-то читать эту книгу. И что-то я сомневаюсь, что чушь про столетия, номера Людовиков и мадам де Помпадур - это ляп самой Комсомолки...
Драматург Эдвард Радзинский о своей новой книге " «Железная маска» // Эхо Москвы. Беседа с Ксенией Лариной (отрывок).
«Книга «Граф Сен-Жермен и Железная маска» уже получила множество писем в Интернете, где спрашивают: правда ли это, что это про Ходорковского, а не про Лужкова?
Э. РАДЗИНСКИЙ: Да, эта книга – это некий таинственный человек, который следователь, но следователь прошлого. Он исполняет некоторые заказы, которые поступают по поводу расследования самых великих тайн прошлого. Но есть такой какой-то момент… он рассказывает все время про графа Сен-Жермена. И вот этот момент, граф Сен-Жермен, который жил во все времена, и этот таинственный человек, который все время рассказывает какие-то истории про прошлое и объясняет, как путешествовать в прошлое, они почти там смыкаются. И не понятно, то ли он играет в него, то ли он по правде он. Ну, неважно. И разбирает он в книге тайну Железной маски. То есть он разбирает всех претендентов, которых история считала вот этим самым человеком, который носил в Бастилии железную маску и умер безымянным. И одна из фигур – это некто Фуке. Дело в том, что перед тем, как мы прервемся, я хочу сказать, что во Франции господин Дюма замечательно изобразил ХVII век. И вот в этом ХVII веке и жил господин Фуке. Для господина д`Артаньяна это бесконечный звук шпаг на улицах Парижа и эти удалые ребята под названием «мушкетеры», которые тычут ими в гвардейцев кардинала, а те наоборот. Но кроме них, как я, когда начал исследовать, оказалось, был совсем другой Париж, и в нем был совсем другой звук. И господин Лабрюйер, великий философ, современник мушкетеров, рассказывает про этот звук. Оказывается, я вам говорю сейчас дословно, он пишет: «Невозможно ходить по улицам наших городов, потому что слышишь только одно – вексель, учли вексель, вызвали в суд, не дали расписку и так далее». Во Францию пришли денежки, и вместе с денежками все поменялось. Раньше был вельможа, было происхождение. И когда вельможа брал деньги, то этого скучного заимодавца, который приходил просить, надо было спустить с лестницы. Но теперь оказалось совершенно другое время – теперь пришел кардинал Ришелье, который был когда-то бедный епископ, а теперь он становится, по-нашему, первым олигархом Франции. Он скопил невиданное состояние, и он сделал деньги символом, ценностью. Во Францию вползает капитализм, а за ним вслед денежки с этой наглой, беспощадной… Следующий – олигарх Мазарини, у него состояние в два раза больше. А за ними пришли финансисты, и один из них вот этот самый Фуке. Он поверил, он родом из свободы. Ну, для того, чтобы вы поняли… Ну, скажем, ельцинское время, все свободны. Тогда была фронда, то есть восстание вельмож против короля. Была полная анархия, полная свобода. И вот из этого времени вышел и Фуке. Он скопил невиданное состояние, являясь министром финансов. И он поверил, что деньги действительно могут все. А в этот момент появился король Людовик XIV, который начал укреплять вертикаль власти. И он захотел доказать, что олигарх в его стране олигарх только до тех пор, пока к нему благоволит король, и он перестает быть олигархом, когда король к нему не благоволит. 300 лет назад король решил показать, что такое подлинная власть во Франции, королевская власть. Все было крайне разумно: он решил показать обществу, кто в доме хозяин. И поэтому был устроен процесс над Фуке. Но процесс оказался неожиданным… Король торопил… Вообще он мог не устраивать никакого процесса, никакого открытого процесса. Имелось право короля вообще его осудить. Но он ужасно верил, просто очень верил, что время уже изменилось, и все поняли, что время изменилось. Поэтому ему нужен был открытый процесс. И дальше произошла большая беда. Дело в том, что судьи были старые и молодые. Молодые сразу поняли новое время и правильно приготовились голосовать, то есть за осуждение Фуке. А старые вот никак не могли забыть про свободу и про судопроизводство, и про закон. Ну никак не могли. Там был очаровательный кусочек. Дело в том, что Фуке действительно замышлял заговор, по правде. Но он замышлял заговор против кардинала, как он объяснил, в защиту именно королевской власти. Но не в этом дело. Фуке выступил и сказал, что согласно закону нельзя судить человека за намерения, а можно только за то, что он осуществил, и поэтому вообще это дело не надо разбирать. Король был в ужасе, потому что судьи должны были сказать, что надо, но большинством голосов вот эти старики не захотели. И в результате, вы представляете, они практически оправдали Фуке. Более того… Они оправдали Фуке и приговорили его к самому тяжкому – к ссылке из любимой Франции. Но король понял, что фронда возвращается, и дальше приговор идет на подпись королю. По закону, древнему закону французских королей, король должен сделать приговор еще более милостивым, потому что он король, он должен показать вот эту традиционную милость французских королей. Но находясь в бешенстве, он приговорил вот этих судей к изгнанию, которые неправильно голосовали, а Фуке к заточению до конца жизни. Вот это один из эпизодов этой книги.»
Какое-то упрощенчество со взломом, как говорили Ильф и Петров. Фронда - времена Ельцина, Ришелье - олигарх, Фуке - олигарх, как будто это равноценные фигуры.
цитата:
А в этот момент появился король Людовик XIV
Откуда появился, где он раньше был, по мнению Радзинского? То женский век, то век олигархов, в каждом интервью новая версия.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 51
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Отправлено: 25.05.09 17:55. Заголовок: Железная маска
- участник сейчас на форуме