Родился в семье советника парламента Бретани. Был интендантом сначала в Дофинэ, потом при армиях в Каталонии и Фландрии, а во время Фронды в Париже. В этой последней должности он помогал правительству в борьбе с парламентом, воспрепятствовал конфискации имущества кардинала Мазарини и содействовал его возвращению в Париж.
В 1650 г. Фуке купил себе должность главного прокурора при парижском парламенте. Мазарини сделал в 1653 г. Фуке суперинтендантом финансов. Управление Фуке ознаменовалось приведением финансов в полное расстройство и систематическим расхищением государственной казны. Сначала его сдерживал другой суперинтендант, Сервиен, но после смерти последнего (1659) грабежу уже не было больше пределов.
Фуке выдавал ассигновки на уплату из той или другой статьи государственных доходов, но из фондов, уже истраченных. Лица, получавшие ассигновки, продавали их за бесценок крупным финансистам, которые переводили их на действительные фонды и получали громадные барыши, причём значительную долю прибыли уступали Фуке. Для покрытия расходов Фуке часто прибегал к займам за большие проценты, от 20 до 25%.
Чтобы скрыть эти проценты, он в отчетах показывал цифру занятого капитала выше действительной. Кредиторами государства, кроме крупных финансистов, оказывались Мазарини, сам Фуке и толпа его прихлебателей. При сдаче налогов на откуп происходили страшные злоупотребления; откупщики обязаны были платить ежегодную пенсию не только самому Фуке, но и его любовницам и приближённым.
С 1654 г. Фуке перестал вести ведомость получаемых доходов, тратя громадные суммы на постройки, празднества, любовниц и шпионов. В Во он выстроил себе великолепный дворец и вёл там образ жизни, как бы предварявший будущий Версальский двор Людовика XIV. Его окружали художники и писатели, которым он покровительствовал (Лебрен, Ленотр, Мольер, Лафонтен и др.).
Хорошие отношения между Фуке и Мазарини расстроились к концу жизни последнего. Фуке стал приготовлять себе путь к власти на случай смерти Мазарини и вместе с тем принимал меры против возможного преследования. Он купил остров Белль-Иль и стал превращать его в неприступную крепость; тогда же Фуке составил для своих приверженцев план сопротивления на случай его ареста. При дворе он сорил деньгами и создал себе партию; его уже называли L'Avenir. Он подкупил духовника королевы-матери и этим привлёк её на свою сторону; пробовал подкупить и духовника самого короля.
Перед смертью Мазарини, рекомендуя Людовику XIV Кольбера, по-видимому, посоветовал королю отделаться от Фуке. Фуке посылал королю финансовые ведомости, уменьшая цифры расходов и увеличивая цифры доходов, и не подозревал, что король вместе с Кольбером тщательно проверяет эти ведомости. Судьба Фуке была решена; но как генеральный прокурор, он мог быть судим только парламентом и поэтому предание его суду могло окончиться оправданием. Кольбер уговорил Фуке продать должность прокурора, а вырученную сумму поднести королю, чтобы упрочить за собой его благоволение. Фуке согласился.
Тогда Людовик XIV решил арестовать Фуке во время празднеств, которые он устроил в честь короля в Во; но арест, по просьбе Анны Австрийской, был отложен. Решимость короля, помимо убеждения в виновности Фуке, усугублялась и личным его нерасположением к Фуке, который оскорблял самолюбие короля чрезмерным великолепием и вдобавок имел неосторожность ухаживать за фавориткой короля Луизой де Лавальер. Король отправился в Нант; Фуке сопровождал его. 5 сентября 1661 г. он по обыкновению присутствовал в королевском совете, но при выходе из совета был арестован лейтенантом королевских мушкетеров д'Артаньяном и отвезен в Венсеннский замок, а оттуда (в 1663 г.) в Бастилию.
На его имущество были наложены печати. Белль-Иль сдался королевским войскам без сопротивления. В числе бумаг, взятых у Фуке, находились шкатулка с громадным количеством писем, открывших перед королём всю сеть придворных интриг и план сопротивления. Ближайшие сотрудники и приверженцы Фуке тоже были арестованы и привлечены к ответственности, родственники и друзья — удалены от двора.
Процесс Фуке тянулся три года. Судей назначил сам король; главную роль среди них играли заклятые враги Фуке — Сегье и Талон. Общество сначала было в восторге от ареста Фуке, но продолжительность процесса и пристрастие врагов Фуке склонили мало-помалу общественное мнение в его пользу. Родственники и друзья старались добиться королевского помилования, но король оставался непреклонным. В декабре 1664 г. состоялся приговор: большинством 13 голосов против 9, подавших голос за смертную казнь, Фуке был присужден к вечному изгнанию и конфискации имущества. Король нашёл приговор слишком мягким и заменил вечное изгнание пожизненным заключением.
Фуке был отвезен в замок Пиньероль, где и прожил остальные 15 лет своей жизни. Его держали очень строго: ему не позволяли писать, запрещены были всякие сношения с людьми и даже прогулки. Только в 1672 г. его участь была немного облегчена; в 1679 г. ему впервые было разрешено свидание с женой и детьми. В 1680 г. король готов был уже разрешить ему поехать для поправления здоровья на воды, когда получено было известие о его смерти. Отожествление Фуке с Железной маской не имеет никаких серьёзных оснований.
Дворянским гербом Фуке было изображение карабкающейся вверх белки, с подписью Quo non ascendam? (Куда не заберусь?) На бретонском наречии Fouquet значит белка.
Фуке стал приготовлять себе путь к власти на случай смерти Мазарини и вместе с тем принимал меры против возможного преследования. Он купил остров Белль-Иль и стал превращать его в неприступную крепость;
Остров Бель-Иль принадлежал клану Гонди, и когда де Рец принял решение продать это владение, Мазарини сделал все, чтобы оно не ушло от Франции (чтобы сохранить за Францией морские владения острова), но, поскольку ввязываться в сделку с человеком, с которым он находился в глубоком и непримиримом конфликте (он до самой своей смерти не простил Реца), кардинал не хотел, он через короля фактически в приказном порядке обязал Фуке приобрести Бель-Иль. Часть средств по покупке острова было компенсировано через казну с условием, что Фуке займется укреплением острова, который по замыслу должен был служить базой для борьбы со средиземноморским пиратством у берегов Франции. Вообще, одной из лучших биографий Фуке считается монография Даниеля Дессера (Daniel Dessert) Fouquet, изданная в Париже в 1987 году Кроме того, часть архива Фуке, найденная в его доме после ареста, была изъята Кольбером и больше никогда и нигде не фигурировала, и был скорее всего, уничтожена Кольбером.
Отправлено: 24.07.09 22:19. Заголовок: Маркиза де Севинье И..
Маркиза де Севинье Избранные письма Перевод и вступительное слово Элины Войцеховской и Юрия Белоцерковского
Письма господину де Помпонну о процессе Фуке
Историческая справка Третьего сентября 1661 Людовик XIV подписал приказ об аресте супериндеданта финансов Николя Фуке (Nicolas Foucquet, 1615-1680). Через два дня лейтенант королевских мушкетеров д'Артаньян арестовал Фуке в Нанте и препроводил его в Бастилию. После трехлетнего следствия и суда Фуке был признан виновным в многочисленных растратах и умер в заключении. Арест и суд над Фуке были инспирированы его главным политическим противником Кольбером (Jean-Baptiste Colbert, 1619-1683). Госпожа де Севинье, сочувствовавшая Фуке и не выносившая Кольбера, присутсвовала на заседаниях суда и подробно описывала их своему приятелю господину де Помпонну. Simon Arnauld de Pomponne (1618-1689) был другом Фуке и занимал, по протекции последнего, ряд важных государственных должностей. В период суда над Фуке Помпонн находился в своем имении под домашним арестом. Дело Фуке совпало по времени с преследованием янсенистов во Франции. Арно де Помпонн происходил из известной янсенистской семьи. Его дядя Антуан Арно (Antoine Arnauld, 1612-1694), прозванный «великим Арно», был вождем французских янсенистов, а старшая тетушка Мари-Анжелика Арно (Marie-Angеlique Arnauld, 1591-1661) была настоятельницей аббатства Пор-Руаяль (Port-Royal), оплота янсенизма во Франции. Неоднократно упоминаемые в письмах отец Помпонна Робер Арно д'Андийи (Robert Arnauld d'Andilly, 1589-1674) и младшая тетушка Агнес Арно (Agnеs Arnauld) тоже были видными янсенистами. Стремясь ослабить влияние Пор-Руаяля, епископ парижский Ардуин де Перефикс заставил двенадцать монахинь удалиться из аббатства в другие монастыри. В числе изгнанных была сестра Помпонна Мари-Анжелика, которая в момент описываемых событий находилась в монастыре предместья Сен-Жак. Там же пребывала и Агнес Арно. Согласно указу папы Александра VII, утвержденному парижским парламентом, всякий, желавший получить святое причастие, должен был подписать формуляр, т.е. специальный акт, осуждавший пять основных положений янсенизма. Под влиянием епископа парижского сестра Помпонна Мари-Анжелика подписала формуляр, а его отец и Агнес Арно всячески противились этому.
Господину де Помпонну Париж, 17 ноября 1664 Сегодня, в понедельник 17 ноября, господин Фуке во второй раз (1) оказался на скамье подсудимых. Он держался так же уверенно, как и в первый раз. Господин председатель (2) потребовал от него принести присягу: он ответил, что уже называл причины, по которым не может этого сделать (3); и нет необходимости их повторять. После этого господин председатель разразился длинной речью о законности суда, который основан королевским указом, и полномочия которого были подтверждены независимыми учреждениями (4). Господин Фуке ответил, что властями нередко делаются вещи, которые, спустя какое-то время, оказываются несправедливыми. Господин председатель прервал его: «Как?! Вы хотите сказать, что Его Величество злоупотребил своей властью?» Господин Фуке ответил: «Это говорите вы, сударь, а не я. Я вовсе не это имел в виду, и странно, что, используя мое нынешнее положение, вы хотите столкнуть меня с королем; но, сударь, вам прекрасно известно, что случаются ошибки. Когда вы подписываете ордер на арест, вы находите это справедливым, на следующий день вы его отменяете: вы видите, что можно изменить точку зрения и мнение. -- Но при том, что вы не признаете палату, вы отвечаете на ее вопросы, вы представляете прошения, и вот, вы на скамье подсудимых (5). -- Это правда, сударь, ответил он, я именно на ней; но вовсе не по доброй воле; меня привели; существует сила, которой приходится подчиняться. Господь велел мне стерпеть это унижение, и оно исходит из его рук. Возможно, меня могли пощадить, учитывая службу, честно несенную мной, и приказы, которые я имел честь выполнить.» После этого господин председатель продолжил допрос о деньгах, полученных с солевых налогов (6), на котором господин Фуке очень хорошо отвечал. Допросы продолжались, и я буду вам их точно пересказывать. Мне хотелось бы только быть уверенной, что вы получаете мои письма (7). Ваша уважаемая сестра, находящаяся среди наших сестер из предместья (8), поставила свою подпись (9); она гостит сейчас в аббатстве и выглядит чрезвычайно довольной. Ваша почтенная тетушка (10), кажется, не гневается на нее. Мне совсем не верилось, что все так разрешится; есть и еще кое-что к этому. Вам, без сомнения, известно о нашем поражении под Жижери (11), и как те, кто отдавал приказы (12), пытались переложить вину на исполнителей: предполагают возбудить процесс против Гаданя за то, что он недостаточно хорошо защищался. Кое-кто хочет его головы. Однако, все убеждены, что он не мог поступить по-другому. Немало говорят здесь о господине д'Алете (13), который отлучил королевских чиновников, принуждавших духовных лиц ставить свою подпись. Уж это рассорит его с Вашим почтенным батюшкой, не меньше, чем примирило с отцом Анна (14). Прощайте, я чувствую, что меня охватывает желание поболтать, и не хочу ему предаваться: повествованиям следует быть краткими.
Господину де Помпонну Вторник, вечером (18 ноября 1664) Ваше письмо убедило меня, что мои усилия не тщетны: ничего еще не видала я столь приятного и любезного. Надо совершенно лишиться тщеславия, чтобы не получить удовольствия от похвал, подобных вашим. Признаться, меня радует ваше доброе мнение о моем великодушии, и я вас дополнительно уверяю, не за тем, чтобы сказать нежность ради нежности, что я вас ценю бесконечно выше любых слов, и что я обретаю радость и чувствительное утешение от возможности поддерживать вас в деле, к которому мы оба испытываем такой интерес. Радостно, что наш дорогой отшельник (15) к этому причастен. Надеюсь также, что вы передаете новости вашей несравненной соседке (16). Я с удовольствием узнала от вас, что покоряю ее сердце; нет ничего, в чем мне бы так хотелось преуспеть; когда мне нужно подумать о приятном, я вспоминаю о ней и о ее замечательном дворце. Но возвратимся к нашим делам: я успела насладиться беседой о чувствах, испытываемых к вам и вашей милой приятельнице. Сегодня наш дорогой друг опять отправился на скамью подсудимых. Аббат д'Эффиа (17) приветствовал его при встрече. Он ответил: «Сударь, я ваш покорный слуга», с той изысканной улыбкой, которая нам так хорошо известна. Аббат д'Эффиа был настолько охвачен нежностью, что больше и невозможно было представить. Как только господин Фуке оказался в зале суда, господин председатель велел ему сесть. Он ответил: «Сударь, вы пользуетесь тем, что я сижу. Вы полагаете, что это равносильно моему признанию суда. Я вас прошу согласиться с тем, что я не сяду на скамью подсудимых.» На это господин председатель сказал, что он вправе удалиться. Господин Фуке ответил: «Сударь, я вовсе не намерен спровоцировать новый инцидент. Я только хочу, если вы позволите, объявить обычный протест и официально заявить об этом, после чего я буду давать показания.» Его желание удовлетворили, он сел, и продолжился допрос о налогах на соль, на котором он отвечал очень хорошо. Надо сказать, что эти расспросы пошли ему на пользу. В Париже много говорят о его силе духа и твердости. Я узнала нечто, бросившее меня в дрожь: он просил одну из своих приятельниц сообщить ему об аресте голосом восторженным, добрым или злым, как подскажет ей Бог, без предисловий, так, чтобы у него было время подготовиться и достойно принять новость от тех, кто придет ее сообщить, добавляя, что если у него будет полчаса на подготовку, он сможет хладнокровно воспринять самые тяжелые известия. Это довело меня до слез, и я уверена, что не оставит равнодушным и вас.
Господину де Помпонну Пятница, 21 ноября (1664) Сегодня, в пятницу, двадцать первого, господина Фуке допрашивали о воске и сахаре (18). Он раздражался некоторыми замечаниями, находя их смешными. Он слишком много об этом говорил, отвечал высокомерно и неприятно. Это ему несвойственно, и он исправится, но терпение и в самом деле тает: мне кажется, что я вела бы себя точно так же. Я была в св. Марии, где видела вашу тетушку, которая, мне показалось, повредилась на религии; месса ее перевозбудила. Ваша уважаемая сестра мне показалась очень милой, с прекрасными глазами и вдохновенным лицом. Бедное дитя лишилось чувств этим утром; ей очень нездоровится. Тетушка по-прежнему очень добра к ней. Господин епископ дал ей что-то вроде тайного благословения, которое согрело ей сердце: именно это заставило ее подписать этот чертов формуляр: я с ними не говорила, ни с одной, ни с другой: господин епископ это запретил. Но вот любопытная картинка; наши сестры из св. Марии сказали мне: «Наконец можно восхвалить Бога! Бог затронул сердце этого бедного ребенка: она вступила на путь повиновения и спасения.» Оттуда я отправилась в Пор-Руайяль: там я обнаружила некоего старого отшельника (19), хорошо знакомого вам, который при встрече сказал мне: «Итак! эта бедная глупышка подписалась; короче говоря, Бог ее отверг, она решилась.» Я же боюсь умереть от смеха, сравнивая эти предвзятые мнения. Вот мир в своем естестве. Я полагаю, что золотая середина всегда предпочтительнее.
Примечания 1. Первое заседание суда происходило 14 ноября 1664 года. 2. Председатель суда Пьер Сегье (Pierre Sеguier, 1588-1672) вел при Ришелье процесс Сен-Марса, обеспечил обжалование парламентом завещания Луи XIII и защищал Мазарини во время Фронды. 3. Фуке отказывался признать законность Уголовной палаты, сформированной специально для суда над ним (по настоянию Кольбера). 4. Имеется в виду парламент. 5. Фуке, начиная с первого заседания, сам сел на скамью подсудимых. 6. Фуке обвинялся, в частности, в получении взятки в 120 000 ливров от откупщиков солевого налога. 7. Письма часто терялись или возвращались. 8. Имеется в виду монастырь предместья Сен-Жак (см. историческую справку) 9. Т.е. подписала формуляр, осуждающий янсенизм. 10. Мать Агнес, сестра д'Арно д'Андийи. 11. Речь идет о военной экспедиции против берберских пиратов, предпринятой герцогом де Бофором и Гаданем во главе армии 6000 солдат в Жижери (или Джиджелли), возле Алжира. Вначале была одержана победа, потом армия потерпела поражение. 12. Возможный намек на Кольбера, которого мадам де Севинье страшно не любила. 13. Nicolas Pavillon, епископ д'Алет, защитник янсенистов. 14. P. Annat, иезуит и духовник короля. Фраза иронична. 15. Арно д'Андийи, отец господина де Помпонна. 16. Госпожа де Гинего (de Guenegaud), брат которой, замешанный в деле Фуке, потерял значительную часть своего состояния. 17. Брат Сен-Марса 18. Другие обвинения, предъявленные Фуке. Он был генеральным директором Компании Американских островов (Антильские острова), откуда импортировали
Отправлено: 24.07.09 23:47. Заголовок: Сторону обвинения в ..
Сторону обвинения в процессе Фуке возглавлял Оливье д'Ормессон, он искренне был расстроен как своей ролью на суде, так и процессуальными нарушениями в его ходе, что приложил все усилия ктому, чтобы не допустить смертного приговора. В результате приговор Фуке стал приговором и для д'Ормессона: карьера талантливого адвоката закончилась.
Отправлено: 25.07.09 00:40. Заголовок: Господину де Помпонн..
Господину де Помпонну
Понедельник, 24 ноября (1664) Я нисколько не покривлю душой, сказав, что чрезвычайно обязана вам за то, что занята написанием этих писем. Вы полагаете, наша переписка не утешает меня? Уверяю вас, это не так, для меня не меньшее удовольствие занимать вас рассказами, чем вам -- читать мои письма. Все чувства, которые вызывают у вас мои рассказы, -- очень естественны. Надежда странным образом не оставляет и поддерживает нас. Я обедала в св. Марии на улице Сен Антуан два дня назад. Матушка настоятельница подробно мне рассказала о четырех визитах, которые Puis (1) нанес в течение трех месяцев, что меня бесконечно удивило. Он сообщил ей, что блаж. Епископ Женевский дал ему особое благословение во время болезни, которой он страдал этим летом, так что он в долгу перед святым; он просил, чтобы весь монастырь помолился за него, и отстегнул за это тысячу экю. Потом он попросил позволения взглянуть на сердце блаженного. Оказавшись у решетки, он бросился на колени и рыдал не меньше четверти часа, беседуя с сердцем и прося у него искорку огня божественной любви. Матушка настоятельница и сама расплакалась; она дала ему ковчежец с мощами святого. Реликвия до сих пор у него, и он выглядел во время этих четырех визитов настолько жаждущим спасения, отстраненным от дел и поглощенным желанием преобразиться духовно, что даже человек более проницательный, чем настоятельница, обманулся бы. Она заговорила с ним между делом о процессе Фуке; он отвечал как человек, который не видит никого, кроме Бога, что его недооценивают, что он творит правосудие в соответствии с Божьей волей, и не намерен оглядываться ни на кого, кроме Бога. Ничто никогда не удивляло меня больше, чем этот разговор. Если вы спросите меня сейчас, что я об этом думаю, я отвечу, что я ничего не знаю и ничего не понимаю, и что, с другой стороны, не ясно, зачем нужна эта комедия; если же это всерьез, то как согласуются его дальнейшие поступки с этими красивыми словами. Время должно прояснить обстоятельства, потому что сами по себе они темны: пока никому об этом не говорите, ибо матушка настоятельница просила меня не распространяться от этой истории. Я видала мать госпосина Фуке: она рассказала мне, как ей удалось передать королеве ту примочку через госпожу де Шаро. Без сомненья, действие оказалось чудесным. Не прошло и часа, как государыня почувствовала, что голова ее просветлилась и замечательным образом освободилась от болезни, которая могла бы свести ее в могилу с наступлением следующей ночи, она во всеуслышание заявила, что именно госпожа Фуке исцелила ее; что как раз в излеченном месте и возникали боли, от которых она боялась умереть в ближайшую ночь. Она убедила в этом королеву-мать, и сообщила королю, но тот не стал слушать. Доктора, без участия которых применили примочку, помалкивали и продолжали свое дело, как ни в чем ни бывало. В тот же самый день король не бросил и взгляда на этих несчастных женщин, припавшим к его ногам. Тогда как истина известна всем. Вот вам о тех событиях, которые еще получат продолжение.
Среда, 26 ноября Этим утром господин председатель расспрашивал господина Фуке, но не так, как обычно: казалось, что ему стыдно каждый день выслушивать наставления Б***. Он велел докладчику прочесть статью, по которой он собирался допрашивать подозреваемого: докладчик принялся читать, и это чтение продолжалось так долго, что закончилось только в половине одиннадцатого. Он приказал: «Пусть введут Фуке», потом поправился: «Господина Фуке»; но выяснилось, что он вовсе не распорядился, чтобы того доставили, так что тот был еще в Бастилии. За ним послали; он прибыл в одиннадцать часов. Его допрашивали о ввозных пошлинах: он очень хорошо отвечал; но все-таки начал путаться в некоторых датах и мог бы оказаться в затруднении, если бы недруги были ловчее и внимательнее; но, вместо того, чтобы насторожиться, господин председатель мирно подремывал. Мы переглянулись, и думаю, что наш бедный друг рассмеялся бы, если б осмелился. Наконец, председатель пробудился и продолжил допрос; и господин Фуке считает, что хотя он и был почти загнан в угол, но случайно выкрутился; и что даже в этом несчастьи у него случаются маленькие удачи. Если дело пойдет и дальше так же неторопливо, как сегодня, то процесс продлится бесконечно. Я буду вам писать каждый вечер, но отправлять письма буду только по субботам вечером или по воскресеньям, и они доставят вам отчет о четвергах, пятницах и субботах; и еще буду отправлять письма по четвергам, с повествованием о понедельниках, вторниках и средах, так что вам не придется долго ждать моих рассказов. Поклонитесь от меня нашему дорогому отшельнику и вашей милейшей половине. Я не передаю привета вашей соседке (2), ибо сама надеюсь вскоре передать вам новости от нее.
Господину де Помпонну
Четверг, 27 ноября (1664) Сегодня продолжались допросы о ввозных пошлинах. Господин председатель изо всех сил старался вывести господина Фуке из равновесия и вызвать его замешательство, но ничуть в этом не преуспел. Господин Фуке удачно выпутался. Его ввели только в одиннадцать часов, ибо, как я уже вам сообщала, господин председатель выслушал докладчика и, несмотря на все свое благочестие (3), наговорил кучу гадостей о нашем бедном друге. Докладчик был полностью на его стороне, потому что председатель был очень пристрастен. Наконец, он сказал: «Вот пункт, по которому он не сумеет отчитаться.» Докладчик ответил: «Ах, сударь, там имеется целебная примочка», и привел очень серьезное возражение, после чего прибавил: «Сударь, здесь, где я имею честь сейчас находиться, я всегда говорю правду, какова бы она ни была». Рассуждение о примочке вызвало смех, ибо напомнило о другой примочке, наделавшей так много шума (4). После этого ввели обвиняемого, который оставался в зале суда не больше часа; покидая зал, многие говорили комплименты Т*** (5) по поводу его твердости. Позвольте рассказать вам, что случилось потом. Вообразите, дамы предложили мне отправиться в некий дом, справа от Арсенала (6), чтобы наблюдать за возвращением нашего бедного милого друга. Я была в маске (7) и видела его издалека. Господин д'Артаньян был возле него; пятьдесят мушкетеров -- сзади, в тридцати или сорока шагах. Он выглядел довольно рассеянным. Когда я заметила его, у меня подкосились ноги, и сердце забилось так сильно, что я едва не лишилась чувств. Он приблизился к нам и приготовился нырнуть в свою дыру, но господин д'Артаньян тронул его за плечо и указал на нас. Он кивнул нам с той милой улыбкой, которая вам хорошо известна. Я не думаю, что он меня узнал, но, признаться, я была странно тронута, увидев его входящим в эту дверцу. Если бы вы знали, что за горе обладать сердцем, подобным моему, уверяю вас, вы прониклись бы ко мне жалостью; но полагаю, вам и без того нелегко. Мне случилось повидаться с вашей милой соседкой (8); жаль, что она от вас далеко, в то время, как мы наслаждаемся ее обществом. Мы хорошо побеседовали о нашем дорогом друге; она виделась с Сапфо (9), и та ее ободрила. Я сама пойду к ней завтра, чтобы набраться мужества, ибо время от времени мне нужна поддержка. Я делаю это не затем, чтобы услышать тысячу обнадеживающих известий; но, Господи, у меня такое живое воображение, что всякая неопределенность меня губит.
Пятница 28 ноября С самого утра все были в палате. Господин председатель сказал, что следует побеседовать о четырех ссудах, на что Т. ответил, что это сущий пустяк, и здесь господина Фуке не в чем обвинить, как уже говорилось в начале процесса. Ему пытались возразить, он пожелал высказать свои соображения касательно этого пункта и попросил помощника дать ему слово. Он высказался и убедил присутствующих, что названный пункт обвинения незначителен. Потом было приказано ввести обвиняемого. Было одиннадцать часов. Как вы вскоре сможете убедиться, он пробыл на скамье подсудимых не больше часа. Господин председатель намеревался говорить об этих четырех ссудах. Господин Фуке попросил позволения закончить вчерашнюю речь о пошлинах. Ему дали слово, и он говорил чудесно. Когда председатель сказал ему: «Отчитались ли вы об использовании этой суммы?», -- он ответил: «Да, сударь, но это делалось одновременно с другими делами», -- которые были названы, и будут рассматриваться в свое время. «Но, -- спросил господин председатель, -- когда вы отчитывались об этих деньгах, вы их еще не израсходовали?» -- «Верно, -- ответил он, -- но суммы уже были распределены». «Этого недостаточно», -- заметил господин председатель. «Но, сударь, когда я выдавал вам жалованье, несколько раз я отчитался на месяц вперед, а когда сумма выписана -- не все ли равно, как будто она выдана?» Господин председатель сказал: «Это верно, я вам за это обязан». Господин Фуке сказал, что здесь его совершенно не в чем упрекнуть, что он был счастлив служить председателю в то время; но что у него найдутся доказательства, как только они понадобятся. Новое заседание назначено на понедельник. Очень похоже, что процесс затянется надолго. Puis обещает позаботиться о том, чтобы обвиняемый выступал как можно меньше. Находят, что он говорит слишком хорошо. Поэтому его намерены допрашивать понемногу и не касаться всех статей. Но он жаждет высказаться обо всем и не хочет, чтобы о процессе судили по статьям, по которым он не высказал своих соображений. Puis все время боится, что Petit (10) будет им недоволен. Он уже просил прощения за то, что не прервал Фуке, когда тот говорил слишком долго. Ш*** во время допросов находится за ширмой; он слушает, что говорят вокруг, и предлагает принудить судей дать отчет о причинах, побуждающих их вести себя столь возмутительно. Все, что происходит, -- противозаконно и свидетельствует о большой озлобленности против несчастного страдальца. Признаться, спокойствие оставило меня. Прощайте, мой бедный друг, до понедельника; позвольте засвидетельствовать вам мое почтение и заверить вас в дружеских чувствах, которые, по вашим словам, вы немножко цените.
Примечания 1. Затем (фр.), прозвище председателя суда Сегье 2. Madame de Guenegaud, упоминавшаяся в письме от 18-го ноября. 3. См. письмо от 24 ноября. 4. См. письмо от 24 ноября. 5. «Toby», кузен маркизы де Севинье. Настоящее имя -- Оливье Лефевр д'Ормессон (1617-1686), интендант Амьена, позже -- Суассона, вынужден был после процесса Фуке продать должность докладчика в государственном совете, ибо его беспристрастность была неугодна властям. 6. В Арсенале заседала криминальная палата. 7. Согласно итальянской моде, ношение черных бархатных масок было вполне принято. 8. Madame de Guenegaud 9. Прозвище mademoiselle de Scudery 10. Maлыш (фр.), прозвище Кольбера
Отправлено: 01.06.10 20:32. Заголовок: Поговорим о цели преследования Николя Фуке
Хотелось бы побольше описать ход и особенно цель процесса над Николя Фуке. Ведь в любой исторической эпохе, особенно при авторитарных режимах, всегда находятся "Фуке". Даже в наше время к нему можно отнести Михаила Ходорковского ( это только маленький пример). Значит, Фуке был, можно сказать, первым из дальнейшей многочисленной пляды, имеющей до сих пор актуальное значение.
Даниель Дессер, Finances et societe au XVIIe siecle : a propos de la chambre de justice de 1661 Не совсем чтобы о Фуке, но в том числе рассматривает некоторые моменты процесса над ним.
Отправлено: 07.06.10 18:41. Заголовок: Никола Фуке — миллио..
Никола Фуке — миллионер XVII века(Надежда Алексеевна Ионина «100 великих узников»)
Никола Фуке, одного из наиболее значительных деятелей Франции второй половины XVII века, за достоинства ненавидели больше, чем за его недостатки. Назначенный в 1653 году сюринтендантом финансов, Фуке нес ответственность за доходы государства [вторым сюринтендантом кардинал Мазарини назначил Сервьена, который нес ответственность за расходы государства]. Он сказочно разбогател на торговле во французских североамериканских колониях, а также за счет финансовых сделок в собственной стране. Фуке пользовался доверием у банкиров Франции и Европы и под свои личные обязательства получал огромные суммы. Кроме того, в самый разгар Фронды он купил должность генерального прокурора парижского парламента в надежде, что это поспособствует его дальнейшей карьере. Фуке вел и финансовые дела королевы-матери Анны Австрийской, снабжал ее деньгами и полагал, что может рассчитывать на ее защиту.
Однако против Фуке выступили могущественные силы, и прежде всего кардинал Мазарини, который, с одной стороны, осыпал министра похвалами и обогащался с его помощью, а с другой — не любил и побаивался этого смелого, преуспевающего и уверенного в себе человека. Но главным врагом сюринтенданта выступил контролер финансов Жан-Батист Кольбер, видевший в Фуке удачливого и опасного конкурента. Замкнутый, но наблюдательный Кольбер изо дня в день собирал компрометирующие Фуке материалы, терпеливо ожидая часа, чтобы нанести смертельный удар беспечному противнику. Были у сюринтенданта и другие враги. Над головой министра сгущались тучи, из разных источников до него доходили слухи, что король хочет расправиться с ним. Людовика XIV раздражали богатство Фуке, его самомнение, гордыня и надменный девиз: «Разве есть что-либо недоступное для меня!» Но самоуверенный министр, игрок во всем и всегда, избалованный успехом и деньгами, не считался с предостережениями.
Фуке не подозревал о могущественном противнике Ж.-Б. Кольбере, которого каждый день принимал король, на все представления сюринтенданта писавший возражения под диктовку контролера финансов. Людовик XIV не мог выносить роскошного образа жизни Фуке, непринужденности этого парижанина и его изысканного вкуса: все готовы были расточать любовь «королю-солнцу», но мудрый министр и безупречный придворный оказался у него на дороге. Некоторые историки считают, что Фуке был соперником короля, который осчастливил своим вниманием Луизу де ла Бом Леблан — дочь маршала де Лавальера, сироту без приданого. Другие ученые полагают, что министр лишь хотел предложить свои финансовые услуги новой фаворитке. Но наконец Фуке узнал о проделках Ж.-Б. Кольбера, и оба противника вступили в борьбу, однако если первый действовал открыто, то второй — тайно и лицемерно.
Между тем Фуке в своем замке Во-ле-Виконт собирался дать праздник в честь короля, рассчитывая так подействовать на Людовика XIV, что его враг будет побежден. Все в этот праздничный вечер источало радушие и гостеприимство хозяина. Фуке ждал в гости весь двор и потому не считался ни с какими расходами (даже из государственной казны) на отделку своего любимого дворца, который должен был поразить самых тонких ценителей изящного и поднять авторитет хозяина на недосягаемую высоту. Чудеса со всех сторон окружали короля и прибывших гостей, которых сопровождала французская гвардия и более многочисленный, чем обычно, отряд мушкетеров. Фуке предложил потрясенным гостям в специальной коляске проехаться по центральной аллее между двумя стенами воды, бившей из больших и малых фонтанов. По условному знаку в двух больших бассейнах забили фонтаны, причем вода в них меняла свой цвет, становясь поочередно красной, желтой, зеленой, серебристой или золотистой.
Украшенные белым шелком позолоченные гондолы с гондольерами в белоснежных одеждах скользили по каналу, в воде которого тонули все отражения. На этой равнине, в разгар жатвы, когда вся земля кругом трескалась от зноя, вода была немыслимой роскошью. И Людовик XIV с горечью думал, что ему никогда еще не приходилось видеть такой феерии укрощенной стихи, подчиняющейся невидимым механизмам.
Затем началось пиршество: гостей ожидали 80 накрытых столов и 30 буфетов. Вся посуда на столе, за которым обедал король, была сделана из массивного золота, что стало поводом для особого раздражения Людовика XIV, ведь в Лувре вся золотая посуда давно была переплавлена для оплаты расходов на Тридцатилетнюю войну. Король был потрясен: Фуке показал, кто именно был правителем Франции.
Когда зашло солнце, все вернулись во дворец, где при свете факелов устроили стрельбу пробковыми пулями по всякого рода дичи и животным, которых напустили в комнаты заранее. Была устроена и беспроигрышная лотерея, призами в которой являлись бриллианты, драгоценные вещи, великолепное оружие, породистые лошади и т. д.
Программа праздника казалась бесконечной. В какой-то момент посреди одного из фонтанов раскрылась огромная раковина, в которой появился настоящий театр. В нем была представлена комедия Мольера «Несносные», в которой одну из ролей играл сам автор.
Вечером в небо над замком взвился фейерверк, взрывались осветительные ракеты, низвергались снопы искр… Полночь давно миновала, но никто и не думал расходиться. Своим великолепием праздник в Во-ле-Виконт, который обошелся Фуке в несколько миллионов ливров, превзошел все, что Франция видела до сих пор. Однако и Ж.-Б. Кольбер не дремал: он мимоходом заметил королю, что только личными доходами сюринтендант не мог бы покрыть расходы на праздник. Гордость Людовика XIV была сильно оскорблена тем, что подданный превзошел его роскошью и великолепием, а замок Фуке затмил все королевские дворцы.
Когда Людовик XIV любовался с террасы чудесным видом, вдруг откуда-то сверху раздались звуки музыки. Это заиграли сидевшие на деревьях музыканты: король обернулся и увидел перед собой Фуке, склонившегося к земле. Министр преподнес монарху пергаментный свиток, в котором указывалось, что хозяин предоставляет замок Во-ле-Виконт со всеми его угодьями в дар королю. Расчет Фуке оказался верным: самолюбие короля было удовлетворено, и он с улыбкой протянул министру руку. Однако это не спасло Фуке, так как судьба его уже была предрешена…
Господин Фуке своим великолепием хочет пристыдить короля, но это ему не удастся. Согласно своему девизу, он желает подняться на один с нами уровень, но я низведу его на степень министра. Министр представляет своему королю проекты и планы на усмотрение, и я докажу господину Фуке, что он исполнил только обязанности министра.
Король готов был арестовать хозяина в его собственном доме, но королева-мать удержала его. Через две недели после праздника д'Артаньян арестовал Фуке на соборной площади города Нанта. Сюринтенданта посадили в карету вместе с четырьмя мушкетерами, а потом к ним присоединились еще 100 человек охраны. Несколько месяцев Фуке перевозили из одной тюрьмы в другую, и наконец он оказался в Бастилии. Здесь к нему приставили стражу из мушкетеров, которые не выпускали его из поля зрения ни днем ни ночью, а двое даже спали в комнате узника.
В середине ноября 1664 года генеральный прокурор Талон предъявил бывшему министру обвинение в расхищении государственных средств и оскорблении короля, даже в заговоре и бунте против него — словом, хотели найти любой предлог, чтобы вынести Фуке смертный приговор. Сюринтендант, используя многочисленные документы, защищался твердо и умело, признав себя только в нарушении некоторых финансовых формальностей. Как судьи ни старались, они не смогли уличить Фуке ни в оскорблении короля, ни в заговоре. Судебный процесс длился больше года, и под конец девять голосов было подано за смертную казнь, а тринадцать — за ссылку, но Людовик XIV своей властью заменил Фуке ссылку на пожизненное заключение.
В конце декабря 1665 года узника привели в церковь Бастилии и зачитали приговор, а потом Фуке посадили в карету, где уже находились четыре стражника. Д'Артаньян с 50 мушкетерами проводил его до засыпанной снегом деревушки Пиньероль, находящейся в самом центре Пьемонта. Здесь он был передан под надзор коменданта Сен-Мара, который имел при себе для охраны Фуке еще 50 солдат.
После огромного дворца в Во-ле-Виконт у Фуке в замке Пиньероль были только две крохотные комнатушки. Цитадель наглухо закрыли, и никто не мог переступить порог камеры осужденного. Ему не давали книг и чернил, запретили прогулки и свидания, видеться можно было только с местным священником. Пекке, домашний врач Фуке, хотел добровольно разделить с хозяином заключение, но ему в этом отказали. Новости о семье узник мог получать только два раза в год. Мадам Фуке обращалась к королю с просьбой разрешить ей перебраться в Пиньероль и разделить заточение мужа, но ей было отказано. Только через 18 лет со дня ареста жена и дети получили разрешение на первое свидание с Фуке.
Постигшее несчастье не сделало всесильного прежде министра малодушным, и он сносил свое заключение с большой твердостью и смирением. Однажды во время грозы гром ударил в темницу заключенного, были ранены несколько людей, находившихся в ней, но Фуке нисколько не пострадал.
В конце 1670 года друзья пытались организовать ему побег, подкупив солдат гарнизона. Но заговор провалился и одного из заговорщиков повесили: рассказывают, что Фуке через окно показали тело его верного слуги Лафайета. После 10 лет заключения за узником следили все с той же строгостью, даже зарешетили окна в его комнатках. Фуке сделался пленником суровых неприступных гор: гурман, когда-то ужинавший под звуки 80 скрипок, теперь слышал только, как постукивает деревянная ложка о самшитовую миску.
Скончался Фуке в конце марта 1680 года: акта о его смерти не существует, вскрытие тела не производилось, гроб сразу же запломбировали. В 1681 году его перевезли в Париж и захоронили на кладбище одного монастыря. Впоследствии в связи с тайнами, окружавшими смерть Фуке, о сюринтенданте стали говорить как об одном из претендентов на роль «железной маски».
Отправлено: 20.10.11 01:23. Заголовок: Сидоренко М.А. Опала Фуке как акт репрезентативной политики Людовика XIV.
Сидоренко Максим Анатольевич (соискатель, Новосибирский государственный педагогический университет)
Опала Фуке как акт репрезентативной политики Людовика XIV.Отсюда
Первая Всероссийская молодежная научная конференция с элементами научной школы «Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых» состоялась 25–27 августа 2011 г. в г. Новосибирске (Академгородок) в Институте истории СО РАН по адресу ул. Николаева, 8.
Как верно замечает специалист по экономической истории Старого порядка Д. Десер, написавший одну из лучших биографий Фуке1 и посвятивший один из своих трудов приходу к власти Людовика XIV2, падение сюринтенданта принадлежит к числу тех событий, которые мы, казалось бы, хорошо знаем благодаря свидетельствам короля, Кольбера, де Бриенна и де Шуази, но все же оно еще недостаточно полно изучено и понято3 . Ведь порой историки сосредотачиваются лишь на обсуждении степени виновности министра Короля-Солнце (часто склоняя чашу весов в сторону оправдания этого «последнего человека эпохи Ренессанса»4 сломленного абсолютистской машиной), пренебрегая его значением для всего последующего правления Людовика Великого, а значит и истории Франции в целом. Тот же Десер считает, что именно с 5 сентября 1661 г., с момента ареста Фуке в Нанте, стоит говорить об истинном начале персонального правления Людовика XIV5. Хотя традиционно принято вести отчет самого долгого правления в истории с заседания Совета 10 марта 1661 г., на следующий день после смерти Мазарини. Другой специалист по Старому порядку назвал арест Фуке «триумфом Людовика XIV»6 . Попытаемся дать свою оценку опале Николя Фуке, посмотрев на нее с точки зрения репрезентативной политики Людовика XIV. Сегодня, говоря о репрезентации этого монарха, мы прежде всего, вспоминаем Версаль, придворные празднества, балетные постановки, спектакли, оперы, творения художников, скульпторов и других артистов Великого века. Мы же постараемся показать, что и это событие было частью репрезентативного образа Людовика XIV, главным создателем которого был он сам. Фронда (1648—1653) убедила Людовика XIV в том, что истинную угрозу внутренней безопасности королевства представляли не жители провинций, готовые выступить против налогов и королевских чиновников, и не парижане, однажды окружившие его кровать в Пале-Рояле. Больше всего монарху стоит опасаться тех, кто управляет народным гневом – принцев и грандов, которые даже после жестких мер Людовика XI и Людовика XIII так и не научились подчиняться своим королям. «Суровость его (Ришелье – М. С.) правления провела к обильному пролитию крови, вельможи королевства были сломлены и уничтожены»7 , – писал Ларошфуко; но он заблуждался, говоря об успешности политики Людовика XIII и Ришелье в отношении аристократии. Восемь лет спустя после Фронды Людовику XIV представилась возможность преподать аристократии свой урок и наглядно продемонстрировать то, как он намерен поступить с теми, кто не подчинится. Если Генриху III и Людовику XIII понадобилось пролить кровь, чтобы доказать свою силу (первый в 1588 г. приказал убить герцога де Гиза и кардинала Лотарингского, второй в 1617 – Кончини), то Людовику XIV нужен был публичный акт правосудия, который призван был показать его окружению и всем остальным, что отныне во Франции лишь один господин – король. Здесь может ввести в заблуждение термин «абсолютизм», появившийся в середине XIX в. благодаря восточноевропейским историкам; он указывает на неограниченную королевскую власть (когда в руках монарха сосредотачивается ее законодательная, исполнительная и судебная функции). Правление же Людовика XIV, «по общему мнению», принято считать «апогеем» абсолютизма, при котором король «стремился установить личную монополию на власть и ослабить роль корпоративных организаций как правительственных учреждений и совещательных органов»8 . Меж тем абсолютизм, каким мы его себе представляем – это не более чем миф, попытку развенчать который предпринял британский историк Н. Хеншелл. Как верно заметил Ф. Блюш, «из основных черт нашего (французского – М. С.) государственного права следует идея, что монархия более абсолютна, чем монарх». «Absolutus, который происходит от глагола absolvere (развязать, снять узы), французы XVII в. понимают также, что monarchia absoluta обозначает – монархия без уз: монарха ничего не связывает в его поступках, но власть его нельзя считать неограниченной»9 . Для любого образованного человека времен Людовика XIV, уж тем более для законника, абсолютная королевская власть, являлась также и ограниченной, поскольку монарх должен уважать законы королевства – иначе он становится тираном. Равальяк убил Генриха IV потому, что видел в нем не посланника Божьего, а еретика и тирана. Пример подчинения короля закону хорошо прослеживается и в случаи с процессом над Фуке: «Людовик XIV не смог обеспечить вынесения смертного приговора Фуке… Независимость судей гарантировалась тем, что они приобретали свои должности: что бы они ни говорили и ни делали, король не мог их сместить»10 . Все свое правление Людовик XIV позиционировал себя как монарх, который четко следует букве закона, что для подданных символизировало мир и порядок в королевстве. Такое понимание королевской власти отчасти исходит к древним традициям французской монархии, согласно которым король был первым судьей в королевстве. «С незапамятных времен судебная функция короля была одним из главных фундаментов его авторитета», – подчеркивает Десер11 . Достаточно вспомнить Людовика Святого, вершившего суд под дубом в Венсенском лесу12 . Его потомок, Людовик XIV прибегал к помощи юристов даже для того, чтобы объявить войну или присоединить пограничные территории. «Король был воспитан в русле христианской концепции "справедливой войны", ему прививают уважение к данному слову, его убеждают в необходимости испробовать все возможные пути переговоров, прежде чем прибегать к военной силе»13 . «Величие нашей смелости не должно заставлять нас пренебрегать доводами рассудка», – советует Людовик дофину в «Мемуарах» за 1666 г., накануне Деволюционной войны14 . На следующий год он выступил против Испании за права своей супруги, в 1689 г. – король Франции воюет с немецкими князьями, императором и Вильгельмом Оранским, отстаивая права наследования второй Мадам, своей свояченицы, а в 1701 – своего внука (и на сей раз Франция воюет с англо-имперской коалицией). «Даже война с Голландией (1672—1678), война агрессивная, наиболее спорная во всем правлении» рассматривалась Людовиком XIV «как справедливое наказание государства, которое подписало с ним договор о союзе в 1662 г., но в 1668-м сменило лагерь и объединилось с Англией и Швецией»15 . Так было и в 1661 г., когда Людовик XIV решил расправиться с человеком, который был главным препятствием к единовластию. Людовик давал понять, что времена насильственных расправ над политическими противниками монаршей власти миновали, ведь в руках короля есть оружие более сильное и подходящее ему – закон. Фронда и война с Испанией позади, заключен мир (1659), залогом которого стал брак Людовика XIV с инфантой Марией Терезой, суливший скорое рождение наследников, следовательно, стабильность и процветание Франции. Казалось, серьезных причин для тревог у молодого короля не должно быть, но как замечает Вольтер, никогда ранее при французском дворе не было столько интриг и надежд, как во время агонии Мазарини: «Каждый министр надеялся занять первое место»16 . «Смерть Мазарини породила великие надежды у тех, кто мог претендовать на пост министра»17 , – вторит ему м-м де Лафайет. Даже после смерти кардинала, Людовик, объявивший о своем намерении не назначать первого министра и править самостоятельно, еще не стал полновластным хозяином в королевстве. На его пути стояло еще одно препятствие – Николя Фуке. Почему Людовик XIV хотел избавиться от министра, который, как он сам признавал, «обладал умом и большим знанием о состоянии дел внутри государства»18 ? Богатый и могущественный сюринтендант финансов (с 1653), умудрился скопить за долгие годы служения короне внушительное состояние и создать обширную клиентскую сеть. Он «платит исповедникам, благородным девушкам, первой комнатной даме, мадам де Бовэ,.. своим любовницам, прежним и будущим, посредникам, медикам короля, информаторам, людям искусства, послам, знатным придворным, поэтам, журналистам, конечно же, иезуитам, Парламенту, академикам…»19 . – Стоит согласиться с П. Мораном, который считает, что «противостояние Людовика XIV и Фуке – это противостояние бедного и богатого»20 . Чтобы оценить могущество и дальновидность планов Фуке, приведем один любопытный пример. Когда рассматривалась возможность брака Людовика XIV с Маргаритой Савойской, сюринтендант позаботился, чтобы рядом с принцессой (будущей королевой Франции!) был преданный ему человек. Он отправил в Савойю племянницу маркизы дю Плесси-Бельер, которая стала фрейлиной герцогини Савойской. И когда активно шли переговоры о браке, шпионка Фуке вошла в доверие к герцогине, ее дочери и брату, правящему герцогу21 . После смерти Мазарини, когда Людовик XIV доверил Фуке несколько дипломатических поручений, тот попытался завести информаторов и при других европейских дворах. Доказательством могущества Фуке может служить и то, с какой предосторожностью подготавливался его арест: король опасался сюринтенданта, который, как он полагал, имел информаторов повсюду и был готов начать новую Фронду22 . Не стоит пренебрегать еще одной немаловажной деталью – с 1650 г. Фуке был генеральным прокурором парламента Парижа, что делало его неуязвимым для королевского правосудия. Согласно закону, судить его мог только Парижский парламент, где у Фуке было много друзей и сторонников (поэтому, перед тем как арестовать, король и Кольбер подтолкнули его к продажи парламентской должности). Таким образом, один человек сосредоточил в своих руках не только финансовую, но и юридическую власть в королевстве. В каком-то смысле в действиях Фуке не было ничего предосудительного: так поступал каждый, кто стремился обрести власть. «Сначала Ришелье, а потом и его наследник (Мазарини. – М. С.),.. построили собственное состояние, материальное и политическое, на уровне, не имеющем себе равных в истории монархии», их владения были «государством в государстве»23 . Это видно на примере морской политики, проводимой главным министром Людовика XIII: «Теоретически кардинал лишил род Монморанси прежнего влияния на морские дела королевства для того, чтобы "секуляризовать" эту область в пользу Короны. Но в реальности, он… монополизирует места, должности, права, которые ему дают возможность управлять морскими активами»24 . Мазарини же скопил самое большое состояние при Старом порядке, размер которого варьируется от 36 до 40 млн. ливров25 . Кольбер и Лувуа, встав во главе министерских кланов, будут делать тоже самое. Да и коллега Фуке А. Сервьен (в 1653 г. Мазарини назначил сразу двух сюринтендантов) также «любил роскошь, деньги, красивые экипажи и строения»26 . Но беда Фуке была в том, что он слишком явно выставлял напоказ свои возможности, давая понять молодому и ревнивому государю, насколько он всесилен. Причем не только в мире финансов. В 50-е годы салон Фуке был не только самым блестящим в Париже, но и считался истинным центом литературной жизни страны, перехватившим инициативу у «голубой гостиной» маркизы де Рамбуйе. Фуке щедро вознаграждал поэтов и писателей, которые в благодарность восхваляли его. Пенсии, которые он выплачивал, варьировались от 400 до 2 000 ливров: Корнель получал 2 000 ливров, Скаррон – 1 600, Лоре – 60027 . Фуке-меценат превзошел даже канцлера Сегье, который руководил Академией после Ришелье и щедро одаривал артистов и художников. Фуке, как оказалось, будучи человеком наивным и недальновидным, уверовал в то, что сможет управлять молодым королем, обеспечив себе пост первого министра. Доказательством сказанного служит скандал, связанный с попыткой Фуке сделать своим доверенным лицом Луизу де Лавальер, фаворитку короля, искренне и бескорыстно влюбленную в Людовика (ранее министр искал дружбы Марии и Олимпии Манчини). Фуке попытался подкупить эту «нежную, покорную и скромную»28 девушку – поступок только разгневал и без того предубежденного в отношении него Людовика. Ошибочно полагать, что последней каплей, переполнившей чашу терпения короля, стало празднество в Во-ле-Виконт 17 августа 1661 г. – план ареста министра во время сессии Государственного совета в Нанте был разработан за четыре месяца до этого. «Господин Фуке решил поразить гостей не только великолепием своего дома, но и немыслимыми красотами всевозможных развлечений, а также редкостной пышностью приема»29 , – свидетельствует м-м де Лафайет; «очаровательным местом» называет Во Великая мадмуазель30 . И это когда королевская казна пуста! Излишние расходы, укрепление крепостей, украшение дворцов, измышление заговоров и раздача друзьям сюринтенданта важных должностей, купленных на королевские деньги – вот в чем обвинял сюринтенданта Людовик XIV31 . Король понимал, что такое могущество одного человека (полномочия сюринтенданта короля Франции позволяют говорить о том, что он «был абсолютным господином финансов королевства»32 ) представляло реальную угрозу еще неокрепшей королевской власти. К 1661 г. на «несчастного Фуке»33 уже было собрано внушительное досье, являвшееся обвинительным актом. Ж.-Б. Кольбер (коему король оказывал «самое высокое доверие»34 ), с 1651 г. управляющий Мазарини, будучи человеком «прилежным и рассудительным»35 , не упустил ни одной мелочи. Важно то, как Людовик XIV наказал Фуке. Приговорив его к пожизненному заключению в Пинероле, король повел себя, как строгий (по приговору Судебной палаты опальный министр должен был отправиться в изгнание), но просвещенный правитель. Устраивая процесс над бывшим главой парламента, Людовик XIV понимал, что сильно рискует (и оказался прав, ведь по окончанию трехлетнего разбирательства, приговорив Фуке к изгнанию, судьи, по сути, оправдали его), но тем самым он подчеркнуто показывал себя монархом, который уважает законы королевства, и следует им. Расследование и судебное разбирательство над сюринтендантом длились более трех лет (1661–1664); это сегодня можно говорить о том, что Фуке был приговорен заочно, тогда же добрая половина парижского общества, открыто выступавшая на стороне подсудимого, искренне верила в то, что удастся вырвать его из рук палача. Сторонники бывшего министра вели настоящую памфлетную войну, жена и мать Фуке не переставая забрасывали короля прошениями, королева-мать, Тюренн и Конде поддерживали их. Если и говорить о том, что Фуке был обречен, то причины надо искать не в прихоти «ревнивого» короля, а в том, чего требовали интересы государства. И не важно, будет он приговорен к смерти или пожизненному заключению (только не к изгнанию, иначе урок не был бы усвоен: «Король сменяет ссылку на заключение»36 , – пишет м-м де Севинье). Уместнее говорить не о чувствах человека, чья гордость была уязвлена, а скорее об оскорблении, нанесенном Французскому королевству. Согласно популярной в XVII в. теории о двух телах короля, Фуке в лице Людовика XIV нанес оскорбление всем его подданным. «Король – это голова, а три сословия – члены; и все вместе они образуют политическое и мистическое тело, связь и единство которого нераздельно и неразлучно», – писал в конце XVI в. Ги Кокий37 . Немилость Фуке была политическим актом, необходимым Людовику XIV не для того, чтобы переманить создателей Во (они и так служили королевскому дому), а для усмирения французского дворянства. Молодому королю, в чье заявление 10 марта мало кто поверил (как пишет м-м де Лафайет, никому и «в голову не могло прийти, что человек способен до такой степени измениться»38 ), необходимо было наглядное подтверждение его слов. Кто знает, что происходит за дверьми кабинета короля и на заседаниях советов – эта сторона монаршего ремесла менее всего видна окружающим. Зато столь судьбоносное событие, как опала всесильного министра, приведшая к множественным судебным разбирательствам и перераспределению сил у кормила власти, никого не оставит равнодушным. Людовик хотел, чтобы его окружение раз и навсегда поняло, кто хозяин в королевстве и где кончается грань дозволенного. Это касалось и сферы искусства, где Фуке желал блистать наравне с королем (В Во Лебрен, прославляя «славу, силу, справедливость, милосердие владельца замка», изображал Фуке в образах Геркулеса и Аполлона39 ), что, кстати, свидетельствует о его недальновидности. Ведь Людовик уже неоднократно давал понять, что желает безраздельно царствовать в мире музыки и танца (впрочем, как и в других видах искусства).
И лишь один герой, что славился делами Во всех земных краях, Дал Музам новый кров и вдохновенья пламя Зажег у них в сердцах40 , –
писал Расин о короле-меценате в 1663 г., тогда же он сравнит Людовика с Августом41 . Лето 1661 г. Людовик XIV проводит в Фонтенбло, где танцует в балете «Времена года» партию Весны. «Это было самое приятное зрелище из всех когда-либо виданных»42 , – пишет м-м де Лафайет. В последнем выходе провозглашалось скорое наступление Золотого века43 , неразрывно связываемое с именем Людовика (тремя годами ранее Лафонтен уже предсказал зарю Золотого века и царства Муз, но, связав это с именем Фуке44 ). Незадолго до этого король основывает Академию танца, что, по мнению Ф. Боссана, является «актом управления», ведь тем самым «королевское развлечение становится институтом, официальной организацией»45 . Увлекшийся министр не замечает этого, продолжая собирать вокруг себя команду талантливых артистов, которые творят лишь для него, а не для Франции. В Сен-Манде Фуке собирает блистательное общество ученых и талантливых людей. Он открывает для них свою библиотеку, которая насчитывает 27 000 томов и считается одной из самых больших во Франции. В столь последовательном привязывании интеллектуалов к своей персоне, завязывании с ними тесных отношений, Птифис видит политическую стратегию Фуке46 . Такое поведение настораживало и задевало Людовика XIV, но не как частное лицо, а как короля. Пример с Фуке оказался действенным. Какие бы принцы и гранды каких бы артистов в дальнейшем ни примечали, какой бы свитой они себя ни окружали, никто больше не делал этого с таким размахом и наглостью, как Фуке. Впредь родственники короля и вельможи во всем оглядывались на монарха. Как пишет К. Бьет, после опалы Фуке частное меценатство значительно ослабло, пока совсем не исчезло и лишь двор Конде в Шантийи мог сравниться с королевским47 . Людовик XIV и в дальнейшем не раз посещал имения своих подданных, среди которых были Кольбер, Лувуа и Конде. Хозяева частных владений также старались удивить венценосного гостя и придворных, но делали это так, чтобы, ни в коем случае не затмить пышность и великолепие версальских празднеств, режиссером-постановщиком которых был Людовик XIV. Да и сделать это было уже невозможно, ибо Людовик собрал, пожалуй, самую многочисленную и блистательную команду талантливых артистов в современной истории Франции. Описывая «Забавы волшебного острова» Апостолиде замечает, что «все искусства – живопись, скульптура, литература, музыка, фейерверки – участвуют в гармоничном ансамбле»48 . Над имиджем Короля-Солнце, неотъемлемой частью которого были празднества и балетные постановки, работала поистине звездная команда, которой уже в 1664 г. удалось затмить память о Во. Это были части культурно-политической программы Людовика XIV, венцом которой стало создание новой резиденции, способной вместить около 10 000 обитателей, и жестко регламентированной системы придворного общества, позволяющей королю максимально эффективно контролировать дворянство.
1 Dessert D. Fouquet / D. Dessrt. – Domont: Fayard, 2002. – 404 p. 2 Dessert D. 1661, Louis XIV prend le pouvoir. Nessance d’un mythe? / D. Dessert. – Tournai: Éditions Complexe, 2002. – 149 p. 3 Ibid. P. 96. 4 Morand P. Fouquet ou le Soleil offusqué / P. Morand. – Paris: Gallimard, 2009. – P. 16. 5 Dessert D. 1661… P. 97. 6 Petitfils J.-C. Fouquet / J.-C. Petitfils. – Paris: Perrin, 2005. – P. 370. 7 Ларошфуко Ф. де Максимы. Мемуары; пер. с фр. / Ф. де Ларошфуко. – М.: ООО «Издательство АСТ»; Харьков: «Фолио», 2003. – С. 244. 8 Хеншелл Н. Миф абсолютизма: Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени; пер. с англ. / Н. Хеншелл. – СПб.: Алетейя, 2003. – С. 44. 9 Блюш Ф. Людовик XIV; пер. с фр. / Ф. Блюш. – М.: Ладомир, 1998. – С. 144. 10 Хеншелл Н. Указ. соч. С. 66. 11 Dessert D. 1661… P. 75. 12 Гарро А. Людовик Святой и его королевство; пер. с фр. / А. Гаро. – СПб.: Евразия, 2002. – С. 176. 13 Птифис Ж.-К. Людовик XIV. Слава и испытания; пер. с фр. / Ж.-К. Птифис. – СПб.: Евразия, 2008. – С. 132. 14 Louis XIV. Mémoires. Manière de visite les jardins de Versailles / Louis XIV. – Paris: Tallandier, 2007. – P. 193. 15 Petitfils J.-C. Louis XIV / J.-C. Petitfils. – Paris: Perrin, 2008. – P. 321. 16 Voltaire. Le Siècle de Louis XIV / Voltaire; établie, présentée et annotée par J. Hellegouarc’h et S. Menant. – Paris: Librairie Générale Française, 2005. – P. 229. 17 Лафайет М.-М. де. История Генриетты Английской, первой жены Филиппа Французского, герцога Орлеанского; пер. с фр. // Сочинения / М.-М. де Лафайет. – М.: Ладомир: Наука, 2007. – С. 174. 18 Louis XIV. Op. cit. P. 69. 19 Morand P. Op. cit. P. 31. 20 Ibid. P. 73. 21 Petitfils J.-C. Fouquet. P. 226, 227. 22 Dessert D. 1661… P. 96. 23 Dessert D. 1661… P. 32. 24 Ibid. P. 32—33. 25 Ibid. P. 73. 26 Petitfils J.-C. Fouquet. P. 128. 27 Ibid. P. 171. 28 Fraser A. Les femmes dans la vie de Louis XIV / A. Fraser. – Paris: Flammarion, 2007. – P. 102. 29 Лафайет М.-М. де. Указ. соч. С. 187. 30 Grande Mademoiselle, le. Mémoires / La Grande Mademoiselle. – Mesnil-sur-l’Estrée: Mercure de France, 2006. – P. 458. 31 Louis XIV. Op. cit. P. 111. 32 Petitfils J.-C. Fouquet. P. 124. 33 Сен-Симон. Мемуары: Полные и доподлинные воспоминания герцога де Сен-Симона о веке Людовика XIV и Регентства в 2 т., Т. 2; пер. с фр. / Сен-Симон. – М.: Прогресс, 1991. – С. 107. 34 Louis XIV. Op. cit. P. 69. 35 Ibid. P. 69. 36 Sévigné madame de. Lettres / Madame de Sévigné. – Paris: GF-Flammarion, 1976. – P. 53. 37 Apostolidès J.-M. Le roi-machene. Spectacle et politique au temps de Louis XIV / Apostolidès J.-M. – Paris: Les Édition de minuit, 2008. – P. 13. 38 Лафайет М.-М. де. Указ. соч. С. 174. 39 Petitfils J.-C. Fouquet. P. 178. 40 Расин Ж. Слово молвы к музам // Сочинения. В. 2-х т. Т. 1; пер. с фр. / Ж. Расин. – М.: Искусство, 1984. – С. 15. 41 Там же. С. 16. 42 Лафайет М.-М. де. Указ. соч. С. 185. 43 Apostolidès J.-M. Op. cit. P. 64. 44 Petitfils J.-C. Fouquet. P. 171. 45 Боссан Ф. Людовик XIV, король-артист; пер. с фр. / Ф. Боссан. – М.: Аграф, 2002. – С. 38. 46 Petitfils J.-C. Fouquet. P. 169. 47 Biet C. Les miroirs du Soleil. Le roi Louis XIV et ses artistes / C. Biet. – Paris: Gallimard, 2007. – P. 16. 48 Apostolidès J.-M. Op. cit. P. 97.
Отправлено: 22.10.11 01:59. Заголовок: Фуке был женат дважд..
Фуке был женат дважды. Первый раз его женой стала Луиза Фурше (1619-1641) 24 января 1640 года. Она была дочкой советника парламента Бретани и внучкой мэра Нанта и принесла Фуке богатое приданое - 160 тысяч ливров деньгами и поместье. Но уже через полгода после рождения дочери Марии в августе 1641 года юная супруга скончалась. Дочь была выдана в 1657 году за Армана де Бетюна, маркиза де Шаро с приданым в 600 тысяч ливров.
Следующий раз Фуке связал себя узами брака в 1651 году. Его женой стала пятнадцатилетняя Мари-Мадлен Кастийи. Её дедушка торговал сукном, а отец был сюринтендантом финансов и свиты Гастона Орлеанского, президентом кассационной палаты Парижского парламента, ординарным советником короля. Приданое у нее было лишь 100 тысяч ливров, но зато прекрасные виду на наследство в полтора миллиона ливров. Она родила ему пятерых детей, четырех сыновей и дочку. После ареста мужа Мари Мадлен была сослана в Лимож. Она честно боролась за его освобождение, молила короля о пощаде, просила разрешения разделить заключение с супругом, в чем ей было отказано. Впервые свидание с мужем мадам Фуке с детьми получила 14 апреля 1664 году, следующие 15 лет они не виделись. Лишь незадолго до смерти Фуке ей было позволено провести с ним в Пиньероле последние месяцы его жизни.
Отправлено: 22.10.11 12:45. Заголовок: Мать Никола Фуке, Ма..
Мать Никола Фуке, Мари де Мопу (1590-1681) была набожной женщиной, занимающейся благотворительностью, в том числе со святым Венсаном де Полем. Она увлекалась химией и медициной, и помогая больным беднякам, каторжникам, солдатам, самостоятельно изготовляла лекарства. В 1685 году она даже издала труд по этой теме, которая пользовалась успехом и несколько раз переиздавался: Милосердные лекарства мадам Фуке, чтобы вылечивать без больших затрат все формы внутренних и внешних болезней...
Избранные рецепты
Huile de Baume Excellent
Prenez 4 livres d'huile d'olive, 1 demi-livre de fleurs d'Hypericon et mettez le tout dans une bouteille en verre que vous exposerez 30 jours au soleil pendant la canicule ou 15 jours sur les cendres chaudes.
Mettre ensuite le tout dans un grand pot de terre neuf, y ajouter une feuillette de bon et gros vin noir et le mettre sur le feu jusqu'à ce qu'il bouillira. Il faut ensuite jeter dedans deux petits chiens en vie de 8 à 15 jours et une livre de vers de terre lavés auparavant dans du gros vin.
Il faut couvrir le pot jusqu'à ce que le vin soit consumé. Vous coulerez ce baume dans une bouteille pour le conserver et vous en servir au besoin.
Propriétés : Fortifie et adoucit merveilleusement les parties nerveuses. Il est excellent contre les plaies des armes à feu, contre les douleurs de la sciatique, de la goutte, etc.
Remède contre la colique
Prenez un torchon de cuisine, le plus sale est le meilleur, faites le chauffer médiocrement et appliquez le sur le ventre; renouvellez souvent cette opération.
Recette contre les accès de fièvre
Prenez deux couanes de lard de 3 travers de doigt de large et de telle longueur qu'elles puissent entourer le col du bras. Raclez les pour oter tout le gras et ne laisser que le simple cuir. Mettez à tremper dans du vinaigre bien fort pendant 2 ou 3 jours, couvrez les tant qu'il se pourra avec du saffran pulvérisé et appliquez les autour du bras à l'endroit du battement de l'artère, les y laissant pendant tout l'accès.
Mal de tête et mal de dents
Il faut se peigner le matin à rebours de poil...
Provoquer un accouchement
Ayez une anguille des plus grosses que vous pourrez trouver. Tirez-en le foie et le fiel. Faites sècher le foie et mettez le fiel dans le four quand le pain en aura été retiré. Mettez les en poudre fort subtile pour vous en servir au besoin.
Prenez une dragme de cette poudre et donnez la à la malade avec 2 doigts de vin et elle accouchera.
Remède contre la paralysie imparfaite, les crampes et stupeur des membres
Prenez des limaces ou limaçons rouges, une assez bonne quantité, mettez les dans une serviette et couvrez les avec assez bonne quantité de sel médiocrement pulvérisé. Que deux personnes tiennent chacune deux bouts de la serviette en remuant pendant une heure les limaçons et le sel. Joignez ensuite les quatre coins ou bouts de la serviette. Pendez le tout au dessus d'une ecuelle ou vase pour en recevoir la liqueur qui en découlera. Avec cette liqueur, vous frotterez chaudement les parties engourdies...
Recette contre les légères piqûres des parties nerveuses
Il peut arriver quelquefois qu'on se sera piqué en quelque partie nerveuse par une épingle, une aiguille ou une épine dont il s'ensuit une douleur assez fâcheuse.
Pour l'appaiser, il n'est rien de meilleur que cet excrément jaunâtre qui s'engendre naturellement dans les oreilles. Il faut le tirer par l'introduction du petit doigt ou autre chose. L'appliquer sur la partie pîquée, continuant cette application de temps en temps.
Например, рецепт № 4: если болят зубы или голова, с утра надо расчесать волосы «против шерсти». Чтобы вызвать роды (№5), надо найти самого крупного угря, которого возможно, извлечь из него печень и желчь. Высушить печень и положите желчь в печь, когда из неё заберут хлеб, истолочь в очень тонкий порошок и применять по необходимости. Средство от колик - возьмите кухонную тряпку, лучше самую грязную, нагрейте немного и приложите к животу, часто повторяйте эту операцию.
Сообщение: 7185
Зарегистрирован: 20.10.08
Откуда: Россия, Санкт-Петербург
Репутация:
30
Отправлено: 22.10.11 13:55. Заголовок: Усыпальница семьи Фу..
Усыпальница семьи Фуке (как и Куланжей, родственников маркизы де Севинье по материнской линии) располагалась в монастыре визитандинок Святой Марии в квартале Маре. Подробнее: http://www.tombes-sepultures.com/crbst_953.html
Все даты в формате GMT
4 час. Хитов сегодня: 19
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
Отправлено: 08.05.09 22:25. Заголовок: Николя Фуке (Nicolas Fouquet)
- участник сейчас на форуме