Сообщение: 71
Настроение: Вы, говорите, искушение это? Не искушайтесь, только и всего! (с)
Зарегистрирован: 08.10.08
Откуда: Украина, Харьков
Репутация:
2
Отправлено: 01.11.08 17:16. Заголовок: «Большой стиль», или стиль Людовика XIV
Искусство есть красиво или Жизнь а ла Ватель
«На стакан одиночества взять столько же страданий. И перемешав, бросить щепотку радости...» рецепт Жизнь а ла Ватель
Принято считать, что все началось в XVII веке, веке Людовика XIV. Имидж Людовика и имидж его страны того времени можно назвать произведением искусства эпохи классицизма. Именно благодаря ему, Франция стала законодательницей изысканных манер, стиля и моды. Недаром вторая половина 17 века получила название "великий век". "Великий" - прежде всего по пышности церемониала и всех видов искусств, в разных жанрах и разными способами прославлявших особу короля. В это время в искусстве происходит процесс регламентации, четкого понимания - что и как изображать. Созданная в 1648 году академия живописи находится теперь в ведении Короля, а в 1671 году создается академия архитектуры. Ведущим стилем всего искусства официально становится классицизм. Именно тогда были созданы знаменитые Версальские дворец и парк (арх. Лево, Орбэ, Мансар). Экстерьер здания классицистически строг. Эта строгость сочетается с пышной отделкой, особенно в интерьере. Ни одна эпоха не давала такого "соединенного действия всех искусств", такого выражения синтеза всех искусств, каким отмечен Версальский дворец. Роскошью поражала Зеркальная галерея между "Залом войны" и "Залом мира", с окнами, выходящими в сад, с одной стороны, и с другой стороны -зеркалами, в которых вечером, в свете свечей множилось и сверкало брильянтами отражение нарядно одетой толпы подданных его величества. Версальский парк также являлся программным произведением. В нем также было все выверено - каждая аллея; были заранее продуманы места для статуй и фонтанов. Создателем парка был Ленотр, скульптуры исполняли знаменитые мастера - Жирардон и Куазевокс. декоративные работы выполнял придворный художник - Лебрэн. В большой степени именно Лебрэну французское искусство обязано созданием единого декоративного стиля, от монументальной живописи и картин до ковров и мебели. По заказу короля Лебрен написал трактат о регламентированном, унифицированном искусстве и разработал специальный свод правил. В эту эпоху наиболее активно развивался жанр парадного портрета. Известными портретистами того времени были: Филипп де Шампень, Пьер Миньяр, но автором большинства королевских портретов был Гиацинт Риго. Век Людовика XIV был отмечен настоящим переворотом в гастрономических привычках. Трапеза стала не просто утолением голода, а утонченным актом, воплощением элегантности и изящества. Вкусовые ощущения отныне должны были сочетаться с обонятельными и зрительными. Не последнюю роль стала играть сервировка стола, определенный порядок расположения на нем кушаний, перемены блюд. Одним из тех, кто внес в это свой вклад, был Жан-Франсуа Ватель. О Вателе написано много. После его смерти появились биографии, подложные мемуары и литературные произведения. Уже в ХХ веке о история Вателя была экранизирована. Но это было спустя столетия. Ватель, не будучи дворянином очень остро воспринимал все, что касалось вопросов чести. Собственно, по многим свидетельствам он и погиб именно потому, что считал себя обесчещенным. Но, ни тогдашние певцы чести и достоинства Корнель и Расин (кстати, часто гостившие у Фуке), ни велеречивые хроникеры ничего не пишут про самоубийство Вателя, ставшее всего лишь темой эпистолярных пересудов. Точно известна дата смерти Вателя – 24 апреля 1671 года. Официальная версия гласит – великий дворецкий не смог перенести позора – не доставленной вовремя рыбы к королевской трапезе. Хотя, возможно, был и другой более романтический повод. Кое-где мелькает имя герцогини де Вентадур. Но исторических доказательств тому я не нашла. Прислуга и королевские придворные осудили гибель Вателя - «хороший дворецкий не позволит себе отяготить хозяина своей смертью во время королевского визита!». Возможно, именно поэтому рассказам о его самоубистве место нашлось только в частной переписке. Согласно официальной версии его биографии, Франсуа Ватель родился в Пикардии. Его отцом был крестьянин Пьер Ватель, матерью – некая Мишель Клодель. Они сочетались браком в марте 1624 года. Едва сын Пьера Франсуа вышел из детского возраста, как его отдали в помощники парижскому кондитеру Эверару, который из милости, после долгих уговоров согласился взять паренька. Возможно потому, что был его крестным. Фамилия Vatel была в то время весьма распространенной в Пикардии; согласно словарю Треву, в этой области словом watel назывался вид сдобного пирога круглой плоской формы, приготовляемого из масла и муки. Одна из более-менее правдоподобных версий жизни Вателя гласит, что уже в восемь лет Франсуа служил у кондитера Эверара «ублиёром» — так называли маленьких разносчиков вафельных трубочек. Как сын крестьянина оказался дворецким суперинтенданта финансов Франции, — загадка для историков. Начав фантазировать, попадешь в романтические сети Дюма и Гюго: железные маски, внебрачные подкидыши и т.п. Кстати, в «Виконте де Бражелоне» д’Артаньян говорит Арамису: Настоящий король Франции не Людовик XIV, а Фуке. Тем не менее, с 1651 года Ватель - дворецкий великого суперинтенданта. Есть мнение, что расположения финансиста и известного гурмана будущему дворецкому удалось завоевать не в последнюю очередь благодаря двум изобретениям: антре – перемене между супом и жарким и антреме – перемене между жарким и десертом. Обе эти перемены состояли преимущественно из овощей и Фуке был поражен, какими изысканными блюдами можно удивлять гостей, используя при этом такие грубые и тривиальные продукты, как свекла или капуста. Ватель отправился в одно из имений суперинтенданта Сен-Манде, которое соседствовало с венсенской королевской резиденцией. Король-Солнце таким образом, стал частым гостем Фуке. Он имел возможност увидеть, как поместье превратилось в настоящую иллюстрацию Франции Галантного века: замок, отделанный лепниной и скульптурами, набитый древностями, зверинец и апельсиновые сады на много лье... Однажды Людовик заметил, что напитки у Фуке всегда подаются к столу ледяными. Министр на это ответил: «Ничего удивительного, в погребах Сен-Манде достаточно льда – это очередная удачная выдумка Вателя, ведь гораздо приятнее пить охлажденное вино, чем теплое». Известность Вателя стремительно росла и Фуке даже одалживал своего дворецкого кардиналу Мазарини, Кольберу и некоторым ближайшим друзьям. Одной из основных составляющих славы Вателя было то, что дворецкого невозможно было застать в расплох. Когда бы в Сен-Манде не появились гости, их всегда ждал накрытый стол. В 1659 году Фуке приобрел поместье в Во. Эта покупка дала пищу для слухов о том. что суперинтендант нечист на руку. Размах работ ведущихся в поместье не только поражал вдохновении В 1659 году Фуке перебросил своего «стального» дворецкого в только что купленное поместье Во. Новая «галантная игрушка» суперинтенданта породила слухи о том, что Фуке нечист на руку. Размах работ, ведущихся в поместье, поражал воображение. Осторожный Фуке дает своему дворецкому новое задание – он должен обустраивать поместье... не обустраивая его. Ватель понял, в чем дело, – он должен насколько возможно скрыть размах работ. И с этой задачей он справился блестяще. Фуке – на вершине своего могущества. Он ссужает деньгами самого короля и кардинала. Деликатную миссию регулярно доставлять высокопоставленным заемщикам кругленькие суммы выполнял, разумеется, Ватель. А как-то Фуке послал своего дворецкого в Лувр – суперинтенданту донесли, что некто пытается «копать» под него. Задачей Вателя было выяснить, кто это. Миссия не составила для дворецкого особого труда – что может быть проще, чем выследить человека? Гораздо легче, чем изящно сервировать коласьон (легкую трапезу, состоящую из холодных блюд) или амбигю (ужин без перемен блюд, когда кушанья – горячие, холодные, соленые и сладкие – подаются на стол одновременно)! Всю первую половину августа 1661 года у Вателя было много хлопот – в Во должен был прибыть король. Может быть, дворецкий не стал бы так стараться, знай он, чем обернется для него самого и его господина этот прием… О приеме в Во сохранились многочисленные свидетельства (в том числе поэтические). Описывая сей пир духа и плоти, Лафонтен назвал баснословную цифру гостей — 6 тысяч. Нудные историки по реестру использованных тарелок и салфеток низвели количество до 600. Хотя дифирамбы (сомнительной искренности) были посвящены Фуке (уже бывшему под колпаком), все знали истинного героя праздника — его режиссера и дирижера Вателя. Он, попутно и Великий Завхоз, отвечал буквально за всё: от подков для лошадей и качества пуфяков для принцесс без горошин — до безупречности блюд, кои предстали перед гостями во время амгибю, антреме и пр. Кулинарно-зрелищные тонкости были его коньком: «Двенадцать глубоких блюд следует распределить по всей поверхности стола на равном расстоянии друг от друга, наподобие набора кеглей ... в два угловых блюда по одной стороне стола — жареное мясо ... в два другие — свежие фрукты ... а другие блюда, посередине, будут: одно с паштетом из голубей, другое — с дынями, или с горячим фрикасе, или с четвертью маринованного теленка, или с жиго а ля руаяль». Король был поражен самым неприятным образом. Фуке – вот кто жил по-королевски! А вовсе не он, Людовик. Сто фонтанов высотой более 35 футов, расположенных по обеим сторонам главной аллеи, создавали эффект водяных стен. «Если судить по еде, я попала в рай», – заявила мадам де Монпансье. Шокированный увиденной в Во роскошью, король 5 сентября отдал приказ об аресте Фуке по обвинению в растрате государственных средств. Бывший суперинтендант был брошен в тюрьму, из которой до конца своих дней так и не вышел. Ватель же арестован не был. Он спешно предпринял меры, чтобы спасти от конфискации хоть что-нибудь, а также уничтожил множество компрометирующих Фуке документов, после чего бежал в Англию. Из Англии он направился в Брюссель. Но и здесь ему не удалось найти места дворецкого. Пришлось возвращаться во Францию, где, как он надеялся, про него забыли. Вателю повезло – множество слуг Фуке разделили участь своего господина и окончили свои дни за решеткой. Между тем, Вателя, чья золотая голова способна была вместить заботу о целом государстве, еще при жизни признавали великим. Его искусством восхищались Корнель и Мольер, а Мазарини, Кольбер и Филипп Орлеанский брали Вателя напрокат у его первого знатного хозяина — министра Фуке. В 1665-м Ватель вновь сменил дорожный плащ на шитый золотом камзол дворецкого. Принц Конде, когда-то посетивший Во, помнил Вателя и его почти невероятный профессионализм. Конде не побоялся дать работу бывшему беглецу, с именем которого была связана сомнительная история. В то время как Людовик запретил даже произносить в его присутствии имя Фуке, Ватель, новоиспеченный дворецкий дома Конде, держал у себя в комнате портрет бывшего хозяина – весьма рискованный жест. В 1671-м, когда Людовик намекнул, что готов простить всё. За две недели до 23 апреля стало известно, что Его Величество удостоит принца трехдневным посещением в его имении Шантильи. Ватель вновь совершил почти что чудо – за две недели приготовил все для приема в Шантильи короля. Он знал, какое значение придавал Конде этому визиту. Ватель не спал одиннадцать ночей, но все успел сделать к сроку. Комнаты с дорогой мебелью готовы были принять гостей, которых ожидалось около двух тысяч человек, все окрестные гостиницы были реквизированы для прислуги. Было еще раз проверено все – от веревочек на портьерах до фуража для лошадей. Фейерверкеры, повара, все слуги до единого знали свои «роли» назубок. И вот этот день настал. Праздничная круговерть началась. Ватель сновал по дому. Ему смертельно хотелось побыть одному, закрыться в своей комнате. Но он не мог сделать даже этого! …Это началось недавно. Никто не догадывался, как одинок был Ватель. Вечная история – среди дворян он был плебеем, среди плебеев – господином. И вот однажды, «Скорее, мадам, расскажите новую историю! На кухне кончилось жаркое!» Разумеется, это мелочь, но все знают, как щепетилен дворецкий в подобных делах, он не простит себе этой промашки. Когда стемнело, начался фейерверк. По каналу плыла Аврора в облаке золотых и лазурных цветов, в окружении двенадцати амуров, которые разбрасывали вокруг себя чудесные огни. Рев в 400 органных труб возвестил о приближении солнца, и в тот же миг оно явилось, окруженное сотней летящих огней на блестящей колеснице, все в сиянии. Зрелище продолжалось около двух часов. Все заметили, что Ватель стал мрачнее тучи. «Оно и понятно, – шепчутся слуги. – Фейерверк не вполне удался – не вовремя выглянула полная луна». Гурвиль, чувствуя, что Ватель на грани, обратился к принцу Конде с просьбой поддержать дворецкого. Принц зашел к нему в комнату: «Ватель, все в порядке, ужин короля был выше всех похвал. И фейерверк удался, его величество в восхищении». Он успел сделать это всё. Но. Вечером 23-го не хватило жаркого на 25-й, самый последний по значимости, стол. Тем не менее, Ватель, не спавший 12 ночей, сказал: — Я обесчещен, это позор, этого я не перенесу. После ужина сытые гости наблюдали действо с фейерверками. Но. Огни были несколько обесцвечены глянувшей из-за облаков лучезарной подругой, чье полное лицо не предвидел главреж светомистерии. Второй удар. Третий — пришелся на раннее утро пятницы 24-го, когда Ватель обнаружил, что не привезли свежей рыбы. В постный день! (Соблюдали!) Этого его нервы не вынесли. Итог — несколько ударов шпагой в сердце. Ирония небес — рыба стала поступать тут же, телегами: мудрый хозяйственник, Ватель загодя послал заказы сразу в несколько портов. (Во времена изощреннейших гастрономических чудес, фейерверков и фонтанов, бивших из чаш на столе, не задевая одеяний гостей, не додумались до хранения рыбы на льду.) Но праздник — must go on, и он продолжился, несмотря на ужас Конде и легкую панику челяди. Расстроен был и Людовик, знавший о талантах Вателя: — Король клялся, что более не потерпит подобных излишеств. Видимо, самоубийство дворецкого сыграло не последнюю роль в возвращении Конде ко двору: раз уж верный слуга так высоко ставил честь, что говорить о хозяине... По поводу смерти Вателя историки так и не пришли к единому мнению. Кое-кто продолжает считать, что Ватель покончил жизнь самоубийством именно из-за того, что рыба прибыла с запозданием. По мнению других, все произошло из-за несчастной любви... Хмурым утром 24 апреля 1671 года в замке Шантильи лишь один человек оплакивал самоубийцу. Это была герцогиня де Вентадур, фрейлина Мадам – жены старшего брата короля, Филиппа Орлеанского. В положенное время она не явилась к утреннему туалету своей благодетельницы, сославшись на нездоровье. Не вышла она и к обеду. Перед ужином Мадам снова послала за герцогиней. И снова отказ – герцогиня так расхворалась, что не может встать. Эта версия, очевидно, допускает факт отсутствия рыбы в условленный час лишь возможным, сомнительным поводом для самоубийства. И называют причиной несчастную любовь между гениальным дворецким и красавицей-герцогиней. Еще одна версия – принц Конде сам подослал убийц к дворецкому, дабы заслужить прощения монарха. Зачем ему это понадобилось – то ли из-за того, что Людовик так и не простил Вателю службы у Фуке, то ли по какой-то другой причине, но вопрос остается открытым и сегодня.
Сообщение: 1280
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: РФ, Москва
Репутация:
7
Отправлено: 16.02.09 11:19. Заголовок: Золотой парик или Се..
Золотой парик или Семьдесят лет Солнца
Стиль Людовика XIV - первый из так называемых королевских стилей в истории французского декоративно-прикладного искусства, хронологически совпадающий с правлением Короля-Солнце.
Это время можно без преувеличения назвать золотым веком французской культуры. Таких высот она никогда не достигала, да, кажется, уже и не достигнет. Именно тогда, с середины XVII века, формируется своеобразный "золотой запас" сокровищницы национальной культуры этой страны, откуда и по сей день мы черпаем знания и представления о Франции как таковой. Век Людовика XIV, давно ставший достоянием истории, на самом деле до болезненности актуален. Возьмем хотя бы Париж: практически все, что вспоминается в первую очередь, кроме разве что Центра Помпиду и арки Дефанс, принадлежит эпохе Людовика Великого. И Лувр, и его большая колоннада, и церковь Дома инвалидов со склепом Наполеона, и Колледж четырех наций - все это оттуда, из времени Большого стиля. Взгляд чуть в сторону от Парижа - и мы в великолепном регулярном парке Версаля, куда Людовик переехал в 1684 году. И так куда ни глянь.
Считается, что Большой стиль, он же стиль Людовика XIV, - олицетворение и художественное воплощение абсолютной монархии, модели государственного устройства, построенной на неограниченной власти короля. Внешне все вроде бы так: король - настоящее светило, солнце, не заходящее над Францией. Король - Цезарь и Александр Македонский в одном лице. И государство - это действительно он, ведь даже когда король идет на горшок, вся страна с замиранием сердца следит за результативностью процесса, а потом восславляет результат, каков бы он ни был. Он лично задает вкус, тон и моду всему обществу. Но вот тут-то и кроется небольшая неувязка, на сей раз хронологическая...
Итак, Людовик под порядковым номером четырнадцать правил с 1643 по 1715 год. Как известно, жили тогда не слишком долго - получается, великий король был чуть ли не кавказским долгожителем, если только на троне он просидел без малого семьдесят два года? На самом деле Людовику не пришлось долго ходить в дофинах-наследниках: королем он стал в пять лет. И выходит, что у истоков направления культуры эпох стоял не он сам как личность, а политическая необходимость создания Большого стиля, которую почувствовали мать короля Анна Австрийская и ее советник, кардинал Мазарини. Король был воспитан на мифе о могуществе своем и Франции в целом. Живописцы, мебельщики, скульпторы получали директивные указания прославлять короля и королевскую власть. Могущественный и сильный монарх был придуман раньше, чем успел таковым стать. А если вдуматься, стать-то и не сумел. Как государственный деятель Людовик XIV не заслужил похвал: войны вел беспорядочно и неуспешно, о политическом чутье и сильной воле говорить вовсе не приходится. Кардинал Мазарини, идейный и духовный вдохновитель, можно даже сказать "продюсер суперпроекта под названием Абсолютизм", перестраховался и вырастил эстета, который только и делал, что гулял по стройной упорядоченности и пышной размеренности Версальского парка, устраивал приемы и праздники и все время переодевался. Это был великолепно сыгранный культурный спектакль, главная цель которого - доказать: все настолько великолепно, что сильным быть совершенно необязательно. Более того, это дурной тон. Свита - зодчие, художники, скульпторы, литераторы, музыканты - сыграла своего короля. Сам же он оказался лишь главным актером в этой фантастичной и необыкновенно крупнобюджетной постановке, тянувшейся семьдесят два года.
Но обратимся к декорациям, точнее к их мебельной части. Стиль Людовика - это маятник, качающийся меж двух других самостоятельных стилей: барокко и классицизмом. Естественно, за семьдесят лет то один, то другой периодически брал верх.
Изначально основа мебели Большого стиля - итальянская. В 1660 году Шарль Лебрен, живописец и директор Департамента искусств, пригласил из Италии краснодеревщика Доменико Куччи, мозаичиста Джиацетти Бранки и резчика Филиппа Каффиери. Придя на Королевскую мебельную фабрику, они основали здесь французскую мебельную школу, откуда впоследствии вышло не одно поколение прекрасных мастеров. На стиль мебели оказали влияние и эскизы декораций, выпущенные художниками Лепотром и Блонделем, - здесь главенствовала и развивалась тема, подсказанная римской орнаментикой. Чуть позже, под влиянием художника Берена, тяжеловатые барочные формы мебели обрели более тонкие и изящные очертания.
Заказ - огромен, поэтому мебель чаще всего делалась из местных пород дерева, а затем целиком покрывалась позолотой, инкрустациями и мозаиками. Главное - роскошь и богатство резьбы, позволяющее мебельным предметам вписаться в общую картину дворцового интерьера. Исключение делалось только для привозных сортов, где доминировало черное дерево. Его мебельщики показывали более охотно, инкрустируя серебром, медью, перламутром и черепахой. В обильных количествах использовались литые бронзовые детали, превращающиеся в маленькие статуэтки, а также рамки из латуни, не позволяющие редкой древесине выкрошиться. Конструкцию столов довели до совершенства: она позволяла ножкам из нетвердых сортов дерева держать гигантские каменные или мозаичные столешницы, вес которых доходил до полутонны.
В мебели красного дерева особенно выделяются работы Анре-Шарля Буля и его сыновей (в кругах знатоков они до сих пор именуются как "мебель буль"). Поначалу они изобиловали орнаментацией и инкрустациями в римском стиле с неизменными ликом Аполлона, королевскими лилиями или двумя перекрещивающимися буквами "Л" - шифром Людовика XIV. Позже, примерно с 1680 года, дерева в предметах интерьера стало почти не видно за инкрустациями на металлической подложке.
Несмотря на внешнюю роскошь, мебель Большого стиля кажется какой-то незавершенной, "недоразвитой". Например, диваны представляют собой составленные вместе кресла, часто с объединенными сиденьями, хотя иногда они и не объединяется. У кресел высокие, выше голов, спинки - под стать тяжеленным прическам эпохи, чтобы можно было отдохнуть. К концу века в обиход вошли шезлонги с удлиненным сиденьем для вытянутых ног и особенные кресла для стариков, имеющие валики, с двух сторон подпирающие голову старца. Прекрасная метафора эпохи: под грузом позолоты не продохнуть, нация устала от полувекового спектакля, постарела, проявились недуги - как реальные, типа подагры, так и финансовые. Пудовый парик сдавливает голову, мешая думать о величии Короля-Солнца. Нужна свежесть, легкость и обновление. И они наступят, но уже в следующую эпоху - Регентства.
Сообщение: 1281
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: РФ, Москва
Репутация:
7
Отправлено: 16.02.09 11:22. Заголовок: Стиль Людовика XIV &..
Стиль Людовика XIV | Печать | Большой стиль (франц. «Grand maniere», Le style Louis Quatorze) - художественный стиль одного из самых ярких периодов в истории Франции, «золотого века» французского искусства второй половины XVII столетия. Связан с годами правления короля Людовика XIV (1643-1715), отсюда название. В этом стиле соединились элементы Классицизма и Барокко. Своим образным строем «Большой стиль» выражал идеи торжества сильной, абсолютной королевской власти, национального единства, богатства и процветания, отсюда его эпитет «Le Grand».
«Стиль Людовика XIV» заложил основы интернациональной европейской придворной культуры и обеспечил своим триумфом успешное распространение идей Классицизма и художественного стиля Неоклассицизма во второй половине XVIII - начале XIX вв. в большинстве европейских стран. Другая важнейшая особенность эпохи «Большого стиля» состоит в том, что именно в это время окончательно складывается идеология и формы европейского академизма. В 1648 г. по инициативе «первого живописца короля» ТТТ Лебрюна в Париже основана Королевская Академия живописи и скульптуры. В 1666 г. в Риме создана Французская Академия живописи. В 1671 г. в Париже организована Королевская Академия архитектуры. Ее директором был назначен Ф. Блондель Старший, секретарем - А. Фелибьен (см. «блонделев-ский стиль»). «Большой стиль» требовал больших денег. Королевский двор, придворная аристократия, Академии и католическая церковь сумели создать среду, хотя бы и в радиусе столицы, в которой возникали дорогостоящие шедевры. В первую очередь требовалось возведение грандиозных архитектурных ансамблей. Были введены официальные должности «архитектора короля» и «первого архитектора короля». В дворцовых интерьерах того периода царило полное парадное великолепие. Новоизобретенный стиль должен был прославлять могущество монарха. Задачу решили просто: больше массивности, резьбы и позолоты. Орнамент при этом строго симметричен. Акантовые листья, фрукты, раковины, маски и головы фавнов сочетались в нем с военной символикой. К навеянным античным Римом мотивам (шлемам и щитам) добавились знаки "короля-солнца": лучезарный лик или две переплетенные буквы L. Мастера щедро инкрустировали мебель черным деревом, медью, оловом, черепаховым панцирем и перламутром. Наиболее прославленные работы в этой технике созданы краснодеревщиком Андре-Шарлем Булем, почему иногда стиль называют просто "Буль".
Примечательная деталь: ножки кресел и табуретов соединяют поперечные перекладины, образующие букву Н или, позднее, Х. Спинки у кресел чинно высокие, а низкие сиденья украшены бахромой. В тот же период распространяется удобная мебель с выдвижными ящиками. Это упразднивший сундуки комод, а также бюро. Другое изобретение эпохи - приставной столик-консоль. Столешница консольных столов часто сделана из мрамора или выложена флорентийской мозаикой, опорой ей служат аллегорические фигуры. (Такие консоли можно встретить в фойе многих роскошных отелей, а также в домах, где принято устраивать приемы.) Появляется и диван, похожий на несколько составленных вместе кресел. Впрочем, к концу периода интерьеры утрачивают свою помпезность и приобретают грациозность, предвещая последующие стили Регентства и Людовика XV.
Отправлено: 05.05.13 23:15. Заголовок: Мария Флэтчер Имидж ..
Мария Флэтчер Имидж "VIP"-персоны
Часть 2. Имидж "Короля - Солнца".
Имидж Людовика и имидж его страны того времени можно назвать произведением искусства эпохи классицизма. Именно благодаря ему, Франция стала законодательницей изысканных манер, стиля и моды. Недаром вторая половина 17 века получила название "великий век". "Великий" - прежде всего по пышности церемониала и всех видов искусств, в разных жанрах и разными способами прославлявших особу короля. В это время в искусстве происходит процесс регламентации, четкого понимания - что и как изображать. Созданная в 1648 году академия живописи находится теперь в ведении Короля, а в 1671 году создается академия архитектуры. Ведущим стилем всего искусства официально становится классицизм. Образцом архитектуры того времени может служить Колоннада Клода Перро с ее рациональной простотой ордера, математически выверенным равновесием масс, статичностью, создающей чувство покоя и величия. Именно тогда был создан знаменитый Версальские дворец и парк (арх. Лево, Орбэ, Мансар). Экстерьер здания классицистически строг, чередование окон, пилястр, колонн создает четкий, спокойный ритм. Эта строгость сочетается с пышной отделкой, особенно в интерьере. Ни одна эпоха не давала такого "соединенного действия всех искусств", такого выражения синтеза всех искусств, каким отмечен Версальский дворец. Интерьеры дворца состоят из анфилады комнат, кульминацией роскошного убранства которых была спальня короля, где начинался и кончался его день, и где происходила аудиенция. Роскошью поражала и Зеркальная галерея между "Залом войны" и "Залом мира", с окнами, выходящими в сад, с одной стороны, и с другой стороны -зеркалами, в которых вечером, в свете свечей множилось и сверкало брильянтами отражение нарядно одетой толпы подданных его величества. Версальский парк также являлся программным произведением. В нем также было все выверено - каждая аллея; были заранее продуманы места для статуй и фонтанов. Создателем парка был Ленотр, скульптуры исполняли знаменитые мастера - Жирардон и Куазевокс, декоративные работы выполнял придворный художник - Лебрэн. В большой степени именно Лебрэну французское искусство обязано созданием единого декоративного стиля, от монументальной живописи и картин до ковров и мебели. По заказу короля Лебрен написал трактат о регламентированном, унифицированном искусстве и разработал специальный свод правил. В эту эпоху наиболее активно развивался жанр парадного портрета. Известными портретистами того времени были Филипп де Шампень, Пьер Миньяр, Никола Лержильер, но автором большинства королевских портретов был Гиацинт Риго.
Благодаря классицизму, Франция превращается в центр художественной жизни Западной Европы, она становится во главе всей духовной жизни Европы. Постепенно, появляются частные художественные салоны, и эстетика проникает в частные дома, и классицизм органично переходит в рококо...
Имидж монарха, созданный им самим.
Король сам выбрал для себя образ Солнца. Во-первых, Солнце, как податель всех благ - традиционный образ монарха, во-вторых, Людовик говорил, что "...солнце равномерно и справедливо распределяет свой свет между всеми частями мира ... оно неустанно движется, а между тем всегда спокойно...оно никогда не уклоняется от своего пути". Это был своего рода символ идеального правления для молодого монарха. Солнце означало для него спокойное, уравновешенное правление.
На эмблеме Людовика солнце освещало земной шар. Это изображение имело тот смысл, что король вправе распространить свое благодетельное правление на другие народы. Это подтверждается и девизом "Nec pluribus impar" (И для многих равный). Король писал, что и земной шар и этот девиз ему посоветовали включить в эмблему придворные: "Они имели в виду, что раз я сам справляюсь со столькими делами, то, конечно, мог бы управлять и другими царствами, подобно тому как Солнце осветило бы и другие земли, если бы они оказались под его лучами".
Интересно отметить, что день его рождения -5 сентября 1638 г. было воскресенье - день Солнца. Астрологи - Томазо Кампанелла и Гуго Гроций предсказывали, что: "Наподобие Солнца, он ублаготворит теплом и светом Галлию и друзей Галлии". Умер он тоже в воскресенье, 1 сентября 1715 г. Великое светило как будто вело короля всю его жизнь от рождения до смерти.
Характер.
Людовик XIV был интровертом, человеком углубленным в себя, склонным к скрытности и сдержанности во внешнем выражении чувств.
О характере Людовика XIV в детстве придворная дама Моттвиль вспоминала: "Он был серьезным... и даже достаточно благоразумным, чтобы хранить молчание, опасаясь сказать что-либо неподобающее..."
То же стремление уже взрослого короля быть немногословным засвидетельствовано в его "Мемуарах": "Нужно гораздо чаще слушать, чем говорить, ибо очень трудно говорить много, не сказав чего-нибудь лишнего".
Воспитание.
Очень много внимания уделялось физическому воспитанию монарха. Людовик отлично ездил верхом, плавал, фехтовал, танцевал. Он страстно любил охоту; когда под старость король уже не мог садиться на коня, он стал охотиться сидя в коляске, которой самолично правил. В последний раз это было в 77 лет, за месяц до смерти. В движении, на свежем воздухе он чувствовал себя в своей стихии, и всю жизнь спал с открытыми окнами.
Сложнее оценить, насколько удачным оказалось интеллектуальное воспитание. Его воспитатели - королева Анна и кардинал Мазарини придерживались тех веяний в педагогике, которые отталкивались от жизненного опыта, а не от теорий, изложенных в книгах. Анна Австрийская сама не любила читать и полагалась на здравый смысл, порождаемый житейским опытом. Для нее было важнее воспитать сына нравственным, верующим человеком, чем начинять его всяческой эрудицией, зачастую лишающей молодежь должного смирения. Мазарини же предпочитал абстрактному книжному знанию опыт постепенного ознакомления своего воспитанника, когда это позволит его возраст, с практикой государственного управления. Он, конечно, согласился бы с суждением Моттвиль: "Политика - вот истинная грамматика, которую должны изучать короли".
Очень много внимания уделялось предметам, прививавшим молодому человеку культуру светского общения, вводящим его в круг "порядочных людей" - важнейший педагогический ориентир XVIII в.: помимо танцев, верховой езды и фехтования Людовику преподавали каллиграфию, рисование, музыку (он умел играть на лютне, гитаре и клавесине). Программа обучения избегала слишком специальных знаний. В ней отсутствовало правоведение, хотя монарх и считался первым судьей своего королевства, философия, теология.
Воспитатели исходили из того, что монарх всегда может обратиться за консультацией к специалистам. В итоге, Людовик не получил навыков самостоятельной работы с книгами. Он всегда предпочитал расспросы, живую беседу. Если Перефикс (его учитель по основным предметам) жаловался Мазарини, что король ленится на уроках, кардинал успокаивал его: "Когда он присутствует в Государственном совете, он задает мне сотню вопросов". Ежедневно по утрам король на час-полтора приходил в кабинет кардинала, выслушивал там доклады государственных секретарей первому министру и спрашивал обо всем непонятном. По вечерам он присутствовал на заседаниях Государственного совета и в последние годы жизни Мазарини уже председательствовал на них, когда там рассматривались важные вопросы. Благодаря этой продолжавшейся шесть-семь лет практике, 22-летний король смог сразу после смерти Мазарини стать высокопрофессиональным главой государства.
Самообразование.
Начав управлять, Людовик все же почувствовал пробелы своего образования и пытался их заполнить. Он сообщал в "Мемуарах": "Я решил отдать этому труду часть времени, предназначавшегося для моих развлечений". Он самостятельно изучал историю, военное искусство, литературу.
Первый принцип VIP: открытость!
В день смерти Мазарини, 9 марта 1661 г.король объявил, что берет управление страной в свои руки, и не будет назначать нового первого министра. Людовик пожелал быть единственным источником милостей для своих подданных, строго запретив министрам просить его за других. Принцип открытости французских королей Людовик считал принципиально важной особенностью политического строя Франции, отличающей ее от государств-деспотий: "Если у этой монархии есть какая-то особенность, то это именно легкий и свободный доступ подданных к государю". Короля легко можно было встретить в Версальском парке, который был открыт для всех пристойно одетых посетителей. Конечно, это не обходилось без неприятных последствий: затаптывали газоны, били статуи и вазы, делали на них надписи, отвинчивали медные краны, но традиция открытости королевской резиденции все же сохранялась. Кроме того, любой француз мог подать прошение королю во время публичных аудиенций.
Второй принцип VIP: трудолюбие и профессиональное управление.
Король- Солнце привел свою жизнь в соответствие с представлением о труде как священном долге монарха: "Царствовать - значит трудиться, и царствуют для того, чтобы трудиться; желать одного без другого было бы неблагодарностью и дерзостью перед Богом, несправедливостью и тиранией перед людьми", - писал он в своих "Мемуарах".
"Рабочая неделя" короля Франции в начале 1660-х годов по описанию в "Реляции" венецианского посла Гримани выглядела так:
Понедельник: с утра король занимался внешней политикой в Узком совете, который составляли всего три выбранных им самим министра: Г. де Лионн - иностранные дела, М. Летелье - военные дела и Ж.-Б. Кольбер - финансы. Затем заседал Совет депеш, занимающийся вопросами внутреннего управления: к "триумвирам" присоединялись канцлер П. Сегье и те госсекретари, которые в отличие от Летелье не входили в Узкий совет. Вечером, как и во все прочие дни недели, король с членами Узкого совета занимался текущими делами.
Вторник: заседал Королевский совет финансов.
Среда, как и воскресенье: дни, свободные от утренних советов, но не от вечерней работы с министрами - полностью выходных дней у короля не бывало.
Четверг: Королевский совет финансов, затем "Совестный совет", в котором король с несколькими выбранными им прелатами решал вопросы о замещении церковных должностей.
Пятница: как и в понедельник, иностранные дела в Узком совете, затем Совет депеш.
Суббота: Королевский совет финансов. Впоследствии, когда создавались новые советы при монархе - по законодательству, по торговле, - их заседания заполняли окна этого расписания. Кроме того, король и помимо советов много работал над бумагами в своем кабинете и наедине с отдельными министрами. Было зарезервировано и время для публичных аудиенций с приемом прошений от подданных.
В рамках такого насыщенного расписания, дополнявшимися выездами на войну, Людовику суждено было провести почти 55 лет. Имидж Людовика XIV, созданный его окружением.
1. "Внешность".
Двор был настроен на обожание своего молодого монарха. Его видели высоким, "настолько же превосходящим других по росту, насколько и по рождению", как писала в 1658 г. его кузина, дочь Гастона Орлеанского. На самом деле Людовик был среднего роста - всего 1 м 68 см, (по результатам измерения его доспехов), но стройная фигура, уверенная осанка вместе с высокими каблуками способствовали иллюзии.
Художники изображали своего государя в виде античных богов, чаще всего в виде Марса, хотя сам он не ощущал потребности осознать себя героической или божественной личностью.
2. Внутренние достоинства.
Придворным импонировали и ловкость короля в спортивных упражнениях, и, конечно, спокойное достоинство, сдержанная манера поведения, равно чуждая как фамильярности, так и чопорности. Людовик умел быть непринужденным в общении, вовремя пошутить, сказать ласковое слово. Застигнутый врасплох просителем, коротко отвечал: "Я подумаю".
Иногда, как и всякому человеку, ему случалось выйти из себя, но это бывало крайне редко, и слухи, ходившие в придворной среде рассказов нередко ставились под сомнение самими придворными. Говорили, например, будто в ноябре 1671 г. король бросил Кольберу, отказывавшемуся выдать наличные на возраставшие военные расходы: "Это ваша собачья торговля съела наличные". Но передавший этот слух савойский посол Сен-Морис первый ему не поверил, зная, что король никогда не говорил в таком тоне.
3. "PR"
Культ короля был не его личной потребностью, а рационально обоснованной политической программой.
В 1680 г. король принял поднесенный парижской ратушей титул "Великий". Члены Французской академии в обязательном порядке включали похвалы монарху в свои вступительные речи. Елизавета-Шарлотта Пфальцская в 1701 г. писала: "Однажды я спросила одного рассудительного человека, почему во всех книгах непременно хвалят короля. Он ответил, что печатникам было специально предписано не печатать никаких книг, которые не содержали бы таких похвал, и все это делается для его подданных. Французы обычно много читают, и провинция читает все приходящее из Парижа, так что похвалы королю внушают им почтение и уважение к нему. Вот почему так делают, а совсем не ради короля, который никогда не читает таких восхвалений и не слушает их с тех пор, как перестал посещать оперу".
4. Этикет как важнейшая часть имиджа VIP-персоны.
"Солнечному" монарху довелось пережить младшего брата, сына, внука и его жену, правнука и еще одного внука. Но никакие переживания не могли заставить Людовика нарушить налаженный придворный и государственный обиход. Он проводил заседание совета на другой день после смерти сына, хотя при этом с трудом говорил и все время плакал. Преодолевая себя, он требовал того же и от других. Своей дочери от г-жи Лавальер король лишь с трудом, уступая ее слезам, разрешил носить траур по скончавшейся в монастыре матери: демонстративное проявление скорби по частному лицу, даже со стороны дочери покойной, все же противоречило нормам этикета.
5. Отношение к статусу.
В своих "Мемуарах" он писал, что короли "…должны быть одновременно скромными лично и гордыми за место, которое они занимают". Он держался замкнуто, не допуская посторонних в свой внутренний мир, но самый близкий к нему человек, госпожа Ментенон, в 1707 г. отметила: "Он не видит в себе ничего особенного, совсем не считает себя необходимым; он убежден, что другой делал бы все так же хорошо, как и он, и во многом даже превзошел бы его... у него и за год не наберется столько проявлений гордости, сколько у меня за один день".
6. Религия.
Именно в вопросах религии печальную роль сыграло отсутствие у короля широкого кругозора, книжной культуры. Благодаря материнскому воспитанию, Людовик вырос убежденным католиком. Но его вера была верою "простеца": когда Вольтер расспрашивал кардинала Флери о религиозности покойного короля, старый прелат ответил: "Он верил как угольщик". Особое внимание уделялось соблюдению обрядов. Людовик ежедневно, а не раз в неделю, слушал мессу, не делая себе послабления даже по болезни: тогда он слушал ее в постели. Следуя старой традиции французских монархов, "Король-Солнце" ежегодно в Страстной Четверг мыл ноги 12 нищим, обтирал и целовал их. Он каждый день читал простейшие молитвы, по праздникам выслушивал длинные проповеди.
Однако проявить терпимость к другим конфессиям Людовик не смог, и это мешало процветанию страны, потому что в финансовой сфере было очень много аристократов-гугенотов. Гонение на эту конфессию мешало полноценному экономическому развитию Франции. "Классический ИМИДЖ VIP"
Людовик был одним из самых пунктуальных руководителей страны, и все его поведение во время 54-летнего личного правления показывает, что он был человеком долга, долга перед своим государством, перед своим королевским достоинством, перед своим статусом VIP-персоны. Перед смертью, король сказал: "Я умираю, но государство остается навсегда".
В своих "Мемуарах", составленных в поучение его сыну, наследнику престола, Людовик пишет: "Мы должны ставить благо наших подданных гораздо выше нашего собственного блага ... Мы рождены лишь для общественного блага"… "Повиновение и почет, которые мы получаем от наших подданных, даются не даром, но в обмен на справедливость и покровительство, которые они рассчитывают получать от нас".
Людовик знал свои слабости (война, женщины, католицизм) и не претендовал на святость. В то же время, он никогда не допускал, чтобы эти слабости снизили бы его имидж.
Его имидж составляли как личные достоинства, так и высокий профессионализм. На основе его опыта, можно составить своего рода список необходимых качеств имиджа VIP-персоны:
профессионализм; образованность; органичное существование в строгих рамках этикета; скромность; трудолюбие; сдержанность в публичном проявлении чувств; строгий самоконтроль и дисциплина. И кое-что добавить: терпимость.
Даже развлечения для Людовика были во многом государственным делом, их пышность и четко отработанный церемониал работали на имидж монарха.
У Людовика XIV не было ничего, кроме управления страной. Он не мог себе позволить заниматься чем-то посторонним, например, сочинять трактаты по демонологии, как Яков I Английский, или решать проблемы алхимии, как император Рудольф II, или лично строить корабли и шить себе сапоги, как ПетрI.
Он формировал свой имидж подобно Родену, создававшему свои статуи по принципу "…отсечения от куска мрамора всего лишнего".
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 85
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме