Филипп IV Красивый (1268, Фонтенбло - 29 ноября 1314, там же) французский король (1285), из династии Капетингов. Сын Филиппа III и Изабеллы Арагонской.
Филипп IV остаётся для историков в некотором роде загадочной фигурой. С одной стороны, вся проводимая им политика заставляет думать, что он был человеком железной воли и редкой энергии, привыкшим с непоколебимым упорством идти к поставленной цели. Между тем свидетельства людей, лично знавших короля, находятся в странном противоречии с этим мнением. Летописец Вильгельм Шотландец писал о Филиппе, что король имел красивую и благородную наружность, изящные манеры и держал себя очень внушительно. При всём этом он отличался необыкновенной кротостью и скромностью, с отвращением избегал непристойных разговоров, аккуратно присутствовал на богослужении, с точностью исполнял посты и носил власяницу. Он был добр, снисходителен и охотно возлагал полное доверие на таких людей, которые этого не заслуживали.
Они-то, по словам Вильгельма, и были виновниками всех тех бед и злоупотреблений, которыми было отмечено его царствование: введения притеснительных налогов, чрезвычайных поборов и систематической порчи монеты. Другой летописец, Джованни Вилани, писал, что Филипп был очень красив, одарен серьёзным умом, но много занимался охотой и любил возлагать на других заботы о делах управления. Жоффруа также сообщает, что король легко подчинялся дурным советам. Таким образом, приходится признать, что большую роль в политике Филиппа играли его приближенные: канцлер Пьер Флотт, хранитель печать Гильом Ногаре и коадъютор королевства Ангерран Мариньи. Всё это были люди незнатные, вознесенные на вершины власти самим королём.
Филипп вступил на престол семнадцати лет от роду и прежде всего занялся разрешением сицилийского и арагонского вопросов, доставшихся ему по наследству от отца. Он сразу прекратил военные действия и не сделал ничего для поддержания претензий своего брата Карла Валуа, мечтавшего стать арагонским (или, на худой случай, сицилийским) королём. Переговоры, правда, тянулись ещё десять лет и завершились тем, что Сицилия осталась за арагонской династией. В отношениях с английским королём Эдуардом I политика Филиппа была более энергичной. Между подданными двух государств часто случались столкновения. Воспользовавшись одним из них, Филипп в 1295 призвал английского короля, как своего вассала, на суд парижского парламента. Эдуард отказался подчиниться, и ему была объявлена война. Оба противника искали себе союзников. Сторонниками Эдуарда стали император Адольф, графы Голландский, Гельдернский, Брабантский и Савойский, а также король Кастильский. Союзниками Филиппа были граф Бургундский, герцог Лотарингский, граф Люксембургский и шотландцы. Впрочем, из них только шотландцы и граф Фландрский Гюи Дампьер оказали реальное влияние на события.
Сам Эдуард, занятый тяжёлой войной в Шотландии, заключил 1297 с Филиппом перемирие, а в 1303 - мир, по которому Гиень была оставлена за английским королём. Вся тяжесть войны легла на плечи фламандцев. В 1297 французская армия вторглась во Фландрию. Сам Филипп осадил Лилль, а граф Роберт Артуа одержал победу при Фурне (во многом благодаря измене дворянства, среди которого было много приверженцев французской партии).
После этого Лилль сдался. В 1299 Карл Валуа захватил Дуэ, прошел через Брюгге и в мае 1300 вступил в Гент. Он нигде не встречал сопротивления. Граф Гюи сдался в плен вместе с двумя своими сыновьями и 51 рыцарем. Король лишил его владений как мятежника и присоединил Фландрию к своему королевству. В 1301 Филипп объехал свои новые владения и всюду был встречен изъявлениями покорности. Но он сейчас же постарался извлечь из своего нового приобретения максимум выгоды и обложил страну большими налогами. Это вызвало недовольство, а суровое управление Жака Шатильонского ещё более усилило ненависть к французам. Когда в 1301 в Брюгге начались беспорядки, Жак присудил виновных к огромным штрафам, велел сломать городскую стену и выстроить в городе цитадель. Тогда в мае 1302 вспыхнуло второе, гораздо более мощное восстание. В течение одного дня народ перебил в городе 1200 французских рыцарей и 2000 солдат. После этого вся Фландрия взялась за оружие. В июне подошла французская армия во главе с Робертом Артуа. Но в упорном сражении у Куртре она была наголову разгромлена.
Вместе со своим военачальником пало до 6000 французских рыцарей. Тысячи шпор, снятых с убитых, были сложены в мастрихтской церкви как трофеи победы. Филипп не мог оставить не отомщенным такой позор. В 1304 во главе 60-тысячной армии король подступил к границам Фландрии. В августе в упорном сражении при Монс-ан-Нюлле фламандцы потерпели поражение, но в полном порядке отступили в Лилль. После нескольких приступов Филипп заключил мир с сыном Гюи Дампьера Робертом Бетюнским, который находился у него в плену. Филипп согласился вернуть ему страну, при этом фламандцы сохранили все свои права и привилегии. Однако за освобождение своего графа и других пленных города должны были выплатить большую контрибуцию. В залог уплаты выкупа король взял себе земли на правом берегу Лиса с городами Лилль, Дуэ, Бетюн и Орши. Он должен был вернуть их после получения денег, но вероломно нарушил договор и навсегда оставил их за Францией.
Эти события разворачивались на фоне обострявшихся с каждым годом противоречий с папой. Поначалу, казалось, ничто не предвещало этого конфликта. Никто из европейских королей не был так любим папой Бонифацием VIII, как Филипп Красивый. Ещё в 1290, когда папа был только кардиналом Бенедетто Гаэтани и в качестве папского легата приезжал во Францию, он восхищался благочестием молодого короля. Взойдя на престол в 1294, Бонифаций усердно поддерживал политику французского короля в Испании и Италии. Первые признаки взаимного недоверия обнаружились в 1296. В августе папа обнародовал буллу, в которой запрещал мирянам требовать и получать субсидии от духовенства. По странной случайности, а может быть, и в ответ на буллу, Филипп в то же время запретил вывозить из Франции золото и серебро: этим он уничтожал один из главных источников папских доходов, потому что французская церковь уже не могла отсылать никаких денег в Рим. Уже тогда могла возникнуть ссора, но положение Бонифация на папском престоле было ещё непрочным, кардиналы умоляли его прекратить скандалы, вызванные буллой, и он уступил им. В 1297 была обнародована булла, фактически отменявшая предшествующую. Как видно, папа ожидал, что король тоже сделает уступки.
Филипп разрешил вывозить в Рим доходы папы, которые тот получал от французского духовенства, но продолжал притеснять церковь, и вскоре произошли новые столкновения с папой. Архиепископ Нарбоннский жаловался Бонифацию, что королевские сановники отняли у него ленную власть над некоторыми вассалами его кафедры и вообще причиняют ему разные обиды. Папа послал по этому делу легатом в Париж епископа Памьерского Бернара Сессе. Одновременно ему было поручено требовать освобождения из плена графа Фландрского и исполнения данного прежде обещания об участии в крестовом походе.
Бернар, известный своей заносчивостью и вспыльчивостью, был совершенно не тот человек, которому можно было бы доверить такое деликатное поручение. Не добившись уступок, он стал грозить Филиппу интердиктом и вообще говорил так резко, что вывел обычно хладнокровного Филиппа из себя. Король отправил в Памье и в графство Тулузское двух членов своего совета собрать улики для обвинения Бернара в непокорности. В ходе следствия выяснилось, что епископ во время своих проповедей часто употреблял неподобающие выражения и настраивал свою паству против королевской власти.
Филипп велел арестовать легата и заключить под стражу в Санли. Он потребовал также от папы, чтобы тот низложил Бернара и позволил предать его светскому суду. Папа отвечал королю гневным письмом, требовал немедленного освобождения своего легата, грозил Филиппу отлучением и повелевал ему явиться на свой суд для того, чтобы оправдаться от обвинений в тирании, дурном управлении и чеканке порченной монеты. Филипп велел торжественно сжечь эту буллу на паперти собора Парижской Богоматери. В апреле 1302 он созвал в Париже первые в истории Генеральные штаты. На них присутствовали представители духовенства, бароны и прокуроры главных северных и южных городов.
Чтобы возбудить негодование депутатов, им зачитали подложную папскую буллу, в которой претензии папы были усилены и заострены. После этого канцлер Флотт обратился к ним с вопросом: может ли король рассчитывать на поддержку сословий, если примет меры для ограждения чести и независимости государства, а также избавления французской церкви от нарушения ее прав? Вельможи и депутаты городов отвечали, что готовы поддержать короля. Духовенство после недолгого колебания также присоединилось к мнению двух других сословий.
После этого в течение года противники медлили с решительными мерами, но враждебность между ними все нарастала. Наконец, в апреле 1303 Бонифаций отлучил короля от церкви и освободил семь церковных провинций в бассейне Роны от вассальной зависимости и от присяги на верность королю. Мера эта, впрочем, не имела никакого действия. Филипп объявил Бонифация лжепапой (действительно, существовали некоторые сомнения в законности его избрания), еретиком и даже чернокнижником. Он потребовал созвать вселенский собор для выслушивания этих обвинений, но при этом говорил, что папа должен быть на этом соборе в качестве пленника и обвиняемого. От слов он перешёл к делу. Летом верный ему Ногаре с большой суммой денег отправился в Италию. Вскоре он вступил в сношения с врагами Бонифация и составил против него обширный заговор.
Папа в это время находился в Ананьи, где 8 сентября хотел предать Филиппа публичному проклятию. Накануне этого дня заговорщики ворвались в папский дворец, окружили Бонифация, осыпали его всякими оскорблениями и потребовали его отречения. Ногаре грозил, что закуёт его в цепи и как преступника отведёт на собор в Лионе для вынесения над ним приговора. Папа выдержал эти нападки с достоинством. Три дня он находился в руках своих врагов. Наконец, жители Ананьи освободили его. Но от перенесённых унижений Бонифаций впал в такое расстройство, что сошёл с ума и 11 октября умер. Его унижение и смерть имели тяжелые последствия для папства. Новый папа Бенедикт XI отлучил от церкви Ногаре, но прекратил преследование самого Филиппа. Летом 1304 он умер. На его место был избран архиепископ бордосский Бертран дю Гота, принявший имя Климента V. Он не поехал в Италию, а был рукоположен в Лионе. В 1309 он поселился в Авиньоне и превратил этот город в папскую резиденцию. До самой смерти он оставался послушным исполнителем воли французского короля. Кроме многих других уступок Филиппу, Климент согласился в 1307 с обвинениями против ордена тамплиеров. В октябре 140 французских рыцарей этого ордена были арестованы, и над ними начался судебный процесс по обвинению их в ереси.
В 1312 папа объявил орден уничтоженным. Филипп, который был должен тамплиерам огромные суммы, завладел всем их богатством. В марте 1313 был сожжён гроссмейстер ордена Жак Моле. Перед смертью он проклял весь род Капетингов и предрёк его близкое вырождение. И действительно, вскоре после совершения казни Филипп стал страдать изнурительной болезнью, которую никак не могли распознать врачи, и умер от неё в Фонтебло 29 ноября 1314 на 46-м году жизни.
Его правление составило поворотную эпоху в истории средневековой Франции: он расширил королевство присоединением новых земель (незадолго до смерти он присоединил к Франции Лион с его округой), принудил церковь и феодальных владетелей повиноваться повелениям короля и подавил в своём государстве всякую независимую от себя власть. Королевская администрация при нем охватила все стороны жизни общества: города, феодальная знать, духовенство - все попали под её контроль. Его правление казалось современникам временем жестоких притеснений и деспотизма. Но за всем этим видна была уже новая эпоха. При помощи многочисленной корпорации юристов король пользовался каждым удобным случаем для учреждения повсюду королевских судов и введения римского права. К концу его жизни вся судебная власть в стране перешла исключительно к короне, а государственная жизнь получила совершенно другой характер, чем при его предшественниках.
На Галлике можно почитать "Статью о Гийоме д'Эркюи", написанную в 1864-м году:
http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k5829921j/f5.image (копируем полностью ссылку в адресную строку)
Судя по всему, как подтверждают и слова Страйера выше, Гийом оказал большое внимание на формирование личности короля. Он был королевским нотариусом, затем духовником Филиппа III и учителем Филиппа IV. Его отец, которого также звали Гийомом (1240-1302) был конюшим из Бовэзи, что в Пикардии. Интересно, что после себя Гийом д'Эркюи оставил "Книгу разума" (Livre de raison), где собраны не только сведения о его расходах на покупку доменов, мебели, различных объектов, включая книги, но также и о событиях, которые происходили при французском дворе в 1280-1315 годах. Также он дает обширные сведения о монетарной политике в ту эпоху. Оригинал рукописи хранится в библиотеке Святой Женевьевы в Париже.
Жозеф Стрейер сообщает, что образование Филиппа IV, формальное и неформальное, имело тенденцию делать из него консерватора. Его отец Филипп III был удовлетворен тем, что продолжал курс Людовика IX, и Филипп вырос в этой традиции. Речь идет о сильной религиозной традиции, а Железный король был благочестивым христианином, по крайней мере настолько, насколько он понимал это самое благочестие. Он делал все правильные вещи: основал или совершал пожертвования церквям, регулярно присутствовал на мессе и причащался, благочестиво принял свой конец. Король в конце концов поддержал Инквизицию, лишь бы не дать распространиться ереси по королевству. Во время кризиса, которые последовал за поражением при Куртрэ, Филипп призывал к молитвам, что кажется искренним. Но набожность и благочестие короля было консервативным и ограниченным. Маловероятно, что он когда-либо уходил дальше формальных обрядов и стремился по-настоящему понять религиозность.
Филипп Красивый также выучил еще одну религию, царившую при дворе его отца - религию монархии. Эта религия оказала на него большее влияние, чем христианство. Сказать проще - христианство, очевидно, поддерживало религию монархии. Король Франции был Викарием Господа, основным защитником Церкви. Суверен был помазан священным елеем, лечил больных, наследовал королевские инсигнии и святую миссию Шарлеманя. То есть становиться в оппозицию к королю - это не зло, это кощунство.
Филипп IV лучше понимал и практиковал религию монархии, чем христианство. Осознание достоинства и величия короля Франции шло первым. Основной обязанностью высшего священника было осуществление правосудия, и Филипп настаивал на своем праве принимать окончательные решения в судебных процессах.
Для короля не существовало конфликта между этими двумя религиями. Если конфликт всё же назревал, то он очевидно провоцировался злом, возможно, еретиком. Фламандцы были провозглашены еретиками, также как и Бонифаций VIII.
Жозеф Стрейер настаивает на том, что Филипп Красивый был настоящим трудягой, который руководил и контролировал всю рутинную работу правительства. Только он раздавал задания своим советникам и помощникам, которых было очень много и между которыми распределялась ответственность. Филипп был более занятым, что любой член его Совета, он был информирован обо всех делах королевства. Король не был ленивым человеком, который только и делал, что охотился, как сообщали некоторые хронисты, а также глупым, как писал Бернар Сэссэ. Стрейер сообщает, что последнюю точку в таких важных вопросах, как арест Сэссэ или ссоры с Бонифацием VIII, поставил именно король. И, кстати, из 939 сохранившихся писем 440 носят на себе запись "per dominum regem", то есть Филипп Красивый продиктовал больше писем, чем все его советники вместе взятые.
Почему же тогда так много современников видели в короле лишь номинальную фигуру? Скорее всего потому, что по важным вопросам Филипп консультировался с министрами и часто давал им право объявлять его собственное окончательное решение. Такое поведение частично возникало из-за личных качеств Филиппа. Подозрительный, замкнутый, очень заботящийся о королевском достоинстве, он стремился избежать суматохи, которая неизбежно могла быть вызвана общественными обсуждениями и предоставлял другим право объявлять и объяснять принятые решения.
Сообщение: 9746
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
34
Отправлено: 27.10.12 21:36. Заголовок: Ко мне в руки попало..
Ко мне в руки попало редкое исследование американского историка Elizabeth A. R. Brown "The Monarchy of Capetian France and Royal Ceremonial" (огромное спасибо хочется выразить Шишкину В.В.). Это сборник статей, в котором есть много о Филиппе Красивом. В частности, заслуживает отдельного внимания статья “The Prince is Father of the King: The Character and Childhood of Philip the Fair of France”, опубликованная в 1987-м году. Из нее отрывки я буду переводить и выкладывать на форум.
МАКСимка пишет:
цитата:
Из статьи James Given "Power and Fearin Philip IV’s France" можно вычленить, как современники высказывались о Филиппе Красивом
Ив из Сен-Дени писал, что Филипп IV был золотоволосым, румяным, красивым, держал себя прямо и был настолько высоким, что его сразу узнавали в толпе. Некоторые называли его упитанным, толстым, а один хронист характеризовал короля как незрелого, склонного c жесткостью относиться к себе и добродушно к чужестранцам.
Мы знаем, что Филипп был страстным охотником. Возможно, это его пристрастие стало уменьшаться к концу жизни, но он никогда не забывал о спорте. В своих завещаниях от 1288, 1297 и 1311 король выплачивал возмещения тем, кто жил в королевском лесу или поблизости за ущерб, причиненный королевскими животными. Карл Валуа 17 сентября 1325 также не забыл упомянуть этот пункт в своем завещании.
МАКСимка пишет:
цитата:
Свою мачеху Марию Брабантскую Филипп по понятным причинам не любил и во время своего правления практически ничего для нее не делал. Даже некоторые гранты были преподнесены от имени Совета, а не короля.
Госпожа Браун пишет об отношении Филиппа IV к членам своей семьи. В частности, историк называет отношения короля с мачехой Марией Брабантской холодными, специфическими и отдаленными. В своем завещании, что очень любопытно, Филипп III свою вторую супругу не упомянул. Несмотря на всё это, Филипп IV ей даровал на всю жизнь в 1298-м году дом в Сен-Жермен-де-Пре. Нет никаких оснований, что король изменил сумму ежегодной выплаты (10 000 ливров), которую его отец назначил Марии в 1280-м году. Во время коронации Филиппа 6 января 1286-го года ни Мария Брабантская, ни Людовик д'Эврё не получили таких роскошных украшений, как Карл Валуа и Жанна Наваррская. Мачеха в общем оставалась изолированной от политики, но время от времени из-за своих связей с Брабантом принимала участие в переговорах с Фландрией.
Кажется, Филипп IV был очень близок со своей супругой Жанной. Но существуют указания на некоторое напряжение в их отношениях, что, возможно, могло проявляться из-за популярности, которой обладала королева у подданных. Но в любом случае, смерть Жанны в 1305-м году сильно опечалила короля. Когда стало известно, что королева находится на пороге смерти, Филипп увеличил количество денег в ее завещании (1 апреля 1304, 25 и 31 марта 1305), чтобы она могла основать Наваррский коллеж и больницу в Шато-Тьерри. Через восемь дней после смерти королевы (10 апреля 1305) Филипп Красивый позаботился об её слугах. 28 ноября 1314-го года, за день до своей собственной смерти, король в своем ордонансе распорядился предпринять специальные меры для выполнения последней воли своей жены.
Интересно отношение к своей жене проявилось у Филиппа IV во время родов будущего Карла IV в июне 1294-го года. В тот момент король находился на пути в Крёй (Creil), где его супруга должна была рожать, и, не доехав, получил новости о том, что Жанна уже произвела на свет ребенка. Тогда, вместо того, чтобы продолжать движение в Крёй, он отправился в Сен-Кристоф-ан-Алат (Saint-christophe-en-halatte), в одно из излюбленных мест охоты и послал коннетабля Гошэ де Шатийона присутствовать на крещении ребенка.
МАКСимка пишет:
цитата:
Кажется, Филипп испытывал больше чувств к своей единственной дочери Изабелле.
Изабелла была одна из немногих, которую король упомянул в приписке к завещанию 28 ноября 1314-го года. Он ей возвращал два кольца, которая она ему дарила, и желал, чтобы красивая накидка, которую Изабелла также подарила отцу, отошла к приорству в Пуасси.
Элизабет Брайн упоминает в своей статье и о Робере, младшем сыне Филиппа Красивого, который был погребен в Пуасси. Точно неизвестно, в каком году мальчик скончался - в августе 1307 или 1308. Элизабет Лалу в своем исследовании про перемещения Филиппа IV пишет, что Робер скончался в Сен-Жермен-ан-Лэ. Только в августе 1307-го года король совершил переезд из Сен-Жермена в Пуасси. Нет свидетельств, что Робер присутствовал на бракосочетании Изабеллы и Эдуарда II в Булони в январе 1308-го. Между 14 и 21 августа 1308 Филипп IV был также в Пуасси на мессе, приуроченной к годовщине смерти сына, как полагает Лалу.
Ив, монах Сен-Дени, писец, который присутствовал при последних мгновениях короля
Отчет о смерти Филиппа, который сделал Ив из Сен-Дени, весьма полон. Если он сам и не присутствовал у изголовья короля, то совершенно определенно получил информацию от Жиля Понтуазского, аббата Сен-Дени, который был вместе с королем в день его смерти и, вероятно, в предшествующие дни.
Согласно отчетам свидетелей, перед смертью Филипп Красивый беспокоился о распределении имущества, он желал загладить грехи и проявлял заботу о делах, оставленных незавершенными. Для короля приближение смерти усилило беспокойства, которые он копил давно. Большое количество его более ранних актов и поступков раскрывают заботу о собственном спасении. Эта забота видна и во всех трех составленных королем завещаниях.
В первой воли, составленной в августе 1288-го года в Мобюиссоне, король отдал распоряжения о своих похоронах, создании должностей капелланов, праздновании годовщины своей кончины, а также выплате всех долгов. 10 000 ливров должны были быть выплачены тем, кто пострадал от королевской охоты, а церкви и благотворительные заведения получили больше 20 000.
В марте 1297-го года Филипп Красивый составил второе завещение в аббатстве Ройомон. Король приказал похоронить свое сердце рядом с сердцем отца у столичных Доминиканцев.
Наконец, 17 мая 1311-го года снова в Мобюиссоне было составлено третье завещание. Именно тогда король пожелал, чтобы его сердце было погребено в Пуасси. Оставленные суммы Роймону и Мобюиссону увеличились с 200 ливров до 500, аббатству дю Ли с 100 до 500, а сумма Отель-Дьё в Париже удвоилась до 1000 ливров. 4000 ливров были предназначены ордену Целестинцев, а суммы, оставленные клеркам и слугам, удволись. Однако, суммы, предназначенные аббатствам Сито и Фонтевро, например, остались неизменными, так же, как и Доминиканцам и Францисканцами. Интересно, что бедным ученикам Парижа в 1288-м году король оставлял 200 ливров, в 1297-м в пять раз больше, а в 1311 всего 100 ливров. Очевидно, что в конце жизни Филипп стал еще больше заботиться о собственном спасении.
26 ноября 1314-го года Филипп IV исповедался, принял причастие и слег окончательно. Лишь 28 ноября появилась приписка к завещанию, где речь шла о небольших дополнительных денежных пожертвованиях любимым заведениям: капелле собора Парижской Богоматери, целестинцам Мон-де-Шатр, доминиканцам Пуасси и клариссинкам Монсель. Также король отдал распоряжения об апанажах, о доходах сыновьям и братьям и об исполнении последней воли своей супруги Жанны.
Elizabeth Mills Brown "Royal Salvation and Needs of State in Late Capetian France"
Сообщение: 9778
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
34
Отправлено: 01.11.12 00:11. Заголовок: Элизабет Брайн нам с..
Элизабет Браун нам сообщает, что в историографии существует два лагеря, которые выступают относительно личности Филиппа Красивого. В частности, Жозеф Стрейер утверждает, как я уже выше переводил, что Филипп всегда знал чего хотел, никогда не обвинял советников за ошибки, осознавал ответственность за принятые решения. Ему парирует Робер-Анри Ботье, говоря, что Филипп никогда не интересовался делами королевства. По словам историка, особенно в последние годы король не правил. Он всегда любил охоту, которая занимала большое место в его жизни. Замкнутый, неспособный общаться, король подчинился тем, кто знал, как себя выразить.
Элизабет Браун же считает, что король был ответственен за образ, который он олицетворял и имел веские причины именно так себя противопоставить народу. Этот образ, нетрадиционный для французской монархии, отвечал на личные нужды Филиппа Красивого. Возможно случайно, а возможно и нет, это давало право современникам обвинять королевских министров за политику монарха, которая не была популярна. С одной стороны, общественный образ короля связывается с личным, а с другой политические решения показывают, что от начала до конца именно Филипп определял и устанавливал политику, которую вершили министры от его имени.
Филипп не всегда был отчуждённым или молчаливым, когда появлялся на публике. По крайней мере однажды, когда король находился в Пикардии, он терпеливо позволил трем грубиянам поговорить с ним. Один анонимный хронист из аббатства Сен-Марциал в Лиможе сообщает, что в 1302-м году Филипп публично, в присутствии всего двора, объявил сыновьям, что они не должны никому подчинять королевство, кроме Бога. Гийом де Нанжи говорит, что во время путешествия по югу король был очень щедрым, милостливым и доброжелательным ко всем.
В апреле 1304-го года Жанна Наваррская составила завещание, не упомянув о конкретном месте своего желаемого погребения. При этом 18 апреля 1304-го года Папа Бенедикт XI разрешил Филиппу IV и его супруге отдельное захоранивание тел. В новом завещании от 25 марта 1305 и приписке к нему от 31 марта королева снова ничего не говорит о месте погребения. Хронист из Сен-Дени сообщает, что под влиянием своего францисканского исповедника Дюрана из Шампани, Жанна оставила секретные указания о том, что ее тело должно было быть погребено у Кордельеров Парижа. Филипп Красивый, желавший похоронить супругу в Сен-Дени, уступил. В результате, Жанна Наваррская через два дня после смерти была похоронена в монастыре Кордельеров. Согласно Гийому д'Эркюи, Жанна скончалась около полуночи с 1 на 2 апреля 1305-го года. Медная табличка на ее гробу указывала на 2 апреля, и годовщина ее кончины отмечалась именно того числа.
Elizabeth Brown "Death and the human body in the later Middle Ages: the legislation of Boniface VIII on the division of the corpse"
Сообщение: 9800
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
34
Отправлено: 03.11.12 19:39. Заголовок: В Histoire des comte..
В Histoire des comtes de Champagne et de Brie, Volume 2 Par J.-B. Béraud есть немного информации о Жанне Наваррской. После смерти отца Генриха I в 1274-м году, регентшей королевства Наваррского, а также графства Бри, Шампань, Труа и Мо осуществляла мать Жанны Бланка д'Артуа до 1284-го года. Города Наварры предпочитали, чтобы имели управлял мужчина, а не женщина, поэтому желали подыскать Жанне достойного супруга. Высказывались различные предложения: Жак Арагонский, Фернанд де Ласерд, сын короля Кастилии. Но кандидаты не устраивали Бланку, и она отправилась ко двору Филиппа III, которому вручила печать и регенство Наварры. Король Франции взял к себе маленькую Жанну, намереваясь выдать ее за одного из своих старших сыновей. Мы знаем, что первый сын Филиппа Людовик скончался, наследником стал Филипп, будущий Филипп IV Красивый, за которого и выдали Жанну.
Жанна была принцессой необычайной красоты и духа, покровительствовала литераторам, основала множество заведений в Шампани, Бри и Наварре.
Этот набросок профилей королей является единственным прижизненным изображением Филиппа Красивого. Он был найден в копии договора между Эдуардом и Филиппом в Турнэ, который был подписан 31 января 1298-го года.
Король лишил его владений как мятежника и присоединил Фландрию к своему королевству. В 1301 Филипп объехал свои новые владения и всюду был встречен изъявлениями покорности. Но он сейчас же постарался извлечь из своего нового приобретения максимум выгоды и обложил страну большими налогами. Это вызвало недовольство, а суровое управление Жака Шатильонского ещё более усилило ненависть к французам. Когда в 1301 в Брюгге начались беспорядки, Жак присудил виновных к огромным штрафам, велел сломать городскую стену и выстроить в городе цитадель. Тогда в мае 1302 вспыхнуло второе, гораздо более мощное восстание. В течение одного дня народ перебил в городе 1200 французских рыцарей и 2000 солдат.
Путешествие Филиппа Красивого по Фландрии причинило больше зла, чем добра. Во-первых, богатые фламандцы принимали короля роскошно, при этом расходы ложились на плечи бедных. Во-вторых, Филипп наложил громадные штрафы на города, которые сопротивлялись его армии (120 000 ливров на Ипр, например). Если богатые скорее занимали профранцузскую позицию, но на бедных тут положиться было никак нельзя. Король назначил губернатором Фландрии Жака де Шатийона, дядю королевы и брата графа Сен-Поль, принадлежащего к высшей аристократии. Он уже доказал, что мало считался с нуждами ремесленников фламадских городов и полагался на знать.
Рабочие Брюгге, разраженные налоговым бременем, нашли себе лидера, хорошего оратора и организатора по имени Питер die Coninc, т.е. Питер король. В 1301-м году он начал агитировать горожан против правящей олигархии, волнения перекинулись на Гент. Некоторые аристократы были убиты, их дома разграблены, а замок осажден. Жак де Шатийон сумел восстановить в Генте порядок. В 1302-м году он направился в Брюгге, но решил, что устраивать резню на городских улицах будет опасно. Умеренная городская партия сочла, что с Филиппом IV лучше договариться и отправила к королю посланников, а Шатийон с небольшим отрядом вошел в город. Губернатор Фландрии решил, что опасность миновала, распустил отряд и оставил охранять ворота Брюгге лишь несколько человек. Мятежники же держались вместе, вооружившись в соседних деревнях, и ночью 18 мая 1302-го года вошли в город и атакавали разобщенные французские силы. Многие были убиты прямо в своих постелях, другие попали в плен. Всего погибло и попало в плен не более 300 человек (один из хронистов Артуа называет 120 человек). Шатийон и Пьер Флот смогли ускользнуть.
Как мы видим, информация в интернете, как обычно, не точна. Страйер пишет о гораздо меньших потерях в рядах французов.
Страйер возлагает на Филиппа вину за неверный выбора командира (графа Робера д'Артуа), что привело к поражению в битве при Куртре, но отмечает великолепную работу власти, которая смогла в самые короткие сформировать войска после событий в Брюгге. У членов династии Артуа уже давно отмечали бездумную отвагу и полное отсутствие благоразумия. В итоге, кроме Робера, погибли коннетабль, два маршала Франции, Пьер Флот, Жак де Шатийон, Руаль де Клермон и Жан де Бюрла, который командовал арбалетчиками.
Joseph R. Strayer "The reign of Philippe the Fair"
Всё дело в том, что как сообщает Жан Фавье, Филипп Красивый никогда серьезно не рассматривал себя потенциальным кандидатом на трон Священной Римской Империи, покуда более всего обладал внешнеполитическим реализмом. Король прекрасно понимал, что, в частности, ни Арагон, ни Англия никогда не признают его императором, он боялся запятнать корону Франции унизительным провалом. Филипп как раз до последнего момента пытался посадить на трон своего брата Карла
Жозеф Страйер пишет, что Филипп не только серьезно не рассматривал себя потенциальным кандидатом на трон Священной Римской Империи, но и для своего брата Карла сделал мало. В 1308-м году, когда скончался Альберт Габсбург, для гарантии избрания Карла необходима была большая сумма денег, но король дал очень мало. Возможно, он надеялся, что Климент V окажет на выборщиков давление, но несмотря на то, что официально Папа поддерживал Карла Валуа, его поддержка была очень вялая. Кроме смутных писем и отправки своего посланника к архиепископу Кельнскому, Святой Отец не сделал больше ничего. Возможно, он и тайно работал все же на Генриха Люксембургского.
В 1313-м году, когда снова выбирали императора, Филипп IV вынес на совет кандидатуру своего сына Филиппа, графа де Пуатье и отправил эту весть Клименту V. Ничего больше не было сделано, и король врядли на что-то надеялся.
Такая вялая позиция к трону Священной Римской Империи объясняется тем, что император имел очень маленькую власть, а немецкие и итальянские земли Империи сильно короля Франции не интересовали, только франкоговорящие территории.
Joseph R. Strayer "The reign of Philippe the Fair"
В последний раз выключать ночное освещение в городе (*в Париже) распорядился король Филипп Красивый 700 лет назад. Тогда "темнота была такой непроглядной, что городская стража после каждой ночи насчитывала по 15 убийств, которые было невозможно раскрыть", пишет историк Франции Эндрю Хасси.
Дело в том, что французское правительство продолжает кампанию, направленную на сокращение потребления электроэнергии. Она стартовала летом этого года и предусматривала выключение подсветки в витринах парижских магазинов в ночное время. Теперь президент страны издал новое распоряжение, обязующее все магазины, офисы и общественные здания выключать не только свет, но и внешнюю иллюминацию с 1:00 до 7:00.
Сообщение: 10152
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 18.12.12 15:25. Заголовок: Никто сегодня не сом..
Никто сегодня не сомневается, после исследований Робера-Анри Ботье и Элизабет Лалу, что Филипп Красивый был очень благочестивым, и что его набожность с годами только возрастала. В 1307 и 1310-м году король совершил паломничество в Мон-Сен-Мишель. Святым, которого Филипп чтил больше всего, был его дед Людовик IX. После его канонизации в 1297-м году король основал множество заведений в память о своем предке, особенно, в Иль-де-Франсе. По примеру Людовика, который создал Ройомон, его внук основал рядом с Компьенью аббатство Руайё в 1303-1308 году (о нем немного информации на первой страницы этой темы). В то же время мощи святого были переданы Доминиканцам Парижа, а также Реймса, в Ройомон и Мобюиссон. Фрагменты же реликвий, приобретенных Людовиком IX, Филипп IV передал в Нотр-Дам де Булонь, Мон-Сен-Мишель и Руайё.
Филипп IV Красивый также особо чтил Святого Дионисия. Раз в год 5 октября король приезжал в аббатство в Сен-Дени (а может и чаще) для того, чтобы поприсутствовать на мессе в память о своем отце Филиппе III. Иногда он продливал свое пребывание в обители до 6 или 7 октября. Но у нас нет никаких доказательств, что монарх там находился там 9 октября, когда чтили Святого Дионисия.
17 мая 1306-го года мощи Людовика Святого были торжественно перевезены из Сен-Дени в Париж. Теперь во Франции существовало три главных места, где широко отмечалась 25 августа годовщина смерти Людовика: Нотр-Дам де Пари, Сент-Шапель и аббатство Сен-Дени. В 1309-м году Филипп Красивый даровал Доминиканцам и Францисканцам шестьдесят порций дневного питания, если они отправятся в Сент-Шапель, чтобы дневно и нощно почтить память его деда. Но присутствовал ли сам король 25 августа в Сент-Шапель или соборе Парижской Богоматери? Нет, поскольку в тот день он редко находился в Парижском регионе. Несколько раз он чтил деда в аббатстве Лоншан и в Сен-Дени. В 1307-м и 1311-м году он присутствовал на процессии, организованной монахами в честь помещения нижней челюсти Людовика (которую король решил все же оставить Сен-Дени) в новый реликварий.
18 августа 1304-го года Филипп Красивый выграл битву против Фландрии при Монс-ан-Певеле. Он считал, что за эту победу он должен быть благодарным Святой Деве и Святому Дионисию, "особому покровителю Французского королевства". В сентябре того же года король предоставил аббатству Сен-Дени, собору Парижской Богоматери и Шартрскому собору по 100 ливров ренты каждому и 300 ливров Нотр-Дам в Булони.
Перед тем, как покинуть север королевства, Филипп Красивый совершил паломничество в Нотр-Дам в Булонь. В 1308 и 1309 годах он туда возвращался, делая церкви богатые дары. В конце октября 1304-го года король ездил в Шартр и подарил собору часть своих доспехов. После этого в Шартр он возвращался еще пять раз.
Le voeu de Charles VI. Essai sur la dévotion des rois de France aux XIIIe et XIVe siècles par Monsieur Bernard Guenée
Сообщение: 954
Зарегистрирован: 11.12.10
Откуда: Россия, Красноярск
Репутация:
6
Фото:
Отправлено: 08.02.13 15:30. Заголовок: История сохранила им..
История сохранила имена нескольких людей, принимавших участие в битве при Монс-ан-Певеле, рука об руку с королем. Один из них грозный воин Жан де Жу, написавший завещание, поскольку знал, что война против фламандцев может быть опасной. Несколько лет назад покинувший свой замок и оставивший жену и дочь. Его шлем был увенчан волом и двумя крыльями, и, само собой его боевой клич был "AU BŒUF". Можно себе представить, как пошатнулся строй фламандцев, когда они услышали громкий голос де Жу. С наступлением вечера среди идентифицированных убитых был и сам Жан. Его тело скорее всего перевезли в его замок, как он и завещал в 1303 году, он нашел последние пристанище в монастыре Монбенуа. Сейчас, его могила в хорах церкви аббатства исчезла, но там можно найти статую одного из лордов де Жу, в боевом облачении и на коне, тишина этого места наталкивает на мысль, что скульптор хотел изобразить именно Жана де Жу, который был на службе у короля Франции.
Двоюродные братья Жак и Жан так же принесли себя в жертву, спасая жизнь короля. Один из них, вероятно, был раздавлен королем в тяжелых доспехах, упавшим на него в рукопашной схватке, а второй был обезглавлен.
Еще один рыцарь... Имя которого Мурин или Морин d'Arfeuille из Марша к северу от Лимузена, чей род был известен еще в 1191 году. За свою храбрость в бою он получил от Филиппа Красивого роскошный подарок: король снял со своей одежды лилию и подарил рыцарю, сказав, что отныне, он иожет носить эту лилию на гербе. Это весьма необычный факт, поскольку, только король и члены его семьи имели право носить лилии на своих гербах. Семь веков прошло с тех пор, а королевская лилия по прежнему украшает герб потомков Морина, которые по прежнему живут в центральной Франции. Лилия в центре, три звезды на синем фоне и девиз "Virtus Astra Petit", что означает "Мужество поднимается к небесам". Один из потомков Морина был на открытии памятного знака на холме Монс-ан-Певель, который французы все же сумели занять.
Еще одним воином был сын графа Амадея V Савойского Эдуард. В течении всего дня 18 августа Эдуард был впереди короля и размахивал мечом с большой силой, защищая короля от фламандцев. Филипп подарил ему роскошное платье на поле боя в знак признательности, отметив силу и храбрость принца Савойского. Это было большой честью для Эдуарда. Сейчас в цистерцианском аббатстве Hautecombe, недалеко от Шамбери можно увидеть кенотафии Амадея и Эдуарда. Так же бросается в глаза барельеф XIX века: на нем Эдуард с мечом, а над ним победа с лавровым венком - это в честь своего замечательного поведения 18 августа 1304 года, за защиту Филиппа Красивого. Сам Амадей Савойский тоже был в походе 1304 года, и сблизившись с королем получил от него в подарок виконтство Молеврие в Нормандии.
Сообщение: 10415
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
35
Отправлено: 10.02.13 17:49. Заголовок: В конце января мы с ..
В конце января мы с Бэлль побывали в бельгийском городке Кортрейк (фр. Куртрэ), где в музее, посвященном битве Золотых Шпор, находился ансамбль деревянных статуй, связанных с франко-фламандским конфликтом первой половины XIV века, среди которых была статуя и Филиппа IV Красивого:
Единственное, пока не удается выяснить датировку статуй.
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 35
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме