Введение Глава I. Биография Ришелье Глава II. Приоритеты внутренней и внешней политики согласно «Политическому завещанию» Глава III. Отношение Ришелье к сословиям по «Политическому завещанию» Заключение Список источников и литературы
Введение Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства.
Исторические деятели, на долю которых выпадает неблаго-дарная задача окончательного сведения счетов с давно устано-вившимися порядками, без сомнения не могут надеяться на справедливую оценку со стороны современников. Неудивительно поэтому, что кардинал Ришелье был при жизни и в первое время после смерти предметом то величайших похвал, то са-мых жестоких порицаний. В мемуарах современников великого кардинала говорит или желчная ненависть, или восторженное поклонение.
В несравненно меньшей степени расходятся отзывы о нравственных принципах, которыми руководствовался Ришелье, как в государственной деятельности, так и в частной жизни. Даже самые восторженные поклонники великого кардинала не решаются рисовать нравственный его облик в сколько-нибудь привлекательном виде, враги же изображают его совершенным чудовищем.
В то же время, как указывает сам Ришелье в своем «Политическом завещании», «Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства». Политическое завещание кардинала герцога де Ришелье французскому королю // Андреев А. Р. Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье. М., 1999. С. 164
Арман Жан дю-Плесси, кардинал и герцог Ришелье, ро-дился в Париже 9 сентября 1585 года. Мать будущего великого кардинала предназначала его к военной службе, однако люсонское епископство, бывшее за последнее время наследственным в семье дюПлесси, неожиданно оказалось вакантным.
Блистательно сдав экзамен в Сорбонне, юноша получил в 1607-м году ученую степень доктора богословия. Отправившись 20-летним аббатом в Рим к папскому престолу досрочно утверждаться епископом Люсонским, он поначалу скрыл от папы Павла V свой слишком юный возраст, а после церемонии покаялся. Вывод папы был таков: «Справедливо, чтобы молодой человек, обнаруживший мудрость, превосходящую его возраст, был повышен досрочно». Ранцов В. Л. Всемогущий кардинал: Жизнеописание кардинала Ришелье. Л., 1991. С. 9.
Вступив в управление епархией, дю Плесси сразу выказал большие административные способности. В 1614-м году Мария Медичи созвала генеральные штаты и дю Плесси снова прибыл в Париж в качестве депутата от духовенства. Его речь в день открытия заседаний послужила первой сту-пенью к будущей политической карьере люсонского епископа, так как юный король и регентша с благосклонным вни-манием выслушали оратора. В начале 1616 года Ришелье был назначен штатным священником при дворе молодой королевы Анны Австрийской и поселился в Париже.
Таким образом, получив известность как богослов, став депутатом Генеральных штатов от духовенства, Ришелье стал личным советником Марии Медичи, ведущей борьбу за власть с сыном Людовиком XIII и проигравшей эту борьбу. Пережив опалу молодого короля, удалившись вместе с опальной Марией Медичи в изгнание, Ришелье сумел вернуть власть. Король в 1622 году обратился к папе с просьбой о кардинальской шапке для Ришелье, а через два года назначил его первым министром Франции. Андреев А. Р. Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье. М., 1999.
В слабом теле Ришелье жил мощный дух. Его политика укрепила Францию, обуздала непокорную аристократию. Во многом итоги своей деятельности Ришелье подводил в «Политическом завещании» - уникальном документе, в котором один из величайших людей своей эпохи делился мыслями относительно управления государством. «Значительный интерес для понимания воззрений Ришелье представляет его «Политическое завещание», в котором он подробно и предельно четко изложил свои взгляды на ведение государственных дел, общее положение Франции эпохи Людовика XIII, ее финансы, экономику, армию и флот, внутреннюю и внешнюю политику», Черкасов П. П. Кардинал Ришелье. М., 1990. С. 11. - писал П. П. Черкесов.
«Политическое завещание», как отмечал сам Ришелье, «... писано... с тем, чтоб по смерти моей годно было для порядков и правления государства...». Политическое завещание... С. 152. Некоторые образы «Политического завещания» напоминают фрагмент из "Государства" Платона. Государство тут сравнивается с человеческим телом, которому вредит как полное невежество, так и чрезмерная ученость: «И како тело человеческое, есть ли бы имело глаза на всех частях своих, было б безобразно, так и государство было бы такое же, ежели б все жители оного были ученые, ибо в нем столь же бы мало было послушания, сколько много гордости и тщеславия». Там же. С. 156.
Политическое завещание кардинала герцога де Ришелье французскому королю не слишком хорошо изучено в исторической науке. Написанное в период с 1637 по 1642 год, оно впервые былоопубликовано в 1688 году в Амстердаме. В XVIII веке «Политическое завещание» Ришелье было издано на русском языке дважды - в 1766 и 1788 гг. Люблинская А. Д. Франция при Ришелье: Французский абсолютизм в 1630 - 1642 гг. Л., 1982. С. 97. Известно также несколько списков рукописных переводов петровского времени. Шаркова И. С. Первый русский перевод «Политического завещания» кардинала Ришелье // Исследования по отечественному источниковедению. М. - Л., 1964. С. 371 - 374.
Длинная и запутанная история публикации «Политического завещания» и дискуссия вокруг вопроса о подлинности или подложности этого произведения исследованы в кандидатской диссертации Л. Л. Альбиной «Политическое завещание» Ришелье в источниковедении и историографии Франции XVII - XX вв. К сожалению, эта работа оказалась недоступна автору курсового сочинения, поэтому остается сослаться на А. Д. Люблинскую, которая считает, что можно полностью присоединиться к выводу Л. Л. Альбиной, равно как и к использованным ею выводам зарубежных исследователей, что Ришелье является автором, располагавшим обильным и разнообразным документальным материалом для всех разделов своего труда. Люблинская А. Д. Франция при Ришелье: Французский абсолютизм в 1630 - 1642 гг. Л., 1982. С. 96 - 97.
Нами было использована единственная доступная, сокращенная версия «Политического завещания», помещенная в книге А. Андреева «Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье», опубликованная по изданию Московского университета 1766 года. Политическое завещание... С. 152 - 164. Необходимо заметить, что текст этот неточен, сокращен, орфографические и стилистические нормы его соответствуют языку XVIII столетия. Некоторые моменты (в частности, финансовый проект и отношение к гугенотам) вообще не отражены в использованной версии источника, поэтому указанные аспекты пришлось изучать по цитатам в исследованиях историков.
Как замечает А. Д. Люблинская, «в сущности, весь текст «Политического завещания» нуждается в новом критическом и комментированном издании...», Люблинская А. Д. Указ. соч. С. 97. что достаточно сложно из-за плохого состояния французского оригинала: историки XIX - XX вв. вплоть до наших дней не могли преодолеть трудностей, связанных с плохим состоянием текста в ряде частей «Политического завещания». Там же. С. 105.
Для того, чтобы ориентироваться в реалиях, которые отражены в «Политическом завещании», был изучен круг научной литературы.
Работа В. Л. Ранцова «Всемогущий кардинал: Жизнеописание кардинала Ришелье» Ранцов В. Л. Указ. соч. (переиздание 1991 г. по изданию 1893 г.) представляет собой скорее популярный, нежели научный очерк, многие излагаемые автором факты вступают в противоречие с изложением П. П. Черкесова и А. Андреева (например, легенда о прибытии Ришелье в Рим).
Монография П. П. Черкасова «Кардинал Ришелье» Черкасов П. П. Указ. соч. - первая в советской историографии политическая биография Ришелье, где рассматривается внутри- и внешнеполитическая деятельность кардинала, его дипломатические таланты, отношение к экономике, наукам, культуре.
Новая работа А. Андреева «Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье» Андреев А. Указ. соч. достаточно сжато повествует о биографии Ришелье, во многом повторяя выводы исследователей, в частности, П. П. Черкасова. Однако важным достоинством работы является богатый иллюстративный материал (более 200 иллюстраций), а также публикация документов и выдержек из сочинений историков различных направлений.
Была изучена также работы А. Д. Люблинской «Франция при Ришелье: Французский абсолютизм в 1630 - 1642 гг.», Люблинская А. Д. Указ. соч. где подробно анализируется финансовая часть «Политического завещания».
Также были изучены работы С. Г. Лозинского «История папства» Лозинский С. Г. История папства. М., 1986. с тем, чтобы иметь представление об отношении Ришелье к религии с политической точки зрения, и Е. В. Тарле Е. В. «Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств (конец XIV - начало XIX в.)», Тарле Е. В. Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств (конец XIV - начало XIX в.) М. - Л., 1965. поскольку важной частью политики Ришелье, нашедшей отражение в «Политическом завещании», являлось строительство сильного морского флота и колониальная политика.
Учитывая малую изученность «Политического завещания», целью данной дипломной работы является его анализ и выявление взглядов Ришелье на различные аспекты политической деятельности.
Задачи следующие: Дать краткую характеристику личности Ришелье, составив его политический портрет; определить позицию Ришелье на основные направления внешней политики по «Политическому завещанию»; основываясь на анализе источника, выявить характер отношения кардинала к различным сословиям. Структура работы соответствует поставленным задачам, работа стоится по хронологическому принципу. Хронологические рамки работы - 1637 - 1642 гг., поскольку точная дата написания «Политического завещания» неизвестна.
Глава I. Биография Ришелье
Арман-Жан дю Плесси де Ришелье, прозванный впоследствии "Красным кардиналом" (l'Eminence Rouge), родился 9 сентября 1585 года в Париже или в замке Ришелье в провинции Пуату в обедневшей дворянской семье. Его отец, Франсуа дю Плесси, был главным прево - судебным чиновником Франции при Генрихе III, а мать, Сюзанна де ла Порт, происходила из семьи адвоката Парижского парламента. Арман-Жан был младшим сыном в семье. Когда Жану было всего пять лет, отец умер, оставив жену одну с пятерыми детьми, полуразрушенным поместьем и немалыми долгами. Тяжелые годы детства сказались на характере Жана, поскольку всю последующую жизнь он стремился восстановить утраченную честь семьи и иметь много денег, окружить себя роскошью, которой был лишен в детстве. С детства Арман-Жан - болезненный и тихий мальчик, предпочитал книги играм с друзьями. В сентябре 1594 года Ришелье поступил в Наваррский колледж в Париже и стал готовиться к военной карьере, унаследовав титул маркиза дю Шиллу. С детства Ришелье мечтал стать офицером королевской кавалерии. Кнехт Р. Ришелье. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. С. 31.
Основным источником материальных благ семьи был доход от должности католического духовного лица епархии в районе Ла-Рошели, дарованный Плесси ещё Генрихом III в 1516 году. Однако чтобы сохранить его, кто-то из семьи должен был принять монашеский сан. До 21 года предполагалось, что Арман, младший из трех братьев, последует по стопам отца и станет военным и придворным.
Но в 1606 году средний брат ушел в монастырь, отказавшись от епископства в Люсоне (в 30 км к северу от Ла-Рошели), которое обычно наследовалось членами семьи Ришелье. Единственное, что могло сохранить семье контроль над епархией, это вступление юного Армана в духовное звание.
Поскольку Жан был слишком молод, чтобы принять сан, ему требовалось благословение Папы Римского Павла V. Отправившись к папе в Рим аббатом, он поначалу скрыл от папы Павла V свой слишком юный возраст, а после церемонии покаялся. Вывод папы был таков: "Справедливо, чтобы молодой человек, обнаруживший мудрость, превосходящую его возраст, был повышен досрочно". Там же. 17 апреля 1607 года двадцатидвухлетний Арман-Жан дю Плесси принял имя Ришелье и сан епископа Люсонского. Церковная карьера в то время была очень престижной, и ценилась выше светской. Однако Жан Ришелье на месте некогда процветавшего аббатства в Люсоне нашел лишь руины - печальную память о Религиозных войнах. Епархия была одна из самых бедных и средств, доставляемых ею, не хватало на мало-мальски приличную жизнь. Но молодой епископ не падал духом.
Сан епископа давал возможность появиться при королевском дворе, которой Ришелье не замедлил воспользоваться. Очень скоро он совершенно очаровал своим умом, эрудицией и красноречием короля Генриха IV. Генрих называл Ришелье не иначе как "мой епископ". Но, как это бывает в подобных случаях, столь стремительное возвышение провинциального епископа не понравилось некоторым влиятельным особам, и Ришелье пришлось покинуть столицу.
Несколько лет Ришелье провел в Люсоне. Там епископ Ришелье первым во Франции сумел провести реформирование хозяйства монастыря, а также был первым французом, написавшим теологический трактат на родном языке, где отразил положение дел в стране, разрушенной Религиозными войнами.
Все свое свободное Ришелье занимался самообразованием, то есть читал. В конце концов он дочитался до того, что до самого конца дней его мучили страшные головные боли.
Убийство фанатиком-католиком Равайльяком Генриха IV в 1610 году развязало руки сепаратистам. Правительство Марии Медичи, королевы-матери, регентши при Людовике XIII, было насквозь коррумпировано. Развал подкреплялся неудачами военных, так что королевский двор пошел на переговоры с представителями вооруженных масс.
Епископ Люсонский (Ришелье) выступил на переговорах в качестве посредника, что послужило поводом избрания его представителем в Генеральные Штаты от духовенства Пуату в 1614 году. Генеральные штаты - собрание сословий, учрежденное в Средние века и все еще изредка собиравшееся королем по тем или иным поводам. Делегаты были разделены на первое сословие (духовенство), второе сословие (светская аристократия) и третье сословие (буржуа). Молодой епископ Люсона должен был представлять духовенство родной провинции Пуату. В конфликте между духовенством и третьим сословием (ремесленники, купцы и крестьяне) по поводу отношений короны и Папы епископ Ришелье занял нейтральную позицию, отдав все силы приведению сторон к компромиссу.
Уже в скором времени Ришелье заметили благодаря ловкости и хитроумию, проявленным им при налаживании компромиссов с другими группами и красноречивой защите церковных привилегий от посягательств светских властей. В феврале 1615 года ему было даже поручено произнести парадную речь от имени первого сословия на заключительной сессии. В следующий раз Генеральным штатам предстояло собраться лишь 175 лет спустя, накануне Французской революции.
При дворе молодого Людовика ХIII обратили внимание на 29-летнего епископа. Наибольшее впечатление таланты Ришелье произвели на королеву-мать Марию Медичи, которая по-прежнему фактически правила Францией, хотя в 1614 году ее сын уже достиг совершеннолетия. Назначенный духовником королевы Анны Австрийской - молодой супруги Людовика XIII, Ришелье вскоре добился расположения ближайшего советника и фаворита Марии Кончино Кончини (известного также как маршал д'Анкр). В 1616 году Ришелье вошел в королевский совет и занял пост государственного секретаря по военным делам и внешней политике. Новый пост требовал от Ришелье активного участия во внешней политике, к которой он до тех пор не имел отношения. Первый год Ришелье во власти совпал с началом войны между Испанией, которой тогда правила династия Габсбургов, и Венецией, с которой Франция состояла в военном союзе. Эта война грозила Франции новым витком религиозных распрей.
Однако в апреле 1617 года Кончини был убит группой "друзей короля" - противников регентства Марии Медичи. Вдохновитель этой акции герцог де Люинь теперь стал фаворитом и советником молодого короля. Ришелье сначала возвратили в Люсон, а затем сослали в Авиньон, папскую область, где он боролся с меланхолией чтением и сочинительством. В течение двух лет Ришелье занимался литературой и богословием в совершенном уединении. За это время он написал два богословских труда - "Защита основных положений католической веры" и "Наставления для христиан". Там же.
Французские принцы крови - Конде, Суассон и Буильон - возмутились самоуправными действиями монарха и подняли против него мятеж.
Людовику XIII пришлось отступить. В 1619 году король разрешил Ришелье присоединиться к королеве-матери в надежде, что он окажет на нее умиротворяющее воздействие. В течение семи лет, часть которых пришлось провести в изгнании, Ришелье вел активную переписку с Марией Медичи и Людовиком XIII.
Однако не такой была вдовствующая королева, чтобы сразу все забыть после примирения. Как положено любой женщине, тем более царственной, она еще немножко поломалась, прежде чем согласиться на окончательное примирение. А когда решила, что пора, то потребовала от сына назначить Ришелье кардиналом. 5 сентября 1622 года епископ Ришелье получил сан кардинала. А если кого-то назначили кардиналом, то и в Королевский совет, тогдашнее французское правительство, его непременно надо было включить, тем более, что министры отца Людовика XIII практически все уже умерли.
Но только в 1624 году Мария Медичи была возвращена в Париж, а вместе с ней и Ришелье, без которого она уже не могла ступить ни шагу. Людовик продолжал относиться к Ришелье с недоверием, так как понимал, что всеми дипломатическими победами его мать должна кардиналу. Когда 29 апреля 1624 года Ришелье впервые вошел в зал заседаний французского правительства, он так взглянул на присутствующих, в том числе и на председателя, маркиза Ла Вьевиля, что всем сразу стало понятно, кто отныне здесь хозяин. Несколькими месяцами позже, в августе, действующее правительство рухнуло, и по настоянию королевы-матери 13 августа 1624 года Ришелье стал "первым министром" короля - пост, на котором ему было суждено пробыть 18 лет.
Несмотря на хрупкое здоровье, новый министр достиг своего положения благодаря сочетанию таких качеств, как терпение, хитроумие и бескомпромиссная воля к власти. Эти качества Ришелье никогда не переставал применять для собственного продвижения: в 1622 году он сделался кардиналом, в 1631 году - герцогом, все это время продолжая увеличивать личное состояние.
С самого начала Ришелье пришлось иметь дело со многими врагами и с ненадежными друзьями. К числу последних на первых порах относился сам Людовик. Сколько можно судить, король так никогда и не обрел симпатии к Ришелье, и все же с каждым новым поворотом событий Людовик попадал во все большую зависимость от своего блестящего служителя. Прочее же королевское семейство оставалось враждебным к Ришелье. Анна Австрийская терпеть не могла ироничного министра, который лишил ее какого-либо влияния на государственные дела. Герцог Гастон Орлеанский, единственный брат короля, плел бесчисленные заговоры с целью усиления своего влияния. Даже королева-мать, всегда отличавшаяся амбициозностью, почувствовала, что прежний ее помощник стоит у нее на пути, и вскоре стала самым серьезным его противником.
Вокруг этих фигур кристаллизовались различные группировки мятежных придворных. Ришелье отвечал на все бросаемые ему вызовы с величайшим политическим мастерством и жестоко их подавлял. В 1626 году центральной фигурой в интриге против кардинала стал молодой маркиз де Шале, который поплатился за это жизнью.
Отправлено: 30.09.08 16:05. Заголовок: Сам король чувствова..
Сам король чувствовал себя орудием в руках кардинала и, по-видимому, не без сочувствия отнесся к последней попытке низвергнуть Ришелье - к заговору Сен-Мара. Всего за несколько недель до своей смерти в 1642 году Ришелье раскрыл последний заговор, центральными фигурами которого стали маркиз де Сен-Мар и Гастон Орлеанский. Последнего, как всегда, спасла от кары королевская кровь, но Сен-Мар - друг и любимец Людовика, был обезглавлен. В период между этими двумя заговорами наиболее драматическим испытанием прочности позиций Ришелье стал знаменитый "день одураченных" - 10 ноября 1631 года. В этот день король Людовик ХIII в последний раз пообещал отправить своего министра в отставку, и по всему Парижу разнеслись слухи, что королева-мать одержала победу над своим врагом. Однако Ришелье удалось добиться аудиенции короля, и к наступлению ночи все его полномочия были подтверждены, а действия санкционированы. "Одураченными" оказались те, кто поверил ложным слухам, за что и поплатились смертью либо изгнанием.
Сопротивление, проявлявшееся в иных формах, встречало не менее решительный отпор. Несмотря на свои аристократические пристрастия, Ришелье сокрушил мятежную провинциальную знать, настаивая на ее покорности королевским официальным лицам. В 1632 году он добился вынесения смертного приговора за участие в мятеже герцогу де Монморанси, генерал-губернатору Лангедока, которого направила против Ришелье именно Мария Медичи, и одному из самых блестящих аристократов. Ришелье запретил парламентам (высшим судебных органам в городах) подвергать сомнению конституционность королевского законодательства. На словах он прославлял папство и католическое духовенство, но по делам его было видно, что главой церкви во Франции является король.
Холодный, расчетливый, весьма часто суровый до жестокости, подчинявший чувство рассудку, Ришелье крепко держал в своих руках бразды правления и, с замечательной зоркостью и дальновидностью замечая грозящую опасность, предупреждал ее при самом появлении. В борьбе со своими врагами Ришелье не брезговал ничем: доносы, шпионство, грубые подлоги, неслыханное прежде коварство - все шло в ход. Его тяжелая рука в особенности давила молодую, блестящую аристократию окружавшую короля.
Один заговор за другим составлялись против Ришелье, но они всегда кончались самым плачевным образом для врагов Ришелье, участью которых было изгнание или казнь. Мария Медичи очень скоро раскаялась в своем покровительстве Ришелье, совершенно оттеснившего ее на задний план. Вместе с женой короля, Анной, старая королева приняла даже участие в замыслах аристократии против Ришелье, но без успеха.
С самого первого дня во власти Ришелье стал объектом постоянных интриг со стороны тех, кто пытался его "подсидеть". Чтобы не стать жертвой предательства, он предпочитал никому не доверять, что вызывало страх и непонимание окружающих. "Всякий, кто узнает мои мысли, должен умереть", - говорил кардинал. Целью Ришелье было ослабление позиций династии Габсбургов в Европе и укрепление независимости Франции. Кроме того, кардинал был ярым сторонником абсолютной монархии.
Другим важным источником оппозиции, сокрушенным Ришелье со свойственной ему решительностью, являлось гугенотское (протестантское) меньшинство. Примирительный Нантский эдикт Генриха IV от 1598 года гарантировал гугенотам полную свободу совести и относительную свободу богослужения. Он оставлял за ними большое число укрепленных городов - в основном на юге и юго-западе Франции. Ришелье усматривал в этой полунезависимости угрозу государству, особенно во время войны. Гугеноты представляли собой государство в государстве, они имели сильных сторонников в городах и мощный военный потенциал. Кардинал предпочитал не доводить ситуацию до кризиса, однако фанатизм гугенотов подогревался Англией, вечной соперницей Франции. Участие, принятое гугенотами в 1627 году в нападении англичан с моря на побережье Франции, послужило для правительства сигналом к началу действий. К январю 1628 году была осаждена крепость Ла-Рошель - опорный пункт протестантов на берегу Бискайского залива. Ришелье взял на себя личное руководство кампанией, и в октябре непокорный город капитулировал после того, как около 15 тысяч его жителей умерли от голода. В 1629 году Ришелье завершил религиозную войну великодушным примирением - мирным соглашением в Але, в соответствии с которым король признавал за своими подданными-протестантами все права, гарантированные им в 1598 году, за исключением права иметь крепости. Правда, гугеноты лишались политических и военных привилегий. Но дарованная им свобода отправления культа и судебные гарантии положили конец религиозным войнам во Франции и не дали повода для разногласий с союзниками-протестантами за пределами страны. Гугеноты-протестанты проживали во Франции как официально признанное меньшинство до 1685 году, но после взятия Ла-Рошели их способность противостоять короне была подорвана. Все монархи мира. Западная Европа / Под рук. К. Рыжова. Москва: Вече, 1999. С. 169.
Стремясь к укреплению суверенитета королевской власти в области внутренней и внешней политики и финансов, Ришелье инициировал кодификацию французских законов ("кодекс Мишо", 1629), провел ряд административных реформ (учреждение в провинциях должностей интендантов, назначаемых королем), боролся с привилегиями парламентов и знати (запрещение дуэлей, разрушение укрепленных дворянских замков), реорганизовал почтовую службу. Он активизировал строительство флота, что усилило военные позиции Франции на море и способствовало развитию внешнеторговых компаний и колониальной экспансии. Ришелье разрабатывал проекты финансово-экономического оздоровления страны в духе меркантилизма, однако внутренние и внешние войны не позволили реализовать их. Вынужденные займы вели к усилению налогового гнета, что, в свою очередь, вызывало мятежи и крестьянские бунты (восстание "кроканов" 1636-1637 годов), которые жестоко подавлялись.
Что касается экономики, Ришелье практически ничего в ней не понимал. Он объявлял войны, не задумываясь о снабжении армии, и предпочитал решать проблемы по мере их поступления. Кардинал следовал доктрине Антуана де Монткристьена и настаивал на независимости рынка. При этом он делал упор на производство товаров на экспорт и препятствовал импорту предметов роскоши. В сфере его экономических интересов было стекло, шелк, сахар. Ришелье ратовал за строительство каналов и расширение внешней торговли, причем сам часто становился совладельцем международных компаний. Именно тогда началась французская колонизация Канады, Западной Западной Индии, Марокко и Персии.
К концу 1620-х годов французское правительство имело возможность принимать более активное участие в международных делах, что побудило Ришелье к действиям. Ко времени прихода Ришелье к власти грандиозная (получившая название Тридцатилетней) война в Германии между католическими государями во главе с императором Священной Римской империи и союзом протестантских князей и городов была уже в полном разгаре. Дом Габсбургов, включая правящие фамилии в Испании и Австрии, больше столетия являлся главным врагом французской монархии, однако поначалу Ришелье удерживался от вмешательства в конфликт. Во-первых, союзниками Франции в таком случае должны были стать протестантские державы, поэтому кардинал и его главный советник монах ордена капуцинов отец Жозеф (прозванный, в отличие от своего шефа, l'Eminence grise, т.е. "Серый кардинал") понимали, что необходимо иметь ясное и законное обоснование для такого шага. Во-вторых, свободу действий вне страны долгое время сдерживала неспокойная обстановка внутри самой Франции. В-третьих, основная угроза интересам Франции исходила не со стороны австрийских Габсбургов, а от еще более могущественной испанской ветви, что побуждало французов сосредоточить внимание на Пиренеях и испанских владениях в Италии, а не на Германии. Тем не менее Франция все же была вовлечена в войну. К концу 1620-х годов католики добились столь внушительных побед в пределах Империи, что, казалось, австрийские Габсбурги станут полными хозяевами Германии.
Перед лицом угрозы господства Габсбургов в Европе Ришелье и отец Жозеф выдвинули довод, что для блага папского престола и духовного благополучия самой церкви Франция должна противостоять Испании и Австрии. Возможность принять участие в германских делах представилась сразу же после подавления знати и мятежных гугенотов внутри страны, поскольку на стороне лютеран собирался выступить король Швеции Густав II Адольф. Когда его армия высадилась в северной Германии (июль 1630 года), в Германию стали подтягиваться значительные испанские силы - чтобы оказать поддержку католикам.
Во время осады Ришелье крепости Ла-Рошель испанцы успели мобилизовать силы на севере Италии и захватить крепость Касаль. Тогда Ришелье проявил необычайную мобильность: сразу после падения Ла-Рошели французская армия была переброшена через Альпы и застала испанцев врасплох. В 1630 году в ходе сложных интриг Ришелье отказался подписывать Регенсбургский мир, в ответ Испания обратилась в Папе Урбану VIII с просьбой отлучить Людовика XIII от церкви. Ришелье находился на грани провала, поскольку его отношения с королем были весьма сложными, а рьяная католичка Мария Медичи просто впала в истерику. Когда Ришелье возвратился во Францию, она потребовала отставки кардинала, но Людовик не пошел на это, стремясь сохранить политическую независимость от матери. Ришелье был единственным, кто мог ему в этом содействовать, поэтому он сохранил сан кардинала и место первого министра. Оскорбленная королева-мать покинула двор и отправилась в Нидерланды, находившиеся под властью испанских Габсбургов, прихватив с собой младшего брата короля Гастона Орлеанского.
Он рассчитывал на союз с Англией, устраивая брак Карла I Английского с Генриеттой Марией Французской, сестрой Людовика XIII, который был заключен 12 июня 1625 года. Ришелье стремился усилить французское влияние в Северной Италии (экспедиция в Вальтелину) и в германских землях (поддержка лиги протестантских князей). Ему удавалось долго удерживать Францию от прямого участия в Тридцатилетней войне.
После высадки шведского короля в Германии Ришелье счел необходимым вмешаться, пока что косвенно. 23 января 1631 года после длительных переговоров посланник Ришелье подписал с Густавом Адольфом договор в Бервальде. По этому соглашению, французский католический прелат обеспечивал шведского лютеранского короля-воителя финансовыми средствами для ведения войны против Габсбургов в размере одного миллиона ливров в год. Густав пообещал Франции, что не будет нападать на те государства католической лиги, в которых правят Габсбурги. Тем не менее весной 1632 года он повернул свои войска на восток против именно такого государства - Баварии. Ришелье тщетно пытался удержать союзника. Только со смертью Густава Адольфа в битве при Люцене (16 ноября 1632 года) нелегкая для кардинала дилемма получила разрешение.
У Ришелье на первых порах теплилась надежда, что денежных субсидий союзникам будет достаточно для того, чтобы уберечь собственную страну от риска открытого столкновения. Но к концу 1634 года оставшиеся в Германии шведские силы и их протестантские союзники были разгромлены испанскими войсками.
В 1635 году Испания оккупировала епископство Триер, что послужило причиной объединения французских католиков и протестантов, которые рука об руку выступили против внешнего врага - Испании.
Это было началом Тридцатилетней войны для Франции.
Весной 1635 года Франция формально вступила в войну - сначала против Испании, а затем, год спустя, против Священной Римской империи. Сначала французы потерпели ряд досадных поражений, однако к 1640 году, когда стало проявляться превосходство Франции, она начала одолевать своего главного врага - Испанию. Более того, французская дипломатия достигла успеха, вызвав антииспанское восстание в Каталонии и ее отпадение (с 1640 по 1659 годы Каталония находилась под властью Франции) и полномасштабную революцию в Португалии, которая покончила с правлением Габсбургов в 1640 году. Наконец, 19 мая 1643 года при Рокруа в Арденнах армия принца де Конде добилась такой сокрушительной победы над знаменитой испанской пехотой, что это сражение принято считать концом испанского доминирования в Европе.
В последние годы жизни кардинал Ришелье был вовлечен в очередной религиозный конфликт. Он возглавлял оппозицию папе Урбану VIII, поскольку в планы Франции входило расширение сферы влияния в Священной Римской империи. При этом он оставался преданным идеям абсолютизма и боролся с галликанцами, покусившимися на Папскую власть.
Осенью 1642 года Ришелье посетил целебные воды в Бурбон-Ланси, ибо здоровье его, подточенное многолетним нервным напряжением, таяло на глазах. Даже будучи больным, кардинал до последнего дня по несколько часов диктовал приказы армиям, дипломатические инструкции, распоряжения губернаторам различных провинций. 28 ноября наступило резкое ухудшение. Врачи ставят еще один диагноз - гнойный плеврит. Кровопускание не дало результата, лишь до предела ослабило больного. Кардинал временами теряет сознание, но, придя в себя, пытается еще работать. В эти дни рядом с ним неотлучно находится его племянница герцогиня д'Эгийон. 2 декабря умирающего навещает Людовик XIII. "Вот мы и прощаемся, - слабым голосом говорит Ришелье. - Покидая Ваше Величество, я утешаю себя тем, что оставляю Ваше королевство на высшей ступени славы и небывалого влияния, в то время как все Ваши враги повержены и унижены. Единственно, о чем я осмеливаюсь просить Ваше Величество за мои труды и мою службу, это продолжать удостаивать Вашим покровительством и Вашим благоволением моих племянников и родных. Я дам им свое благословение лишь при условии, что они никогда не нарушат своей верности и послушания и будут преданы Вам до конца". Кнехт Р. Указ. соч. С. 289.
Затем Ришелье своим единственным преемником называет кардинала Мазарини. "У Вашего Величества есть кардинал Мазарини, я верю в его способности на службе королю", Там же. - говорит министр. Пожалуй, это все, что он хотел сказать королю на прощание. Людовик XIII обещает выполнить все просьбы умирающего и покидает его...
Оставшись с докторами, Ришелье просит сказать, сколько ему еще осталось. Врачи отвечают уклончиво, и лишь один из них - месье Шико - осмеливается сказать: "Монсеньор, думаю, что в течение 24 часов Вы либо умрете, либо встанете на ноги". - "Хорошо сказано", - тихо произнес Ришелье и сосредоточился на чем-то своем. Там же.
На следующий день король наносит еще один, последний, визит Ришелье. В течение часа они беседуют с глазу на глаз. Людовик XIII вышел из комнаты умирающего чем-то очень взволнованный. Правда, кое-кто из свидетелей утверждал, что король был в веселом расположении духа. У постели кардинала собираются священники, один из которых причащает его. В ответ на традиционное в таких случаях обращение простить врагам своим Ришелье говорит: "У меня не было других врагов, кроме врагов государства". Присутствующие удивлены четкими, ясными ответами умирающего. Когда с формальностями было покончено, Ришелье сказал с полным спокойствием и уверенностью в своей правоте: "Очень скоро я предстану перед моим Судией. От всего сердца попрошу его судить меня по той мерке - имел ли я иные намерения, кроме блага церкви и государства". Там же.
Ранним утром 4 декабря Ришелье принимает последних посетителей - посланцев Анны Австрийской и Гастона Орлеанского, заверяющих кардинала в своих самых лучших чувствах. Появившаяся вслед за ними герцогиня д`Эгийон со слезами на глазах стала рассказывать, что накануне одной монахине-кармелитке было видение, что Его Высокопреосвященство будет спасен рукой Всевышнего. "Полноте, полноте, племянница, все это смешно, надобно верить только Евангелию".
Некоторое время они проводят вдвоем. Где-то около полудня Ришелье просит племянницу оставить его одного. "Помните, - говорит он ей на прощание, что я любил Вас больше всех на свете. Будет нехорошо, если я умру у Вас на глазах..." Место д'Эгийон занимает отец Леон, дающий умирающему последнее отпущение грехов. "Предаюсь, Господи, в руки твои", - шепчет Ришелье, вздрагивает и затихает. Отец Леон подносит к его рту зажженную свечу, но пламя остается неподвижным. Кардинал мертв". Там же.
Ришелье умер в Париже 5 декабря 1642 года, не дожив до триумфа в Рокруа и сломленный многочисленными болезнями. Ришелье был похоронен в церкви на территории Сорбонны, в память о поддержке, оказанной университету Его Высокопреосвященством кардиналом.
Ришелье всячески содействовал развитию культуры, стремясь поставить ее на службу французскому абсолютизму. По инициативе кардинала прошла реконструкция Сорбонны. Ришелье написал первый королевский эдикт о создании Французской академии и передал Сорбонне по своему завещанию одну из лучших в Европе библиотек, создал официальный орган пропаганды "Газетт" Теофраста Ренодо. В центре Парижа вырос дворец Пале-Кардиналь (впоследствии он был подарен Людовику XIII и с тех пор называется Пале-Рояль). Ришелье покровительствовал художникам и литераторам, в частности, Корнелю, поощрял таланты, способствуя расцвету французского классицизма.
Ришелье, помимо всего прочего, был весьма плодовитым драматургом, его пьесы печатались в первой открытой по его инициативе королевской типографии.
По долгу службы дав обет верности "церкви - моей супруге", он оказался в сложных политических отношениях с королевой Анной Австрийской, в действительности дочерью испанского короля, главой враждебной национальным интересам страны "испанской", то есть в какой-то степени и "австрийской", партии при дворе. Чтобы досадить ей за предпочтение ему лорда Бэкингема, он - в духе принца Гамлета - по ходу придворного сюжета написал и поставил пьесу "Мирам", в которой Бэкингем оказывается побежденным не только на поле боя (под гугенотской Ла-Рошелью), и заставил королеву посмотреть этот спектакль. В книге приведены сведения и документы, которые легли в основу романа Дюма "Три мушкетера", - от борьбы с дуэлями (на одной из которых погиб брат кардинала) до использования отставной любовницы Бэкингема графини Карлейль (пресловутой Миледи) в успешной шпионской роли при английском дворе и весьма пикантных подробностей свиданий королевы и Бэкингема.
В целом Ришелье режиссировал отнюдь не "по-гамлетовски". Он помирил французов (католиков и гугенотов) между собой и, благодаря "дипломатии пистолей", поссорил их врагов, сумев создать антигабсбургскую коалицию. Для отвлечения Речи Посполитой от Габсбургов он слал гонцов в Русское государство к первому из Романовых, Михаилу, с призывом торговать беспошлинно.
Ришелье оказал сильнейшее влияние на ход европейской истории. Во внутренней политике он устранил всякую возможность полномасштабной гражданской войны между католиками и протестантами.
Ему не удалось покончить с традицией дуэлей и интриг среди провинциальной знати и придворных, но благодаря его усилиям неповиновение короне стало считаться не привилегией, а преступлением против страны. Ришелье не вводил, как было принято утверждать, должности интендантов для проведения политики правительства на местах, однако он значительно укрепил позиции королевского совета во всех сферах управления. Организованные им торговые компании для ведения дел с заморскими территориями оказались неэффективными, но защита стратегических интересов в колониях Вест-Индии и Канады открыла новую эру в создании Французской империи.
Неуклонное служение ясно осознанным целям, широкий практический ум, ясное понимание окружающей действительности, умение пользоваться обстоятельствами - все это обеспечило за Ришелье видное место в истории Франции. Основные направления деятельности Ришелье сформулированы в его "Политическом завещании". Политическое завещание... Приоритетом внутренней политики стала борьба с протестантской оппозицией и укрепление королевской власти, главной внешнеполитической задачей повышение престижа Франции и борьба с гегемонией Габсбургов в Европе. "Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства", - подвел итоги своего жизненного пути знаменитый борец с мушкетерами.
Отправлено: 02.10.08 09:44. Заголовок: Глава II. Приоритеты..
Глава II. Приоритеты внутренней и внешней политики согласно «Политическому завещанию»
В XVII веке наиболее прогрессивной формой государства становится абсолютная монархия. Позволив преодолеть феодальную раздробленность, она способствовала формированию единого экономического пространства и политической стабильности. Люблинская А. Д. Указ. соч. С. 33 "Режиссером" становлении абсолютизма выступил первый министр Людовика XIII - "красный кардинал" Ришелье. Фактический правитель Франции, он боролся с привилегиями знати, запретил дуэли, положил конец войнам католиков и гугенотов и доминированию в Европе династии Габсбургов.
Согласно “Политическому завещанию”, в политике Ришелье можно выделить несколько направлений. Он пишет, что с самого начала своей политической деятельности “обещал употребить все свое искусство и всю власть, которую мне дать извлили на истреблене гугенотского общества, на сражение гордости знатных вельмож, на приведение в должность всех Ваших [королевских] подданных и на возвышение Вашего имени в чужих народах...”. Политическое завещание... С. 154.
Заняв пост министра, Ришелье попытался провести ряд существенных реформ, призванных укрепить королевскую власть. Одной из главных задач было установление мира в многострадальной стране. Для начала требовалось утихомирить «фронду принцев», стремящуюся вырвать у короля привилегии и деньги. Как отмечал Ришелье в «Политическом завещании», «... всяк достоинство свое измерял свею наглостью». Там же. С. 153.
Целое столетие междоусобных войн и религиозных смут ослабили во Франции все внутренние связи. Аристократия, которая при Генрихе IX начала было привыкать к повиновению королевской власти, убедилась за время регентства Марии Медичи и в первые годы царст-вования Людовика XIII в возможности безнаказанно сопро-тивляться королевским декретам.
Участие наиболее видных ее представителей в инт-ригах и заговорах против его власти, заставило кардинала прибегать к строгим карательным мерам, наглядно свиде-тельствовавшим, что знатное дворянство не может более рассчитывать на безнаказанность для себя и своих клиентов иначе, как при условии искреннего с ним союза и согла-шения. Противники Ришелье убеждались горьким опытом, что карательные законы писаны по преимуществу именно для них.
Ришелье посоветовал королю прекратить делать уступки и взял жесткий курс на обуздание непокорных аристократов. Ему почти удалось накинуть узду на неспокойных родственников монарха, смирив их непомерную гордыню. Кардинал не стеснялся проливать кровь мятежников, не считаясь с их положением. Первыми предостережениями по адресу французской аристократии были: аресты побочных братьев Людовика XIII, двух герцогов Вандомов и казнь графа Шале. Еще более сильное впечатление произвел сметный приговор, постанов-ленный над графом Бутвиллем из дома Монморанси. Казнь одного из первых лиц страны, герцога Монморанси, заставила аристократию содрогнуться от ужаса.
Ришелье, не терпевший никаких ограничений своей вла-сти, всячески добивался отмены особых прав и привилегий, которыми пользовались до того времени Нормандия, Про-ванс, Лангедок и многие другие французские области. За-говоры и восстания, в которых принимали участие областные губернаторы, побудили Ришелье упразднить губернаторские должности, что в свою очередь значительно ослабило влияние высшей аристократии. Место губернаторов заступили коро-левские интенданты, непосредственно подчиненные первому министру. Чтобы вернее сломить сопротивление дворянства этим реформам, предписано было разрушить укрепленные замки, не представлявшиеся необходимыми для государст-венной обороны. Черкасов П. П. Указ. соч. С. 192 - 197.
В “Политическом завещании” Ришелье писал, что “ввиду того, что честь для дворян должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней”. Политическое завещание... С. 155. Однако на деле он прибегал к суровым мерам.
Надо заметить, что, чтобы восстановить уваже-ние к закону и уверяя Людовика XIII в необходимости устранить лицеприятие в судах, Ришелье на самом деле обращался с правосудием довольно бесцеремонно. Он до-пускал суд правый и нелицеприятный лишь в тех случаях, когда это согласовалось с его собственными видами. Про-цессы против политических противников и личных врагов кардинала обставлялись сплошь и рядом так, что о ка-ких-либо гарантиях беспристрастия не могло быть и речи. Даже в случаях действительной виновности противников Ри-шелье приговоры над ними имели скорее характер судебных убийств, чем законной кары. Нарушение правосудия носило зачастую характер вопиющей несправедливости, наглядными образцами которой могут служить процессы де-Ту и Урбана Грандье. Черкасов П. П. Указ. соч. Сам кардинал в своих мемуарах проводит ту мысль, что там, где дело идет о политических преступлениях, правительство ни под каким видом не может щадить своих противников. Отвадить от этих преступлений можно лишь в том случае, если виновных непременно будет постигать строжайшая кара. "Для достижения такого результата не следует останавливаться даже перед такими мероприятиями, от которых могут страдать невинные".
Ришелье оправдывает в «Политическом завещании» такой способ ведения дел: «Если во время разбора обыкновенных дел суд требует бесспорных доказательств, то совсем иначе в делах, касающихся государства; таких случаях то, что вытекает из основательных догадок, должно иногда считаться за ясные доказательства». Политическое завещание... С. 164.
Это и понятно: среди забот о внутренних и внешних государственных делах Ришелье постоянно должен был помышлять о самозащите. Бесхарактерность и подозри-тельность Людовика XIII делали положение первого его мини-стра до чрезвычайности непрочным. Ришелье приходилось, по-этому беспрерывно держаться на стороже и вести упорную борьбу со своими явными и тайными врагами: матерью Лю-довика XIII--Марией Медичи, супругой его--Анной Австрий-ской, братом короля -- Гастоном Орлеанским и многочислен-ными их приверженцами. Борьба эта велась с обеих сторон самым беспощадным образом. Противники Ришелье не гнуша-лись убийством, так что жизнь его неоднократно подвергалась серьезной опасности. Неудивительно, что и он, в свою очередь, зачастую обнаруживал крайнюю жестокость и неразборчивость в выборе средств. Черкасов П. П. Указ. соч.
Второй на очереди стояла задача усмирения гугенотов, со времен Генриха IV пользовавшихся большими правами. Французские протестанты представляли собою государство в государстве. Владея в силу Нантского эдикта многими крепостями, важнейшими из ко-торых были Ла-Рошель и Монтобан, гугеноты являлись не только религиозной сектой, но вместе с тем также и пол-итической партией, не стеснявшейся искать для себя союз-ников за границей. Гугеноты, по сути, создали на территории Франции настоящие маленькие государства, готовые в любой момент выйти из повиновения. Черкасов П. П. Указ. соч.
Ришелье считал, что настала пора покончить с гугенотской вольницей. Подходящий случай не замедлил представится. В 1627 году обострились отношения с Англией, обеспокоенной начатым Ришелье строительством флота. Политики туманного Альбиона решили вызвать смуту во владениях соседа, подняв мятеж на Ла-Рошели. С английским десантом французская армия справилась достаточно легко, а вот осада мятежной крепости затянулась на целых два года. Наконец, в 1628 году, сломленные голодом и потерявшие всякую надежду на помощь, защитники крепости сложили оружие. По совету Ришелье король даровал прощение оставшимся в живых и подтвердил свободу вероисповедания, лишив гугенотов лишь привилегий. Протестантский Лангедок утратил свои вольности в 1629 году. Никаких религиозных гонений не последовало. Кардинал Ришелье оказался слишком политиком, чтобы пытаться навязать стране религиозную однородность - химеру, которую отстаивал Рим. Однако благодаря такой тактике кардинал нажил себе врагов среди служителей церкви.
Когда речь шла об интересах государства, вопросы вероисповедания как бы отходили для него на второй план. Кардинал говорил: «И гугеноты, и католики были в моих глазах одинаково французами». Так вновь министр ввел в обиход давно забытое за распрями слово «француз», и закончились религиозные воины 70 лет раздиравшие страну.
Ришелье беспощадно боролся с протестантами во Франции, как с политической партией, поскольку существование сильной религиоз-но-политической партии, являвшейся государством в госу-дарстве, составляло для Франции серьезную хроническую опасность. Но в области религии Ришелье был толерантен.
Английский историк Юм говорит: "Падение Ла-Рошели закончило во Франции период религиозных войн и было первым шагом на пути к упрочению ее благоденствия. Внутренние и внешние враги этой державы утратили мо-гущественнейшее орудие для нанесения ей вреда, и она, благодаря разумной и энергичной политике, начала посте-пенно брать верх над своей противницей--Испанией. Все французские партии подчинились законному авторитету вер-ховной власти. Тем не менее, Людовик XIII, одержав победу над гугенотами, выказал чрезвычайную умеренность. Он про-должал относиться с терпимостью к протестантскому веро-исповеданию. Франция была тогда единственным государст-вом, в котором веротерпимость признавалась законным по-рядком вещей".
Действительно, история должна подтвердить, что Ришелье в век инквизиции отличался такой религиозной терпимо-стью, какая даже и в наше время встречается далеко не повсеместно. Сам он говорит в своем "Политическом За-вещании": "Я не считал себя в праве обращать внимание на разницу в вероисповедании. И гугеноты, и католики были в моих глазах одинаково французами". Цит. по Черкасов П. П. С. 179.
Кардинал Ришелье, несомненно, обладал большой дозой веротерпимости, дозволявшей ему под-держивать в Германии протестантов непосредственно в ущерб интересам католической церкви. Если в самой Франции он вел войну с гугенотами, то руководился при этом чисто политиче-скими побуждениями. Враги кардинала объясняли его веротер-пимость полнейшим равнодушием к религиозным вопросам, и, может быть, в данном случае не особенно ошибались.
Интересно отношение кар-динала Ришелье к папской власти. Иезуит Санктарель об-народовал сочинение: "Об ереси и расколе", в котором между прочим утверждалось, будто папа имеет законное право низ-водить с престола императоров и королей в наказание за дурные поступки, или в случае непригодности к выполнению монарших обязанностей. Ришелье, находя эту теорию оскор-бительной для авторитета королевской власти, препроводил книгу Санктареля на рассмотрение парижского парламента, который присудил сжечь ее рукою палача на Гаевской площади. Лозинский С. Г. Указ. соч. С. 489.
Что касается внешней политики, то Ришелье оставил Францию могущественным и прочно централизованным государством, обладавшим хорошо орга-низованной армией, сильным флотом и значительными го-сударственными доходами. При нем французы утвердились в Гвиане и в Вест-Индии, вернули себе Канаду, овладели островом Бурбоном и завели колонии на Мадагаскаре. Тарле Е. Указ. соч. С. 273.
В ходе войны была реализована идея кардинала о введении Франции в «естественные границы»: произошло долгожданное объединение всех исторических территорий - Лотарингии, Эльзаса и Руссильона, которые после стольких лет борьбы вошли в состав Французского королевства.
В своем «Политическом завещании» ришелье дает такое определение: “Цель моего пребывания у власти заключалась в том, чтобы возвратить Галлии границы, предназначенные ей природой, вернуть галлам короля-галла, поставить на место Галлии Францию и повсюду, где была древняя Галлия, установить новую”.
Следует подчеркнуть глубокий и основной смысл слов кардинала Ришелье: “установить новую Галлию". Именно в этих словах определяется не только территориальный и расово-языковой редукционизм понятия "нация", но также впервые провозглашается современный политический волюнтаризм и искусственного установления чего-то нового, взамен органически сложившемуся прежнему положению.
Ришелье большое внимание уделял креплению границ и обороноспособности государства. В «Политическом завещании» он пишет: «Еще я знаю что многие государи потеряли государства свои и подданных от того, что не содержали сил, нужных к своему охранению, боясь отяготить народ свой, а некоторые подданные впали в рабство к своим неприятелям тем, что желали много вольности у своего природного государя, - но есть некоторая мера, которой без прегрешения преступить не можно». Политическое завещание... С. 155.
По мнению Ришелье, «Государь должен быть силен крепостью границ своих». Там же. С 161 - 162. И далее: «Граница, довольно укрепленная, способна лишить неприятелей хотения к предприятиям противу государства, или по крайней мере, остановить их набеги и стремление, если они столь смелы, что придут отверстою силою». Там же. С. 162.
По мнению Ришелье, «Самое сильнейшее государство в свете не может похвалиться, чтоб владело надежным покоем, если оно не в состоянии защитить себя во всякое время от внезапного нашествия и от нечаянного нападения. Сей ради причины надобно, чтоб великое королевство имело всегда на содержании некоторое число военных людей, достаточное для предупреждения предприятий, которые зависть и ненависть учинить могут противу благосостояния его и великости». Там же. С. 162.
Важно отметить, что при Ришелье французы утвердились в Гвиане и в Вест-Индии, вернули себе Канаду, овладели островом Бурбоном и завели колонии на Мадагаскаре: Тарле Е. Указ. соч. «Сила оружия требует не токмо чтоб Государь был крепок на сухом пути, но еще б был многолюден и на море. Море есть могущество из всех наследств, которого все самодержавцы по большей части добиваются, а однакож на оное права каждого меньше всех ясны». Там же. С. 163.
Для владычества на море, справедливо полагал Ришелье, необходима военная мощь: «Одним словом, древние права сего владычества суть сила, а не доказательство, надобно быть сильну, чтоб вступаться в сие наследство». Там же.
Что касается финансовой части «Политического завещания», то седьмой раздел девятой главы, озаглавленный «О могуществе государя», посвящен финансам и имеет подзаголовок: «Здесь показано, что золото и серебро являются одной из главных и наиболее необходимых сторон могущества государства». Люблинская А. Д. С. 97.
«Казна есть сердце государства, да и воистину она есть Архимедово орудие, которое будучи укреплено твердо, дает способ ворочать всем светом, - пишет кардинал. - Чтоб не быть принуждену брать великие налоги, надобно меньше тратить, и нет лучше способу, чтоб сделать расходы умеренными, как изгнать всякое мотовство и запретить все способы, ведущие к сему концу. Я знаю, что в великом государстве надобно всегда быть казне в запасе, дабы его подспешить в непредвидимых случаях; но сей скоп должен быть соразмерен достатку государства и числу золотой и серебряной монеты, которая ходит в государстве...». Политическое завещание... С. 163.
По мнению Ришелье, «Надобно быть щедру в употреблении казны, когда польза всенародная того потребует... Часто виданы такие Государи, которые от жаления своих денег, потеряли и деньги свои и государство вообще». Там же. С. 164.
В целом вывод Ришелье таков: «Как нельзя считать хорошим государя, берущего от своих подданных больше, чем следует, так нельзя считать всегда наилучшим и того из них, который берет меньше, чем следует». Там же. Кардинал считал, что в необходимых случаях можно изыскивать средства и с других слоев населения (например, при нем платила налоги церковь, владеющая ј земель в кородлевстве): «Как у раненого человека сердце, ослабевшее от потери крови, привлекает к себе на помощь кровь нижних частей организма лишь после того, как истощена большая часть крови верхних частей, так и в тяжелые времена государства монархи должны, поскольку это в их силах, воспользоваться благосостоянием богатых прежде, чем чрезмерно истощать бедняков». Там же. С. 157 - 158.
В «Политическом завещании» Ришелье давал советы и относительно управления государством. Ришелье придавал такое значение искусству работы с советниками, что особо остановился на этом вопросе в своем "Политическом завещании" Людовику XIII. Он призывал выказывать консультантам доверие, проявлять щедрость и поддерживать их открыто, чтобы они не опасались козней интриганов: «Поистине те государства суть благополучнейшие, в коих государства и советники мудры. Польза народная должна быть единым упражнением Государя и его советников...». Там же. С. 158.
«Столь много приключается бедствий от неспособности определенных к главным должностям и к важнейшим делам, - сетовал Ришелье, не по наслышке знакомый с королевскими фаворитами, плевшими заговоры и пытавшимися проводить собственную политику, - что государи и участники управления дел их не могут довольно иметь тщания в том, чтоб каждый определен был к должностям, которые ему свойственны». Там же. С. 159.
Особенно Ришелеь выступал против фаворитизма, с которым ему приходилось бороться: «Временщики тем наипаче опасны, что возвышенные счастием, редко употребляют рассудок... Многие государи погубили себя тем, что предпочли особенные свои угодности пользе народной». Там же. С. 161.
В целом Ришелье заключает: «Нет поветрия столь способного к разорению государства, как льстецы, клеветники и некоторые души, которые иного намерения не имеют, как токмо сочинять умыслы и сплетни при дворах их». Там же.
Итак, можно заметить, что в «Политическом завещании» отражены взгляды Ришелье на основные направления внутренней и внешней политики государства: его взгляды на роль аристократии, фаворитизм, финансы, а также религиозные и внешнеполитические вопросы.
Отправлено: 02.10.08 09:47. Заголовок: ГЛАВА III. ОТНОШЕНИЕ..
ГЛАВА III. ОТНОШЕНИЕ РИШЕЛЬЕ К СОСЛОВИЯМ ПО «ПОЛИТИЧЕСКОМУ ЗАВЕЩАНИЮ»
В «Политическом завещании» Ришелье достаточно четко сформулировал свое отношение к сословиям. По его мнению «дворянство надо рассматривать, как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению”. Там же. С. 154.
Однако, по мнению Ришелье, “Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, но нужно быть с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняютися от того, чтобы служиь короне шпагой и жизнью с постоянством и твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденнными нести часть бремени народа”. Там же. С. 155.
Кардинал был дворянином и не собирался отнимать привилегированное положение этого сословия однако, как больной ребенок, недолюбливающий того, кто заставляет его пить горькое лекарство, дворянство становилось в оппозицию Ришелье, врачующему его изъяны и пороки.
Не меньше ненависти испытывало к Ришелье и третье сословие. Занятый созданием единого национально-политического государства, кардинал решил пресекать любой сепаратизм. А именно к нему были склонны парламенты крупных городов, не желавшие видеть общегосударственных интересов за своими местными проблемами. Урезание прав парламента явилось причиной огромной не популярности первого министра. Политика Ришелье по отношению к парламентам привела к сознательному уничтожению официальной оппозиции третьего сословия. Такого же курса будут придерживаться и последователи великого кардинала. Отсутствие отдушины для выхода политической активности в системе абсолютизма выльется во взрыв возмущения народа через 150 лет - во время Французской революции.
Впрочем, ришелье не скрывал своего отношения к буржуа: «Оно [сословие] в течение некоторого времени было столь унижено былагодаря большому числу чиновников, которых зло века создало в ущерб ему. Богатство и спесь одних отягчают нужду других, богатых только храбростью, благодаря которой они свободно жертвуют жизнью государству, от которого чиновники получают содержание”. Там же. С. 154.
У простонародья тоже были причины для недовольства первым министром. Разорительные войны, Тридцатилетняя и Испанская (1635 - 1659 гг.), в которые оказалась втянутой благодаря стараниям кардинала Франция, принесли не только внешнеполитические выгоды, но и страшное разорение. На протяжении 18 лет правления кардинала страну сотрясали народные восстания, доставляя Ришелье немало хлопот.
Привычная бедность сельского люда дала начало таким принципам, которые вряд ли могли положить ей конец. "Если бы народы жили в довольстве, - писал Ришелье в своем политическом завещании, - их было бы трудно удерживать в повиновении". Там же. С. 157. В XVIII веке крестьянин не стал бы работать, если бы его постоянно не подстегивала нужда: нищета казалась единственным средством против лености.
Ришелье был дворянином с головы до пят и всецело раз-делял презрение, с которым в его время дворянство относилось к простонародью. Тем не менее он отмечал: «В то же время кардинал не мог не замечать, что “Происходящим из этого сословия свойственна обычная ошибка жестко обращаться с народом, которому Бог, по-видимому, дал руки скорее для ого, чтобы добывать пропитание, нежели для того, читобы защищать свою жизнь. Весьма важно прекратить подобный беспорядок обуздывающей строгстью, благодаря которой слабые Ваши подданные, даже буцдучи безоружными, имели бы под сенью Ваших закнов столько же безопасности, как если бы в руках у них было оружие”. Там же. С.155.
Известно, что даже в Париже на глазах короля безнаказанно на-рушалась имущественная и личная безопасность граждан; нельзя было выходить из дому без оружия уже потому, что среди белого дня никто не мог считать себя на го-родских улицах в безопасности. В самом Париже герцог Ангулемский, побочный сын Карла IX, пользовавшийся рас-положением Людовика XIII, не платил многочисленной своей прислуге жалованья, ссылаясь на то, что его отель выходит на четыре улицы, на которых такие молодцы, как его лакеи, могут без труда раздобыть себе деньгу. Если лакеи знатных бар бесцеремонно грабили и обирали прохожих, то их гос-пода позволяли себе еще большие вольности, на которые тогдашнее общественное мнение смотрело сквозь пальцы, между тем как с точки зрения современной нравственности они представляются чудовищными преступлениями. Можно было, разумеется, обращаться с жалобами в суд, но суды, по уверению современников, были "опаснее разбойничьих вертепов". К тому же французское дворянство не признавало авторитета судебной власти и смеялось над парламентскими повестками. Судебные пристава не смели даже являться в знатные дома с такими повестками, зная, что за подобную попытку будут до полусмерти исколочены палками. Сам Людовик XIII находил такое обращение с судебными при-ставами в порядке вещей и приказал было проучить палкой парижского парламентского пристава, дерзнувшего явиться в королевский замок Фонтенбло с исполнительным листом на одного из придворных. К счастью, присутствовавший при этом член государственного совета вступился за пристава и предложил королю сперва осведомиться, по чьему указу и распоряжению принесен во дворец исполнительный лист. Как и следовало ожидать, из документов выяснилось, что пристав действовал именем самого короля и по его указу.
Вообще в знатных домах тогда держали целые команды па-лочников, расправлявшихся по-свойски с людьми, имевшими несчастье навлечь на себя неудовольствие господ, причем и сами господа не гнушались иной раз собственноручно прибе-гать для вразумления подчиненных к палке. Кардинал Ришелье не составлял сам исключения из общего правила; он бил пал-кой не только своих служителей, но также государственного канцлера Сегье и главноуправляющего министерством финан-сов Бюллиона. Ранцов В. Л. С. 87 - 88.
Будучи сам дворянином и вполне сочувствуя образу мыслей тогдашнего французского дворянства, Ришелье ока-зался, однако, вынужденным силою обстоятельств нанести смертельный удар исключительным правам и преимуществам, которыми фактически обладала тогда французская аристок-ратия.
В то же время следует заметить, что кардинал не особенно смущался жалобами народа на тяжесть податного обложения. Он говорит в своем "Политическом завещании": «Все политики согласны, что ежели народ будет в достатке, то невозможно будет содержать его в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаемый нуждою. Разум не позволяет освобождать его от каких бы то ни было тягот, ибо, теряя в таком случае знак своего подчинения, народ забыл бы о своей участи и, будучи освобожден от податей, вообразил бы, что он свободен и от повиновения. Его, народ, должно употребить ослам, которые приобыкши к вьюкам, портятся от долговременного покоя больше, нежели от работы, но чтоб та работа была в меру, и бремя оных животных равно было его силе». Там же. С. 157.
Интересно отметить также сословное отношение Ришелье к праву на образование.
Несомненно, в заслугу Ришелье надо поставить также и заботы об улучшении образования французского юношества. В 1636 году он основал Королевскую Академию с двухлетним кур-сом для подготовления молодых людей к военной и дипломатической службе. В 1640 году были основаны еще одна академия и Королевская коллегия для французского и ино-странного дворянства. По мнению Ришелье, к изучению так называемых гуманитарных наук надлежало допускать срав-нительно лишь немногих избранных. Знакомство с этими науками он считал безусловно вредным для людей, которым предстояло заниматься земледелием, ремеслами, торговлей и т. п., а потому высказывался в пользу сокращения числа классических коллегий и замены их двух -- трехклассными реальными училищами, в которых молодые люди, приго-товляющиеся к торговле, ремесленному труду, военной службе в унтер-офицерских чинах и т. п. получали бы необходимое образование. Лучших учеников он хотел переводить из ре-альных школ в высшие учебные заведения. Смерть помешала Ришелье выполнить эту программу преобразования француз-ских учебных заведений. Андреев А. Указ. соч. С. 57. Но при этом кардинал писал: «Хотя же сведение учения необходимо обществу, однако ж то подлинно, что не всякого без рабору обучать должно... Обхождение с науками погнало б обхождение с торговлею, которая богатит государство, погубило бы земледелие, истинную питательницу народов, и в малое время опустошило бы сад солдатства, который возрастает больше в суровости невежетсва, нежели в мягкости учения книжного; наконец, напролнило бы Францию ябедниками, более удобными разорить целые дома горожан, и возмутить покой всенародный, нежели принести какое добро государству». Там же. С. 156. Ришелье считал, что государство ждет анархия, «ежели б книжное учение всякому уму без разбору дано было...», Там же. С. 156. и ратовал за то, «чтоб в порядочном государстве было больше учителей художеств рукодельных, нежели учителей наук свободных». Там же. С. 157. Таким образом, Ршелье в «Политическом завещании» выступает как дворянин, поддерживающий сословные различия. В то же время он пишет о том, что необходимо сдерживать дворянское беззаконие, защищая права «слабых», что является важным позитивным шагом.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Редко кто из государственных деятелей может похвастаться осуществлением всех своих замыслов. «Я обещал королю употребить все мои способности и все средства, которые ему будет угодно предоставить в мое распоряжение, на то, чтобы уничтожить гугенотов как политическую партию, ослабить незаконное могущество аристократии, водворить повсеместно во Франции повиновение королевской власти и возвеличить Францию среди иностранных держав» - так определял Ришелье задачи своего правительства в «Политическом завещании». И они были выполнены. Вопреки окружавшей его ненависти и обвинениям в стремлении к личной выгоде Ришелье все свои силы отдавал служению Франции. Перед смертью на предложение простить своих врагов он ответил: «У меня не было других врагов, кроме врагов государства». Кардинал имел право на такой ответ.
Ришелье умер в Париже 5 декабря 1642 года, не дожив до триумфа в Рокруа и сломленный многочисленными болезнями. Ришелье был похоронен в церкви на территории Сорбонны, в память о поддержке, оказанной университету Его Высокопреосвященством кардиналом.
Ришелье оставил нам важный памятник своей деятельности, где отражены его взгляды на внутреннюю и внешнюю политику - «Политическое завещание». Во внутренней политике он устранил всякую возможность полномасштабной гражданской войны между католиками и протестантами. Ему не удалось покончить с традицией дуэлей и интриг среди провинциальной знати и придворных, но благодаря его усилиям неповиновение короне стало считаться не привилегией, а преступлением против страны. Все это нашло отражение в изученном источнике.
Неуклонное служение ясно осознанным целям, широкий практический ум, ясное понимание окружающей действительности, умение пользоваться обстоятельствами - все это обеспечило за Ришелье видное место в истории Франции.
Приоритетом внутренней политики стала борьба с протестантской оппозицией и укрепление королевской власти, главной внешнеполитической задачей повышение престижа Франции и борьба с гегемонией Габсбургов в Европе. "Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства", - подвел итоги своего жизненного пути знаменитый борец с мушкетерами.
Посвятив всю свою жизнь возвышению Франции, Ришелье оказался, пожалуй, одним из самых непопулярный политиков за всю историю страны. И, однако, сегодня мы можем сказать, что министр принадлежит к числу наиболее ярких, значительных и трагических фигур истории. Дальнейшее изучение «Политического завещания» должно лишь подтвердить этот факт.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ИСТОЧНИКИ Внутренняя политика французского абсолютизма 1633 - 1649 гг.: Северные и центральные провинции. Сб. документов. Л., 1980. Политическое завещание кардинала герцога де Ришелье французскому королю // Андреев А. Р. Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье. М., 1999. С. 152 - 164.
ЛИТЕРАТУРА Альбина Л. Л. Книги, принадлежавшие кардиналу Ришелье // Книга. Исследования и материалы. Сб. 4. М., 1990. Андреев А. Р. Гений Франции, или Жизнь кардинала Ришелье. М., 1999. Блюш Ф. Ришелье. М., 2006. Все монархи мира. Западная Европа / Под рук. К. Рыжова. Москва: Вече, 1999. История Франции. Т. 1. М., 1972. Кнехт Р. Ришелье. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. Лозинский С. Г. История папства. М., 1986. Люблинская А. Д. Франция при Ришелье: Французский абсолютизм в 1630 - 1642 гг. Л., 1982. Ранцов В. Л. Всемогущий кардинал: Жизнеописание кардинала Ришелье. Л., 1991. Тарле Е. В. Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств (конец XIV - начало XIX в.) М. - Л., 1965. Черкасов П. П. Кардинал Ришелье. М., 1990. Черкасов П. П. Ришелье // Вопросы истории. 1989. № 7. Шаркова И. С. Первый русский перевод «Политического завещания» кардинала Ришелье // Исследования по отечественному источниковедению. М. - Л., 1964. С. 371 - 374.
Отправлено: 08.10.08 17:01. Заголовок: Это собственно, текс..
Это собственно, текст политического завещания
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ КАРДИНАЛА ГЕРЦОГА ДЕ РИШЕЛЬЕ ФРАНЦУЗСКОМУ КОРОЛЮ.
Всемилостивейший Государь! Сие писание будет на свете под титулом моего политического завещания; понеже оно писано с тем, чтоб по смерти моей годно было для порядков и правления государства Вашего, ежели оное Ваше Величество за достойное почесть изволите. Ибо оно содержит мои последние желания до сего касающие, и оставляя Вам его, поручаю Вашему Величеству все, что могу наилучше завещать Вам, когда угодно будет Богу позвать меня от жития сего. Ежели тень моя, которая в сих записках явится, возможет по смерти моей несколько способствовать в учреждение сего великого государства, в правлении которого изволили Вы меня учинить участником свыше моего достоинства, то я почту себя счастливым. Сие писание учинено будет по рассуждению верных свидетелей истории Вашего времени, с такой искренностью, что всему свету подаст причину верить, что данные от меня советы Вашему Величеству не имеют другого основания, кроме пользы государства и преимущества особы Вашей, которой вечно пребуду Нижайший, вернейший, покорнейший, усерднейший подданный и слуга Арман дю Плесси.
Часть I.
Когда Вы: Ваше Величество, вознамерились дать мне вдруг доступ в советы Ваши и великое участие в ведении Ваших дел, то я могу сказать по истине, что гугеноты разделяли государство с Вашим Величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были Вашими подданными, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя так, как будто они были государями в чинах своих. Я могу сказать, что худой пример тех и других так был предосудителен королевству, что самые порядочные люди их невоздержанием соблазнялись. Могу ж сказать, что всяк достоинство свое измерял своею наглостью. Я могу еще сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежении: интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство Вашего Величества было столь унижено и столь отличалось от того, каким бы оно должно было быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление Вашими делами, что почти невозможно было признать его. Уже нельзя было сносить более поступки тех, коим Ваше Величество правление своего государства вверили, не потеряя всего; с другой же стороны невозможно переменить всего вдруг, не наруша законов мудрости, которые не дозволяют переходить от одного до другого края миновав середину. Плохое состояние Ваших дел, казалось, побудит Вас к опрометчивым решениям без выбора времени и средств; однако необходимо было выбрать и то и другое, чтобы извлечь пользу из перемены, которой требовала от Вашего благоразумия необходимость. Лучшие умы не думали, что можно без крушения обойти все подводные камни, которые появились в столь мало надежное время; двор был полон людей, которые уже порицали безрассудство тех, кто желал взяться за это; и так как все знали, что государи легко приписывают тем, кто находится при них, плохие успехи дел, относительно которых они получили хорошие советы, то столь немного людей надеялось на хороший исход перемены, которую, как объявили, я хотел произвести, что многие считали мое падение обеспеченным ранее, чем Ваше Величество возвысили меня. Я Вам обещал употребить все свое искусство и всю власть, которую мне дать изволили на истребление гугенотского общества, на сражение гордости знатных вельмож, на приведение в должность всех Ваших подданных и на возвышение Вашего имени в чужих народах на такую степень, на какой ему быть надлежит. И тако успехи, кои следовали за добрыми намерениями, которые Бог дать мне изволил для приведения в порядок сего государства, оправдают в будущие времена твердость мою, с которою я постоянно производил мое предприятие. Я говорю, что дворянство надо рассматривать, как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению. Оно в течение некоторого времени было столь унижено благодаря большому числу чиновников, которых зло века создало в ущерб ему, что оно весьма нуждается в поддержке против посягательств этих людей. Богатство и спесь одних отягчают нужду других, богатых только храбростью, благодаря которой они свободно жертвуют жизнью государству, от которого чиновники получают содержание. Происходящим из этого сословия свойственна обычная ошибка жестоко обращаться с народом, которому Бог, по-видимому, дал руки скорее для того, чтобы добывать пропитание, нежели для того, чтобы защищать свою жизнь. Весьма важно прекратить подобный беспорядок обуздывающей строгостью, благодаря которой слабые Ваши подданные, даже будучи безоружными, имели бы под сенью Ваших законов столько же безопасности, как если бы в руках у них было оружие. Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть и с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение. Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняются от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью с постоянством и твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденными нести часть бремени народа. Ввиду того, что честь для дворян должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней. Хотя же сведение учения необходимо обществу, однако ж то подлинно, что не всякого без разбору обучать должно. И како тело человеческое, есть ли бы имело глаза на всех частях своих, было б безобразно, так и государство было бы такое же, ежели б все жители оного были ученые, ибо в нем столь же бы мало было послушания, сколько много гордости и тщеславия. Обхождение с науками прогнало б обхождение с торговлею, которая богатит государство, погубило бы земледелие, истинную питательницу народов, и в малое время опустошило бы сад солдатства, который возрастает больше в суровости невежества, нежели в мягкости учения книжного; наконец, наполнило бы Францию ябедниками, более удобными разорить целые домы горожан, и возмутить покой всенародный, нежели принести какое добро государству. И ежели б книжное учение всякому уму без разбору дано было, то б было больше таких людей, кои б наделали сумнительств, нежели таких, кои б их решили; и многие б были способнее противиться истине, нежели защищать оную. В сем рассуждении политики хотят, чтоб в порядочном государстве было больше учителей художеств рукодельных, нежели учителей наук свободных, для обучения книжной мудрости. Слабость существа человеческого требует во всех вещах равновесия, а в том и состоит основание истины. Сколько опасно всякому уму без разбору определяться к наукам, столько ж желательно, чтоб добрые к оным привлечены были. Все политики согласны, что ежели народ будет в достатке, то невозможно будет содержать его в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаемый нуждою. Разум не позволяет освобождать его от каких бы то ни было тягот, ибо, теряя в таком случае знак своего подчинения, народ забыл бы о своей участи и, будучи освобожден от податей, вообразил бы, что он свободен и от повиновения. Его, народ, должно употребить ослам, которые приобвыкши к вьюкам, портятся от долговременного покоя больше, нежели от работы, но чтоб та работа была в меру, и бремя оных животных равно было их силе. Еще я знаю, что многие государи потеряли государства свои и подданных от того, что не содержали сил, нужных к своему охранению, боясь отяготить народ свой, а некоторые подданные впали в рабство к своим неприятелям тем, что желали много вольности у своего природного государя, — но есть некоторая мера, которой без погрешения преступить не можно. Как нельзя считать хорошим государя, берущего от своих подданных больше, чем следует, так нельзя считать всегда наилучшим и того из них, который берет меньше, чем следует. Как у раненого человека сердце, ослабевшее от потери крови, привлекает к себе на помощь кровь нижних частей организма лишь после того, как истощена большая часть крови верхних частей, так и в тяжелые времена государства монархи должны, поскольку это в их силах, воспользоваться благосостоянием богатых прежде, чем чрезмерно истощать бедняков. В великих делах действия никогда не соответствовало точно данным повелениям. Разумный Государь есть великое сокровище в государстве, как и искусный Совет, и согласие обоих бесценно, ибо от того то все государственное благополучие зависит. По истине те государства суть благополучнейшие, в коих государи и советники мудры.
Часть II.
Польза народная должна быть единым упражнением Государя и его советников, или по малой мере те и другие обязаны иметь их в столь особливом смотрении, чтоб они ее предпочитали всем собственным. Невозможно понять того добра, которое Государь и определенные от него к делам его могут сделать, если они будут свято соблюдать сие правило, и не можно же изобразить зла, которое случается государству, когда собственные корысти предпочтены будут народной пользе, и когда оная установлена будет на особенной пользе. Ничто столь не нужно в правлении государственном, как прозорливость; ибо ее способом можно легко предупредить многие бедствия, коих не можно избыть, разве с великим трудом, когда приключаются оные. Как врач, который может предупреждать болезни, больше в почтении того, который только старается лечить их, так и министры государственные должны часто представлять, и напоминать своему государю, что гораздо нужнее рассуждать о будущем, нежели о настоящем, и что с болезьми обстоит равно, как с неприятелями государственными, противу коих лучше выступить навстречу, нежели наждав на себя, выгонять их после нашествия. Те, кои иначе в том поступят, впадут в превеликие замешательства, на которые трудно будет сыскать после уврачевания. Тот, кто предвидит издалече, не делает ничего безрассудно, потому что он о том заблаговременно надумается, да и трудно ошибиться, когда о чем наперед думаешь. Надобно спать по львиному не затворяя глаза, а иметь их всегда отверсты, дабы предвидеть все злополучия, могущие приключиться, и напоминать себе, что как чахотка пульса в движение не приводит, хотя она и смертельна, так часто случается с государствами, что беды, кои неудобозрительны в своем начале, и о которых меньше помышляют, гораздо опаснее, и те то самые, кои наконец становятся наиважнейшими. Королям весьма осторожным быть надобно в чинимых ими договорах, но когда уже оные сделаны, то должны они наблюдать их свято. Столь много приключается бедствий от неспособности определенных к главным должностям и к важнейшим делам, что государи и участники управления дел их не могут довольно иметь тщания в том, чтоб каждый определен был к должностям, которые ему свойственны. Кто способен служить государству в некоторых должностях, будет вреден оному в прочих. Посол худого выбора для учинения великого договора может неведением своим принесть знатное предосуждение. Полководец неспособный к таковому чину, может безвременно отважить все счастие своего государя и благополучие его государства. Губернатор важной крепости, не имеющий свойств нужных к своей осторожности, может в один час так споспешествовать разорению всей державы, что едва ли целый век в состоянии будет исправить его прегрешения. Смею сказать, что ежели б все определенные к делам государственным были тому достойны, то бы государства не токмо были изъяты многих приключений, часто тревожащих покой их, но и наслаждались бы благоденствием несказанным. Я весьма знаю, что очень трудно найти таких подданных, кои бы имели все качества, потребные к положенным на них должностям; но по малой мере надобно, чтоб они хотя главными из оных снабдены были, и когда из них не можно сыскать совершенных, однако ж не мало удовольствия, ежели изберутся лучшие, кои найдутся в веке безплодном. Ежели маска, которою большая часть людей покрывают свои лица, и есть ли ухищрения, кои они обыкновенно употребляют, дабы притвориться и укрыть свои пороки, делает, что в них ошибаются до такой степени, что будучи определенные в великие чины оказываются они столь же худыми, сколько они были наполнены добродетелями, когда их выбирали; то надобно вскоре исправлять сию ошибку, и хотя послабление может упустить какое малое недостоинство, однако ж не должна она никогда допускать сносить лукавство весьма вредное государствам ради чьей нибудь особенной корысти. В сем месте надлежит смело представлять государям, сколь много будут отвечать они пред Богом, когда дадут из сущей своей склонности великие чины к должности, кои не могут быть отправляемы посредственными умами без вреда государственного. Государь, который хочет любим быть своими подданными, должен занять главные чины и первые начальства своей державы особами столь почтенными от всего света, чтоб могли находить причину его выбора в достоинстве. Временщики тем наипаче опасны, что возвышенные счастием, редко употребляют рассудок; и понеже он несогласен с их намерениями, то он обыкновенно у них вовсе бессилен остановить стремление поступающих в предосуждение государству. Многие государи погубили себя тем, что предпочли особенные свои угодности пользе народной. Нет поветрия столь способного к разорению государства, как льстецы, клеветники и некоторые души, которые иного намерения не имеют, как токмо сочинять умыслы и сплетни при дворах их. Они так проворны в рассеянии своего яда разными неудобозримыми образами, что трудно от него защититься, есть ли в том великая предосторожность не принята будет. Едва я могу исчислить все беды, которым сии худые души были производцами во время царствования Вашего Величества; но я такую на них жестокую досаду имею за пользу государственную, что она принуждает меня сказать, что должно быть немилосерду к таковым людям, дабы предупреждать подобные тем тревоги, которые в мое время случались. Как худой воздух, заперт будучи в бауле, заражает часто дом моровою язвой, которая потом и по всему городу рассыплется, так и пронырства кабинетов наполняют часто дворы государей раздорами, которые наконец возмутят все государства. Как благодеяние есть повод к любви, так могущество есть причиною страха, да и известно, что между всеми правилами, способными вращать государством, страх, основанный на почтении и на величании, имеет ту силу, которая принуждает каждого к исправлению его должности. Государь должен быть силен славою, порядочным числом людей военных, непрестанно содержанных, знатным числом казны в кладовых своих, для поспешения в нечаянных случаях, которые часто постигают тогда, когда меньше об них думают; привлечением к себе сердец своих подданных. Слава тем наипаче нужна государям, что тот, о котором доброе мнение носится, делает больше одним своим именем, нежели не имеющие почтения своими войсками. Государь должен быть силен крепостью границ своих. Надобно быть лишену рассудка, если не знать, сколь важно великим государствам, чтобы границы их весьма укреплены были. Сие дело тем наипаче нужное в сем королевстве, что хотя бы легкомыслие страны нашей учинило ее неспособною к великим завоеванием, однако ж храбрость оныя учинит ее непобедимою в обороне, ежели в ней будут великие крепости, столь укрепленные и снабженные всякими вещьми, чтоб она могла показать свое мужество, не будучи подвержена сносить великих неспокойств, яко единых неприятелей, коих ей одолевать должно. Граница, довольно укрепленная, способна лишить неприятелей хотения к предприятиям противу государства, или по крайней мере, остановить их набеги и стремление, если они столь смелы, что придут отверстою силою. Самое сильнейшее государство в свете не может похвалиться, чтоб владело надежным покоем, если оно не в состоянии защитить себя во всякое время от внезапного нашествия и от нечаянного нападения. Сей ради причины надобно, чтоб великое королевство имело всегда на содержании некоторое число военных людей, достаточное для предупреждения предприятий, которые зависть и ненависть учинить могут противу благосостояния его и великости. И как часто приключаются беды воину, который не носит всегда своего оружия, так и государство, которое не всегда осторожно, и в состоянии защищаться от нечаянного нападения, много бояться должно. Каждая страна имеет свои пороки, а самые умные народы суть те, которые тщаться достигнуть искусством того, чего природа не дала им. Нет легче как давать правило доброй жизни, нет же тяжелее, как доводить до исполнения оных, а однако ж то дело не невозможное. Нет общества, в котором бы не находилось гораздо больше худых людей, нежели добрых. Порученное дело попечению многих людей тем безнадежнее, что каждый на своего товарища полагается, и выборы, кои чинятся согласием общества, редко бывают на основании рассудка, потому что хотя и есть много в них людей разумных и добрых, однако число дураков и злых всегда больше. Сила оружия требует не токмо чтоб Государь был крепок на сухом пути, но еще б был он многолюден и на море. Море есть могущество из всех наследств, которого все самодержавцы по большей части добиваются, а однако ж на оное права каждого меньше всех ясны. Одним словом, древние права сего владычества суть сила, а не доказательство, надобно быть сильну, чтоб вступаться в сие наследство. Никогда великому государству не должно до того доходить, чтобы сносить обиды, а быть в состоянии чинить наоборот отмщение. Слово простое, однако ж правильное, что как государства умножают часто обширности свои войною, так и богатятся они обыкновенно в мирное время торговлею. Казна есть сердце государства, да и воистину она есть Архимедово орудие, которое будучи укреплено твердо, дает способ ворочать всем светом. Недостаточный Государь не может предпринять никакого славного дела. Надобно, чтоб был размер между тем, что Государь берет с своих подданных, и тем, что они дать могут, не токмо без своего разорения, но и без знатного беспокойства. Когда расходы неотменно нужные для содержания государства подлинны, то чем меньше брать с народа, тем лучше. Чтоб не быть принуждену брать великие налоги, надобно меньше тратить, и нет лучше способу, чтоб сделать расходы умеренными, как изгнать всякое мотовство и запретить все способы, ведущие к сему концу. Я знаю, что в великом государстве надобно всегда быть казне в запасе, дабы его подспешить в непредвидимых случаях; но сей скоп должен быть соразмерен достатку государства и числу золотой и серебряной монеты, которая ходит в государстве; а если оная собрана не на сем основании, то богатство Государево будет в сем случае его бедностию, потому что его подданные уже не будут иметь достатку как для содержания торговли, так и на заплату надлежащих налогов, коими они законно одолжаются своему самодержцу. Надобно быть щедру в употреблении казны, когда польза всенародная того потребует, да и делать заблаговременно и кстати, иначе же скупость в таковых обстоятельствах часто беды приключает государству и теряет время, которого никогда возвратить не можно. Часто виданы такие Государи, которые от жаления своих денег, потеряли и деньги свои и государства вообще. Когда казна скоплена будет, тогда народ всемирно облегчен будет, король усилится любовию своих подданных, которые, рассуждая попечения его о их иждивении, принуждены будут его любить из собственной своей корысти. Я еще должен представить Вашему Величеству, что ежели государи и определенные под ними в первые достоинства в государстве имеют великие выгодности пред рядовыми людьми, то владеют они такими награждениями по праву весьма тяжелому; ибо они не токмо упущением своим погрешают, но есть еще многие другие погрешения, им свойственные, в которые они учинением оных впадают. Ежели они употребят власть свою на какую несправедливость и насильство, чего б они не могли сделать будучи простыми гражданами, то творят учинением грех государский или властелинский, которого единая власть их есть источник, и в котором Царь Царей в день судный взыщет от них особливого ответа. Если во время разбора обыкновенных дел суд требует бесспорных доказательств, то совсем иначе в делах, касающихся государства; в таких случаях то, что вытекает из основательных догадок, должно иногда считаться за ясные доказательства. Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства.
Отправлено: 14.10.08 15:06. Заголовок: Один за всех Павел ..
Один за всех
На русском языке вышло "Политическое завещание" кардинала Ришелье.
Павел Басинский "Российская газета" - Федеральный выпуск №4736 от 26 августа 2008 г.
Для русского читателя (впрочем, и для французов - тоже) Арман Жан дю Плесси, он же кардинал Ришелье (1585-1642), - это прежде всего отрицательный персонаж романа "Три мушкетера" Александра Дюма-старшего. Но с реальным Ришелье этот образ имеет мало общего.
В издательстве "Ладомир" при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Роспечати вышла замечательная книга, которая заинтересует не только историков и любителей истории, но и тех людей, кто с детства "подсел" на гениальном романе Александра Дюма "Три мушкетера" и не может расстаться с ним до глубокой старости. Речь идет о том, что после этой книги роман Дюма можно прочитать под совсем иным углом зрения.
О том, что "плохой" Ришелье и "хорошие" мушкетеры - это, мягко говоря, выдумка великого романиста, историки французского XVII века, разумеется, знали давно. Об этом написаны горы исторической литературы, где, несомненно, один из крупнейших государственных умов и деятелей во всей мировой истории, о котором Петр I сказал, что отдал бы ему половину России за то, чтобы он помог управлять второй половиной, - предстает совсем в ином свете. О том, что Ришелье был очевидным благом для Франции, собственно, никто из серьезных историков и не сомневался. Другое дело, что благо это было парадоксальным: покончив с феодальной раздробленностью в пользу абсолютизма, Ришелье невольно спровоцировал и возникновение Фронды, приведшей к Французской революции, которая потрясла мир и заложила основы всей нынешней глобальной демократии, чего Ришелье, конечно, не желал.
Тем не менее, сочинение "Политическое завещание, или Принципы управления государством" читается актуально и сегодня, особенно в России, идеологически колеблющейся между демократией и автократией. Впрочем, главное даже не в этом, а в общем позитивном "месседже" этого "Завещания", где проповедуется здравый государственный взгляд на реальное положение вещей, где к "первому лицу" обращен призыв не идти на поводу у горячих идей, какими бы прекрасными они ни казались, но исходить из пользы государства. А идеальное государство - это государство, где каждый занимается тем, "к чему он способен".
И все же - почему Дюма изобразил Ришелье в виде злобного интригана, поставив на нем клеймо, которое не смоют даже моря правильных исторических трудов? Ответ прост. "Правильный" Ришелье просто не годился для романного героя. Для романной интриги и потребовался интриган. Реальные мушкетеры, одержимые дворянской спесью и феодальными предрассудками, опять-таки не годились для романной интриги. Читатель не должен был догадываться, что дуэли, с которыми тщетно боролись прежде всего сами короли Генрих IV и Людовик XIII, при которых взошла политическая звезда по имени Ришелье, были не просто сомнительной доблестью, но ощутимым злом для всей Франции, раздираемой внешними и внутренними войнами. Франции, где в начале правления Ришелье было 10 000 войска, а в конце - 180 000.
Ришелье действительно стал отцом-основателем первой в Европе серьезной сети шпионажа. Дюма не слишком преувеличивает, когда описывает сцену встречи кардинала и д Артаньяна, где кардинал знает о бедном молодом провинциале буквально все.
- Вы проехали через Менг, где с вами произошла какая-то история... не помню, что именно... словом, какая-то история.
- Ваша светлость, - сказал д Артаньян, - со мной произошло...
- Не нужно, не нужно, - прервал его кардинал с улыбкой, говорившей, что он знает эту историю не хуже того, кто собирался ее рассказывать.
Но чем, скажите на милость, был бы глобальный мир без шпионской паутины? Хаосом, сплошным 11 сентября...
Впрочем, Александр Дюма этого не знал, да и знать не хотел. Он думал не о благе Франции, о котором думал Ришелье, а о благе романа. Кстати, Ришелье тоже грешил писательством и журналистикой, поддерживал театр и основал первый во Франции печатный еженедельник с понятным всем современным русским людям названием La Gazette, куда сам и пописывал вместе с королем. Но он же не стеснялся заставлять Пьера Корнеля менять целые сцены в его пьесах. Для блага Франции, как он ее понимал.
Роман - это всегда драматургия. Дюма была необходима схватка "высокого" и "низкого". Высокая, бескорыстная дружба жизнелюбивых мушкетеров ("Один за всех, все за одного") испытывалась на прочность низкими, корыстными интригами серого кардинала, ненавистника всего яркого, индивидуального. Ришелье, как потом Сальери, попал под колесо законов художественного творчества, которым наплевать на историческую правду. Но представьте, чем была бы литература Франции, оставайся она все той же маргинальной в военном и колониальной отношении страной, какой была до Ришелье.
И последнее... Одним из самых настоятельных советов королю Людовику XIII в "Политическом завещании" был призыв поддерживать молодых провинциалов благородного происхождения, которые хотели верой и правдой служить Франции. Как известно, капитан королевских мушкетеров д Артаньян реально существовал. Настоящее имя его было Шарль де Бац. Скромный по тем временам замок принадлежал его отцу, провинциальному дворянину де Бацу, женившемуся на представительнице куда более известного рода де Монтескью. В этом замке и родился будущий прототип романа Дюма. Молодой человек записался на службу в гвардию под фамилией матери - де Монтескью. Тогда было принято иметь боевые клички, и он придумал себе псевдоним д Артаньян по названию земель, принадлежавших матери. Отличившись в боях при Русийоне, с 1644 года (через два года после смерти Ришелье) д Артаньян становится королевским мушкетером и достигает определенного положения при дворе, из шевалье становится графом. Его ценит сам кардинал Мазарини (преемник Ришелье). Д Артаньян дослужился до полевого маршала и геройски пал в 1673 году при осаде голландского города Маастрихта.
"Политическое завещание" кардинала Ришелье Е. А. Городилина журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №6,2000
Среди множества политических учений идеи герцога де Ришелье о государственном устройстве, внутренней и внешней политике, власти, праве и обществе представляют особый интерес как цельная и своеобразная концепция. К сожалению, этого талантливого государственного деятеля и теолога у нас знают в основном по произведениям французских писателей, например Дюма-отца или де Виньи, весьма далеким от реальности и являющимся по большей части исключительно плодом фантазии их авторов.
На пути к вершине
Арман Жан дю Плесси де Ришелье родился 9 сентября 1585 г. в семье Франсуа дю Плесси де Ришелье — потомственного дворянина, Главного прево Франции. Его мать, Сюзанна де Ла Порт, была дочерью одного из лучших юристов того времени, адвоката парижского парламента Франсуа де Ла Порта.
Изначально Арман готовил себя к военной карьере, однако судьба распорядилась иначе. После смерти отца семья испытывала значительные материальные затруднения. Одним из основных источников ее немногочисленных доходов было Люсонское епископство, дарованное Генрихом III Главному прево. Епископами здесь долгое время были, в сущности, подставные лица, назначаемые по воле семьи Ришелье. Недовольное люсонское духовенство возбудило канонический процесс, это могло повлечь за собой утрату бенефиция, положение могло спасти только одно — сан епископа должен был принять старший сын, Альфонс. Однако он отказался от этого, принял монашеский постриг, и последней надеждой вдовы Главного прево стало благоразумие младшего сына. Все хорошо обдумав, Арман дал свое согласие, спасая этим бенефиции. В довершение к светскому образованию он прошел курс теологии и защитил диссертацию на степень доктора богословия.
Какое-то время Арман де Ришелье еще оставался в Париже, его проповеди пользовались успехом, к нему благоволил Генрих IV. Казалось, что следовало воспользоваться этим и сделать карьеру при дворе. Но вопреки всем прогнозам и ожиданиям Арман покидает Париж, королевский двор и отправляется в провинцию, в свое епископство Люсон — одно из самых бедных во Франции, "грязное епископство", как его называли. Резиденция его главы выглядела не лучше самого Люсона: мебель, посуда и само здание оставляли желать много лучшего; "невозможно развести огонь без угара; можете судить, что зима мне совсем некстати, и лекарство одно — терпение", — писал Ришелье 1.
Несмотря на все трудности и препоны, деятельность молодого епископа протекала весьма успешно. Он добился проведения в жизнь постановлений Тридентского собора, основал в епархии семинарию, отменил случайное или по чьей-то рекомендации назначение священников, отстранил не соответствующих сану, отремонтировал кафедральный собор, всеми возможными средствами он пытался помочь своей пастве — и это лишь малый перечень его деяний. Стараясь добиться снижения налогов, слишком высоких для жителей небогатой провинции, он обращался даже к Максимильену Сюлли, сюринтенданту (министру) финансов.
Приняв сан епископа лишь волей случая, Арман де Ришелье оказался достоин его больше, чем многие иерархи того времени. Заслуживают внимания его теологические работы, не потерявшие своей актуальности и сегодня, несмотря на серьезное развитие западного богословия.
В 1614 году Ришелье участвовал в работе Генеральных Штатов как депутат от духовенства; через год был назначен духовником Анны, супруги Людовика XIII, а вскоре занял и пост государственного секретаря по иностранным и военным делам. Время регентства Марии Медичи — тяжелый период для Франции. Происпанская политика королевы-матери противоречила взглядам и принципам Ришелье, однако он тщательно скрывал это, пользуясь расположением королевы и оставаясь на своем посту вплоть до окончания регентства.
Опала и высшая милость
В 1617 году по приказу короля арестовали и казнили маршала д'Анкра, фаворита королевы-матери, и его супругу — король не желал больше быть марионеткой в руках Марии Медичи. Регентство завершилось изгнанием недавней правительницы в Блуа. Для Ришелье начался долгий период опалы. Его не спасло ни заступничество его сторонников, ни его непричастность к аферам Кончини.
Однако король не мог обойтись без ссыльного епископа, а Мария Медичи не желала мириться со своим положением и пыталась всеми средствами, включая и вооруженный мятеж, вернуть хотя бы часть былого влияния. Только тонкая дипломатия Ришелье помогла примирить Людовика с матерью и восстановить мир в королевстве. В течение пяти лет положение Ришелье было весьма неопределенным и непрочным, пока в 1622 году он не получил сан кардинала — не без протекции королевы-матери, но прежде всего благодаря своим личным качествам. А в августе 1624 года король назначает его своим первым министром.
Назначение было неожиданным прежде всего для самого Ришелье. Людовик XIII руководствовался не своими симпатиями, на его решение не повлияли ни Мария Медичи, ни сам Ришелье, ни его сторонники. Государству требовалась новая политика; бездарное правление могло привести к гибели королевства. Какие бы личные чувства ни испытывал король к кардиналу, он вынужден был признать, что при дворе нет другого человека, которому можно было бы доверить судьбу Франции. Начиналась эпоха восемнадцатилетнего правления кардинала Ришелье.
"Главный итог государственной деятельности Ришелье, безусловно, состоит в утверждении абсолютизма во Франции. Именно он сумел глубоко и радикально перестроить сословную монархию в монархию абсолютную. Именно он подорвал политическую мощь аристократической оппозиции центральной (королевской) власти, добился существенных успехов в преодолении регионального сепаратизма и сословных партикуляризмов, которым он противопоставил национальный и государственный интерес" 2.
Ришелье принадлежит заслуга реализации идеи "европейского равновесия". Он не дожил до окончания Тридцатилетней войны, но победой в этой войне Франция обязана прежде всего ему — "как в Вестфальском (1648 г.), так и в Пиренейском (1659 г.) мирных договорах, установивших новую систему международных отношений, есть немалый его вклад" 3. Его политика предотвратила угрозу испано-австрийской гегемонии Габсбургов в Европе. При нем получили развитие морская и колониальная политика Франции, международная торговля; были установлены дипломатические отношения с рядом государств. За время правления Ришелье было заключено 74 международных договора (один из них — с Россией), поддерживались союзнические отношения с протестантскими государствами. Он обеспечил верховенство центральной государственной власти внутри страны и независимость Франции во внешнеполитической сфере; независимость светской власти от церкви.
Важное значение Ришелье придавал развитию во Франции науки и культуры. Он провел архитектурную реконструкцию и внутреннюю реорганизацию Сорбонны (он называл ее "mа Sorbonne"); основал Французскую академию; покровительствовал многим художникам и поэтам — среди них были Малерб, Корнель, Филипп де Шампень, один из лучших французских портретистов XVII века, и многие другие.
Успех политики Ришелье объясняется тем, наверное, что у него не было других интересов, кроме интересов Франции. Он никогда не шел ни на какие уступки, если они могли нанести вред государству, и это стало причиной недовольства его реформами как среди аристократии, так и в народе. Ришелье никогда не претендовал на роль "народного" правителя, как, например, Генрих IV. Кардинал пытался предвидеть будущее — в какой-то мере это ему удалось, в какой-то — нет; даже самый гениальный политик не застрахован от ошибок и неудач.
Не только практика, но и теория
Значение деятельности Ришелье на посту первого министра для Франции и Европы в целом сложно переоценить; однако не меньший интерес представляют и его теоретические работы. Прежде всего, это не далекая от жизни утопия и не отвлеченные рассуждения о недосягаемом идеале, не философские сочинения, оторванные от конкретной действительности; это — взгляды и рекомендации человека, два десятилетия без малого управлявшего государством. Он никогда не рассуждал о всеобщем благоденствии, об идеальном государстве, понимая, что это пустые слова, какие бы теории под них ни подводились, какая бы видимость научности этих теорий ни создавалась. Пока существует общество — существуют и проблемы, требующие разрешения, и пути их разрешения важнее самой безупречной, но недостижимой модели. Государство не может быть идеальным, оно всегда реально; бесплодные мечтания лишь отдаляют от того, что необходимо в действительности. В идеях Ришелье нет ничего общего с мессианизмом Маркса или сетованиями утопистов на несовершенство мироздания.
Основной, хотя и не единственный, источник, где наиболее полно изложены его политические взгляды, — это "Политическое завещание", посвященное Людовику XIII. Оно состоит из двух частей. В первой рассматриваются положение сословий и вопросы административного аппарата, деятельности судей, налоговых служб и Государственного совета; достаточно пристальное внимание при этом уделяется нравственному облику чиновников и государственных деятелей, к которым у Ришелье были весьма высокие требования. Вторая часть посвящена внутренней и внешней политике, а также общим принципам, которыми следует руководствоваться в управлении государством.
Излагая свою политическую концепцию, Ришелье исходит из монархической формы правления, но "Политическое завещание" нельзя назвать апологией монархии — оно отнюдь не защищает или оправдывает существующий строй, и рекомендации Ришелье едва ли бы потеряли свой смысл при другой форме правления. Его цель — благо государства, под которым понимается также благо общества и народа в целом.
Вопреки ошибочному мнению некоторых авторов, будто Ришелье представлял интересы исключительно французской аристократии, его теоретические труды, как и практическая деятельность, явно свидетельствуют об обратном. Государство в его понимании — некое целостное образование, состоящее, безусловно, из совокупности определенных элементов, которые неразрывно связаны между собой и должны находиться в равновесии. Это касается и различных социальных групп или сословий: интерес ни одного из них не может быть выше государственного интереса,
Иногда Ришелье сравнивает государство с телом человека, что, однако, не дает основания объявить его сторонником органической теории, — это не более чем образное сравнение, позволяющее лучше понять его взгляды на соотношение различных слоев общества. "Герцог де Ришелье нанес смертельный удар по исключительным правам и привилегиям аристократии, подчинив ее, как и всех остальных подданных, государственным законам" — отмечает П. П. Черкасов 4.
С этим нельзя не согласиться. Впрочем, одну привилегию Ришелье оставил аристократии: с его точки зрения, именно представители дворянского сословия непременно обязаны посвятить всю свою жизнь служению государству, в противном же случае они должны быть лишены дворянского звания. Простому народу герцог не предъявляет подобных жестких требований.
Не допускается и произвол знати по отношению к простолюдинам. "Это порок довольно распространенный среди тех, кто принадлежит этому сословию: насилие и жестокость по отношению к народу, которому Бог дал руки скорее для того, чтобы зарабатывать на жизнь, чем для ее защиты. Крайне важно пресекать подобные беспорядки со всей строгостью, чтобы самым слабым из Ваших подданных, которые безоружны, законом была обеспечена такая же безопасность, как и тем, кто может защитить себя с оружием в руках" 5.
Так кардинал Ришелье утверждал верховенство закона, которому должны быть подчинены все граждане государства без исключения; высокое положение не дает права посягать на жизнь, собственность и личную неприкосновенность тех, кто этого положения не имеет. Государство обязано стоять на защите интересов всех своих подданных независимо от их социального и имущественного положения.
Неприкосновенность человеческой жизни и недопустимость самосуда в любой форме достаточно важны для Ришелье: отсюда и его твердое убеждение о недопустимости дуэлей — об этом вся вторая часть главы, в которой рассматривается положение дворянства. И речь отнюдь не о временном контексте, не об искоренении обычая той эпохи — речь о том, что нельзя лишать жизни кого-либо кроме как по законному решению суда. "Правители существуют для охраны своих подданных, а не для их погибели… и невозможно позволить такие поединки, не подвергая невиновного казни виноватого" 6. К поединкам должны приравниваться и драки; любое посягательство на жизнь или нанесение телесных повреждений — это преступление, независимо от обоюдного согласия обеих сторон. Только государство вправе определять преступность деяния и наказание; оно обязано охранять своих граждан. Важно не только принимать необходимые законы, говорит Ришелье, обеспечивать их исполнение принудительной силой государства, т. е. создавать механизм для их реализации: "Лучшие законы бесполезны, если они нарушаются" 7.
А судьи кто? А мытари? А власть?
Одна из основных задач государства — устранение пороков судебной системы, главные из них — небеспристрастность судей и злоупотребление ими своей должностью в целях личной выгоды (недостаток, свойственный отнюдь не одной лишь Франции XVII в.). Среди способов усовершенствования работы судов Ришелье в первую очередь называет контроль за отправлением правосудия и наказуемость всех злоупотреблений и проступков в судах. А также обязательный для судей возрастной ценз и специальное образование, без которого они не могут быть признаны соответствующими должности. Необходимы органы надзора за деятельностью судов, они рассматривают жалобы граждан, независимо от их положения в обществе, на действия судей, а также пресекают взяточничество и иные злоупотребления в судах, нарушения прав малоимущих слоев населения со стороны более обеспеченных лиц и дворянства. Немаловажно и то, что "судьи не должны вмешиваться ни во что, кроме произведения разбирательства дел королевских подданных, на что они единственно и учреждены" 8.
Деятельность налоговых служб также должна осуществляться в строгом соответствии с законом; преступления в этой сфере наносят вред как подданным государства, так и казне. Число сборщиков налогов не должно превышать необходимого; насколько это возможно, оно должно быть сокращено.
Ришелье резко выступает против слишком большого размера налогов, они должны соответствовать реальной возможности плательщика и не наносить ему ущерба. Если же обстоятельства требуют увеличения средств, поступающих в казну, то правители "должны снабдить себя изобилием богатых прежде, чем источать кровь бедных" 9. Основную часть налогов нужно собирать за счет платежей наиболее обеспеченных лиц. Что же касается тех сборов, которые платит народ, то государство следует компенсировать их охраной покоя и собственности народа.
Однако наиболее суровые требования Ришелье предъявляет верховной власти и ее представителям. Единственное предназначение короля и Государственного совета — благо страны, общества и народа; ничто, противоречащее этой цели, не может совершаться ни на каком основании. Моральные требования к представителям власти предельно высоки — если, например, Макиавелли допускал, что в крайних случаях государь может совершать действия, предосудительные с нравственной точки зрения, то Ришелье, сам всегда стремившийся поступать в соответствии с нормами христианской этики, не допускал ни малейшего основания для оправдания безнравственного и корыстного поведения власть имущих.
Этический аспект вообще достаточно силен в учении Ришелье, но наиболее ярко он проявляется именно в этом вопросе. Король не имеет права руководствоваться личными побуждениями или эмоциями, он обязан подчиняться лишь разуму и пользе государства; он в полной мере несет моральную ответственность за все последствия своего правления и все свои ошибки. Причина возможных бедствий — не нерадивость подданных, не их проступки, а прежде всего бездарность правителей, их неспособность или нежелание достойно управлять государством. Правители должны "лишаться покоя и не иметь иного удовольствия, кроме как видеть многих людей, живущих в спокойствии под сенью трудов их (правителей) и пребывающих в благоденствии благодаря их лишениям" 10.
Королю следует быть благочестивым без ханжества, разумным и справедливым; он должен остерегаться слушать клеветников и льстецов, иметь "чистые руки, сердце и язык непорочные" 11. Он не имеет права обидеть словом простого гражданина, который заведомо находится в неравном с ним положении, и не может с презрением относиться даже к самому ничтожному из своих подданных. Особая же забота короля — выбор советников: "… хотя бы и был в состоянии править исключительно по своему разумению, должен иметь достаточно скромности и благоразумия, чтобы ничего не делать без доброго совета, так как один глаз всегда видит меньше, чем многие… Разумный правитель — большая ценность для государства, правильный совет — ценность не меньшая, но соединение обоих бесценно, так как от него зависит все благополучие государства" 12.
Девять условий Ришелье
Арман де Ришелье — сторонник авторитарной власти и яростный противник тирании, самодурства во всех их проявлениях. Во второй части "Завещания" он приводит девять условий государственного благополучия, первое из которых — необходимость правителей следовать нормам христианской морали и добиваться их исполнения, уважения своими подданными. "Этому ничто не может способствовать лучше, чем достойный образ жизни самих правителей, который является живым законом, действующим сильнее, чем все принятые ими постановления… Несомненно, что какие бы законы король ни издал, исполнение этих законов им самим и его личный пример полезны не меньше, чем все наказания, сколь строги они бы ни были" 13.
Второе необходимое условие — разумное правление. "Человек, сотворенный разумным существом, должен все делать по разуму… Как не надлежит делать ничего, что неразумно и неправильно, так не следует желать и того, что не может быть исполнено" 14. Управлять следует такими способами, которые привели бы подданных к добровольному подчинению, к осознанию необходимости исполнять законы государства и следовать им по собственному желанию. Ришелье неодобрительно отзывается о тех властителях, которые пользуются лишь силовыми методами и устрашением граждан: с его точки зрения, это не только неправильно, но и неэффективно.
Третье условие — народная польза должна быть единственной целью представителей верховной власти, и во всяком случае ее нужно ставить выше собственных интересов. "Большая часть несчастий, постигших когда-либо Францию, происходила от предпочтения теми, кто ей правил, своей корысти народной пользе" 15.
Затем следует размышление о таком необходимом для политика качестве, как дальновидность и умение предусматривать все возможные изменения, какие только могут произойти. Следует учитывать, пишет Ришелье, что причина, на первый взгляд кажущаяся незначительной, может привести к таким последствиям, которые нанесут серьезный вред государству 16.
Следующие рассуждения посвящены наказаниям и наградам, международным отношениям и соответствию должностных лиц занимаемому положению.
Как наказание, так и поощрение тех, кто того заслуживает, Ришелье считает одним из основных условий благополучного правления. Безнаказанность преступлений, по его мнению, наносит непоправимый ущерб обществу в целом; к тому же она неизбежно ведет к новым правонарушениям — более тяжелым, чем предыдущие. Однако правосудие ни в коем случае не должно превращаться в жестокость и террор. В делах особенной важности (скажем, государственная измена) следует принимать необходимые меры безопасности даже в случае только подозрения; но чтобы избежать наказания невиновных, надо применять только "безвредные средства", способные пресечь неблагоприятные последствия, и не покарать тех, чья вина точно не установлена. Цель различных санкции — не столько собственно негативные последствия для виновного лица, сколько предотвращение дальнейших преступлений и искоренение преступности как таковой. "Наказания и благодеяния имеют больше значения для будущего, чем для прошлого" 17.
Что касается отношений между государствами, то Ришелье прежде всего подчеркивает необходимость непрерывных дипломатических контактов. Важны дружественные отношения с соседними государствами, "потому что их соседство как дает им возможность принести вред, так и может сослужить добрую службу, подобно наружным пристройкам к крепости, которые не позволяют приблизиться к ее стенам" 18. Способ ведения переговоров зависит от особенностей каждого государства. Скорее всего можно договориться с теми, где существует монархическая форма правления, обеспечивающая быстрое принятие решений главой государства. В республиках, где эта процедура происходит иначе, заключение договоров требует более длительного срока, "обычно от них нельзя получить желаемого с первого раза, но надлежит довольствоваться малым, чтобы достигнуть большего. Как большие тела движутся медленнее, чем малые, так и государства, состоящие из многих голов, гораздо медленнее принимают решения и их исполняют, чем прочие" 19.
Заключая договоры, нужно проявлять исключительную осторожность и осмотрительность, заключив же — свято соблюдать. Данный принцип столь важен для Ришелье, что он отдает предпочтение ему даже перед пользой государства, — единственный случай, когда что-то может быть главнее этого! "Правитель скорее может рисковать своей особой и государственной пользой, чем нарушить слово" 20. Кардинала можно назвать предтечей утверждения примата международного права над внутренним.
Седьмое условие, без соблюдения которого невозможно обойтись, — соответствие всех лиц, состоящих на государственной службе, занимаемой должности. "Я хорошо знаю, что невозможно найти таких подданных, которые имели бы все необходимые качества, требующиеся для исполнения возложенных на них обязанностей, но хотя бы главными из них они должны обладать; и раз нельзя найти совершенных, следует выбирать самых лучших" 21. Правители не вправе распределять должности, руководствуясь личными симпатиями, которые приводят к назначению неспособных и случайных людей: "Государства никогда не бывают в худшем состоянии, чем когда склонности, которые правитель имеет к кому-либо, приводят к предпочтению этих лиц тем, которые больше полезны обществу" 22. Существование временщиков и фаворитов недопустимо — "многие правители погубили себя тем, что предпочитали собственные привязанности народной пользе" 23.
Далее Ришелье предупреждает об опасности лести и клеветы: в сущности, он развивает предыдущее положение и еще раз повторяет, что не может быть отстранен от должности тот, кто полезен обществу, по причине лишь того, что он неприятен монарху, и — напротив — нельзя допускать к управлению государством тех, кто преследует лишь свои корыстные интересы.
Наконец, последнее, девятое условие. Оно содержит восемь подразделов, рассматривающих вопросы государственной границы и ее укрепления, армии, флота и обороны, финансов, торговли; дается также ряд рекомендаций о власти и управлении. Хорошую репутацию главы государства Ришелье считает более важной, чем силу и богатство. Правитель должен быть правдив в словах и верен обещаниям; он должен править, опираясь на любовь своих подданных.
Государство как таковое
Характеризуя политические взгляды кардинала Ришелье, нужно еще раз подчеркнуть, что высшая ценность для него, как уже отмечалось, — благо государства. Однако здесь следует уточнить его понимание государства как такового: не некий монстр, не искусственное образование, полностью уничтожающее понятие личности, а прежде всего страна и ее население со своей культурой, традициями, обычаями, национальными особенностями. И не народ нужно приносить в жертву государству, а благо народа — единственная задача государства. Это благо — не идеал, не абстрактное "светлое будущее", достижение которого требует жертвенной крови тысяч людей, а удовлетворение их настоящих потребностей и нужд.
Ришелье не говорит прямо о правах человека — он отсылает к другому источнику, где все они содержатся в полном объеме, — к Закону Божьему. В устах князя Церкви и глубоко верующего человека это не бессмысленная формулировка, он просто не видит необходимости заново пересказывать Евангелие, имеющее для него силу высшего закона. По этой же причине его "Политическое завещание" не дает идеального образа человека или общества, в соответствие которому следует насильно их привести. Ришелье с уважением относится к индивидуальной неповторимости каждого человека и каждой нации; пороки, с его точки зрения, неизбежны, но, как правило, они компенсируются хорошими качествами, нужно только, чтобы этих качеств было все-таки больше, чем пороков. В отличие, например, от Платона, Ришелье не предлагает никаких учреждений, призванных обеспечить "исправление" личности, создание человека, соответствующего требованиям идеального общества.
Право свободы вероисповедания он провозглашал постоянно. Еще в Люсоне, в 1608 году, в первой же своей речи после прибытия в епархию он утверждал, что "разъединенные принадлежностью к разным конфессиям могут быть объединены любовью" 24. Это утверждение стало одним из лозунгов современного экуменического движения за межконфессиональный диалог и согласие различных церквей. Однако мало кто знает, что едва ли не впервые в истории произнес эти слова четыреста лет назад, без малого, 24-летний французский епископ, когда в Европе, особенно в Испании, еретиков сотнями отправляли на костер. В "Завещании" Ришелье повторяет, что подданные государства находятся в равном положении независимо от того, какой церкви они принадлежат. Иные способы обращения в католичество, кроме проповеди, кардинал считал невозможными. Нет оснований утверждать, что Ришелье, как представитель французской аристократии, выражал исключительно ее интересы. Один из его биографов справедливо отмечает, что Ришелье сам одновременно представлял все три сословия: его отец принадлежал французской знати; дед по материнской линии не имел знатного происхождения и дворянство ему было пожаловано за его деятельность юриста; сам же Арман де Ришелье был не только политическим деятелем, но и духовным лицом 25.
Подобный сословный "синтез" во многом определил и его политику. "Ришелье явился провозвестником "концепции гражданского мира", гармонии интересов всех слоев общества, короля и народа", — считает Ю.В. Борисов 26. Тогда в чем же на самом деле заключается суть его взглядов на роль дворянского сословия? Это невозможно понять, если рассматривать, как принято, сквозь призму сословного строя — давно не существующего исторического явления. В действительности речь идет о необходимости существования социальной и духовной элиты, без которой невозможно представить себе полноценное общество.
Здесь важно не происхождение и не имущественное положение. Тонкий психолог, Ришелье понимал, что общественная жизнь, идеология, система ценностей зависят прежде всего от наиболее интеллектуальной и духовно развитой части общества, которая воспринимается — или, во всяком случае, должна восприниматься — остальными социальными группами как некий эталон. И тем, каким он будет, этот эталон, определяется и состояние общества в целом. Отсюда и высокие требования Ришелье к представителям элиты — "нервам государства", его лучшим членам не в силу происхождения, но только благодаря своим личным достоинствам. Те же, чьи качества и образ жизни не могут служить примером остальным, становятся недостойными своего положения и должны быть переведены в число "управляемого большинства" (Гаэтано Моски).
Ришелье заложил фундамент для формирования принципиально нового типа государственной и общественной элиты — не сословной, но интеллектуальной, обладающей не столько привилегиями, сколько многочисленными обязанностями перед обществом, долг которой — всю свою жизнь посвятить благу народа и страны. Согласно Ришелье, чем выше положение — тем более высокие обязательства оно накладывает на тех, кто к нему принадлежит. Именно отсутствие такой элиты приводит к исчезновению единого общества, системы духовных ценностей, моральных норм, к низкому правосознанию и асоциальным установкам — наверное, можно сказать, что именно такая ситуация, к сожалению, сложилась и у нас в настоящее время.
Авторитарная власть, сторонником которой был Ришелье, не имеет ничего общего с тиранией и тоталитарными режимами. Ее назначение — эффективная охрана граждан, безопасность государства, разумное правление, система единого и непротиворечивого законодательства, гарантирующего надлежащее исполнение органами государства и должностными лицами своих функций и защищенность всех слоев населения, а также осуществление внутренней и внешней политики, обеспечивающей экономическую и политическую стабильность, активной роли государства в сфере международных отношений.
Точно так же, как и элита, власть — не привилегия, не неограниченное право, а прежде всего — обязанность, долг перед государством и ответственность перед обществом. Как глава государства, так и высшие должностные лица почти что не вправе иметь личные интересы, считает Ришелье. Потому они и должны в большинстве своем происходить из высших слоев общества, принадлежность к которым гарантирует соответствующее воспитание и обладание необходимыми качествами и чувством долга. С точки зрения Ришелье, человек, воспитанный в другой среде, обладает иным, узким мировоззрением и может быть не готов или не способен нести ответственность за общество и государство.
И в заключение
Идеи Ришелье не антигуманны, не жестоки, не бесчеловечны.Политические мыслители других поколений подчас гораздо более склонны к ограничению личной свободы индивида. Руссо, считающийся одним из наиболее ярких представителей французского Просвещения, полностью одобряет и считает необходимым контроль со стороны государства над религиозным сознанием граждан и применение санкций по отношению к тем, чьи религиозные убеждения не соответствуют навязываемому стандарту.
Ришелье же, которому порой пытались приписывать человеконенавистнические чувства, всю свою жизнь считал свободу вероисповедания неотъемлемым правом каждого человека. Осада Ла-Рошели ни в коем разе не была "религиозной" — речь шла о подавлении оппозиции, угрожавшей безопасности и территориальной целостности государства. Гугеноты Ла-Рошели требовали привилегий — Ришелье отказывался давать привилегии кому бы то ни было: привилегии протестантам нарушали бы права католиков, а Ришелье не допускал зависимости объема гражданских прав от религиозных убеждений. После взятия мятежного города кардинал в первую очередь распорядился доставить хлеб его жителям. Участников вооруженного восстания не преследовали, некоторые его предводители вскоре поступили на службу в королевскую армию.
В целом идеи Ришелье были достаточно прогрессивны для его времени и, как и его практическая деятельность, сыграли значительную роль в дальнейшем становлении Европы и развитии политической мысли. Его теоретические работы представляют интерес не только для истории политических учений, но и с точки зрения политологии, этики, социологии, современной теории государства и права.
До сих пор политические взгляды кардинала Ришелье оставались в нашей стране еще менее изученными, чем история его правления. Однако это вовсе не означает, что они не представляют собой большого интереса для научного исследования. Немногочисленные работы наших авторов, посвященные этому историческому периоду, дают противоречивые и не всегда верные оценки личности и деятельности кардинала. Наверное, наиболее справедливой характеристикой Армана де Ришелье остаются его собственные слова, сказанные им за несколько часов до смерти: "У меня не было других врагов, кроме врагов государства".
1 Lettres, instructions di plomatiques et papiers d'Etat du cardinal de Richelieu. Recueillis et publics par M. Avenel. T.I. Paris, 1853. P.23. (Пер. автора.)
2 Черкасов П.П. Кардинал Ришелье. М.,1990. С. 374.
3 Там же. С. 376.
4 Черкасов П.П. Указ. соч. С. 374.
5 Richelieu A. Testament politique. Paris.1764. P. 184. (Пер. автора.)
6 Там же. С. 191.
7 Richelieu A. Op. cit С. 192.
8 Там же. С. 217.
9 Там же. С. 225.
10 Там же. С. 322.
11 Там же. С. 245.
12 Richelieu A. Op. cit. С. 263.
13 Там же. С. 262.
14 Там же. С. 264.
15 Там же. С. 271.
16 Там же. С. 277.
17 Там же. С. 288.
18 Richelieu A. Op. cit. С. 293.
19 Там же. С. 294.
20 Там же. С. 301.
21 Там же. С. 304.
22 Там же. С. 306.
23 Там же. С. 310.
24 Цит. по: G.Hanotaux. Histoire du cardinal de Richelieu. T.I. Paris, 1932. P. 88. (Пер. автора.)
25 См.: Comte de Saint Aulaire. Richelieu. Paris, 1932. С. 31.
26 Борисов Ю.В. Дипломатия Людовика XIV. М.,1991. С. 33
Отправлено: 15.03.13 11:29. Заголовок: Как известно, Вольте..
Как известно, Вольтер оспаривал подлинность политического завещания Ришелье.Он считал, что этот документ переполнен мелкими проблемами, которые не могли интересовать политика масштаба Ришелье.
Как пишет Е.А.Городилина:
цитата:
По вопросам содержания "Политического завещания" и трактовки его отдельных положений возникали споры между Вольтером и Монтескье. Последний, не соглашаясь со взглядами Ришелье, называет, тем не менее, "Политическое завещание" одним из лучших произведений этого жанра. Вольтер, напротив, стремился доказать, что идеи, содержащиеся в "Завещании" (кому бы оно ни принадлежало), не заслуживают никакого внимания. Однако сам Вольтер посвятил критике этого произведения сорок лет жизни - что, несомненно, доказывает то, что оно было не столь незначительным.
Теперь есть возможность ознакомиться со взглядами самого Вольтера:
Отправлено: 15.03.13 11:42. Заголовок: Интересно, что Город..
Интересно, что Городилина пишет об отношении к «Завещанию» Ришелье во времена Короля-Солнце в автореферате диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук:
цитата:
После смерти Ришелье его политические идеи стали одним из главных аргументов оппозиции в борьбе против деспотизма королевской власти. В предисловии к изданию "Политического завещания" 1947г., Л. Андре отмечал, что публикация одного из произведений кардинала ("Journal qu'il a fait durant le grand orage de la cour") могла способствовать дискредитации государственной власти периода регентства Анны Австрийской. Здесь же он указывает, что во время правления Людовика XIV любая похвала в адрес Ришелье служила в то же время упреком правящему монарху.
"Политическое завещание" становится символом протеста против религиозных преследований и религиозной нетерпимости, бывших результатом политики Людовика XIV. Издание "Завещания" во Франции в период его правления было невозможно; работа Ришелье попадает в число книг, запрещенных к публикации.
В связи с указанными обстоятельствами, "Завещание" в конце XVII -начале XVIII вв. издавалось в Голландии протестантской оппозицией. В Амстердаме в то время печатались и иные произведения различных авторов, направленные против политики Людовика XIV.
Писать для последующих поколений: между оправданием и самовосхвалением. Случай Политического завещания и мемуаров кардинала Ришелье. Диссертация Фредерика Гиюльяно на соискание степени магистра истории. Университет Монреаля.
Отправлено: 25.02.14 13:14. Заголовок: однако... как у них ..
Однако... как у них получилось, что Ришелье учился вместе с Генрихом Наваррским? Наверное, всё-таки имелось ввиду, что дю Плесси учился в том же колледже.
«Велик могучим русский языка»... продолжая читать: а что, должности редактора и корректора отменили?
Отправлено: 25.02.14 20:39. Заголовок: Ольга из XXI века пи..
Ольга из XXI века пишет:
цитата:
Ришелье учился вместе с Генрихом Наваррским?
Конечно, чушь, учитывая тридцатилетнюю разницу в возрасте. Но, похоже, автор об этом не знал. Или просто не захотел перепроверить, что в нашу эпоху крайне просто.
Ольга из XXI века пишет:
цитата:
а что, должности редактора и корректора отменили?
Я читаю много современной литературы (не только исторической). Да, явно отменили, так как книги полны орфографических, стилистических, фактических и прочих ошибок. Культурный уровень и авторов, и издателей сильно упал.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 51
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме