Сообщение: 577
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
4
Отправлено: 07.12.08 20:51. Заголовок: Мемуары
Мемуары
Дорогие форумчане! Хотелось бы почитать мемуары , написанные французами с 15 по 19 век. Знаю есть мемуары Монпасье, Реца, Ларошфуко. Вы встречали мемуары какого-нибудь ещё, есть ли они на русском? Изданы ли или они просто выложены в инете? Вообщем предлагаю здесь собрать всё, что касается мемуаров французских деятелей.
Отправлено: 07.12.08 23:03. Заголовок: Мемуары графа де Гра..
Мемуары графа де Граммона
Автор - Антуан Гамильтон (Antoine Hamilton) 1646—1720, написаны - в 1703-1704, но 1-е издание в 1713 г. Гамильтон "литературно обработал" мемуары реального исторического персонажа графа Филибера де Граммона (р.1621 - 1707). Граф де Граммон значительную часть своей жизни провел в Англии, был свидетелем многих политических событий времен Карла Второго. До этого был некоторое время участником Фронды, воевал вместе с Великим Конде в Испании, в частности, присутствовал при осаде Лериды.
Читатель знакомится с героем во время военных действий в Пьемонте, где он благодаря живому уму, чувству юмора и твердости духа сразу завоевывает всеобщую симпатию. «Он искал веселья и дарил его всем». Его другом становится некий Матта, «образец искренности и честности», и они вместе задают отменные обеды, на которые собираются все офицеры полка. Однако деньги вскоре кончаются, и приятели ломают головы, как бы им пополнить свои средства. Внезапно Грамон вспоминает о заядлом игроке, богатом графе Камеране. Друзья приглашают графа на ужин, а потом Грамон садится с ним играть. Граф проигрывает огромную сумму в долг, но на следующий день исправно платит, и к друзьям возвращается «утраченное благополучие». Теперь до самого конца кампании к ним благоволит фортуна, и Грамон даже занимается благотворительностью: жертвует деньги на солдат, искалеченных в сражениях. Стяжав славу на поле брани, шевалье де Грамон и Матта отправляются в Турин, обуреваемые желанием стяжать лавры на любовном поприще. Друзья молоды, остроумны, сорят деньгами, и посему их весьма любезно принимают при дворе герцогини Савойской. И хотя Матта галантность туринского двора кажется чрезмерной, он во всем полагается на друга. Шевалье выбирает себе юную брюнетку мадемуазель де Сен-Жермен, а приятелю предлагает поухаживать за очаровательной блондинкой маркизой де Сенант. Муж маркизы столь груб и отвратителен, что «его грешно было не обманывать». Объявив о своей любви, оба искателя приключений тут же облачаются в цвета своих дам: Грамон в зеленый, а Матта в голубой. Матта, плохо знакомый с ритуалом ухаживания, излишне крепко сжимает ручку очаровательной маркизы, чем вызывает гнев прелестницы. Впрочем, Матта этого не замечает и в приятной компании отправляется ужинать. На следующий день при дворе, куда Матта явился сразу после охоты, то есть без цветов своей дамы, происходит объяснение: дама упрекает его за дерзость - он чуть не оторвал ей руку! Маркизе вторит Грамон: как он осмелился явиться не в голубом! К этому времени шевалье замечает, что госпояса де Сенант «весьма благосклонно» относится и к нему самому, и решает на всякий случай не упускать и эту возможность, если вдруг потерпит неудачу с Сен-Жермен.
Маркизу де Сенант вполне устраивает нетерпеливый Матта, и в душе она уже давно согласна исполнить все его желания, однако тот никак не желает «усыпить дракона», то есть её мужа: слишком тот ему противен. Поняв, что Матта не намерен поступаться своими принципами, госпожа де Сенант перестает им интересоваться. В это же время шевалье де Грамон расстается со своей возлюбленной, ибо та наотрез отказалась преступать черту дозволенного, предпочитая прежде выйти замуж, а уж потом вкушать радости с другом сердца. Де Грамон и маркиза де Сенант составляют заговор, имеющий целью обмануть и мужа, и друга, дабы самим спокойно насладиться любовью. Для этого шевалье де Грамон, давно уже состоящий в приятельских отношениях с маркизом де Сенантом, ловко знакомит его с Матта. Де Сенант приглашает друзей на ужин, однако шевалье выговаривает себе дозволение опоздать, и, пока Матта, в изобилии поглощая яства, пытается отвечать на заумные вопросы Сенанта, Грамон спешит к маркизе. Однако проведавшая об этом мадемуазель де Сен-Жермен, желая позлить отвернувшегося от нее поклонника, также является к маркизе и в результате уводит её из дому, так что разочарованному Грамону ничего не остается как отправиться ужинать к Сенанту. Однако шевалье не оставляет своего замысла, только теперь для осуществления его он разыгрывает целый спектакль. Убедив всех, что Сенант и Матта поссорились, он, якобы желая предотвратить дуэль, уговаривает обоих приятелей провести день дома (маркиза просьба эта застала в его загородном поместье), а сам мчится к нежной госпоже де Сенант, которая принимает его так, «что он в полной мере познал её благодарность».
Вернувшись во Францию, шевалье де Грамон блистательно подтверждает свою репутацию: он ловок в игре, деятелен и неутомим в любви, опасный соперник в сердечных делах, неистощим на выдумки, невозмутим в победах и поражениях. Будучи человеком неглупым, де Грамон попадает за карточный стол к кардиналу Мазарини и быстро замечает, что его преосвященство жульничает. Используя «отпущенные ему природой таланты», шевалье начинает не только защищаться, но и нападать. Так что в тех случаях, когда кардинал и шевалье стараются перехитрить друг друга, преимущество остается на стороне шевалье. Де Грамон прекрасно справляется с разнообразными поручениями. Однажды маршал Тюренн, разгромив испанцев и сняв осаду с Арраса, направляет де Грамона гонцом к королевскому двору. Ловкий и отважный шевалье обходит всех прочих курьеров, стремящихся первыми доставить радостную весть, и получает награду: поцелуй королевы. Король также ласково обходится с посланцем. И только кардинал смотрит кисло: его недруг, принц Конде, на чью гибель в сражении он весьма надеялся, жив и здоров. Выйдя из кабинета, шевалье в присутствии многочисленных придворных отпускает едкую шутку в адрес Мазарини. Разумеется, осведомители доносят об этом кардиналу. Но «не самый мстительный из министров» перчатку не принимает, а, напротив, в тот же вечер приглашает шевалье на ужин и на игру, заверив, что «ставки за них сделает королева».
Вскоре молодой Людовик женится, и в королевстве все меняется. «Французы боготворят своего короля». Король же, занимаясь делами государства, не забывает и о любовных увлечениях. Достаточно его величеству бросить взор на придворную красавицу, как он тут же находит отклик в её сердце, а воздыхатели смиренно покидают счастливицу. Шевалье де Грамон, восхищенный усердием государя в делах правления, тем не менее дерзает посягнуть на одну из фрейлин, некую мадемуазель Ламотт-Уданкур, имеющую счастье понравиться королю. Фрейлина, предпочитая любовь короля, жалуется Людовику на назойливость де Грамона. Тотчас шевалье закрывают доступ ко двору, и тот, понимая, что во Франции ему в ближайшее время делать нечего, отбывает в Англию. Англия в эту пору ликует по случаю восстановления монархии. Карл II, чьи юные годы прошли в изгнании, преисполнен благородства, равно как и его немногочисленные приверженцы из числа тех, кто разделил с ним его участь. Двор его, блистательный и изысканный, поражает даже Грамона, привыкшего к великолепию французского двора. Нет при английском дворе и недостатка в очаровательных дамах, однако всем им далеко до истинных жемчужин - мадемуазель Гамильтон и мадемуазель Стьюарт. Шевалье де Грамон быстро делается всеобщим любимцем: в отличие от многих французов, он не отказывается от местных кушаний и легко перенимает английские манеры. Пришедшись по душе Карлу, он допускается к королевским развлечениям. Играет шевалье редко, но по-крупному, хотя, несмотря на уговоры друзей, не старается преумножить игрой свое состояние. Не забывает шевалье и о любовных приключениях, ухаживая за несколькими красавицами сразу. Но стоит ему познакомиться с мадемуазель Гамильтон, как он тотчас забывает прочие свои увлечения. Некоторое время де Грамон даже пребывает в растерянности: в случае с мадемуазель Гамильтон не помогают ни обычные подарки, ни привычные для него приемы завоевания сердец придворных кокеток; эта девушка заслуживает только искренней и серьезной привязанности. В ней совершенно все: красота, ум, манеры. Чувства её отличаются необычайным благородством, и чем больше шевалье убеждается в её достоинствах, тем больше стремится ей понравиться.
Тем временем на придворном небосклоне восходит звезда мадемуазель Стьюарт. Она постепенно вытесняет из сердца короля капризную и чувственную графиню Каслмейн, которая, будучи совершенно уверенной, что власть её над королем безгранична, заботится прежде всего об удовлетворении собственных прихотей. Леди Каслмейн начинает посещать представления знаменитого канатоходца Джекоба Холла, чей талант и сила восхищают публику, и особенно женскую её часть. Проносится слух, что канатоходец не обманул ожиданий графини. Пока же злые языки судачат о Каслмейн, король все больше привязывается к Стьюарт. Впоследствии графиня Каслмейн вышла замуж за лорда Ричмонда.
Шевалье де Грамон не пропускает ни одного увеселения, где бывает мадемуазель Гамильтон. Однажды, желая блеснуть на королевском балу, он приказывает своему камердинеру доставить ему из Парижа самый модный камзол. Камердинер, изрядно потрепанный, возвращается накануне бала с пустыми руками и утверждает, что костюм утонул в зыбучих песках английского побережья. Шевалье является на бал в старом камзоле и в оправдание рассказывает эту историю. Король хохочет до упаду. Впоследствии обман камердинера раскрывается: крепко выпив, он продал костюм хозяина за баснословную цену какому-то провинциалу-англичанину.
Роман шевалье с мадемуазель де Грамон складывается удачно. Нельзя сказать, что у него нет соперников, однако, зная цену их достоинствам и одновременно уму мадемуазель Гамильтон, он беспокоится только о том, как бы понравиться своей возлюбленной. Друзья остерегают шевалье: мадемуазель Гамильтон не из тех, кого можно соблазнить, значит, речь пойдет о браке. Но положение шевалье, равно как и его состояние, весьма скромно. Девушка же уже отвергла немало блестящих партий, да и семейство её весьма придирчиво. Но шевалье уверен в себе: он женится на избраннице своего сердца, помирится с королем, тот сделает его жену статс-дамой, а «с божьей помощью» он увеличит и свое состояние. «И держу пари, все будет так, как я сказал». Сразу скажем, что он оказался прав.
Анри де Сен-Симон Claude-Henry de Rouvroi, Comte De Saint-Simon 1760 - 1825
Родился в Париже в обедневшей аристократической семье (семейная легенда гласила, что основателем рода Сен-Симонов был Карл Великий). Получил домашнее образование, в 17 лет поступил на военную службу, вместе с полком отправился в Америку, где сражался с англичанами; получил звание капитана. В годы Французской революции был арестован и заключен в Люксембургском дворце; после революции неожиданно для самого себя разбогател, стал вести разгульную жизнь и за несколько лет истратил все свое состояние, после чего обратился к занятиям наукой и даже посещал лекции в парижской Политехнической школе. В 1803 году опубликовал "Письма жителя Женевы своим современникам", в которых предложил ученым заменить священников, а богатым поделиться собственностью, - таким образом, по мнению Сен-Симона, можно было значительно "улучшить" род человеческий. К 1808 г. окончательно обанкротился; в 1823 году, устав жить "подачками друзей", пытался покончить с собой, но только лишил себя одного глаза. Скончался Сен-Симон в 1825 году. Через три года после его смерти в Париже прошла первая встреча сен-симонистов - последователей учения Сен-Симона. К сен-симонистам принадлежали многие известные люди - в частности, Томас Карлейль и Фридрих Энгельс.
"Мемуары" герцога де Сен-Симона имеют двоякую ценность: историческую и литературную. Во-первых, это уникальный источник достоверных сведений о конце царствования короля Людовика XIV, периоде Регентства, Луи XV/ Автор сам становился свидетелем, а зачастую и активным участником описанных им как военных кампаний, так и событий придворной жизни, был лично знаком с подавляющим большинством упоминаемых им монархов, аристократов, священнослужителей, политических деятелей, писателей, художников и других примечательных личностей, игравших хоть сколько-нибудь заметную роль во Франции конца XVII - начала XVIII века. Во-вторых, и с литературно-художественной точки зрения, "Мемуары" Сен-Симона - бесспорно выдающееся произведение. Среди огромного количества мемуаров того времени оно выделяется неповторимым стилем, тонкой, нередко подспудной иронией, точными, порой хлесткими, но уже ставшими классическими благодаря бесчисленным цитатам характеристиками изображаемых исторических персонажей - современников автора. Перед взором читателя раскрываются тайные пружины внутренней и внешней политики французского королевского двора и ряда европейских держав (в частности, Англии, Испании, Португалии, Голландии, Польши, России); развертываются несчастливые для Франции военные кампании, где мимолетный блеск побед сменяется горечью поражений, а героизм соседствует с повседневными тяготами воинского труда; проходят дипломатические баталии, сменяющие сражения на поле боя; предстает панорамная картина быта и нравов всех сословий тогдашней Франции; протягивается целая вереница интереснейших портретов: от членов королевской семьи, представителей Церкви, аристократии, среднего и мелкого дворянства, военного и судейского сословий - до финансистов, ученых, писателей, художников и даже мелкого люда, включая камердинеров короля, лакеев и горничных.
В электронном виде не встречала, увы. У меня есть книга, 1993 года выпуска, издательство "Слог". Могу понемногу выкладывать самое интересное (целиком это мне просто не перепечатать, да и не все представляет историческую ценность).
Отправлено: 08.12.08 00:38. Заголовок: МАКСимка пишет: А н..
МАКСимка пишет:
цитата:
А нигде нельзя книгу приобрести? Если нет, то вылажите, если не сложно, это пойдёт только на пользу.
Признаюсь, не видела. Как купила книгу в 93-м году, никогда больше ее не встречала. В интернете наталкивалась на довольно слабенькие рефераты по этим мемуарам, но не на сам текст. Постепенно буду выкладывать, по главам.
Отправлено: 08.12.08 19:23. Заголовок: Есть в просторах инт..
Есть в просторах интернета "Дневник" Жана Эруара, первого медика Людовика XIII. Мемуары, к сожалению, только на французском языке, но все равно позволю себе выложить ссылочку - вдруг кому пригодится.
Отправлено: 09.12.08 10:41. Заголовок: Может быть, кто-то е..
Может быть, кто-то еще не читал: МЕМУАРЫ МЕССИРА Д'АРТАНЬЯНА КАПИТАН ЛЕЙТЕНАНТА ПЕРВОЙ РОТЫ МУШКЕТЕРОВ КОРОЛЯ, СОДЕРЖАЩИЕ МНОЖЕСТВО ВЕЩЕЙ ЛИЧНЫХ И СЕКРЕТНЫХ, ПРОИЗОШЕДШИХ ПРИ ПРАВЛЕНИИ ЛЮДОВИКА ВЕЛИКОГО
Брантом. Галантные дамы: перевод / Общ. ред., вступ. ст. и комм. А.Д. Махайлова. — М.: Республика, 1998. — 463 с. — (Новелла Возрождения). Донесение агента-двойника / Пер. с фр., вступ. статья, перевод и примечания П.Ю. Уварова. — М.: Прометей, 1992. — 48 с. Это мемуар того самого Николя Пулена. д'Обинье Т.-А. Трагические поэмы. Мемуары / Пер. А.Ревича, В.Парнах. -- М., 1996.
А вот мемуары Сюлли переводились на русский язык только в 18 веке.
Сообщение: 29
Зарегистрирован: 20.11.08
Откуда: Нижний Новгород
Репутация:
1
Отправлено: 09.12.08 17:44. Заголовок: МАКСимка , да, мемуа..
МАКСимка , да, мемуары очень интересны, но тот перевод 18 века -- ужасен! Там столько ошибок, да еще иногда очень смешных. Например, Шико назван саксонцем. Когда я это прочла, то не поверила собственным глазам и взяла французский текст. Правильно не верила -- во французском тексте Шико был назван гасконцем. К тому же в 18 веке не было переведено приложение, в котором содержались письма Генриха Четвертого. Но пока вряд ли кто-нибудь станет переводить мемуары и издавать -- там же 10 томов, правда, формат маленький -- в 12 часть листа.
Отправлено: 09.12.08 18:50. Заголовок: Мемуары Франсуа де В..
Мемуары Франсуа де Вьевиля (отрывок)
ПРИДВОРНЫЙ ТУРНИР ВО ФРАНЦИИ В XVI ВЕКЕ
(По рассказу очевидца) 30 июня 1559 г.
Турнир, о котором здесь идет речь, был устроен в числе прочих празднеств Генрихом II 30 июня 1559 г. по случаю двух свадеб: его дочери Елизаветы с королем Филиппом II Испанским и сестры Генриха II Маргариты с герцогом Савойским. Этот блестящий турнир, окончившийся смертью короля Генриха II, был одним из последних турниров во Франции. Приводимый здесь рассказ принадлежит очевидцу и участнику турнира, одному из приближенных Генриха II, маршалу де Вьевилю (умер в 1571 г.). Франсуа Вьевиль написал обширные мемуары, опубликованные еще при жизни автора в 1567 г. в пяти томах и затем воспроизведенные в некоторых крупных собраниях мемуаров.
.... Его величество не имел времени сделать вызов, потому что герцог Савойский (Молодой супруг сестры короля Маргариты.) в мгновение явился перед ним в полном вооружении; король со смехом сказал ему, чтобы он хорошо сжал колени, так как он намерен хорошо встряхнуть его, несмотря на союз и братство. Затем они выходят из зала, чтобы сесть на лошадей, и вступают на место поединка, где король очень красиво сделал нападение и очень искусно переложил свое копье; герцог Савойский также переложил свое, но он ухватился за седельную [167] луку, выбросил обломок и несколько пошатнулся, что уменьшило похвалу его нападению. Однако некоторые приписали этот недостаток упрямству его лошади.
Затем последовал де Гиз, который провел поединок очень хорошо. Но в третьем турнире, последнем, в котором король должен был участвовать (так как вызывающие выдерживают три поединка, а нападающие — один), занял место граф де Монгомери, молодой человек большого роста и неуклюжий, бывший лейтенантом сеньера де Лорж, своего отца, одного из капитанов гвардии. Оба они сошлись в поединке и очень искусно переломили свои копья. Де Вьевиль, которому, как одному из вызывавших, надлежало после короля также выступить в трех поединках, представился и хотел выйти на арену, но король просил его дать ему возможность еще выступить в поединке против молодого де Лоржа, так как он желал получить реванш и говорил, что заставил его пошатнуться и будто бы выпустил ноги из стремян. Де Вьевиль ответил королю, что он выступал достаточно и с большой честью: если же он чувствует себя задетым, то предоставит сделать вызов ему, и если Монгомери держится нехорошо, то он обойдется с ним не мягче, чем с племянником дон Ригома. Его величество, несмотря на это, пожелал еще выступить против этого де Лоржа и вызвал его. На это де Вьевиль сказал королю: “Клянусь богом живым, ваше величество, что вот уже более трех ночей мне снится, что с вами сегодня должно случиться какое-нибудь несчастье и что последнее число июня для вас является роковым: поступайте же как вам будет угодно”.
Де Лорж также желал уклониться, говоря, что он уже выполнил свою очередь и что другие участники не допустят, чтобы он воспользовался их правом. Но его величество разрешил ему это, приказав выступить на арену поединка, чему тот, к величайшему несчастью, повиновался и взял копье.
Нужно ли отметить, прежде чем перейти к изложению этого печального события, что во все продолжение турнира, как всегда водится, непрерывно били во все барабаны и трубили во все трубы изо всех сил, до оглушения, но как только оба противника вступили на арену и начался поединок, все смолкло, и воцарилась полная тишина, в которой всеми нами жутко почуялось грядущее несчастье. После того как оба они храбро напали друг на друга и с большим искусством и проворством переломили свои копья, этот неловкий де Лорж не бросил, согласно обыкновению, обломок, который остается в руке после того, как сломано копье, но продолжал держать его опущенным и на всем скаку наткнулся на голову короля, угодив прямо в забрало, которое от удара поднялось, и пронзил глаз. Это заставило его величество охватить шею своей лошади, которая с опущенными поводьями закончила свой пробег, в конце которого находились главный и первый конюшие, чтобы по обыкновению остановить ее; во всех поединках, в которых участвовал король, оба эти чина делали это вне арены: они спустили [168] его с лошади и сняли с него головной убор, чтобы проводить его в его покои. Король слабым голосом говорил им, что умирает, что де Вьевиль, снаряжая его, хорошо предвидел это несчастье, что он настойчиво желал отклонить его от возобновления поединка, и только что сделал все, что мог, чтобы помешать ему сделать этот роковой круг, но что нельзя избежать своей судьбы.
Пять или шесть наиболее опытных во Франции хирургов приложили все свое старание, чтобы углубить рану и исследовать область мозга, где могли находиться осколки древка. Однако это для них оказалось невозможным, хотя в течение четырех дней они анатомировали четыре головы преступников, которых обезглавили в Консьержери и тюрьмах Гран-Шатле; в эти головы с силой вонзали обломок копья с той же стороны, с какой он вошел в голову короля, но все было напрасно.
На четвертый день он очнулся... велел позвать королеву, и когда та явилась вся заплаканная, велел ей, если возможно, ускорить свадьбу своей сестры... Свадьба была справлена через пять дней после приказания короля и походила скорее на похороны, чем на что-либо другое. Вместо музыки и увеселений, плач, рыдания, скорбь и печаль... На другой день после свадьбы, справленной 10 июля 1559 г., король отдал богу душу....
Сообщение: 38
Зарегистрирован: 20.11.08
Откуда: Нижний Новгород
Репутация:
1
Отправлено: 10.12.08 15:00. Заголовок: МАКСимка на французс..
МАКСимка на французском как раз почитать можно, да и на русском можно найти в научных библиотеках. Кстати, отрывки из 1 тома я дать могу, но не сейчас.
Отправлено: 10.12.08 22:07. Заголовок: Филипп де Коммин. ..
Филипп де Коммин.
«Мемуары» Филиппа де Коммина были написаны в самом конце XV столетия. Они вышли в свет в 1524 г. и сразу же обрели необыкновенную популярность: на протяжении XVI—XVII вв. были переведены почти на все европейские языки, в том числе и на латынь, и к нынешнему времени выдержали более 120 изданий. Коммин долгое время находился в самой гуще политических событий второй половины XV в. и оставил уникальные свидетельства по истории этого важного этапа в развитии Франции и Европы.
Сочинение Коммина подводит своего рода итог развитию французской историографии XIV—XV вв. Начиная с XIV в. во Франции резко возрастает интерес к истории и наблюдается расцвет исторических жанров. По своей популярности среди писателей и читателей история оставляет позади не только эпическую литературу, но и переживавший в это время кризис рыцарский роман. В отличие от историографии предшествующего периода с характерной для нее приверженностью к всемирно-историческим хроникам и энциклопедическим компиляциям новое историографическое направление, зародившееся еще в XIII в. в трудах Виллардуэна и Жуанвиля, тяготело к современности, к событиям своего времени и недавнего прошлого. Поэтому широкое распространение получили такие жанры, как мемуары, биографии и автобиографии; и даже исторические сочинения, по традиции называвшиеся хрониками и историями, посвящались главным образом современным событиям.
История в эту эпоху перестала быть достоянием духовенства, и распространением светской образованности и подъемом городской культуры к ней все более и более стали обращаться представители дворянства и горожане. Они принесли свою трактовку исторических и социально-политических событий, соответствующую их мировоззрению, которое хотя и было «замешано» на христианской доктрине, все же отличалось от учения церкви и нередко входило в противоречие с ним. В этом отношении показателен Жан Фруассар, крупнейший французский хронист XIV в., который в начале своей знаменитой «Хроники» объясняет, что пишет «историю», а не «хронику»: «Если бы я говорил: “То-то и то-то случилось в то время", не раскрывая и не разъясняя причин, которые были важными, серьезными, очень вескими и очень побуждающими, коль скоро привели к большим осложнениям,— то это будет хроника, а не история. Однако я никак не хочу обойтись без того, чтобы не выяснить всего дела или отдельного факта...».
Наиболее замечательным памятником французской исторической мысли той эпохи являются «Мемуары» Филиппа де Коммина. 1. ЖИЗНЬ КОММИНА
Филипп де Коммин, родившийся около 1447 г., происходил из знатного фламандского семейства ван ден Клитов. Его предки с XIV в. подвизались на службе феодальных сеньоров Фландрии, сначала графов фландрских, а затем герцогов Бургундских, к которым графство отошло в 1384 г. Дед Коммина был советником графа Луи де Маля, а отец занимал посты бальи Гента и верховного бальи Фландрии при герцоге Филиппе Добром, который, кстати, был крестным отцом Коммина и дал ему свое имя. Сеньория Коммин, от которой происходит фамильное имя историка, была получена его дедом в качестве приданого за женой в 1373 г. и перешла по наследству его дяде, а отец и он сам владели сеньорией Ренескюр. Поэтому при бургундском дворе его именовали сиром де Ренескюр, а во Франции, куда он позднее перебрался, его называли по его французскому владению сиром д'Аржантон, но свои письма и донесения он обычно подписывал «Коммин».
Рано потеряв родителей, Коммин вырос в доме своего двоюродного брата, который дал ему подобающее дворянину воспитание: его научили владеть оружием и конем, читать и писать по-французски, но латынью, языком науки того времени, не утруждали. В наследство от отца он получил только доброе имя, ибо тот умер, запутавшись в долгах, в счет которых были конфискованы все его владения, в том числе и сеньория Ренескюр. Позднее Коммин выкупил ее, но, когда он в 1464 г. поступил на службу к наследнику Бургундского дома графу Шароле, ставшему после смерти Филиппа Доброго (1467 г.) герцогом Карлом Смелым, он мог полагаться только на щедрость своего господина.
Бургундский дом был тогда одним из наиболее богатых и могущественных в Европе, и его владения охватывали, помимо герцогства Бургундского, большую часть земель, составлявших тогдашние Нидерланды, Франш-Конте и множество более мелких сеньорий. Начало бургундскому государству было положено герцогом Филиппом Храбрым (1364—1404), братом короля Карла V. Опираясь на родство с французским королевским домом и проводя искусную матримониальную политику, он сумел присоединить к своему первоначальному владению, герцогству Бургундскому, немало других владений, и прежде всего богатую Фландрию. А его преемники Жан Бесстрашный (1404—1419) и Филипп Добрый (1419—1467) с той же целью воспользовались феодальной усобицей во Франции в начале XV в. и борьбой Франции и Англии на последнем этапе Столетней войны. Собранное чисто феодальным способом, бургундское государство отличалось крайней социально-экономической, политической и культурной неоднородностью. Каждая из входивших в него земель сохраняла свои старые вольности, привилегии и административное устройство, подпав поначалу лишь под контроль герцогских советников. Но герцоги, вдохновляясь примером французской монархии, постепенно насаждали в отдельных землях новые административные институты, находившиеся под их прямым руководством. Особенно решительно за создание централизованного государства взялся Карл Смелый (1467—1477). При нем были созданы правительственные учреждения, функции которых распространялись на отдельные комплексы владений (парламент и счетная палата в Мехелене для Нидер" ландов) или сразу на все владения (Большой совет и Генеральные штаты). Он ввел также фактически постоянные налоги и создал регулярную наемную армию. При его предшественниках герцогский бюджет составлялся преимущественно за счет доходов с домена, т. е. с герцогского имущества, в виде феодальной ренты в разных формах и поступлений от осуществления публичных прав герцога как государя; налоги с согласия сословного представительства отдельных земель вводились лишь в экстраординарных случаях. Карл же за десять лет правления выжал из подданных в виде налогов столько же денег, сколько его отец, Филипп Добрый, за сорок пять.
Централизаторская политика герцогов наталкивалась, однако, на серьезные препятствия, и прежде всего на партикуляризм отдельных земель, в особенности Фландрии с ее богатыми и сильными городами, борьба с которыми красной нитью проходит через всю историю бургундского государства. Этой политике противодействовали также империя, на чьи земли герцоги постоянно покушались, и Франция, для политической целостности которой столь могущественный сосед, как Бургундия, представлял большую угрозу.
Сильно заботило герцогов еще и то, что, несмотря на все свое величие, они не были суверенными государями и по одним владениям оставались вассалами французского короля, а по другим — германского императора. Переговоры Филиппа Доброго с императором Фридрихом III о возведении его в королевское достоинство по его имперским землям завершились безрезультатно. Не более удачными оказались и домогательства королевской короны для Карла Смелого. Он добился от Фридриха III согласия, но на встрече в Трире (1473 г.), где должна была состояться коронация, для которой все уже было приготовлено, император накануне церемонии покинул город, оставив герцога при несбывшихся надеждах.
Тем не менее Карл Смелый до конца жизни не оставлял надежды стать королем, в мечтах расширяя свое королевство до размеров королевства Лотаря, внука Карла Великого и основателя древней Лотарингии. Ради этого он предпринял завоевание герцогств Лотарингии и Бара, которые врезались в его владения и разделяли их на две части. Но, столкнувшись здесь с сопротивлением имперских городов, немецких князей и швейцарцев, коалицию которых всеми силами поддерживал французский король Людовик XI, он потерпел в 1477 г. полное поражение и погиб. Бургундское государство развалилось.
Но в 1464 г., за 13 лет до этого поражения, когда Коммин впервые прибыл к Карлу, ничто еще не предвещало такого конца. Великие герцоги Запада, как величали бургундских герцогов, пребывали в зените своей славы. Их двор, в атмосферу которого окунулся Коммин, был одним из самых блестящих и расточительных в Европе. При нем нашли свое последнее благодатное пристанище поклонники рыцарских идеалов и певцы рыцарской культуры. Эта культура крайне эстетизировалась в ту пору и выродилась в «пышное представление с тщательно обученными актерами, наслаждавшимися своей игрой и постоянно старавшимися убедить себя в ее серьезности». Ослепительные по красоте и изобретательности оформления придворные празднества и турниры, в подготовке которых участвовали лучшие нидерландские художники того времени, театрально-пышные приемы посольств, а в случае военных действий — сборы больших армий и устройство лагерей, напоминавших города и игравших яркими красками шатров и палаток,— все это создавало герцогам тот ореол величия, о воздействии которого говорит, применительно к себе, Коммин: «Я лишь поражался, что кто-то осмеливается сражаться с моим господином, поскольку считал его величайшим из всех».
Вскоре после поступления на службу Коммин принял участие в войне так называемой лиги Общественного блага (1465 г.), созданной французской феодальной знатью во главе с герцогами Бретонским и Карлом Бургундским, который в том году стал наместником своего престарелого отца, Филиппа Доброго, и взял все дела в свои руки. Лига под демагогическим лозунгом борьбы за общественное благо французского королевства выступила против централизаторской политики Людовика XI, намереваясь ослабить короля или даже сместить его с престола, для чего выдвинула в противовес ему его младшего брата, Карла Французского. Играя на своекорыстии членов лиги, Людовик XI сумел разобщить ее и сохранил власть, хотя подписанный в конце 1465 г. мир был достаточно тяжел для него и ему потребовалось приложить позднее немалые усилия, чтобы ликвидировать его последствия.
После этой войны Коммин участвовал в карательных экспедициях Карла Смелого против восставших горожан Динана (1466 г.) и Льежа (1467 г.). Он с детства был воспитан в духе презрения и враждебности к горожанам, ибо все его родственники состояли на герцогской службе, и указанные экспедиции, несомненно, укрепили в нем эти чувства, в избытке излившиеся на страницы его «Мемуаров».
В 1467 г. Коммин был посвящен в рыцари, что при бургундском дворе было важным знаком отличия, и получил высокую придворную должность камергера. Он стал участвовать в придворных рыцарских турнирах. До нас дошло свидетельство его участия в рыцарском празднике, устроенном в 1468 г. в Брюгге по случаю бракосочетания Карла Смелого с Маргаритой Йоркской. Тема праздника, почерпнутая из рыцарских романов, была задана в письме, полученном герцогом от «принцессы Неведомого острова», которая извещала, что подарит свою милость тому, кто, сразившись и победив «рыцаря Золотого дерева», освободит великана, плененного карликом. На поле ристалища, напротив трибуны для дам, действительно был выведен под охраной карлика закованный великан. Ради его освобождения и в надежде заслужить милость «принцессы Неведомого острова» Коммин и принял вызов «рыцаря Золотого дерева».
Сам Коммин не оставил воспоминаний о своих рыцарских деяниях, видимо, рано поняв, что это только игра, не имеющая ничего общего с той политикой, что вершилась за кулисами и к которой он скоро получил доступ.
С 1467 г. он быстро выдвинулся в ближайшем окружении Карла Смелого, став одним из его доверенных советников. Хотя Коммин и не пишет, каковы именно были его функции, он все же не упускает возможности показать, что имел немалое влияние на герцога, например, в связи с посредничеством между ним и королем Людовиком XI во время пребывания последнего в Перонне в 1468 г.
Встреча Людовика XI с Карлом Смелым в Перонне, едва не завершившаяся трагически для французского короля, сыграла большую роль в жизни Коммина, поскольку благодаря ей он познакомился с Людовиком XI. Тот прибыл в Перонн, во владения бургундского герцога, для заключения мирного договора, но вскоре после его приезда в Льеже началось восстание против герцога и местного епископа, инспирированное королем. Когда новость дошла до герцога Карла, он в бешенстве приказал заключить короля под стражу. Свобода и даже жизнь венценосного узника оказались под угрозой; всерьез обсуждался план вынудить короля отречься от престола, и тот не жалел ни денег, ни обещаний, чтобы вырваться на свободу. Через Коммина осуществлялась связь между королем и герцогом, и он, сознавая, сколь серьезными последствиями чревато насилие над королем, приложил все силы, чтобы убедить Карла Смелого войти в соглашение с Людовиком и отпустить его на свободу. Соглашение было наконец достигнуто, и в обмен на тяжелый и унизительный договор Людовик XI получил свободу.
Людовик XI во время частых встреч и бесед с Коммином в Перонне безусловно произвел на него сильное впечатление своим проницательным умом и трезвой расчетливостью — теми качествами, которые Коммин, надо полагать, уже научился ценить в людях, особенно занимающихся политикой. Впечатление должно было быть тем более сильным, что король представлял собой резкий контраст безудержному в порывах страсти герцогу, способному на безрассудные поступки из гордости и упрямства. Как неоднократно Коммин будет вспоминать в своих «Мемуарах», король как никто другой умел привлекать к себе людей, когда чувствовал нужду в них, искусно играя на их самолюбии и обольщая посулами богатых даров и высоких должностей. Искушение оказалось слишком велико, чтобы Коммин смог устоять; есть косвенные данные, что после Перонна он уже начал оказывать кое-какие услуги королю. Однако еще четыре года он оставался в Бургундии в полном фаворе у Карла Смелого. В эти годы началась дипломатическая служба Коммина, и поэтому они были очень важными с точки зрения приобретения им политического опыта, проникновения в скрытые сферы политики и формирования его мировоззрения. В 1470 г. он совершил поездку в Кале, где по поручению герцога вел тайные переговоры с представителями английской королевской династии Ланкастеров, тогда как открыто Карл Смелый поддерживал враждебных им Йорков. На следующий год он посетил с дипломатическими миссиями Англию, Бретань и Испанию, чтобы содействовать созданию антифранцузской коалиции. О поездке в Испанию в «Мемуарах» есть только два косвенных намека, но она, по-видимому, сыграла решающую роль в дальнейшей судьбе Коммина, так как по дороге он снова встретился с Людовиком XI. Неизвестно, о чем они говорили, но известно, что после встречи Коммин поместил у одного турского купца 6 тысяч ливров, сумму по тем временам немалую. А через год, в августе 1472 г., во время франко-бургундской кампании он ночью бежал в лагерь французского короля.
Об этом событии в «Мемуарах» всего лишь две фразы: «Примерно в это время я прибыл на службу к королю (это был 1472 год), который принял к себе и большинство служителей своего брата герцога Гиенского. Произошло это в Пон-де-Сэ...» (I, 240). Характерно, что Коммин пишет: «Я прибыл на службу к королю» — так, как будто речь идет об исполнении им своей обязанности. Возможно, что именно так он и расценивал свое бегство и измену Карлу Смелому, по крайней мере по прошествии долгого времени, тем более что Фландрия, откуда он происходил, была под сюзеренитетом французской короны. Здесь же он упоминает и советников герцога Гиенского, как и он, перешедших на сторону короля из лагеря оппозиции, но при смягчающих обстоятельствах: брат короля, их сеньор, к этому времени уже умер.
Объясняя измену Коммина, которую Карл Смелый ему никогда не простил, исключив его из всех амнистий, распространявшихся на лиц, бежавших от него к королю, исследователи обычно указывают на несколько причин. Это личные счеты с герцогом, который хотя и весьма ценил Коммина, но, будучи человеком крайне неуравновешенным и вспыльчивым, обращался с ним подчас очень грубо. Известен, например, случай, когда герцог ударил его сапогом по лицу в присутствии придворных, за что те окрестили Коммина прозвищем «голова в сапоге». Другой и гораздо более важной причиной были королевские благодеяния. Сразу же по прибытии во Францию Коммин получил от короля две тысячи ливров, а затем ежегодный пенсион в размере шести тысяч, две большие сеньории — Тальмон и Туар в Пуату, а также много владений помельче в том же Пуату, Берри и Анжу. С помощью короля Коммин в январе 1473 г. женился на одной из самых богатых невест королевства — Элен де Шамб, принесшей ему в приданое крупную беррийскую сеньорию Аржантон.
Однако, не преуменьшая значения королевских милостей, стоит особо подчеркнуть ту роль, которую сыграло в его измене желание и стремление служить у такого незаурядного политика, каким был Людовик XI. Несмотря на свой 25-летний возраст, Коммин был уже искушенным дипломатом с солидным опытом и широким политическим кругозором, а если прибавить к этому «здравый природный рассудок», коим он был наделен и коему воздает великую хвалу на протяжении всех своих «Мемуаров», то станет ясным, что эта причина не могла быть второстепенной, хотя ее и трудно взвесить.
Царствование Людовика XI (1461—1483) знаменательно тем, что при нем французская монархия одержала важную победу над силами политической децентрализации. Успешно завершенная в 1453 г. Столетняя война, в какой-то момент поставившая под угрозу независимость и единство Франции, в конечном итоге способствовала политической консолидации страны, высоко, подняв авторитет королевской власти, которая стала оплотом национального единства и получила в дальнейшем широкую поддержку в борьбе с сепаратизмом феодальной знати. В 1439 г. королевской власти удалось добиться от Генеральных штатов введения постоянного прямого налога на содержание регулярной наемной армии, получившей организационное оформление в 1445—1446 гг. По окончании Столетней войны королевская власть сохранила за собой право взимать налоги без предварительного их вотирования сословным представительством. Государственные доходы, выросшие при Людовике XI более чем в три раза, позволили создать мощную постоянную армию и перейти к наступлению на силы феодальной оппозиции, возглавлявшиеся герцогами Бургундским и Бретонским.
Будучи проницательным и хладнокровным политиком, Людовик XI не торопил события и в борьбе со своими врагами по возможности избегал прямых военных столкновений, не рискуя полагаться лишь на военную удачу. Он предпочитал дипломатические средства. Он щедрой рукой раздавал деньги, земли и доходные должности, что ослабляло оппозицию вернее, нежели победы на полях сражений. Пренебрегая всеми правилами «честной игры», когда дело касалось политики, он проявлял редкую изобретательность в политических интригах. Чтобы обескровить Бургундию, он постоянно провоцировал выступления южнонидерландских городов против герцога и приложил все силы, чтобы создать лигу соседних имперских городов и князей против него, сумев с этой целью даже примирить извечных врагов — эрцгерцога Австрийского и швейцарцев. А в критический момент войны Карла Смелого за герцогства Бар и Лотарингию король установил экономическую и финансовую блокаду бургундских земель, отвлекши на Францию главных торговых партнеров Нидерландов, которым предоставил небывало выгодные условия торговли, и отвратив от герцога всех его внешних кредиторов. В условиях тяжелого финансового дефицита герцог потерпел полное поражение и погиб в битве под Нанси.
Коммин бежал к королю в то время, когда бургундская проблема занимала короля более всего. Знавший всю подноготную бургундской политики, он, естественно, оказался бесценным помощником для Людовика XI. Французский двор отличался от бургундского своей нарочитой скромностью и внешней непритязательностью. Сугубо деловая обстановка в окружении короля была вполне по душе Коммину, уже достаточно проявившему прагматический склад своего ума. Тем более, что здесь он достиг вершины политической карьеры, и период, когда он пользовался наибольшим доверием короля, с 1472 по 1476 г., он описал очень подробно, с особой тщательностью останавливаясь на тех делах, которые он успешно вел или в которых подавал королю мудрые советы.
Так, по его совету Людовик XI продлил в 1472 г. перемирие с Карлом Смелым и тем самым дал герцогу возможность ввязаться в роковую войну с имперскими князьями и городами. При непосредственном участии Коммина был заключен мирный договор с Эдуардом IV Английским, высадившимся во Франции в 1475 г. с большой армией и намеревавшимся соединиться с Карлом Смелым против короля. По договору, Людовик XI обязался выплачивать английскому королю большой ежегодный пенсион. Людовик XI «говорил, посмеиваясь, что он гораздо проще изгнал англичан, чем его отец, ибо он изгнал их, накормив пирогами с дичиной и напоив добрым вином».
Вместе с королем Коммин в конце 1475 г. выехал в Лион, чтобы быть поближе к местам, где разворачивалась решающая борьба между Карлом Смелым и лигой германских князей и городов, и чтобы в критический момент, если понадобится, ввести срочно в действия против герцога французскую армию. Коммин, как сообщает он сам, возглавлял службу разведки и рассылал повсюду шпионов и вестовых под видом монахов и паломников.
Коммин был приобщен ко многим вопросам высшей политики, связанным не только с бургундскими делами, но и итальянскими. Однако его большое влияние сохранялось лишь до 1477 г. и после гибели Карла Смелого пошло на убыль. Коммин объясняет немилость к нему короля разногласиями по поводу бургундского наследства: король стоял за вооруженный захват владений погибшего герцога, а Коммин отстаивал план мирного присоединения через брак дофина с наследницей герцога Марией Бургундской. Людовик XI перестал доверять Коммину в бургундских делах и сослал его в Пуату, а затем отправил в оккупированную французскими войсками Бургундию, но быстро отозвал обратно. Трудно сказать, насколько обоснованными были подозрения короля. Есть, например, косвенные свидетельства того, что он получал большие деньги от дома Медичи в качестве платы за какие-то услуги, которые оказывал, видимо, в тайне от короля.
Во Флоренцию Коммин был отправлен с поручением укрепить союз североитальянских государств с Францией против испанцев в Южной Италии и ради этого содействовать прекращению разгоревшейся в ту пору войны Флоренции с папой. Цели своей он не достиг. Все шло к тому, чтобы полностью отстранить Коммина от политических дел. Незадолго до своей смерти Людовик XI продиктовал завещание сыну, наследнику престола, и дочери Анне, назначавшейся опекуншей и регентшей до совершеннолетия брата, будущего короля Карла VIII. В нем был список рекомендованных для королевского совета лиц. Коммин среди них назван не был.
Со смертью Людовика XI в 1483 г. положение Коммина оказалось критическим. Регентша Анна Боже, следуя наставлениям покойного отца, вывела его из совета, и тогда он перекинулся на сторону оппозиции, требовавшей введения в совет принцев крови и назначения опекуном юного короля и регентом королевства первого из них — Людовика Орлеанского. Под давлением принцев Анна расширила совет и ввела туда наряду с другими и Коммина, которого, правда, до важных дел не допускали. Коммин поддерживал требование принцев созвать Генеральные штаты, от которых те ожидали помощи в своих планах захвата власти. Но созванные в 1484 г. Турские штаты, получив значительные уступки от правительства Анны Боже, особенно в налоговом вопросе, отказались поддержать принцев, и те перешли к открытой вооруженной борьбе. Коммин первое время занимал выжидательную позицию и оставался в совете, но, будучи ставленником Людовика Орлеанского, долго в нем удержаться не смог и был изгнан, как он сам говорит, «грубыми и безрассудными словами». После этого он открыто перешел на сторону мятежных принцев и стал одним из активных деятелей оппозиции, которой помогал и деньгами, и своим дипломатическим искусством.
Участие в лиге принцев завершилось для него тем, что он в январе 1487 г. был арестован и заключен в одну из знаменитых железных клеток, устроенных Людовиком XI в донжоне Лошского замка, где и просидел пять месяцев. Тем временем лига потерпела поражение от правительства. Приговор, вынесенный Коммину в марте 1489 г., был довольно мягким. Ему было предписано удалиться на десять лет в одно из своих поместий без права выезда. Однако приговор оставался в силе только год, и в 1490 г. Коммину дали свободу передвижения, а затем пригласили ко двору.
Новая перемена в судьбе Коммина объясняется переориентацией французской внешней политики на Италию и подготовкой похода в Неаполитанское королевство. Долгое время занимавшийся итальянскими делами, Коммин мог быть очень полезен в осуществлении этого замысла. Но поскольку он оставался верным принципам итальянской политики Людовика XI и выступал против похода, ему не удалось сблизиться с королем. По мнению Коммина, этот поход был чистой авантюрой, ибо у короля «не было ни ума, ни денег, равно как и всего прочего, необходимого для такого предприятия, и если оно все же благополучно завершилось, то лишь по милости бога...». Тем не менее он был включен в свиту, сопровождавшую Карла VIII в Италию. Но после очередного разногласия с королем Коммин, настойчиво предлагавший отказаться от экспедиции, был отправлен послом в Венецию для укрепления союза с республикой и получения от нее помощи.
Посольство оказалось неудачным, и Коммин не скрывает этого, тем более что правительство ничем не содействовало его успеху и не поддерживало связи со своим послом, вынужденным даже о продвижении французской армии узнавать от венецианцев. По прибытии в Венецию его главной задачей стало предотвращение организации антифранцузской лиги, слухи о которой носились по городу. Однако он был бессилен перед логикой событий и, когда лига была создана, вернулся к королю, чтобы предостеречь его от опасности столкновения с объединенными силами лиги. «Но в окружении короля, — вспоминает он, — немногие люди верили моим словам».
После смерти Карла VIII в 1498 г. на престол вступил Людовик XII, бывший принц Орлеанский, к которому Коммин был очень близок в период борьбы с правительством Анны Боже. Но нового сближения Коммина с ним, теперь уже королем, не произошло. Он некоторое время заседал в совете, но затем был удален от двора и не появлялся там вплоть до 1505 г. Одно из предположительных объяснений опалы Коммина — его недовольство разводом Людовика XII с дочерью Людовика XI Жанной Французской. В 1505 г. он вновь появился при дворе, вероятно, в связи с подготовкой второго похода в Италию и сопровождал короля в этом походе, но неизвестно, каковы были его функции. После 1507 г. сведения о Коммине как политике исчезают. Он умер в 1511 г. в замке Аржантон, оставив наследницей свою единственную дочь, Жанну, графиню де Пантьевр.
* * *
Коммин начал работу над «Мемуарами» во время ссылки, в 1489 г., по просьбе архиепископа Вьеннского Анджело Като. Анджело Като, в свое время преподаватель натурфилософии и астрономии Неаполитанского университета, сначала служил в качестве врача и астролога дону Федериго принцу Тарентскому, с которым в 1476 г. приехал в Бургундию. Затем он перешел на службу в том же качестве к Людовику XI и от него в 1482 г. получил архиепископство Вьеннское. Анджело Като намеревался составить историю царствования Людовика XI на латинском языке и обратился к Коммину, чтобы тот поделился с ним своими воспоминаниями. Поначалу Коммин поэтому рассматривал свой труд именно как вспомогательный материал для заказчика. Но постепенно он стал проникаться сознанием самостоятельной ценности своего сочинения и в «Мемуарах» все реже обращался к заказчику и начал адресоваться к тем, «кто прочтет эти воспоминания», выражая надежду, что «не глупцы и простаки будут развлекаться чтением этих воспоминаний, но государи и придворные будут искать в них добрых уроков». И когда Анджело Като в 1496 г. умер, Коммин продолжил работу над «Мемуарами».
По датировке Ж. Дюфурне, первые пять книг были созданы им в 1489—1490 гг., шестая книга — в 1492—1493, седьмая — в 1495—1496 и, наконец, восьмая — в 1497—1498 гг. 22
«Мемуары» делятся на две главные части. Первая, наибольшая, охватывает время правления Карла Смелого и Людовика XI (1464—1483 гг.) и состоит из шести книг. Вторая часть — книги седьмая и восьмая — посвящена итальянскому походу Карла VIII, его подготовке и последствиям, что соответствует периоду с 1483 по 1498 г. Деление на эти две части идет, надо полагать, от самого Коммина, поскольку большинство дошедших до нас рукописных копий «Мемуаров» начала XVI в. содержит только первую часть. Но, кроме этого, существует различие между частями в смысле глубины раскрытия событий. Коммин гораздо лучше понимал ход событий в правление Карла Смелого и Людовика XI, поскольку в разное время был ближайшим сподвижником того и другого. При Карле VIII он как политик был отодвинут на задний план, и поэтому во второй части он меньше анализирует факты, не всегда понимая их скрытые причины.
2. КОММИН И ИСТОРИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ ЕГО ВРЕМЕНИ
Коммин более всех других писателей той поры имеет право называться историком. Глубже любого другого исторического писателя своей эпохи он проник в скрытые пружины, движущие политикой, и дал на редкость всестороннюю характеристику политических событий. Для Коммина польза истории заключается в том, что она учит людей мудрости, но мудрости не моральной, а практической, которая необходима для достижения успеха в земной жизни и деятельности.
3. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ КОММИНА
Коммин, как и его предшественники, видел воплощение государственной власти в монархе, и потому политические идеи находили свое выражение прежде всего в представлениях об обязанностях или достоинствах монарха. Отличительной чертой его политических взглядов является то, что он совсем не пользуется понятием справедливости применительно к государю и его политике и, таким образом, отодвигает на задний план проблему морали в политике. Его идеалом был не справедливый государь, а мудрый, что логично вытекает из его прагматических воззрений на человеческую жизнь и деятельность.
Войну в качестве политического средства Коммин признает лишь в случае ее неизбежности, что, однако, не мешает ему преклоняться перед государями, сделавшими на нее ставку во всей своей политике и добившимися успеха, как Мухаммед II, турецкий султан, взявший Константинополь. Для Коммина не существует справедливых и несправедливых войн, поскольку он отказывается от самого критерия нравственной справедливости; он нередко представляет войны как акт божественного правосудия, но никогда — человеческого.
Коммин был сторонником сильной и неограниченной королевской власти, носитель которой был бы мудр и сознавал, что силу свою он должен черпать в поддержке подданных. Но при этом Коммин явно не разделял представления о божественном происхождении королевской власти, и если он и проводит мысль, что за свои действия король ответствен перед одним лишь богом, то лишь потому, что не видел никакой реальной власти над ним.
* * *
В свое время Сент-Бев сказал о Коммине: «Политическая история во Франции начинается отсюда». И действительно, если определять точку отсчета, от которой можно вести развитие исторической науки во Франции, то таковой могут быть только «Мемуары» Филиппа де Коммина. Он интересен не только как историк и мыслитель, в чьем творчестве отразился определенный, и очень важный, этап развития общественной мысли прошлого. Поднимая такие вопросы, как вопрос о нравственном содержании познания, о соотношении морали и политики и значении исторического знания, он независимо от того, как он отвечает на них и насколько его ответы приемлемы с нашей точки зрения, прикасается к едва ли не вечным проблемам человеческого бытия, для которых не существует исторических дистанций. И
Мемуары Мадемуазель де Монпансье. Memoires de Mlle de Montpensier: Oригинал, поэтому язык французский, и французский слегка архаичный. Где найти перевод - не знаю, к сожалению, но вдруг кому-нибудь и так пригодится.
Сообщение: 98
Настроение: Вы, говорите, искушение это? Не искушайтесь, только и всего! (с)
Зарегистрирован: 08.10.08
Откуда: Украина, Харьков
Репутация:
4
Отправлено: 17.12.08 15:20. Заголовок: МАКСимка пишет: А к..
МАКСимка пишет:
цитата:
А кто-нибудь читал мемуары Талейрана?
Я недавно купила, но осилить пока не успела. То, что просматривала невероятно слащаво. Талейран буквально изливается патокой. Но в целом, вполне информативно.
Надеюсь на это, т.к. на днях тоже заказал, попробую, эпоха очень интересная. Вообще Талейрану повезло - пожил и при старом режиме, и при революции, при Наполеоне, Бурбонах...
Сообщение: 104
Настроение: Вы, говорите, искушение это? Не искушайтесь, только и всего! (с)
Зарегистрирован: 08.10.08
Откуда: Украина, Харьков
Репутация:
4
Отправлено: 18.12.08 17:32. Заголовок: МАКСимка пишет: он ..
МАКСимка пишет:
цитата:
он там пишет скорее всего не очень объективно, это мягко говоря.
Очень мягко. Скажем так, он пишет в своем неповторимом стиле. Но с другой стороны, возможно это не так и плохо) Особенно, если читателизаранее понимают, что данный текст на редкость субъективен
Я тоже так думаю, прочтём вообщем, увидем. Просто эпоха Реставрации для меня чрезвычайно интересна, я про неё не много знаю и надеюсь, что Талейран грамотно передал портреты последних Бурбонов.
Сообщение: 1186
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
5
Отправлено: 18.01.09 17:31. Заголовок: графиня де Мей пишет..
графиня де Мей пишет:
цитата:
Анри де Сен-Симон Claude-Henry de Rouvroi, Comte De Saint-Simon 1760 - 1825
Родился в Париже в обедневшей аристократической семье (семейная легенда гласила, что основателем рода Сен-Симонов был Карл Великий). Получил домашнее образование, в 17 лет поступил на военную службу, вместе с полком отправился в Америку, где сражался с англичанами; получил звание капитана. В годы Французской революции был арестован и заключен в Люксембургском дворце; после революции неожиданно для самого себя разбогател, стал вести разгульную жизнь и за несколько лет истратил все свое состояние, после чего обратился к занятиям наукой и даже посещал лекции в парижской Политехнической школе. В 1803 году опубликовал "Письма жителя Женевы своим современникам", в которых предложил ученым заменить священников, а богатым поделиться собственностью, - таким образом, по мнению Сен-Симона, можно было значительно "улучшить" род человеческий. К 1808 г. окончательно обанкротился; в 1823 году, устав жить "подачками друзей", пытался покончить с собой, но только лишил себя одного глаза. Скончался Сен-Симон в 1825 году. Через три года после его смерти в Париже прошла первая встреча сен-симонистов - последователей учения Сен-Симона. К сен-симонистам принадлежали многие известные люди - в частности, Томас Карлейль и Фридрих Энгельс.
Мемуары существуют не этого Сен-Симона, этот социалист-утопист. А мемуарист - Луи III де Сен-Симон, видам Шартрский (1675-1755), сын фаворита Людовика XIII.
Сообщение: 121
Настроение: Вы, говорите, искушение это? Не искушайтесь, только и всего! (с)
Зарегистрирован: 08.10.08
Откуда: Украина, Харьков
Репутация:
4
Отправлено: 19.01.09 15:55. Заголовок: Казанова - это скоре..
Казанова - это скорее роман 18 века. Весьма увлекательно и информативно, но не похоже на мемуары как мы привыкли это себе видеть. А Анненский меня не вдохновил
Дочитываю мемуары Сен-Симона, и могу сказать следующее:
Данная книга - просто собрание эксклюзивного материала про историю Франции, историю Французских войн в конце 17 века, про двор Луи XIV, про служителей двора, министров, церковь. Это просто кладесь информации, но рекомедую только для тех, у кого имеются хотя бы начальные знания про Францию 17 века, иначе даже разъяснительные примечания в конце не помогут разобраться в хитросплетении имён и событий. Всё-таки герцог Сен-Симон был свидетелем очень и очень многого. Также издание снабжено замечательными генеологическими таблицами, спасибо "Литературным памятникам".
Сообщение: 10
Зарегистрирован: 02.05.09
Откуда: Москва
Репутация:
0
Отправлено: 05.05.09 01:17. Заголовок: Кстати, большое коли..
Кстати, большое количество мемуаров, различных книг и документов есть на сайте французской национальной библиотеки(на разных языках) в разделе галлика. Неплохая поисковая система. Вот, например, http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k102996w мемуары John Evelyn (1620-1706), который пишет о Париже и его достопримечательностях, среди прочего упоминая дворец кардинала.
Отправлено: 17.11.09 15:14. Заголовок: ГРАММОН, АНТУАН Из и..
ГРАММОН, АНТУАН Из истории московского похода Яна Казимира(1663 - 1664 г. г.)
Предисловие.
Богатая литература мемуаров французских авторов дала уже обильный материал для истории России и соседней с нею Речи Посполитой. Внимание к последней во Франции было постоянным и прочным, особенно со времени избрания Генриха Валуа королем польским и великим князем литовским. Французские историографы ввели Польшу в область своих интересов. Французская литература XVII-го столетия в ее произведениях, касающихся Речи Посполитой, значительна. К ней относится и “Relation de mon voyage en Pologne" Антуана Грамона, напечатанная в восьмой книжке 1922 года журнала “La Revue de Paris". Имя герцогов Грамон и графов Гиш хорошо известно изданиям французских мемуаров. Одна из крупнейших фамилий старой Франции, Грамоны дали в ее истории выдающихся деятелей. К ним принадлежал заслуженный воин и дипломат, маршал, герцог Грамон. Его старший сын, носивший титул графа Гиш, пылкий и жаждущий военных приключений, по причинам романического характера был удален своим сверстником, королем Людовиком XIV-м, от двора и в 1663 году отправился в Польшу, где тогда происходила война с Московским государством. С ним поехал и его младший брат, семнадцатилетний Антуан Грамон, позднее, когда в Речи Посполитой уже царствовал Ян Собесский (1674—1696), написавший свой рассказ об этой поездке. Часть рассказа А. Грамона, трактующая о военных действиях начала 1664-го года, с любезного разрешения владелицы рукописи, герцогини Клермон-Тоннер, происходящей из рода Грамон, и представляется в русском переводе далее. В чем же особый интерес этого отрывка воспоминаний А. Грамона, написанных, без сомнения, на основании его записей в своей походной книжке? Прежде всего, он существенно дополняет известные уже сведения о походе Яна Казимира в 1663—64 годах, имевшем целью не только уничтожить все плоды политики и военных успехов царя Алексея Михайловича, со времени присоединения Малороссии к Московскому государству, но и решительно восторжествовать над Москвою. Именно неудача этого похода в конце концов и привела Речь Посполитую к заключению Андрусовского договора 1667 года, отдавшего царю Алексею Киев и восточную территорию Речи Посполитой, до Днепра. Новый материал для изучения этого похода, уже сам по себе, должен быть признан имеющим свое значение. Но Антуан Грамон дает чрезвычайно ценные данные о военных качествах московской армии, которые он, знающий военное дело Западной Европы, ставит очень высоко. Он сообщает и ряд бытовых данных, в их числе картину тех опустошений, истреблений и надругательств, которые переживала Малороссия от крымских татар и от которых она была спасена завоеванием в конце XVIII-го столетия Крыма Россией, как уже входившая в состав последней ее органическая часть. В виду всего этого, совершенно понятно желание одного просвещенного русского человека, который не пожелал огласить своего имени, видеть этот рассказ А. Грамона в русском переводе. Самый перевод был сделан возможно ближе к оригиналу. Термины, к которым привык писавший француз, сохранены. Некоторые из них пояснены в примечаниях. Сохранено и слово “московиты", которым называли в Западной Европе русских Московского государства. Личные и географические имена в тексте перевода даны в русской их форме, но в примечаниях сохранена передача их А. Грамоном. Иногда в переводе, для лучшего понимания текста, приходилось вставлять лишние слова. Такие вставки взяты в прямые скобки — [ ].
Донесение агента-двойника / Пер. с фр., вступ. статья, перевод и примечания П.Ю. Уварова. — М.: Прометей, 1992. — 48 с. Это мемуар того самого Николя Пулена.
Вы его еще не выложили здесь? Странно. Могу сделать я, по крайней мере именно я сканировал и вычитывал на ошибки при сканировании...
Мемуары Бенвенуто Челлини. Перевод М. Лозинского. Написаны весьма живо и увлекательно, в жанре авантюрного романа от первого лица. много похвальбы, но не меньше занятных зарисовок современников и фактов. Любопытно взглянуть на двор Франциска Первого глазами иностранца. Наверное, мемуары будут интересны также поклонникам романа Дюма "Асканио".
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме