Анна Австрийская 22.9.1601 - 20.1.1666 отец - Филипп III Испанский дети - Людовик XIV Французский Французская королева, жена Людовика XIII
Статья посвящена Анне Австрийской. Интересно проанализировать, что Дюма взял из истории, а что придумал.
Тайны королевы Анны
В октябре 1615 года в городке Бидасоа границу между Францией и Испанией пересекла пышная процессия. Вереница золоченых карет, караван мулов с багажом и целая армия охраны сопровождали всего одного человека — перепуганную девочку четырнадцати лет. Испанскую инфанту Анну-Марию везли в Париж, чтобы выдать замуж за юного короля Людовика ХIII. Ей предстояло помирить давно враждовавшие династии Габсбургов и французских Бурбонов.
Сегодня ее помнят в основном как героиню романа Дюма. Между тем эта женщина сыграла незаурядную роль в событиях бурного ХVII века. Ее любили и ненавидели кардиналы Ришелье и Мазарини, король Франции и герцог Бекингем. Кем же была королева Анна Австрийская — покорной жертвой обстоятельств или умелой интриганкой, вершившей судьбы Европы?
В царстве этикета
В октябре 1615 года в городке Бидасоа границу между Францией и Испанией пересекла пышная процессия. Вереница золоченых карет, караван мулов с багажом и целая армия охраны сопровождали всего одного человека — перепуганную девочку четырнадцати лет. Испанскую инфанту Анну-Марию везли в Париж, чтобы выдать замуж за юного короля Людовика ХIII. Ей предстояло помирить давно враждовавшие династии Габсбургов и французских Бурбонов. С той же целью в Мадрид отправилась принцесса Елизавета, ставшая женой короля Испании Филиппа IV. Бедняжка зачахла от тоски в чужой стране, в то время как юная испанка вполне освоилась во Франции, где она получила имя Анны Австрийской.
При чем здесь Австрия? Дело в том, что Габсбурги происходили из этой страны, и к тому же мать Анны Маргарита была австрийской принцессой. Поэтому девочка мало походила на испанку: светлые, слегка вьющиеся волосы, белая кожа, небольшой изящный носик. И фирменный знак Габсбургов — капризно выпяченная нижняя губа. Об испанской крови напоминали только темно-карие, почти черные, глаза, говорящие о пылкости чувств. Однако эти чувства почти никогда не прорывались наружу: принцессу воспитали в несокрушимых традициях придворного этикета, которые превращали венценосных особ в настоящих мучеников. К примеру, король не имел права сам налить себе вина — это делал виночерпий, передававший кубок придворному врачу, двум служителям и только потом королю. Пустой кубок с теми же церемониями возвращали на место.
От сложностей этикета особенно страдали непривычные к нему иностранцы. На пути в Мадрид австрийской принцессе Марии — будущей второй жене Филиппа IV — поднесли в дар шелковые чулки, но мажордом тут же выкинул подарок, отрезав: «У королевы Испании нет ног». Бедная Мария упала в обморок, решив, что ее ноги принесут в жертву чудищу этикета. Отец Анны Филипп III умер от угара: его кресло стояло слишком близко к камину, а единственный гранд, способный его отодвинуть, куда-то отлучился. Но именно Филипп IV довел этикет до совершенства. Говорили, что он улыбался не больше трех раз в жизни и требовал того же от своих близких. Французский посланник Берто писал: «Король действовал и ходил с видом ожившей статуи… Он принимал приближенных, выслушивал и отвечал им с одним и тем же выражением лица, и из всех частей его тела шевелились только губы». Тот же этикет заставлял испанских монархов оставаться узниками дворца, ведь за его пределами было немыслимо соблюдать сотни правил и условностей. Дед Анны Филипп II, великий государь и кровавый палач протестантов, выстроил близ Мадрида роскошный и мрачный замок Эскориал, но его потомки предпочитали более скромный Алькасар. Дворцы по восточному обычаю — ведь Испания сотни лет оставалась во власти арабов — делились на мужскую и женскую половины. Днем в обеих кишели придворные, шуты и карлики, но после захода солнца ни один мужчина, кроме короля, не мог оставаться на женской территории. Честь королевы или принцессы должна была оставаться вне подозрений. Даже прикосновение к руке коронованных дам каралось смертью. Известен случай, когда два офицера вытащили инфанту Марию-Терезию из седла взбесившегося коня. Им тут же пришлось во весь опор скакать к границе, спасая свои жизни.
Жизнь родившейся в сентябре 1601 года Анны, как и других испанских принцесс, была подчинена строгому распорядку. Ранний подъем, молитва, завтрак, потом часы учебы. Юные инфанты обучались шитью, танцам и письму, зубрили священную историю и генеалогию царствующей династии. Далее следовал торжественный обед, дневной сон, затем игры или болтовня с фрейлинами (у каждой принцессы был свой штат придворных). Затем снова долгие молитвы и отход ко сну — ровно в десять вечера.
Конечно, у девочек были лучшие игрушки и невиданные лакомства, привезенные из заморских владений Испании. Анна особенно любила шоколад, к которому позже приохотила французов. Но, по правде говоря, жила она не особенно весело — строгие дуэньи с детства не позволяли ей ни смеяться, ни бегать, ни играть со сверстниками. Прибавьте к этому жесткие и неудобные платья с каркасом из китового уса и шлейфом, волочащимся по земле. Вдобавок она знала, что лишена всякой свободы выбора — еще в три года ее просватали за французского дофина Людовика. Чувства самой инфанты не играли никакой роли. Каким окажется ее жених — красавцем или уродом, добрым или злым? Анна изнемогала от любопытства, пока ее кортеж медленно двигался по дорогам Франции.
Надо сказать, что те же вопросы мучили юного Людовика. Французский двор, где он вырос, был совсем не похож на испанский. Здесь часто слышались смех и сальные шутки, обсуждались супружеские измены, да и король с королевой почти открыто изменяли друг другу. Вечно занятый делами Генрих IV любил сына, но почти не уделял ему внимания, а мать, итальянка Мария Медичи, навещала его только затем, чтобы надавать пощечин или отхлестать розгами за какую-либо провинность. Немудрено, что дофин вырос замкнутым, переменчивым, одержимым множеством комплексов. Одним из них, как пишет Ги Бретон, было отношение к будущей жене. Уже в три года он говорил о ней так: «Она будет спать со мной и родит мне ребеночка». И тут же хмурился: «Нет, я не хочу ее. Она ведь испанка, а испанцы — наши враги». Теперь он изнывал от желания поскорее познакомиться со своей невестой. Не дождавшись ее прибытия в Бордо, он поскакал навстречу и в окошко кареты впервые увидел Анну. Она показалась Людовику такой красивой, что он оробел и не смог сказать ей ни слова. Та же история повторилась вечером на торжественном банкете по случаю помолвки. В Париже после венчания молодых ждало брачное ложе, но Людовик был так напуган, что матери пришлось чуть ли не силой заталкивать его в спальню, где ждала Анна. Вместе с юными супругами там провели ночь две служанки, которые утром предъявили толпе придворных доказательства того, что «брак осуществился должным образом». Однако желанный наследник так и не был зачат — ни в эту ночь, ни в течение последующих десяти лет.
Меж двух огней
К тому времени Людовик XIII уже не был дофином: после убийства Генриха IV в 1610 году он стал законным королем Франции и Наварры. Однако всеми делами заправляли королева Мария и ее любовник — алчный и трусливый итальянец Кончино Кончини. Их ненавидела вся страна, однако дворца и тут же сражен тремя пулями. На другой день королеву Марию посадили под домашний арест, а потом выслали в Блуа. Выслан был и верный королеве епископ Ришелье. Но вскоре он получил красную шапку кардинала, а внезапная кончина де Люиня освободила для него кресло первого министра. Вернувшись в столицу, он занял важное место при дворе. Ему помогали острый ум, уникальная память и холодная безжалостность при достижении своих целей. С 1624 года Ришелье правил Францией, железной рукой подавляя народные бунты и заговоры знати. На него работала разветвленная секретная служба, которую возглавлял преданный «серый кардинал» — отец Жозеф дю Трамбле. Шпионы Ришелье появились не только во всех слоях французского общества, но и при многих европейских дворах.
Пока в стране происходили эти перемены, молодая королева вела скучную жизнь в Лувре. Людовик находил себе массу занятий — он молился, охотился, выращивал фрукты и варил из них варенье. После смерти кто-то сочинил ему ехидную эпитафию: «Какой отменный вышел бы слуга из этого негодного монарха!» Анне увлечения супруга казались глупыми, она тосковала по мужскому вниманию, которым попрежнему была обделена. Понадобились усилия Римского папы и испанского посла, чтобы Людовик появился в спальне жены, но «медовый месяц» и на этот раз оказался недолгим. И тем не менее королева не желала изменять мужу, несмотря на уговоры ближайшей подруги — прожженной интриганки и распутницы герцогини Мари де Шеврез. «Ах, это испанское воспитание!» — вздыхала та, когда очередной кавалер, приведенный ею к Анне, получал от ворот поворот.
И тут в «воспитание чувств» королевы неожиданно включился кардинал Ришелье. Несмотря на свой сан, он не чуждался женщин. Говорили о его близких отношениях с королевой Марией после смерти Кончини. Позже в его доме, а возможно, и в спальне обосновалась юная племянница Мари д`Эгийон. Теперь он решил завоевать сердце королевы. Парижские сплетники утверждали, что кардинал надеется сделать то, что не удалось Людовику,— зачать наследника и возвести его на трон Франции. Более вероятно, что он просто хотел держать королеву «под колпаком», не давая ей ввязаться в какой-нибудь заговор. Нельзя исключить и того, что Ришелье просто увлекся Анной, красота которой достигла расцвета (ей было 24 года, ему — почти сорок). Ее покорил ум кардинала, восхитило его красноречие, но мужские чары оставили равнодушной. Возможно, опять сыграло роль испанское воспитание — Анна не привыкла видеть мужчин в служителях Господа.
Устав от домогательств Ришелье, она в недобрый час согласилась на предложение подруги Мари сыграть с ним шутку. Когда он в очередной раз спросил, что может сделать для нее, королева ответила: «Я тоскую по родине. Не могли бы вы одеться в испанский костюм и сплясать для меня сарабанду?» Кардинал долго мялся, но все же нарядился в зеленый камзол и панталоны с колокольчиками и сплясал зажигательный танец, щелкая кастаньетами. Услышав странные звуки, он прервал выступление и заглянул за ширму, где давились от смеха герцогиня де Шеврез и двое придворных. В гневе он повернулся и выбежал вон. Судьба королевы была решена — она не оценила его любви и теперь не должна была достаться никому. Отныне зоркие глаза шпионов кардинала следили за Анной везде и всюду.
Суета вокруг подвесок
Весной 1625 года любовь все же посетила сердце королевы. Это случилось, когда в Париж прибыл английский посланник — 33-летний Джордж Вильерс, герцог Бекингем. Уже на первом балу этот высокий красавец в щегольском наряде очаровал всех присутствующих дам. Его атласный колет был расшит жемчужинами, которые то и дело, будто невзначай, отрывались и раскатывались по полу. «Ах, бросьте! — отмахивался герцог, когда ему пытались вернуть подобранный жемчуг. — Оставьте эту ерунду на память».
Многие знали, что богатство герцога досталось ему благодаря щедротам короля Англии Якова I, который как раз в это время умирал в Лондоне. Юный Бекингем играл при короле не слишком благовидную роль миньона-любовника. Ради развлечения своего господина он тявкал и прыгал у его ног, изображая собачку. Наградой стали поместья, титулы и рука богатой наследницы герцогини Ратленд. Умирая, король завещал Бекингема своему сыну Карлу в качестве главного советника, и теперь герцог приехал сватать новому монарху сестру Людовика XIII принцессу Генриетту. Этот визит оказался роковым: едва увидев Анну Австрийскую, Бекингем потратил оставшиеся у него три года жизни на то, чтобы завоевать ее расположение. Как и в случае с Ришелье, трудно сказать, что это было — политический расчет или искренняя страсть. Несомненно одно: все эти три года политика обеих держав определялась злосчастным увлечением герцога.
Скандал разразился уже в Амьене, куда Бекингем и королева отправились провожать невесту короля Карла. Вечером из садовой беседки раздался громкий крик, на который сбежались придворные. Они увидели странную картину: Бекингем стоял на коленях, обнимая королеву. Об этом происшествии ходило много слухов — говорили, что пылкий герцог напугал Анну и даже расцарапал ей ноги своими украшенными жемчугом чулками. Потому-то она и стала кричать. Но возможно и другое: свидание состоялось с полного согласия королевы, а крик поднял кто-то из спохватившихся шпионов кардинала. Быть может, Анна все же не лишила Бекингема своего внимания. Иначе, почему при расставании в Булони она подарила ему пресловутые алмазные подвески?
Да-да, подвески действительно были! О них говорят в своих мемуарах несколько современников, в том числе друг королевы, известный философ Франсуа де Ларошфуко. Дюма описал всю историю довольно точно: агенты кардинала узнали, что Анна вручила герцогу подвески с дюжиной алмазов, подаренные королем. В дело вступила ловкая графиня Каррик, воспетая Дюма под именем миледи Винтер. Эта бывшая любовница Бекингема, давно получавшая деньги от Ришелье, пробралась во дворец герцога, срезала две подвески и переправила их в Париж. Там кардинал предъявил улику королю, и тот велел вероломной супруге надеть подвески во время Марлезонского бала, устроенного мэрией Парижа в честь королевской четы. К счастью, Бекингем успел за два дня изготовить недостающие подвески и передать их Анне — поистине любовь творит чудеса! Правда, в бешеной скачке с драгоценным изделием не принимал участия Д`Артаньян — в ту пору этому сыну гасконского дворянина было всего пять лет.
Почему кардинал так стремился насолить королеве? Конечно, одной из причин была оскорбленная гордость. Позже Ришелье даже сочинил трагедию «Мирам», где вывел Бекингема в образе коварного соблазнителя и описал свое над ним торжество. И конечно, он вновь побоялся, что Анна вступит в сговор с врагами Франции. Поэтому кардинал постарался изолировать королеву, и прежде всего рассорить ее с мужем. Это удалось вполне: несмотря на возвращение подвесок, Людовик окончательно разочаровался в супруге. Она оказалась не только аморальной особой, но и изменницей, готовой променять его на какого-то иностранца! Если раньше король хотя бы иногда защищал жену от нападок кардинала, теперь на это рассчитывать не приходилось. Для начала Бекингему запретили въезд во Францию, а королеву заперли во дворце.
Ришелье довольно потирал руки. Он не учел одного: стремление разлученных влюбленных друг к другу готово смести все преграды. Герцог в ярости дал клятву вернуться в Париж. И не униженным просителем, а победителем в войне, которую он собирался развязать. Скоро французские протестанты, лишенные кардиналом многих привилегий, подняли восстание в порту Ла-Рошели. На помощь им тут же отправился английский флот во главе с Бекингемом. Однако французская армия сумела отбить нападение и взять мятежный город в осаду. Ришелье, переодевшись в военный мундир, лично командовал операцией. Бекингем собирал в Портсмуте новый флот, когда 23 августа 1628 года офицер по имени Фелтон заколол его шпагой. Многие считали убийцу шпионом кардинала, однако доказательств этого так и не нашли. Сам Фелтон утверждал, что убил фаворита в отместку за казнокрадство и «нечестивую жизнь». В октябре защитники Ла-Рошели, не получив обещанной помощи англичан, подняли белый флаг.
Весть о гибели возлюбленного ошеломила Анну. Заметив ее заплаканные глаза, «любящий» супруг — конечно, по совету кардинала — устроил в Лувре бал и предложил королеве в нем участвовать. Когда она попыталась отказаться, Людовик спросил: «В чем дело, мадам? Разве у нас при дворе траур?» Не найдя ответа, Анна отправилась на бал, прошлась с королем в менуэте — и больше не танцевала до конца жизни. Так кончилась трагическая история ее любви, в память о которой остался только анекдот об алмазных подвесках.
Сети кардинала
Лишившись по милости кардинала не только любви, но и доверия мужа, Анна Австрийская жаждала отомстить. Ее спокойная жизнь осталась в прошлом, теперь она вместе с герцогиней де Шеврез ввязывалась в любую интригу, направленную против кардинала. Еще в 1626 году герцогиня подговорила одного из своих любовников, маркиза де Шале, заколоть кардинала в его летнем дворце. Заговор был раскрыт, Шале казнили, а интриганку отправили в ссылку. Кардинал получил право завести для охраны собственных гвардейцев. Что касается Анны, которую заговорщики планировали выдать замуж за Гастона Орлеанского, то она едва упросила супруга не отправлять ее в монастырь.
Новый шанс для отмщения кардиналу представился в 1630 году, когда король едва не умер от дизентерии. Анна преданно ухаживала за ним, и в приступе раскаяния он пообещал исполнить любое ее желание. «Удалите кардинала от двора», — это было единственное, о чем она попросила. К ней примкнула и Мария Медичи, мечтавшая вновь о прежней власти, а также о возвращении Франции в объятия католичества и папской власти. Обе королевы на глазах у Людовика устроили кардиналу жестокий разнос, отомстив ему за все обиды. Анна молчала и улыбалась — теперь Бекингем был отомщен. «Убирайтесь, неблагодарный лакей! — кричала Мария. — Я прогоняю вас!» Ришелье, роняя слезы, смиренно попросил дать ему два дня на сборы. Он знал, что делает: представив себя во власти обманщицы-жены и деспотичной матери, король пришел в ужас. Утром второго дня он призвал кардинала к себе и попросил его остаться, обещая полное доверие и поддержку.
Скоро Мария Медичи бежала за границу, а маршал де Марильяк, предлагавший убить кардинала, был обезглавлен. Анна Австрийская отделалась легким испугом, но Ришелье продолжал плести вокруг нее свои сети. В одну из них она попалась в 1637 году, когда «верные люди» предложили ей наладить переписку с мадридской родней. Испания давно воевала с Францией, и, чтобы избежать обвинений в нелояльности, Анна много лет не общалась с соотечественниками и уже начала забывать родной язык. Ее вполне безобидные письма испанскому послу Мирабелю немедленно попали в руки кардинала и вместе с письмами герцогине де Шеврез — гораздо менее безобидными — были переданы королю в доказательство нового заговора. Но на этот раз у Анны нашлась заступница — юная монахиня Луиза де Лафайет, с которой верный себе король завел возвышенный «духовный роман». Она упрекнула Людовика в жестокости по отношению к жене и напомнила, что по его вине Франция до сих пор остается без наследника.
Этого внушения оказалось достаточно, чтобы в декабре 1637 года король провел ночь в Лувре, и через положенное время у королевы родился сын — будущий «король-солнце» Людовик ХIV. Два года спустя на свет появился его брат, герцог Филипп Орлеанский. Впрочем, многие историки сомневаются, что отцом обоих детей в самом деле был Людовик ХIII. На эту роль предлагалось множество кандидатур, включая Ришелье, Мазарини и даже Рошфора — того самого негодяя из «Трех мушкетеров». Не лишено вероятности предположение, что кардинал лично выбрал и подослал к тоскующей королеве какого-нибудь молодого крепкого дворянина, чтобы обеспечить появление дофина.
К тому времени испанское воспитание уже забылось, и Анна Австрийская не считала нужным хранить верность нелюбимому супругу. Несколько лет на его место претендовал брат короля Гастон Орлеанский, которого объединяла с Анной ненависть к Ришелье. А в 1634 году рядом с королевой появился тот, кому суждено было провести рядом с ней остаток лет, — молодой итальянский священник Джулио Мазарини. Представляя его Анне, Ришелье мрачно пошутил: «Полагаю, он понравится вам, потому что похож на Бекингема». Действительно, итальянец был как раз таким мужчиной, какие нравились Анне, — пылким, галантным и не скрывающим эмоций. Однако он надолго уехал в Рим и никак не мог быть причастен к рождению принца Людовика. Имя настоящего отца «короля-солнце» стало еще одной загадкой Анны.
У короля тем временем появился новый любимец — молодой дворянин Анри де Сен-Мар. Привязанность к нему Людовика оказалась столь глубокой, что 17летний нахал едва не преуспел в удалении Ришелье от власти. Однако искушенный в интригах кардинал все же переиграл неопытного соперника. Сен-Мар был обвинен в государственной измене и казнен. Всемогущий первый министр торопился завершить дела, чувствуя, что конец близок. 4 декабря 1642 года он скончался в своем дворце, завещанном королю, — это был знаменитый Пале-Рояль.
За 18 лет Ришелье удалось сделать почти невозможное: одолеть всех врагов внутри страны и за ее пределами, укрепить монархию и создать условия для ее расцвета при «короле-солнце». Он сам говорил, что сделал из Франции умирающей Францию торжествующую. Позже это признали и те, кто бурно радовался смерти «тирана в рясе». Признал и Александр Дюма, так нелестно изобразивший Ришелье в «Трех мушкетерах». В следующих романах мушкетерской трилогии герои с ностальгией вспоминали о «великом кардинале».
Кривотолки под занавес
Королева Анна плакала, узнав о смерти своего старого врага. Король, напротив, сочинил веселую песенку, где перечислялись грехи покойного. Но веселье было недолгим: спустя полгода туберкулез свел Людовика ХIII в могилу. Перед смертью он заставил королеву подписать отказ от регентства, слабым голосом сказав: «Она все испортит, если станет править одна». В последний раз оскорбив жену, король испустил дух. И тут легкомысленная и ветреная женщина, какой все считали Анну, проявила неожиданную твердость. Сначала она явилась в парламент и настояла на отмене завещания короля и объявлении себя регентшей. Потом добилась назначения первым министром Мазарини, которого предлагал на этот пост покойный Ришелье. Все дивились такому совпадению взглядов. Удивление прошло лишь тогда, когда итальянец стал все дольше задерживаться в апартаментах Анны. А потом и вовсе перестал уходить оттуда. Тут французы поняли, что королева отдала власть над государством своему любовнику.
Надо сказать, что сама Анна Австрийская до последнего отрицала это. Она даже утверждала, что кардинал не любит женщин, поскольку «у мужчин в его стране совсем другие наклонности». Еще она говорила, что Мазарини пленил ее исключительно умственными качествами. Это опровергал сам вид сорокалетней королевы, которая впервые в жизни выглядела счастливой, часто улыбалась и проявляла необычное оживление. Парижане сделали свои выводы: на улицах распевали нелестные куплеты о королеве. Прежде французы жалели ее как жертву Ришелье, но теперь, связав свою судьбу с итальянским выскочкой, она обрекла себя на всеобщую ненависть.
Мазарини продолжал политику Ришелье. Шла война с Испанией, казна пустела, вводились все новые налоги. Летом 1648 года недовольство всех слоев народа достигло предела. В одну ночь улицы Парижа покрылись баррикадами, и королеве с юным королем и кардиналом пришлось бежать из города. Так началась Фронда — мощное движение, направленное не только против Мазарини, но и против королевского абсолютизма. В нем участвовали весьма разнородные силы, и хитрому кардиналу — достойному преемнику Ришелье — удалось расколоть их и усмирить по частям, действуя чаще всего не силой, а подкупом. Тут-то на сцене и появился Шарль Д`Артаньян, новоиспеченный лейтенант мушкетеров. Это он в «ночь баррикад» сумел вывезти из восставшего Парижа королевскую семью. Все годы Фронды Д`Артаньян оставался верным служакой Мазарини, за что и был награжден чинами и поместьями. На его свадьбе с мадемуазель де Шанлеси в 1659 году присутствовал не только кардинал, но и сам король. А вот королевы Анны там не было, и история ничего не знает о ее отношениях с храбрым мушкетером.
Дюма выдумал и любовь Д`Артаньяна к королевской камеристке Бонасье и многие другие эпизоды знаменитого романа. Однако характеры героев переданы им удивительно точно. Д`Артаньян был храбр, Ришелье — мудр и жесток, Мазарини — хитер и пронырлив. Королеву Анну Австрийскую писатель изобразил женщиной, которую прежде всего волнуют ее чувства, и снова оказался прав. Анна не была ни жестокой, ни корыстной. Она посвоему заботилась о благе государства и все же имела об этом благе самое смутное представление. Ее нельзя поставить рядом с такими великими государынями, как английская Елизавета I или российская Екатерина II. Но она не похожа и на беззаботных мотыльков вроде Марии-Антуанетты. Да, Анна не могла оценить преобразования Ришелье, но у нее хватило решимости в годы Фронды выступить против феодалов, грозящих растащить страну на куски. Уже за это Франция должна быть ей благодарна.
В начале 1651 года бушующие волны Фронды поднялись так высоко, что Мазарини пришлось покинуть не только столицу, но и страну. Королеву снова лишили личного счастья, и это казалось ей невыносимым. Она даже пыталась уехать следом за своим возлюбленным, но вооруженные парижане удержали ее во дворце. Уже через год кардиналу удалось вернуться, а вскоре движение протеста пошло на спад. Улаживались и внешние дела: война с Испанией закончилась победой, для закрепления которой планировалось женить короля на испанской принцессе Марии-Терезе — племяннице Анны. Для этого было лишь одно препятствие: любовь 20-летнего Людовика к племяннице кардинала Марии Манчини. Мазарини повел было дело к браку между ними, но королева решительно выступила против этого. «Имейте в виду, — сказала она сухо, — в этом случае против вас восстанет вся Франция, и я сама встану во главе возмущенного народа».
Это была единственная размолвка влюбленных, которых многие парижане считали тайными супругами. Поразмыслив, кардинал отступил, и в 1660 году испанская инфанта въехала в Париж. Быть может, беседуя с родственницей, Анна пожелала ей быть более счастливой в браке, чем она сама. Но получилось иначе: Людовик ХIV запер жену во дворце, проводя время с многочисленными любовницами. В марте 1661 года скончался Мазарини: он долго болел и изводил капризами королеву, которая преданно ухаживала за ним. После этого Анна смогла выполнить давнее желание и удалилась на покой в основанный ею на окраине столицы монастырь Валь-де-Грас. Там она и умерла 20 января 1666 года, оставив после себя последнюю загадку — тайну «Железной маски». Этого безымянного узника Бастилии тот же Дюма считал старшим сыном Анны Австрийской от Людовика. Другие авторы выдвигают свои версии, а истина похоронена в соборе Сен-Дени вместе с мятежной душой испанской королевы Франции.
О, боже мой, какая буря! Если бы я знала, то поостереглась бы писать то, что написала. Собственно, я написала не то, что Анна Австрийская не была исторической личностью, я просто хотела этим сказать, что про нее саму на самом деле мало что известно. Она - как бы вечная тень более великих мужчин. Бэкингем остался в истории не благодаря своей талантливой политике, а в значительной степени благодаря своей романтической истории. Ришелье снискал благодаря ей дополнительно славу мрачного мстителя, Луи - мелочного ревнивца, Мазарини - пронырливого соблазнителя. И почему то остаются в тени слова сына, сказанные о ней: "она была одним из великих королей". Ее легко обвинить в легкомыслии и неприятии Франции, но что оставалось делать гордой женщине, чьи права как жены и женщины долгое время были практически аннулированы? В принципе, я не спорю - союзы королей - это браки по расчету. а не по любви, для любви у королей были любовницы. На это королевы соглашались, но в случае с Анной король же ее просто игнорировал - и как жену, и как женщину, не говоря уже про личность в принципе. Возможно, она поступала в юности довольно неумно. особенно в том, что касается воспроизведения наследника, но Луи тоже не слишком целенаправленно работал в этом направлении. Что могло вырасти из такого отношения? Дикая любовь к Франции? Я в принципе, чрезвычайно удивляюсь, что она смогла принести в жертву свое испанское прошлое и смириться с тем, что война с Испанией будет до выигрыша Франции. Так что эта женщина легкомысленна и поверхностна только на первый взгляд. Но глубже то обычно и не смотрят. Поэтому, наверное, здорово, что издали Дюлон: есть возможность ознакомиться с исследованием, которое захотело заглянуть дальше общей картины...
Отправлено: 25.05.09 22:14. Заголовок: МАКСимка пишет: А с..
МАКСимка пишет:
цитата:
А самое главное - ведь только благодаря Анне Австрийской Мазарини приютился под крылом французской власти и покончил с дворянской оппозицией.
Сразу скажу, я не любительница Мазарини, меня он интересует несравненно меньше, чем Ришелье. Но Губера я, конечно читала. Мне показалось или действительно он считал, что Мазарини с его талантами смог бы и без Анны Австрийской добиться власти? Ёшика проявляет живой интерес к итальянцу, что она скажет, у Губера действительно проскальзывает эта мысль?
МАКСимка пишет:
цитата:
Анна Австрийская - довольно яркий исторический персонаж
Позволю себе снова прибегнуть к афоризму Ларошфуко :" Мало на свете женщин, достоинства которых пережили бы их красоту". А в современной психологии есть понятие "эффект ореола". Поясню свою мысль. Анна окружена романтическим ореолом, в первую очередь, благодаря писателям, и у Виньи, и у Дюма она описана как красивая, страдающая, несчастная женщина, к тому же когда мы узнаем, что в нее были все влюблены, тем более сам Ришелье, мы начинаем приписывать ей какие -то выдающиеся качества. В фильмах Анну играют красотки. Да если бы не Дюма, мнение об Анне было бы несколько другим. Если он сумел так навредить в общественном мнении кардиналу, то королеву он, напротив, здорово приукрасил. Возможно, в мужчинах этот образ будит какие -то рыцарские начала. Хотя если бы Вас в XVII век, Анна бы Вам запудрила мозги, втянула в интриги, а потом бы Вы оказались в Бастилии, Вы бы прозрели.
Ёшика пишет:
цитата:
И почему то остаются в тени слова сына, сказанные о ней: "она была одним из великих королей".
Сын не может быть объективным, матерей любят всяких, и глупых, и легкомысленных, для многих отпрысков мать - это святое. Я бы не принимала этого всерьез, Анна все же не Людовик XI.
МАКСимка
Сообщение: 2256
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
13
Отправлено: 26.05.09 07:22. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
и у Дюма она описана как красивая, страдающая, несчастная женщина
Мне она не показалась несчастной женщиной у Дюма. В "мушкетерах" она - высокомерная, гордая мать-королева, иногда очень легкомысленная и забывчивая, вообщем образ далеко не самый сладкий. А вот в первой части трилогии - она бедная, страдающая женщина, но это была отчасти правда. Любовь Бэкингема, война с Англией, история с подвесками, холодность мужа - у Дюма было основание идеализировать образ королевы.
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Хотя если бы Вас в XVII век, Анна бы Вам запудрила мозги, втянула в интриги, а потом бы Вы оказались в Бастилии, Вы бы прозрели.
Знаете, время такое было, тем более, что для меня интрига - это герцогиня де Шеврез, а Анна Австрийская - в первую очередь всё-таки королева.
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Сын не может быть объективным, матерей любят всяких, и глупых, и легкомысленных, для многих отпрысков мать - это святое.
Однако заметьте, что Людовик XIII не говорил "О, Боже, какая у меня замечательная мать", а взял и сослал.
Отправлено: 26.05.09 09:00. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Мне показалось или действительно он считал, что Мазарини с его талантами смог бы и без Анны Австрийской добиться власти?
Скажем так - для Мазарини по большому счету было не сильно важно, через кого добиваться власти, главное, чтобы существовал высший патрон. Если бы король не умер так стремительно, оставив власть регентству, он добивался бы власти через короля. И что-то мне подсказывает - все равно бы добился того, чего хотел, неважно - остался бы он при этом во Франции или вернулся бы Рим. Даже более того, в некотором роде Мазарини несколько сожалел, что власть была делегирована ему через регентшу, ибо в глазах общества регент не имеел всей полноты власти суверена. Потому то он так старательно настаивал на объявлении короля совршеннолетним. После этого уже свою власть он получил не от королевы, а от короля. Удивительно другое: та степень поддержки, которую ему оказывала королева, неизменно (хотя иногда и не без колебаний) оказывавшаяся на его стороне. Так что я не считаю, что Губер не слишком не прав. Чтобы понять Губера, его необходимо прочитать не один раз, а возвращаться снова. Я, например, каждый раз нахожу у него что-то новое. И я бы не сказала при этом, что Губер превозносит своего героя. Он старается быть объективным, а это сложная задача, особенно когда она касается личности Мазарини. Все историографы в один голос твердят, что он - личность для историка и, особенно, для биографа, чрезвычайно сложная, временами неуловимая. И, что самое сложное, этот человек умеет очаровывать даже спустя почти четыреста лет. Любой биограф, попытавшийся написать про него, думаю, столкнулся с проблемой колоссального обаяния его личности. И ощущением бессилия описать то, что стоит за этим обаянием. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Сын не может быть объективным, матерей любят всяких, и глупых, и легкомысленных, для многих отпрысков мать - это святое. Я бы не принимала этого всерьез,
Хорошо, цитата из записной книжки Мазарини про Анну: "она родилась, чтобы управлять" тогда вас устроит? По крайней мере, эта фраза говорит о том, что он оценил королеву весьма высоко, а заметки в записной книжке этот человек делал не для лести королеве. А в человеческой сути и возможностях людей Мазарини все таки, надо отдать должное, разбирался прекрасно. Правда, это вовсе не означает, что Анну Австрийскую необходимо поставить в ряд с Карлом Великим и прочими вершителями истории. Но то, что эта женщина оценена непропорционально и личность ее слишком искажена всякими мифами, ярлыками и романистикой - это факт. Она не просто предмет обожания и ревности разных мужчин, она действительно целеустремленная личность, иначе просто напросто она не смогла бы доставить столько неприятностей кардиналу Ришелье.
цитата из записной книжки Мазарини про Анну: "она родилась, чтобы управлять
Интересно, кого имел в виду Мазарини, когда говорил:"Женщина, которая очень мудро могла бы управлять государством, завтра же создаст себе господина, которому и десяти кур нельзя дать в управление". Ему упорно приписывают этот афоризм.
Ёшика пишет:
цитата:
в случае с Анной король же ее просто игнорировал - и как жену, и как женщину,
МАКСимка пишет:
цитата:
Любовь Бэкингема, война с Англией, история с подвесками, холодность мужа - у Дюма было основание идеализировать образ королевы.
Безусловно, Луи с несчастливым номером здорово отличался от всех мужчин именно в том, в чем все самые разные мужчины обычно бывают схожи. Если бы у бедной Анны к приезду милорда Бэкингема во Францию была полдюжина ребятишек ( а что, ведь немолодой Генрих сумел за десять лет сделать своей Мари именно столько принцев и принцесс), история могла пойти немного по-другому. Возможно, ее голова была бы занята совсем другими хлопотами, ее внешность уже не воспламенила бы англичанина, Гастон не грезил бы о троне. А сколько человек прожило бы подольше, хотя бы те же Шале, Монморанси, Бэкингем. Жаль, что история не терпит сослагательного наклонения.
Отправлено: 27.05.09 07:22. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Интересно, кого имел в виду Мазарини, когда говорил:"Женщина, которая очень мудро могла бы управлять государством, завтра же создаст себе господина, которому и десяти кур нельзя дать в управление". Ему упорно приписывают этот афоризм.
я, конечно, могу ошибаться, но есть подозрение, что данная фраза могла относиться к Мадам Руайяль (Кретьене Французской) и ее любовнику Филипу дАглие, поскольку саму Кретьену кардинал вполне уважал, но его чрезвычайно расстраивала та глупая политика, которую проводил дАглие. А, возможно, она была сказана в отношении шведской королевы Христины, известной интеллектуалке и сердцеедке, отказавшейся от престола... Точнее сказать сложно, ибо мы не знаем ни времени, ни обстоятельств, при которых был сказан этот афоризм. Но для того, чтобы отнести эту фразу к Анне Австрийской - не хватает ровным счетом одного: того господина, которому нельзя доверить и десяти кур. Amie du cardinal пишет:
цитата:
А сколько человек прожило бы подольше, хотя бы те же Шале, Монморанси, Бэкингем.
Ну, знаете, я не думаю, что смерть Бэкингема была однозначно связана именно с Анной Австрийской, а скандал, который так испортил англо-французские отношения, все равно бы произошел - Бэкингем просто искал повод - не королева, так он нашел чего-нибудь другое, история предыдущего сватовства Карла в Испании это хорошо отражает. А в Англии все дела шли к тому, что проблемы Бэкингема обострялись все стремительнее и без войны в Ла Рошели... А Шале с Монморанси также всяко бы ввязались в како-нибудь заговор, благо, кроме Анны был еще беспокойный Гастон, которого вечно тянуло на подвиги, а знать жаждала доказать свою преданность королю путем освобождения последнего от власти узурпатора Ришелье: у них были с последним слишком разные понятия о государственных интересах... В любом случае, мне кажется, что независимо от наличия у короля к тому времени детей, заговоры против Ришелье бы существовали и участвовали в них бы все те же самые люди. Гастон бы не мечтал о троне, но зато тогда бы сосредоточился на своих обидах за то, что его фактически выкинули из управления государством и так далее...
Отправлено: 27.05.09 16:43. Заголовок: Ёшика пишет: В любо..
Ёшика пишет:
цитата:
В любом случае, мне кажется, что независимо от наличия у короля к тому времени детей, заговоры против Ришелье бы существовали
Все же мне кажется, что наличие или отсутствие наследников у государя не является только его личным делом, а играет важную роль в историческом процессе. Помню, как серьезные историки рассматривают отсутствие детей мужского пола у последних Валуа в качестве серьезнейшего фактора, повлиявшего на судьбы государства. Я думаю, и расстановка сил могла быть другой, и отношение к Людовику другим, и самосознание королевы другим( не испанка, но мать французских принцев, пекущаяся о благе страны, чей престол они унаследуют). Да, против Ришелье были бы заговоры, но он ощущал бы себя увереннее, хотя бы на несколько проблем было бы меньше. Неудачный бесплодный брак Анны и Людовика не был их личным горем, а влиял на судьбы Франции и Европы.
Отправлено: 28.05.09 00:25. Заголовок: Ёшика пишет: слова ..
Ёшика пишет:
цитата:
слова сына, сказанные о ней: "она была одним из великих королей".
Кстати, извиняюсь, я была не точна в цитате. Луи высказался изящнее: “Она заслуживает того, чтобы быть возведенной в ранг наших наиболее великих королей”. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Да, против Ришелье были бы заговоры, но он ощущал бы себя увереннее,
Куда уж увереннее, если даже Блюш с горечью замечает, что после 1636 года кажется, что в законах королевства появляется статья об оскорблении кардинала... Заметьте, наследниками еще даже и не пахло и дело Валь-де-Граса был еще далеко впереди. А рождение двух наследников ничуть не помешало уже вроде как офранцуженной королеве вляпаться в дело Сен-Мара. И не просто ведь вляпаться - известно, что она выдала де Ту чистые подписанные бланки для королевских указов, которые должны были быть заполнены после удачного завершения заговора. И то, что называют якобы "примирением" Ришелье и королевы есть не что иное, как притворная уступка последней: она согласилась на это, понимая, что первого терпеть осталось уже не слишком долго. Не думаю, что после всех их предыдущих стычек эта женщина согласилась простить ему все свои обиды. И еще, мне понравилась фраза одного историка о ней, где он вскользь так замечает: "она не была, как две предыдущие королевы, Медичи, она была из Габсбургов" и этим все сказано. Там, где Екатерина Медичи залазила в свою раковину и послушно рожала наследников, к которым (кроме одного), испытывала отвращение, там, где Мария смирялась, наблюдая за тем, как ее дети растут вперемешку с бастардами, юная леди Габсбург была увы, слишком горда. А юный Луи приравнял ее к двум предыдущим. Получилась печальная история.
Отправлено: 28.05.09 10:22. Заголовок: Ёшика пишет: в при..
Ёшика пишет:
цитата:
в принципе, чрезвычайно удивляюсь, что она смогла принести в жертву свое испанское прошлое
Да сколько там было у нее этого испанского прошлого! Все мы знаем, в каком возрасте Анна Австрийская вышла замуж. Amie du cardinal пишет:
цитата:
А в современной психологии есть понятие "эффект ореола".
Это определение, мне кажется, очень подходит для Анны. Супер! Ёшика пишет:
цитата:
Хорошо, цитата из записной книжки Мазарини про Анну: "она родилась, чтобы управлять" тогда вас устроит? По крайней мере, эта фраза говорит о том, что он оценил королеву весьма высоко
Давайте не путать личные отношения с объективной оценкой! Конечно, а как еще Мазарини мог написать про Анну Австрийскую? Женщину, с которой он разделил не только власть? Посмотрите, как в принципе мужчины того времени отзываются о женщинах в своих мемуарах. Если почитать Гонди, то там безумное количество страниц отведено мадмуазель де Шеврез. Как вы думаете, по какой причине? Ларошфуко превозносит герцогиню де Лонгвиль и ее таланты. Конечно, истина, как говорится, где-то рядом. Но я бы не стала восторженные отзывы любовников брать в расчет.
Отправлено: 28.05.09 11:54. Заголовок: графиня де Мей пишет..
графиня де Мей пишет:
цитата:
Давайте не путать личные отношения с объективной оценкой! Конечно, а как еще Мазарини мог написать про Анну Австрийскую? Женщину, с которой он разделил не только власть?
Насчет того, что он с ней разделил на самом деле, давайте без причин не трогать: оно реально все не так очевидно, как это казалось парижанам. Если есть веские доводы к тому, что вы утверждаете - доказывайте, я с большим удовольствием прочитаю. В ином случае - все как в суде: не доказано - значит не имеет права принадлежать к историческому факту. Я не ханжа и поверьте, допускаю гораздо более широкую трактовку их отношений, но без причин стараюсь эту тему не трогать в обсуждениях, ибо многое в принципе не смогу доказать. Выражаясь словами Бертье "их личная жизнь за рамками истории" во вторых, я не зря указала, что сия фраза была изъята не из писем кардинала, а из записной книжки, то есть эта пометка была сделана им лично для самого себя, причем время ее написания относится к началу регентства, когда навряд ли можно было утверждать о том, что он с ней делить не только власть. и в третьих: насчет того что мог или не мог Мазарини говорить про королеву: смог же он проехаться по ней насчет батистовых простыней в своем известном афоризме. Довольно жестокая, между прочим, была шутка. Так что с чувством отражения реальности у него было все в порядке. графиня де Мей пишет:
цитата:
Да сколько там было у нее этого испанского прошлого! Все мы знаем, в каком возрасте Анна Австрийская вышла замуж.
Поверьте, в достаточно сознательном, чтобы быть уже испанкой, а не француженкой. Кретьена Французская тоже вышла замуж в возрасте, будучи только чуть старше своей коронованной невестки. Столь юный возраст не мешал ей требовать всю жизнь называть ее Мадам Руайяль и обожать все французское: герцогиня Савойская до последнего вздоха не идентифицировала себя с итальянцами, хотя и была им чрезвычайно лояльна. Так что в этом смысле Анна Австрийская в итоге зашла много дальше своей золовки, в итоге "канонизировавшись как француженка".
Насчет того, что он с ней разделил на самом деле, давайте без причин не трогать: оно реально все не так очевидно, как это казалось парижанам. Если есть веские доводы к тому, что вы утверждаете - доказывайте, я с большим удовольствием прочитаю.
Интересно, а каких доказательств Вы ждете? Даже если люди состоят в браке, иногда можно сомневаться в их реальной физической близости, как, скажем, делает Леви в случае Анны и Людовика. Но бывает и наоборот. Почему историки убеждены, что Екатерина II была любовницей Потемкина, Анна Монс - Петра I, герцогиня де Лонгвиль - Ларошфуко, принцесса Конти - Бассомпьера? На чем они основывают свои выводы? Может есть данные под присягой показания, пикантные фотографии, анализ ДНК отпрысков, украденное"домашнее" видео?
Видимо, все же существуют разные требования к доказательствам в уголовном процессе и историческом исследовании. Как писал блестящий историк и герой Сопротивления Марк Блок в своем труде "Апология истории":" Остается вопрос, как делать выбор между свидетельством отвергаемым и тем, которое как будто должно быть принято. Здесь решает психологический анализ: мы взвешиваем возможные мотивы правдивости, лживости или заблуждения свидетелей."
Отправлено: 29.05.09 07:09. Заголовок: Я согласна с Блоком,..
Я согласна с Блоком, он блестящий историк. И все же... Основные доказательства строятся вокруг их частной переписки и символов, используемых в ней. Есть еще в дополнение мемуары Мийе де Жера, который работал в Париже одним из звеньев, ответственным за передачу и расшифровку некоторых писем (исключая личные - это королева делала сама). Основной спор шел о символе *, которым кардинал означал себя. Даррико считал, что кардинал использовал его не только в личной переписке, соответственно, этот символ не мог означать чувства. Дюлон считает, что Даррико вводят в заблуждение мемуары де Жера. Символ $, используемый ими, также мог нести на себе как значение фермеса, так и значение сигнума, но даже, если $ используется ими в значении фермес (верность), то само по себе это еще ничего не означает: $ как фермес использовался в те времена и любовниками и просто друзьями. Стиль писем, конечно, говорит о нежных чувствах корреспондентов к друг другу, но только об этом, а ни о чем другом. Если я решу проблему корректного отражения на форуме символьных знаков, то я выложу обещанную статью Дюлон о тайных знаках в корреспонденции между двумя этими лицами, чтобы народ мог почитать. Других веских доказательств не существует - те отношения, что они демонстрировали на публике, были вежливо-официальными. Двери в кабинет или спальню при приеме кардинала всегда были подчеркнуто открыты, а на самих встречах зачастую присутствовали третьи лица. Конечно, это также не может ни о чем свидетельствовать. Их почти фамильярные отношения к концу жизни, отмеченные многими, на мой взгляд, тоже ни о чем не говорят: за почти 20 лет этим людям пришлось общаться очень тесно, так что фамильярность в таких условиях возможна, даже если они не были любовниками. Впрочем, фамильярность также была довольно относительной. Бертье считает, что жизнь королевы была слишком публична, а о личной жизни кардинала вообще ничего не известно, хотя она же высказывает мнение, что кардинал жертвовал личной жизнью ради собственного честолюбия. При этом, сказать, что Бертье не слишком старательный историк - просто невозможно: биография Мазарини, написанная ей, занимает больше 600 страниц мелким текстом книги формата больше стандартного. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Даже если люди состоят в браке, иногда можно сомневаться в их реальной физической близости, как, скажем, делает Леви в случае Анны и Людовика.
Леви, если вы помните, основывался на записях Эруара, личного медика Луи, который методично в свои дневники заносил все, что касалось Луи, в том числе и интимного характера. Что касается времени после смерти Эруара, то Леви просто, мне кажется, делает экстраполяцию с динамики в дневнике, на чем и основывает свой вывод, что в какой-то момент близость между двумя этими людьми сошла на нет. На мой взгляд, Леви в своей книге допускает достаточно выводов, основанных на весьма шатких основаниях, так что ссылаться на Леви стоит весьма осторожно. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Почему историки убеждены, что Екатерина II была любовницей Потемкина, Анна Монс - Петра I, герцогиня де Лонгвиль - Ларошфуко, принцесса Конти - Бассомпьера? На чем они основывают свои выводы?
Думаю, на публичности проявления чувств между этими людьми. Возможно, есть еще какие-то доказательства - историей отношений всех вами приведенных людей я не занималась, так что не могу привести никаких доводов - могу только предполагать. Кстати, Дюлон делает такие же выводы: там, где кончаются доказательства, каждый историк может думать все то, что ему кажется правильным. И расставлять акценты так, как ему хочется. История, в конце-концов, весьма субъективная наука, не правда ли? Мне во всем этом казалось важным только одно: если и близкие отношения между королевой и кардиналом существовали, то существенным мог оказаться только тот факт, когда они начались: это может влиять на некоторые тонкости рассмотрения начала регенетства, в том числе и на дело Сен-Мара, но здесь вообще ничего нельзя утверждать с точностью, только предполагать.
Отправлено: 29.05.09 10:13. Заголовок: Ёшика пишет: оно ре..
Ёшика пишет:
цитата:
оно реально все не так очевидно, как это казалось парижанам.
Не бывает дыма без огня, разговоры не возникают на пустом месте. Вы ведь читали, что писали об этом современники королевы и кардинала? Есть множество вещей, которые не нуждаются в дополнительных пояснениях. Действительно, а какие вам нужны доказательтства? Свидетельства очевидцев? Так их нет в 99% подобных историй. Есть взгляды, жесты, есть множество деталей и мелочей. Даже на официальных мероприятиях. Когда между людьми существует связь, это нельзя не почувствовать. Это во-первых. Во-вторых, если рассматривать саму ситуацию: два человека, облеченных властью. Они еще достаточно молоды, они много времени проводят вместе. Они действуют заодно. Это в любом случае способствует сближению.
Бертье считает, что жизнь королевы была слишком публична, а о личной жизни кардинала вообще ничего не известно, хотя она же высказывает мнение, что кардинал жертвовал личной жизнью ради собственного честолюбия.
Не совсем понятно, что она имела в виду. Можно это понимать так: он ставил свою личную жизнь на службу собственному честолюбию, близкие отношения с регентшей приносили ему не столько эмоциональное удовлетворение, сколько известную выгоду. Личная жизнь при этом проигрывала, а вот честолюбие было в выигрыше.
Ёшика пишет:
цитата:
Стиль писем, конечно, говорит о нежных чувствах корреспондентов к друг другу, но только об этом, а ни о чем другом.
Мне всегда казалось, что нежные чувства между взрослыми, вполне здоровыми психически и физически, свободными пусть не от условностей придворной и общественной жизни, но хотя бы от брачных уз людьми, должны иметь естественное продолжение.
Ёшика пишет:
цитата:
Символ $, используемый ими, также мог нести на себе как значение фермеса, так и значение сигнума, но даже, если $ используется ими в значении фермес (верность), то само по себе это еще ничего не означает: $ как фермес использовался в те времена и любовниками и просто друзьями.
Ага, все же использовался любовниками! Но если серьезно, может еще о языке цветов вспомнить, какие там Анне Мазарини букеты дарил. Некоторые исследователи явно "лукаво мудрствуют".
Отправлено: 29.05.09 11:34. Заголовок: графиня де Мей пишет..
графиня де Мей пишет:
цитата:
Не бывает дыма без огня, разговоры не возникают на пустом месте.
а что являлось дымом для этого огня? То, что королева так стремительно остановила на нем выбор как на премьере? Мне кажется, постановка всей этой пьесы была написана заранее, частично даже еще до смерти короля. Об этом позволяют судить те регконсцировки, что происходили во время болезни короля, которые вообще напоминают иногда что-то среднее между покером и преферансом. То, что Мазарини переехал в Пале-Рояль? Но ведь не в покои королевы, в самом деле. А если мы берем область слухов, то тогда уж должны принимать их все, в том числе и те, что обвиняли кардинала в гомосексуализме. А вот этим слухам как раз было гораздо больше источников: тут вам и сведения о гомосексуальных связях его бывшего патрона Антонио Барберини, у которого он долгое время занимал должность maestro di casa, и высказываение королевы о том, что "кардинал родом из страны, где не любят женщин", и его страстная любовь к опере, особенно к оперным кастратам, которых он привозил во Францию из Италии, его регулярные контакты с артистической богемной средой Рима, среди которой царили весьма фривольные нравы и полное отсутствие вообще каких-либо конкретных сведений о связях с женщинами (если не считать полумифической попытки жениться в молодости в Испании), а также любимые вами "свидетельства" современников - упоминание в мемуарах у Мотвиль, обвинения Ла Порта... Как вы думаете, на основе этих приведенных данных я почти не "доказала" гомосексуализм?
Отправлено: 29.05.09 11:58. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Не совсем понятно, что она имела в виду. Можно это понимать так: он ставил свою личную жизнь на службу собственному честолюбию, близкие отношения с регентшей приносили ему не столько эмоциональное удовлетворение, сколько известную выгоду. Личная жизнь при этом проигрывала, а вот честолюбие было в выигрыше.
Вы читали Бертье? Мне вообще казалось, что кардинал был человеком очень эмоциональным, даже expressive и для него было довольно важно, чтобы все, чем он занимался, приносило ему в первую очередь именно эмоциональное удовлетворение. Так что в утверждение связи ради выгоды я не верю, его честолюбие всегда было эмоционально окрашено. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Мне всегда казалось, что нежные чувства между взрослыми, вполне здоровыми психически и физически, свободными пусть не от условностей придворной и общественной жизни, но хотя бы от брачных уз людьми, должны иметь естественное продолжение.
Я тоже так считаю :-) но кроме этого считаю, что тут мы упираемся в понятие греха в религиозной жизни того времени. Любовь счталась возможной только вне брака (куртуазность), но сексуальные отношения не считались грехом только в браке и то, по некоторым источникам, если они осуществлялись для продолжения рода, а не с целью получить удовольствие - тогда это тоже могло расцениваться как грех. И вот загвоздка: королева была довольно религиозна, по крайней мере она жестко соблюдала все то, что касалось внешней стороны религиозной жизни и внешних предписаний, это скорее была даже не вера, а то, что правильнее назвать как суеверие. И эти факты подтверждены не только слухами: королева четко соблюдала посты, каждый день уединялась в молельне, часто ездила по местам религиозной жизни и т.д. и т.п. Предположить, что при этом она совершенно исключала из этого то, что касалось "греховности" сексуальной жизни - крайне сложно, это просто надо было тогда весьма изощренным раздвоением личности обладать. И это еще не учитывая того пресса общественного мнения, которое изощренно стебало их отношения во всех наклонениях. Поверьте, переносить последнее, если хотя бы часть из этого было правдой, обладая характером Анны было бы просто невыносимо. А вот что касается аспекта куртуазности (которая вообще-то изначально была связана именно с культом поклонения даме, а не с внебрачными связями), то его легко можно предположить в характере и личности королевы. И нежные излияния в письмах не выходят за рамки куртуазности, а даже вполнее в нее вписываются целиком и полностью. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Ага, все же использовался любовниками!
да, этот символ принадлежит к любовной эмблематике, но им пользовались и для того, чтобы просто подтверждать дружеские отношения: в эмблематике же нет каких либо жестких рамок или заданных условий, что вот здесь используем, а вот тут уже нет. Этот символ скорее говорит о сентиментальных чувствах человека, его изображающего, касающийся скорее эмоциональной сферы, чем физической.
Отправлено: 29.05.09 15:51. Заголовок: Ёшика пишет: Вы чит..
Ёшика пишет:
цитата:
Вы читали Бертье?
Нет, не читала. Но я пользуюсь Вашим же пересказом избранных мест из произведения этой дамы( кстати, уточните, пожалуйста, выходные данные, как я поняла, на русском она не издавалась, так может текст есть в Интернете). Во всяком случае я Ваш текст не искажала, тогда может быть Вы исказили текст Бертье? Иначе почему конкретную фразу из Вашего поста:" она же высказывает мнение, что кардинал жертвовал личной жизнью ради собственного честолюбия" я не вправе, по Вашему, так истолковать?
Ёшика пишет:
цитата:
мы упираемся в понятие греха в религиозной жизни того времени.
Думаю, что понятие греха в религиозной жизни практически не претерпело изменений.
Ёшика пишет:
цитата:
сексуальные отношения не считались грехом только в браке и то, по некоторым источникам, если они осуществлялись для продолжения рода, а не с целью получить удовольствие
Я, безусловно, в курсе, как суровы религиозные взгляды на сексуальную жизнь. Тем не менее, и в XVII веке рождались внебрачные дети, существовали публичные дома, супруги изменяли друг другу, тем более что браки заключались в 99% случаев не по сердечной склонности. Люди глубоко и искренне верили в Бога, но основной инстинкт оказывался сильнее моральных ограничений. Почему Анна Австрийская с ее кокетством, явным интересом к мужчинам, дружбой с самыми разнузданными дамами( Шеврез, Фаржи, Верне...) вдруг будет блюсти целомудрие? Она в 41 год освободилась от нелюбимого, неудовлетворявшего ее мужа. Поздние беременности вызвали гормональный взрыв. Рядом обаятельный, привлекательный итальянец, который, по моему мнению, стал ее любовником еще при жизни Людовика, так как Ришелье хотел таким образом обеспечить сохранение позиций Мазарини после того, как они с королем отправятся в лучший мир. Но допустим не стал: так еще сильнее влечение к нему.
Ёшика пишет:
цитата:
И это еще не учитывая того пресса общественного мнения, которое изощренно стебало их отношения во всех наклонениях. Поверьте, переносить последнее, если хотя бы часть из этого было правдой, обладая характером Анны было бы просто невыносимо.
Да с точностью до наоборот! Если отношения приносят счастье и чувство глубокого удовлетворения, женщине наплевать на общественное мнение. Раздражают наветы, не имеющие реальной подоплеки, а Анна впервые в жизни испытывает тихие радости сосуществования с мягким и вкрадчивым любовником.
Отправлено: 29.05.09 16:25. Заголовок: Ёшика пишет: его ре..
Ёшика пишет:
цитата:
а что являлось дымом для этого огня?
Ну зачем же так горячиться, честное слово! Давайте спокойно и по порядку. Ёшика пишет:
цитата:
То, что Мазарини переехал в Пале-Рояль?
Да уж скорее общество - кого возмутило, а кого повеселило - другое: переезд королевы в Пале-Кардиналь! Ёшика пишет:
цитата:
постановка всей этой пьесы была написана заранее
Безусловно, и мы это не раз тут обсуждали. Ришелье нашел хорошего приемника, который, к тому же, мог понравиться королеве. А то, что он намекал на его сходство с Бэкингемом как понимать по-вашему? Это он просто так сказал? Думаю, как раз напротив. Ришелье на 100% был уверен, что Мазарини станет любовником Анны Австрийской. Ёшика пишет:
цитата:
тут вам и сведения о гомосексуальных связях его бывшего патрона Антонио Барберини,
Ну вот, и до Барберини добрались! Ну да, были слухи и не только про это. Вспомните прямо-таки ревностное отношение Франческо к нему. Или уже упомянутого Бэкингема и его путь к власти. Как-то это не мешало ему останавливать свой взгляд потом на всем, что движется. Ёшика пишет:
цитата:
"свидетельства" современников - упоминание в мемуарах у Мотвиль, обвинения Ла Порта...
Если развивать эту тему, то можно докопаться и еще до одного популярного слуха - что на "путь неистинный" Филиппа Анжуйского (впоследствии Орлеанского) наставил именно Мазарини. Но мы все-таки сейчас не об этом.
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Тем не менее, и в XVII веке рождались внебрачные дети, существовали публичные дома, супруги изменяли друг другу,
Совершенно верно! И никакого раздвоения личности тут нет. Духовная жизнь - это одно, а вот все остальное... Если брать 40-е годы 17 века, то как раз тогда нравственность несла сокрушительные потери, как это всегда бывает в переходные периоды. Посмотрите хотя бы на философию салонов, где вращались умнейшие люди того времени. В 20-е годы пропагандировался (той же Рамбуйе) практически отказ от интимных отношений, платоническая любовь. В 40-е ситуация совершенно иная! Да и о каких моральных страданиях королевы может идти речь, если она 1)вдова, 2)прекрасно получается не выставлять отношения напоказ. Вспомните Бланку Кастильскую - а ведь она была тоже весьма верующая особа. Amie du cardinal пишет:
цитата:
дружбой с самыми разнузданными дамами
И это замечание мне кажется вполне обоснованным. Долгие годы дружбы возможны тогда лишь, когда люди понимают друг друга, и если бы Шеврез и королева были так уж различны, то не было бы между ними никогда никакой симпатии. Amie du cardinal пишет:
цитата:
Если отношения приносят счастье и чувство глубокого удовлетворения, женщине наплевать на общественное мнение.
Отправлено: 29.05.09 21:21. Заголовок: Amie du cardinal пиш..
Amie du cardinal пишет:
цитата:
Нет, не читала. Но я пользуюсь Вашим же пересказом избранных мест из произведения этой дамы( кстати, уточните, пожалуйста, выходные данные, как я поняла, на русском она не издавалась, так может текст есть в Интернете). Во всяком случае я Ваш текст не искажала, тогда может быть Вы исказили текст Бертье?
я его не искажала :-), я просто вкратце пересказала часть мыслей в одной из глав ее последней книги. Ее книга Mazarin: Le maitre du jeu вышла в 2007 году. В сети - только предложения о ее продаже. Все, что вы написали - я понимаю и принимаю. В некотором роде у меня в голове роятся те же доводы. По крайней мере, когда я рассматриваю кардинала - я не вижу в этой личности ничего такого, что могло бы противоречить вашим доводам. Но проблема не в нем. проблема как раз в королеве, в том, что я знаю или, вернее, не знаю о ней. Вот королева в эту красивую концепцию у меня не сильно укладывается. Что касается того предположения, что именно Ришелье толкнул этих двоих друг к другу - я в это не верю. Во первых, Ришелье до последнего надеялся жить и совсем не предполагал, что король последует за ним так скоро. Во вторых, король был жив, а измену жены он бы не потерпел, если бы сведения о ней вскрылись. А засыпаться любовники могли на чем угодно и когда угодно, так что риск этого дела для Ришелье был огромным: Мазарини был его протеже и рикошетом могло ударить и по нему. Что касается фразы про Бэкингема, то скорее, это была колкая острота, хотя синьор Кольмардо на самом деле в юности проявлял некое сходство с Бэкингемом. В общем, предлагаю дискуссию уже закрывать, иначе мы зайдем в тупик. А вот когда прочитаем Дюлон. то тогда можно здесь снова встретиться и обменяться мнениями :-)
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 6
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Если бы я знала, то поостереглась бы писать то, что написала. 
- участник сейчас на форуме